Часть 3. Слабость
На протяжении недели Валера не находит себе места. Плохо спит по ночам, возвращаясь к воспоминаниям из детства, что преследуют его, являясь в ночных кошмарах, и к разговору с Анисой о его нелепом и ребяческом поступке, за который он, почему-то, себя корит. Впервые в жизни испытывает чувство сильной вины и желание извиниться перед девушкой, что не выходит из его головы ни на секунду, но одёргивает себя каждый раз, продолжая следовать пацанскому кодексу. Пацаны не извиняются. Для Валеры это не то, что бы кодекс, а самый настоящий принцип и смысл его жизни, ведь «Универсам», по сути, становится его семьёй, когда он приходит туда девять лет назад.
Не от хорошей жизни приходит. Не знает, куда податься, ведь уже тогда отец начинает злоупотреблять алкоголем и забывать про родного сына, который через время вовсе отбивается от рук и едва заканчивает школу. Туркин, может, и желает для сына всего самого наилучшего, но, к сожалению, дать ему этого не может в силу своих возможностей и психического состояния, от которого Валера бежит прочь из дома с первыми лучами солнца, лишь бы не видеть и не слышать отца. Они незнакомцы, в которых течёт одна кровь. Парень навсегда забывает, кем ему является человек, живущий с ним в одной квартире. Назвать его «папой» у него язык не поворачивается, потому что тот таковым для него никогда не будет.
Валера на протяжении всех лет после смерти матери чувствует себя сиротой. Мать приходит к нему в тех самых кошмарах и так громко, по сумасшедшему смеётся, что парню иногда страшно засыпать.
Аниса действует на него по другому. Она делает так, что Валера забывает о всех ужасах его прошлого и смотрит в голубые глаза белокурого ангела, чья рука во снах постоянно ложится ему на плечо и не сильно сжимает, показывая, что девушка всегда рядом с ним. В один момент Туркин не выдерживает. Плюёт на свою гордость и переступает через собственно «я», взвешивая всё «за» и «против» и направляясь из качалки «Универсама» прямиком в больницу, где работает девушка, не желающая покидать его думы. Запах медикаментов резко ударяет в нос, от чего Валера невольно дёргается и тяжело сглатывает, оглядываясь по сторонам и не желая сталкиваться с кошмарами прошлого. Ставит себе цель как можно быстрее найти блондинку. Если бы не гложущее чувство вины, то, вряд ли бы, у него хватило смелости вообще сунуться сюда снова, но его побег и внезапное исчезновение Эмилии - что-то ломает внутри него.
— Аниса Сафина на смене сегодня? - подходя к стойке регистрации, Валера слегка горбится, встречаясь взглядом с каре-зелёными глазами девушки напротив. Слишком молодая для медсестры, но также не уступает Анисе по красоте. В каждом движении девушки напротив Туркин подмечает грацию, ранее не привлекающую его ни в коей другой особи противоположного пола, а теперь его даже пугает данное изменение в себе.
— Да, она у главврача, освободится через несколько минут, - возвращая внимание к бумагам жёлтого цвета, Азиза чуть хмурит густые брови, резко поднимая голову вновь и прищуривая глаза, и изучает парня с таким умным видом, что тот в свою очередь вопросительно качает головой. — Валера Туркин, что ли?
Его имя или бежит впереди него самого или Аниса успевает развесить объявления по всей Казани с надписью «Главный дурак 1989 года» с его фотографией чёрно-белого цвета. Короткий кивок головой со стороны парня, и взгляд Азизы меняется. Валере кажется, что ещё немного, и девушка начнёт метать в него молнии, если такое, вообще, возможно в их время.
— Ты хоть знаешь, какую глупость натворил? Анисе зарплату из-за тебя понизили, а они с Эмилькой только переехали. На ноги ещё даже не встали, как ты тут со своими выкрутасами, - а что он должен чувствовать в этот момент? Его отчитывают, как мальчишку, который срывает урок, а Азиза выступает в роли строгого учителя, пока внутри у Туркина ещё больше разрастается чувство вины. От этого становится неприятно.
Он знать не знал, что принёс такие проблемы блондинке, чей силуэт показывается вдали коридора, а медленные шаги отбиваются эхом от стен в такт его биению сердца. Почему-то в этот момент Валере всё это кажется таким не правильным, но таким нужным. Его уверенность улетучивается со скоростью геометрической прогрессии, хоть он даже понятия не имеет, что это такое, когда широкая улыбка появляется на женском лице и обращена только ему одному.
— Привет, мог не приходить, я бы вечером к тебе зашла, осмотрела бы швы, - голос у неё ангельский и пробирает до мурашек, пробегающие по всему телу Туркина, из-за чего он невольно и едва заметно вздрагивает. До ушей доносится смешок Азизы, которая тут же ловит на себе осуждающий взгляд своей коллеги, и прижимает ладонь к губам.
— Почему не сказала, что из-за меня тебе понизили зарплату? С кем надо разговаривать по этому поводу? - Туркин оглядывается по сторонам и натыкается на интерна, которого Аниса хоть и знает, но редко видит. — С ним?
Сафина дёргает парня на себя, когда тот подрывается со своего места за интерном, и скрещивает руки на груди, смотря на Валеру снизу вверх. Разница в росте даёт о себе знать, но в такие моменты, под тяжёлый взгляд сестры его автора, он ощущает себя вновь провинившимся мальчишкой. Ему просто хочется помочь и отблагодарить девушку за помощь, а ещё отдать жвачки «Турбо», которые он покупает в ларьке ради Эмильки по дороге в больницу.
— Это дело будут пересматривать, - Аниса отдаёт в окно регистратуры карточки своих пациентов и возвращает внимание к парню, что удивляет её своим приходом в больницу, куда тот зарекается никогда не возвращаться в их последнюю встречу. — Ты хотел чего? Мне нужно закончить с капельницами, а потом успеть в садик за Эмилией.
— На дискотеку тебя позвать хотел, - неуверенно начинает Туркин, понимая, как глупо сейчас выглядит со стороны для той же самой брюнетки, переводящей взгляд с одной на другого. — Это в знак благодарности и... извинений, которые, как я теперь знаю, точно требуются.
У Анисы, конечно, были мысли о том, что её жизнь как-то свяжется с «Универсамом» из-за дел её старшего брата, но чтобы она сама влипла во всё это по собственной воле - точно не входило в её планы, когда она впопыхах кидала вещи в чемодан и спешила на поезд Рязань-Казань. Но нужно ли ей было всё это? Она только избавилась от проблем, из-за которых до сих пор просыпалась по ночам в холодном поту и подскакивала к дочери, проверяя, всё ли с той в порядке.
Валера является балластом, что потянет её вниз слишком быстро и стремительно. Ей нужно его оттолкнуть и навсегда забыть о нём, как о неудавшемся, в детстве, знакомстве с ребёнком из песочницы, но что-то тянет её к нему и отпускать не собирается. Переходит ли она черту, когда уже мысленно отвечает ему «да» и придумывает, с кем оставить дочь на этот вечер? Вполне возможно, но это всё сейчас отходит на задний план, когда изумруды, находящиеся напротив, ожидают от неё ответа.
— Если найду на кого оставить Эмилию, то хорошо, - на одном дыхании выдаёт девушка, пряча ладони в карманы больничного халата, и дарит Туркину очередную улыбку, на которую тот отвечает тем же.
Азиза закатывает глаза, наблюдая за этой парочкой и подслушивая их разговор. Два дурака, оттягивающие момент признания настолько долго, что она уверена - успеет состариться до их свадьбы. Эмилию быстрее замуж выдадут всей Казанью, а там уже и мать её с будущим отчимом подтянутся. Но для Азизы это всё лишь шутки. Она замечает ту искру между подругой и группировщиком, который, вряд ли. привнесёт счастье в жизнь девчонок. Кто знает, возможно, в ту ночь, когда Туркин решается сигануть со второго этажа, умудрившись волшебным образом не переломать себе ноги, является их судьбоносным знакомством, а возможно очередной ошибкой. Азиза надеется всей своей душой на первый вариант, когда соглашается посидеть вечером с Эмилией, смотря вслед уходящему парню, на чьём лице играет счастливая и глупая улыбка до самых ушей.
***
— Так, - Валера садится на стул напротив маленькой девочки и двигает к ней ближе тарелку с горячим супом, разогретый Анисой несколько минут назад. — Давай ты сначала съешь суп, а потом я отдам тебе новые жвачки? Слово пацана даю.
По Эмилии видно, что она сильно устаёт за весь день проведённый в садике, но держится из последних сил, чтобы подольше побыть с матерью и Турбо, которого встречает со счастливыми криками, когда открывает входную дверь. Ей даже Дед Мороз на Новый год больше не требуется, главное, чтобы на этом празднике всегда присутствовал парень, что не понимает, как мог так сильно понравится ребёнку. Говорят, что дети чувствуют хороших и добрых людей, но Валера не до конца уверен, что является таковым. Он, может, хоть и извиняется перед Анисой, но вина всё равно не уходит на задний план, а помочь деньгами, к сожалению, у него нет возможности. Тряси он с чушпанов и узнай об этом Аниса - навсегда потеряет связь с девушкой, которая надолго поселяется в его сердце вместе со своей дочерью.
— Ты слово пацана дал, - со всей серьёзностью, на которую способна, подлавливает Эмилия, хватаясь за ложку и начиная елозить ей в тарелке с борщом. Губы парня растягиваются в мягкой улыбке, после чего он кивает головой и взглядом указывает малышке на суп.
Аниса усмехается, не до конца понимая, как её дочь подпускает к себе этого парня, от которого опасность исходит едва ли не за километр, но именно это и притягивает девушку. Она знает, что целенаправленно Туркин никогда не навредит им, но последствия, что могут пойти через какое-то время - обязательно их настигнут. Бежать у неё больше нет сил, поэтому она просто плывёт по течению, поддаваясь всем шуткам судьбы, на которые та способна. Если Валера станет для неё точкой невозврата, то Сафина сделает всё, что угодно, чтобы сберечь от этого свою дочь, перенимая весь удар на себя.
О похождениях Никиты не слышно совершенно ничего. Он уходит ещё рано утром, до сборов Анисы на работу, и ссылается только на то, что вернётся на следующий день. Ему срочно требуется решить дела группировки, но какие именно - не знает даже Туркин, что становится для Анисы удивительным, ведь тот является одним из старших, а значит долен быть посвящён во всё происходящее внутри «Универсама».
— Я собрана, осталось только Азизу дождаться, - выходя из комнаты, Аниса натягивает рукава платья на костяшки рук и скрещивает их на груди, опираясь плечом о дверной проём на кухне. Эмилия осторожно кидает ложку в суп и оборачивается на мать под мягкий взгляд парня, от внимания которого так же не уходит и тот факт, что блондинка за полчаса успевает накраситься, из-за чего чёрные длинные ресницы становятся ещё выразительнее.
— Мам, какая же ты красивая... - Эмилька ещё не выговаривает букву «р», но её попытки сделать это и не обращать внимание на неудачи, чуть смешат двух взрослых людей, что наблюдают за малышкой, слезающей со своего стула. В один миг она настигает колени Валеры и удобно на них устраивается, вытягивая крохотные ладони едва ли не к его носу, пока большие глаза с интересом и полной концентрацией изучают его лицо с несколькими незажившими ссадинами. — Жвачки, пожалуйста.
С губ Туркина срывается смешок. Обхватив девочку одной рукой, чтобы та ни в коем случае ни обо что не посмела удариться, он тянется к карману штанов, запуская туда ладонь и доставая из него три штуки, уже не только его, любимых жвачек со вкладышами.
— Спасибо! - звонкий голосок Эмилии заставляет парня с девушкой улыбнуться ещё шире, а звонок в дверь вынуждает малышку спрыгнуть с мужских ног и отправиться вместе с ним к входной двери вслед за матерью.
— Вот, честно, иногда страшно идти по улицам в пятницу вечером, потому что все эти балбесы вылезают из своих укрытий и бегут в ДК, - порой может показаться, что Азиза никогда не молчит. Она найдёт любые темы для разговора, даже если этих тем вообще нет. Ей нужно просто немного подумать и выдать то, что повалит любого другого наповал. Например, даже сейчас, когда она не следит за собственной речью и ловит на себе скептический взгляд Туркина, на руках которого находится Эмилия, забравшаяся туда минуту назад.
— У нас по будним дням просто ритуальные услуги действуют, чтобы вы меньше работали, - саркастически улыбаясь брюнетке, Валера аккуратно пожимает плечами, чтобы не ударить голову ребёнка о линию своей челюсти. — В пятницу отдыхать начинаем до понедельника.
— Так, всё, закончили оба, - Аниса старается быть серьёзной в такой ситуации, но смотреть на перепалку этих двоих одно удовольствие, а смех так и просится вырваться наружу, от чего девушка напрягает все мышцы лица, дабы не рассмеяться. — Мы идём?
— Да, - коротко и по делу отвечает Валера, усаживая малышку на пуфик в прихожей и, потрепав её по белокурой голове, тянется к своей куртке, история приобретения которой умалчивается.
— Спать в десять её, я попрошу потом кого-нибудь проводить тебя до дома или можешь у нас остаться, - надевая куртку на плечи, Аниса закусывает внутреннюю сторону щеки. После ситуации, когда Эмилия сбегает из квартиры Туркина совершенно раздетая, девушка чувствует себя плохой матерью, не способной уследить за родным ребёнком. Ей требуется откинуть эти мысли и забыть о случившемся, ведь весь ужас, прожитый в Рязани, от которого Аниса спасла свою дочь, куда серьёзнее. Намного серьёзнее и опаснее. И она благодарна себе и своим медицинским способностям, что тогда у неё получается всё задуманное. Что переезд в Казань будет лучшим решением в её жизни, где Эмилька сможет быть в безопасности. Но... Насколько сильно она ошибается?
— Идите уже отдыхайте, - отмахиваясь от Валеры, который говорил Эмилии, что принесёт ещё ей жвачки «Турбо», но увидит та их только завтра утром, Азиза снимает с головы красный платок и усмехается уголком пухлых губ, наблюдая за парнем.
— И каждый раз так, - обиженно кидает Эмилия, скрещивая руки на груди и закатывая глаза, чем вызывает смешок со стороны Туркина, натыкаясь тут же на осуждающий взгляд малышки. — Вы веселитесь, а я в игрушки играю. Ну что такое?
— А мы с тобой посмотрим мультики, поиграем и ляжем спать под самую интересную сказку, - смахивая чёлку с глаз, Азиза садится напротив ребёнка и берёт её маленькие ладошки в свои, начиная осторожно их дёргать на себя в шуточной форме и в попытках развеселить юную Сафину, которая скрывает улыбку, продолжая строить наигранное обиженное лицо.
***
В ДК Аниса натыкается на такое количество знакомых, что у неё появляется чувство, словно Туркин, не отпускающий её от себя ни на шаг, приводит блондинку на встречу выпускников или просто повеселиться со старыми и новыми знакомыми. Разноцветные фонарики, чей свет плывёт по стенам в такт музыке, по началу слегка ослепляют, заставляя фокусировать зрение, чтобы не врезаться ни в кого. Силуэты мелькают так быстро, что Сафина решает ненадолго отойти к стене и посмотреть на всех со стороны, но взгляд её не отрывается от кучерявого парня, болтающего с Вовой.
Суворов вспоминает Анису практически сразу же. Заводит с ней разговор о жизни в целом и интересуется тем, как давно она переезжает в Казань и под каким предлогом. Спрашивает её абсолютно обо всём, проявляя лишь дружеский интерес, ведь от него не скрывается тот факт, что давняя подруга приходит с парнем из его группировки. Его не особо устраивает выбор девушки, но он молчит, надеясь на то, что Никита сможет хоть как-то промыть мозги своей младшей сестре. Не место ей с группировщиком. Бежать от него надо, сломя голову и сверкая пятками на руках с Эмилией, о которой Вова узнаёт во время диалога. В тот момент его решение поговорить с Кащеем подкрепляется лишь одним упоминанием о маленьком ребёнке, которому Суворов желает спокойной и безопасной жизни, даже не подозревая, на что идёт мать девочки нескольими месяцами ранее, чтобы спасти дочь.
— А с Маратом что? Как он вообще? - увлечённая разговором с мужчиной, Аниса не сразу замечает, как мимо них пробегает мальчишка в красном свитере вместе с девочкой пятнадцати лет.
Вова облокачивается плечом о стену и прячет руки в карманы штанов, пока награды на его груди, полученные за заслуги в Афгане, блестят каждый раз, когда на них падает хоть какой-то источник света.
— Да балбес балбесом, за ум бы парню взяться уже, а то предков разочаровывает из раза в раз, - Анисе хочется задать мужчине встречный вопрос, но прикусывает кончик языка, чтобы не сболтнуть лишнего давнему другу и подходящему к ним Турбо.
Взгляд у него искрится весельем, чему Аниса несомненно рада, потому что чаще всего улыбка на его лице появляется только рядом с Эмилией. Вся его серьёзность улетучивается, когда он видит малышку, ради которой уже готов пойти на многое, как и, в принципе, ради её матери, чему сам парень очень сильно удивляется из раза в раз.
— Медляк пойдём танцевать? - прямолинейность этого парня периодичекси убивает Анису, заставляя её вскинуть брови и расхохотаться, но положительно кивнуть на поставленный вопрос. А Валере нравится её смех. Нравится смех, голос, белокурые волосы, от которых пахнет сладким шоколадом, добыть который представляет собой величайшую редкость или богатство. Ему это лакомство давно уже не нужно. Единственное, что требуется парню, чьё сердце всегда для всех было куском льда или булыжником, это ладонь Анисы в его и её голубые, ангельские глаза, видящее в нём только положительные качества.
Музыка, льющаяся из колонок, не особо интересует пару, когда Вова уходит на поиски какой-нибудь девушки для медляка. Аниса готова поклясться, что в тот момент доверяет себя Валере всецело, смотря в его глаза и не решаясь оторвать взгляд. Ощущая даже через ткань шершавость мужской ладони, она невольно вздрагивает от холодных подушечек пальцев, что едва касаются её талии. Даже сейчас он старается быть осторожным. Не делать резких движений, чтобы не спугнуть своего ангела, чьи крылья, вряд ли, позволит кому-то обрезать.
По какой-то необъяснимой причине Аниса чувствует себя в безопасности. Впервые за несколько месяцев, в руках группировщика, у которого скелетов в шкафу столько же, сколько и у неё, она не боится просыпаться по утрам и бежать к дочери, потому что знает - Валера будет рядом с ними. Знает, потому что тот даёт себе обещание. Не слово пацана, от которого решается отказаться сейчас, а именно обещание. Эти девочки - его забота. Его головная боль и самая опасная слабость.
А Аниса краем взгляда замечает знакомое лицо. Она отрывается от рассматривания глаз своего партнёра и присматривается к мальчишке у стены, узнавая в нём Андрея. Ссадин на лице у того тоже предостаточно. Костяшки на руках стёрты, а над губой красуется заживающая рана.
Она следит за взглядом мальчишки, чувствуя непонятную тревогу, что медленно пробирается под кожу до самых костей, когда натыкается на миловидную девочку, танцующую с Маратом. И всё бы ничего, если бы не тот факт, что в глазах мальчика Аниса читает глубокую печаль, которую приравнивает как раз к разбитому сердцу, по поводу чего она, возможно, может ошибаться. А что ещё ей предполагать, когда тот смотрит не отрываясь и облокачиваясь спиной о стену, словно та сейчас вот-вот рухнет? Андрею следует искоренить в себе это непонятное, незнакомое ему чувство, ведь есть правила, которым он следовать не хочет, но должен. Полное табу на девочку, чьё имя он смакует на вкус на кончике языка каждый раз, когда Марат заводит о ней разговор и рассказывает о ней с влюбленными глаза. Васильев ему завидует. Завидует до такой степени, что становится до боли, раздирающей сердце и душу, обидно, ведь он первый замечает её ещё тогда, в музыкальной школе. Да только подойти не решается, боится. Боится сделать первый шаг, познакомиться и забрать её себе. А сейчас она ходит с другим. С его лучшим другом, которому причинять боль у Андрея нет никакого желания. Дружба превыше его первой и, возможно, единственной влюбленности. Даже смешно получается - влюбиться в девочку лучшего друга, которая спустя время становится ему близкой подругой, не знающей и не подозревающей о его истинных чувствах.
Анисе по человечески становится жалко мальчика. Даже не смотря на правила, известные всем, в группировках - отнимать чужую девчонку равносильно тому, что подросток просто станет изгоем. Валера не оставляет резкую смену настроения, со стороны девушки, без внимания. Понимает, что дело не в нём, ведь та следит за кем-то поверх его плеча, поджимая пухлые губы и забывая о том, что происходит здесь и сейчас.
— В чём дело? - брови его медленно ползут к переносице, образуя не глубокую складочку. От его голоса, прозвучавшего прямо над ухом, Аниса вздрагивает, переводит взгляд на парня и качает головой, нервно улыбнувшись уголками губ. Ему не обязательно знать то, что видит она. Возможно, что парни из «Универсама» всё замечают, но лишь ждут, когда Пальто сделает неверный шаг.
— Порой мне кажется, что влюбленность в подростком возрасте - самое гиблое дело на всём свете, - Валеру данные слова вводят в ступор. Размышлять о таком ему не приходится на протяжении всех своих лет, ведь ему ещё не доводилось влюбляться в кого-то по-настоящему.
Но сейчас он чувствует, как растворяется в девушке. Как не желает разрывать танец, что остаётся отпечатком на его душе, добираясь до самых глубин. Но она ускользает от него в толпу танцующих девушек, пока его глаза смотрят ей вслед. Сколько потребуется времени, чтобы завоевать то, что кажется недосягаемым? Чёртовым запретным плодом. Валера даже не представляет, что не один он столь несчастный, ведь не обращает внимание на Андрея, уходя к другим ребятам из «Универсама» и вникая в суть разговора, хотя мыслями давно и надолго находится совершенно в другом месте и с другим человеком.
— Ещё раз так на неё посмотришь - будут проблемы, - вставая рядом со спасителем своей дочери, Аниса расправляет подол платья, стараясь перевести дыхание после танца.
Андрей отводит взгляд в сторону, выискивая в толпе человека, ради которого он вообще постоянно ходит в эту шумиху, ему не свойственную. Лучше бы остаться дома или согласиться посидеть с Эмилькой, чем находиться в помещении ДК и просто стоять у стены, боясь даже двинуться к девушке, что заполнила всё его сердце.
— И что мне делать? Чувствами давиться?
— Забыть о ней, пока ещё не поздно, Андрей, - ей самой неприятно и обидно это говорить, но мальчишка должен понимать, что наживёт себе проблемы. Огромные проблемы, которые потом будет долго расхлёбывать, если вообще сможет это сделать.
***
Андрей, как истинный джентельмен, соглашается проводить Азизу до дома. Возможно, им движет даже не это, а желание убежать от своих чувств. Проветрить голову и отвлечься хотя бы на секунду от навязчивых мыслей про Айгуль, за безопасность которой он пережиает куда больше, чем за девушку, за которую самолично ручается и должен будет отчитаться перед старшим.
Блондинка устало снимает с ног зимние сапоги и ставит их на тумбу, после чего поворачивается к Валере лицом и упирает руки в бока, чем ещё больше напоминает парню его родную мать. От таких воспоминаний он качает головой, переступая порог уже знакомой квартиры и тихо закрывая за собой входную дверь. Разбудить Эмилию, что, по словам Азизы, устраивает лёгкую истерику перед сном, совсем не входит в планы двух молодых людей.
Аниса вдруг вспоминает, что о брате нет никаких известий, и кидает взгляд на настенные часы, что пробивают ровно двенадцать. Возможно, сейчас она превратится из прекрасной принцессы в страшную и бородатую лягушку, так и не дойдя до отдела милиции, чтобы подать заявление о пропаже человека. Никита же мог оставить хоть какое-то послание, а не оставлять младшую сестру в неведенье всего происходящего с ним.
— Проходи, сделаю чай, - с тяжёлым вздохом, блондинка удаляется на кухню, включая свет и оставляя Валеру стоять на пороге, как вкопанного.
Распивать чаи и задушевно болтать с девушкой, наверное, вторая и самая большая мечта в его, как он думает, никчёмной жизни. С ног тут же слетают, промокшие от снега, кроссовки, а куртка оказывается на вешалке в прихожей. Что-то движет им открыть дверь в спальную комнату малышки. Парень ненароком натыкается на спящую девочку, что видит уже десятый сон и мило сопит, иногда причмокивая и ворочаясь, из-за чего тот старается быть ниже травы, тише воды.
Он хочет сохранить её покой. Защитить от этого жестокого мира, который слишком сильно прогнил и поставил Туркина на колени, очерняя его душу. Аниса и Эмилия - тот тип людей, которые оказываются не в том месте и не в то время, но парень не может отказаться от них. У него, как будто, в инстинктах заложено оберегать их от всех напастей судьбы, даже не подозревая о том, что эти девчонки уже пережили до встречи с ним.
До его ушей доносятся тихие шаги блондинки, что останавливается рядом и вместе с парнем заглядывает в комнату дочери.
— Так что случилось с её отцом? - Валера говорит тихо, едва слышно, чтобы не прервать сон малышки, что продолжает сладко посапывать на кровати. Её маленькие, сложенные под щекой, ручки вызывают у парня слабую улыбку, в которой Аниса читает всю ту нежность, скрывающуюся внутри.
— Арсен умер от сердечного приступа, если кратко, - совершенно спокойно отвечает девушка, словно Туркин интересуется у неё, какая за окном погода. Это чуть настораживает его, из-за чего он переводит взгляд и мажет им по женскому профилю, прищуривая малахитовые глаза.
— И что мы не договариваем? - с усмешкой на губах подлавливает тот, склоняя голову в бок. Аниса тяжело вздыхает, опираясь спиной о порог и откидывая голову назад. — Обычно жены плачут и несколько месяцев находятся в подавленном состоянии, а ты слишком... спокойная.
— А ты решил стать психологом? - скептически приподнимая одну бровь, перечит блондинка. Внутри зарождается не понятное ей чувство обиды, которое разливается по всему телу и мешается с кровью. Она терпеть не может, когда ей не доверяют, ведь ложь - последнее, чем пользуется девушка. Только в силу обстоятельств теперь к ней приходится прибегать постоянно.
— Я пытаюсь понять, что такого он тебе сделал, из-за чего ты так сильно его ненавидишь, но выставляешь лучшим перед Эмилькой, - проницательность Валеры поражает девушку. Неужели её настолько легко прочитать? Или просто эта кучерявая голова находит ключ от запертой комнаты и решается войти в неё, не заботясь о том, что случится с ним после?
Что-то вынуждает её открыться ему, когда она закрывает дверь спальной комнаты дочери и проходит с парнем на кухню. Все откровенные разговоры проводятся же здесь, не так ли? Ей нужно доверить эту тайну хоть кому-то, потому что груз на душе не покидает её. Потому что кошмары иногда становится сложно отличить от реальности, а подсознание подкидывает события, которых никогда не должно существовать. Аниса надеется, что многое из пережитого с отцом Эмилии, девочка навсегда забудет. Надеется, ведь мозг должен стирать травмирующие и болезненные воспоминания, которым блондинка никогда не найдёт оправдание.
— Я не плачу, потому что... - Валера ждёт. Внимательно следит за любым действием девушки напротив, словно она является экспонатом в музее, которого лучше разглядеть со всех сторон, чтобы понять его суть. Ладони Анисы покрываются холодным потом, а мелкая дрожь пробивает всё тело, из-за чего девушка тихо ругается себе под нос и тяжело вздыхает. — Потому что я убила его.
1989, декабрь.
Новогодняя суета даже в СССР всегда оставалась любимой традицией русского народа. На улицах собирались толпы людей в очереди хоть за какими-то подарками, на которые копили на протяжении года, чтобы порадовать себя и своих близких.Снег хрустел под ногами, а счастливые крики детей, катающихся на картонках с ледяной горки, было слышно по всему двору. Даже у самого равнодушного человека все эти краски, в плане эмоций, вызывали что-то похожее на улыбку.
Аниса ещё раз обернулась на счастливых детишек и невольно улыбнулась уголком губ, на одной из которой красовалась небольшая, но заметная ранка, покрывшаяся корочкой. Девушке тоже хотелось почувствовать это новогоднее настроение и разделить его в кругу своей семьи. Хотелось вспомнить, что фраза «Новый год - это семейный праздник» не просто так брошена на ветер каким-то человеком, а являлась таковым по факту и значению. Но все её праздники закончились, когда она связала свою жизнь с человеком, от которого в восемнадцать лет родила ребёнка.
1986
Чтобы хоть как-то помочь семье и выкарабкаться из нищеты, что преследовала их на протяжении всей жизни, Аниса согласилась выйти замуж за парня, которого знала от силы пять минут. Он не был плохим. По началу. Арсен делал всё для хорошей жизни семьи своей жены и едва ли не носил её на руках. Сдувал пылинки с её плеч, боготворил и благодарил родителей Анисы за столь прекрасную жену, пока не устроился работать в милицию. Первые месяцы девушка не замечала каких-либо изменений, потому что слишком сильно была зациклена на своей беременности, которая давалась ей слишком тяжело. Вечный токсикоз и нетерпимые боли в пояснице - сказывались на состоянии блондинки, которая не могла элементарно даже с кровати подняться, что говорить о том, чтобы встретить мужа с накрытом столом.
Арсен менялся. Заводил скандалы из-за любой ерунды, во время которых, первое время, просто размахивал руками, пока Аниса внимательно его слушала и дрожала от страха, чувствуя, как земля уходила из под ног, потому что она больше не видела в парне того человека, за которого вышла замуж. У неё не было выбора. Оставаться с Арсеном пришлось бы в любом случае.Через несколько месяцев он потерял над собой контроль, когда Аниса поздно вернулась от врача, поставленного к ней, чтобы следить за тем, как протекала беременность. Тогда у парня был выходной на работе, а его друзья наведались к ним домой, не ограничиваясь в одной бутылке собственной настойки. Запах перегара и табака сразу же ударил в нос, когда блондинка переступила порог. Тело тут же сковал страх, пока женская ладонь покоилась на уже округлившемся животе. Ступать дальше было страшно до предательских слёз, которые, как на зло, лились из женских голубых глаз, делая их ещё ярче.
— Аниса! - его язык заплетался, давая понять, что он, возможно, был даже не в состоянии встать с места. Анису пробивала мелкая дрожь, пока страх пробегался по коже мурашками, а разум затуманивался, не позволяя мыслить здраво.
Она помнила его зверский взгляд. Помнила каждый момент. Аниса, правда, старалась убежать и запереться в комнате, чувствуя себя ланью, которая бежала от хищника, чтобы спасти жизнь себе и ещё не родившемуся ребенку. Помнила, как умоляла его не трогать её, как уверяла, что была у врача, чему шатен не верил. Не мог или не хотел, девушка не знала, но навсегда запомнила, как его серые глаза, что после достались их дочери по наследству, налились кровью.
— Ты лжешь, Аниса, - хватая лицо девушки длинными пальцами, он приблизился практически вплотную, заглядывая в глаза, что смотрели на него с не вселенским ужасом. Она не боялась за себя. Единственная её цель с того дня - защитить Эмилию. — Знаешь, я так тебе доверял... Делал, сука, всё, чтобы ты была счастлива. А ты что, милая?
— Арсен, я прошу тебя... - на неё с головой накатывала истерика, на которую та услышала лишь смех сумасшедшего человека. — Мне больно!
На его лице тут же появился животный оскал, а пальцы сильнее впились в нежную кожу, заставляя девушку тихо и жалобно пропищать от боли. Её мозг не хотел верить во всё происходящее. Она не могла быть такой неудачницей. Не хотела признавать очевидного факта, что сейчас стоял перед ней и получал удовольствие от её страданий.
— Больно? Серьезно, Аниса? Тебе показать, что такое «больно»? - он убрал пальцы с лица, внимательно всматриваясь в женское лицо.
Аниса ещё никогда так сильно ненавидела себя за свою слабость. Ненавидела себя за то, что слишком рано вышла замуж, слишком рано забеременела. В её жизни было много «слишком», которому она не видела конца и края. Тогда, в момент, когда Арсен ушел обратно на кухню, ей показалось, что весь этот кошмар закончился. Что осталось только размазать слезы по щекам и лечь спать, надеясь на то, что всё это было лишь плодом её воображения из-за беременности. Беременные ведь могли сходить с ума?Но она ошиблась. Снова. Когда в мужской руке блеснуло лезвие, а взгляд парня походил на психически больного человека, Аниса закричала, надрывая голосовые связки и ещё в глубине души надеясь, что кто-то спасет её. Кто-то обязательно должен был прийти и вытащить её из всего того, в которое она влипла не по собственной воле.
Да вот только никто ей так и не помог. Парень приблизился вплотную, чуть ли не рыча, как зверь, чем пугал Анису еще больше. Она не хотела открывать глаза. Не хотела встретиться лицом к лицу с монстром, который родился ещё давно, но девушка не замечала этого. Была увлечена учебой, семьей и собой.
Аниса больше не плакала, стараясь не издавать ни единого звука, пока её зубы стучали друг о дружку. Это конец? Она застыла от страха, как маленькая девочка, которая увидела то, чего боялись все дети, когда заглядывали под кровать. Она молила Бога, чтобы этот кошмар побыстрее закончился, шагая назад от лезвия, что жаждало её крови. Блондинка умоляла только о том, чтобы её ребёнок остался в порядке. Чтобы все обошлось.
Но Арсен не собирался останавливаться. Он грубо ухватил ее за длинные, белокурые волосы, наматывая их на свой кулак и приземляясь рядом с ней на корточки. Она чувствовала его дыхание, запах перегара в перемешку с одеколоном, и с силой закрыла глаза, стиснув зубы до скрипа.
Лезвие прошлось по вельветовой рубашке на ее плече, пока Аниса молча и дрожа кусала губы до крови, прокручивая в голове все молитвы, которым её очень давно учила покойная бабушка.
— Боль чувствуется по другому, Аниса, - одна секунда. Одно мгновение и лезвие зацепило ткань одежды, разрывая ее, а дальше, все, как в ужасном фильме, смотреть который не хотелось.
Лезвие прошлось по нежной коже, изначально царапая ее, а затем, грубо впилось в нее саму, глубоко, делая весомый надрез и прокручивая. С губ девушки сорвался громкий, разрывающий душу крик, что не прекращался до того момента, пока хватка на волосах не ослабла, а тело блондинки не упало на деревянный, красный пол. Алая кровь стекала ручьем, впитываясь в деревяшки.
А парень, вдовль налюбовавшись своей работой, ухмыльнулся, придвигаясь ближе и смахивая золотистый локон с заплаканного лица. Он обхватил рукоять ножа, даже не позаботившись о том, какая боль пронзила его молодую жену, когда вытащил острое оружие из раны.
— Если еще раз надолго задержишься, будет хуже, - проговорил он прежде, чем уйти из комнаты, не одаривая блондинку даже взглядом.
Будто ему совсем было плевать. Будто он стал лишь ледяным Каем, которого сломила Ледяная королева под названием «Травмы».
Аниса боялась шелохнуться еще несколько минут, после его ухода. Она молча и тихонько прижала к себе ноги, утыкаясь лицом в колени. И Как только мозг, отойдя от волны шока и боли, начал прорабатывать произошедшее, ее накрыла волна отчаяния, слез и громких всхлипов.
Девушка упустила тот момент, когда тьма поселилась в сердце ее избранника. Она и не думала, что будет жить иначе. Что сказка закончится, полностью доверяя любимому человеку. Девушка видела в нем свет, ведь Арсен, еще до их свадьбы, был словно большое солнце, которое оберегало и согревало ее в самые тяжелые и трудные периоды.
В голове то и дело, хаотично неслись мысли. Как все до этого дошло? Почему она не увидела раньше и не помогла ему вовремя? Все просто. Аниса была ослеплена собственным счастьем, иногда игнорируя состояние парня.
Кто знает, может, он чувствовал себя одиноким, пока она не замечала и ездила на учебу? Может, произошло что-то ужасное, а она не знала или Арсен просто не смог сказать ей, по той причине, что не хотел нагружать, видя, как его, когда-то любимая, избранница, счастлива? Может сейчас, парень винил ее за то, что ему морально больно и переходил на физическую месть?
А что, если Аниса вообще его не знала? Что, если шатен держал все в себе, до этого момента? Что, если он еще с подросткового возраста, был настолько травмирован, что был не в силах сам себе помочь, но ему хотелось хорошей и счастливой жизни?
Он бежал игнорируя себя, свои чувства, свое состояние, строя иллюзию, что все закончилось. Что все хорошо и, веря в это, никому не позволял услышать или увидеть его настоящего.
В любом случае, уже было поздно. Слишком поздно, чтобы думать об этом. Видно же, что в Арсене не осталось ничего, кроме боли и ненависти. Возможно, ненависти к самому себе, которую он, неосознанно, перекладывал на девушку, желая избавиться от этого угнетающего чувства. И все же... Этому пришел свой конец.
Никто и никогда не узнает, что действительно было на душе и на сердце мужчины и что творилось в его голове. Настолько ли он чудовищен или просто сломлен. Категорически сломлен. Кто знает, может его душа в том мире и она счастлива, освободившись, наконец, от земных оков, и обрела истинное спокойствие.
Аниса верит в это. Старается думать так, дабы ей самой было легче и проще. Дабы сгладить ощущение вины перед тем, кто когда-то был ей дорог. Она погубила его голыми руками ради себя и своей дочери.
— Побои повторялись каждый раз, когда Арсен напивался. Даже с рождением Эмилии это не прекратилось. Он был монстром, - шмыгая носом, Аниса поднимает глаза на Валеру и нервно улыбается, пожимая плечами. Вспоминать весь этот ужас до сих пор больно. Настолько больно, что на душе кошки скребутся, а сердце сжимается каждый раз, когда в отражении зеркала она видит продольный шрам возле ключицы. — Я защищала себя и своего ребёнка... Подсыпала ему мышьяк в кофе, а сама отвезла Эмилию к подруге, чтобы она не видела всего этого хаоса, творившегося после его смерти ещё неделю. Из-за работы у меня были связи с нашим патологоанатом в больнице, поэтому он смог прикрыть меня или просто оказался слишком глуп, чтобы сделать полную экспертизу.
Валера не мог подобрать слов, прибывая в полном шоке от данного рассказа. Его удивляет не убийство зверя, который поднимал руку на девушку, а то, насколько мужественна эта хрупкая и миниатюрная блондинка, казавшаяся ему ранее ангелом сошедшим с небес. В его голове не укладывается, как можно навредить беременной восемнадцатилетней девчонке, чьи жизнь родители доверяют в цепкие лапы незнакомца, что спустя время снимает маску прилежного семьянина.
Им движет какая-то неведомая ему сила, когда он подрывается со своего места и подходит к девушке, опускаясь перед ней на колени и осторожно, словно боясь сделать больно после такого рассказа о её прошлом, берет женское лицо в свои большие ладони. Нельзя говорить или думать о таком, но в данный момент Валера как никогда счастлив, что отец Эмилии гниёт в сырой и холодной земле. Счастлив тому, что его тело пойдёт на съедение червям и он больше никогда не сможет прикоснуться или как-то навредить девочкам.
Туркин стирает подушечками больших пальцев слёзы со впалых щек блондинки и молчит, не зная, что ему требуется сказать. Поддержать? В чем? В том, что она не виновата? Он не видит её вины ни в чем, даже если бы ему тыкали доказательствами в нос. Для него она остается всё той же Анисой, которая спасает его жизнь и вытаскивает из кошмаров по ночам.
— Посмотри на меня, - шепотом просит кучерявый, аккуратно приподнимая голову девушки за подбородок и заставляя её взглянуть ему в глаза. Аниса безоговорочно становится его слабостью, потому что Валера признается себе, что влюбляется в неё по уши. — Ты заслуживаешь большего. Эмилия заслуживает большего. Вы обе, слышишь?
Аниса хочет взвыть, подобно волку на луну, потому что знает, что всё это неправильно. Неправильно влюбляться в группировщика и надеяться на счастливый конец, которого не последует.
— Но не тебя, не так ли? - её губы трогает печальная усмешка, а сердце Валеры разбивается в этот момент на тысячу мелких кусочков от осознания того, что девушка права. У него за плечами криминальное прошлое и если хоть кто-то узнает о девочках, то охоту начнут за ними. А он прекрасно знает, на что способны ребяты из других группировок. Знает, какую невыносимую боль они могут причинить ему и им. Подвергать опасности себя не так страшно, как однажды увидеть ещё теплый труп блондинки и маленького ребёнка, что уже занимает отдельное место в его душе.
— Не меня, Аниса, - пацаны не плачут, но именно сейчас Валере хочется разрыдаться, как в детстве. Не от ремня отца. Физическая боль не сравнится с тем, что он чувствует сейчас, осознавая всем своим существом, что история заканчивается даже не успев начаться.
Он поднимается с колен, сдерживая слёзы и глотая вязкую слюну, потому что поверить не может в то, что сам отказывается от блондинки, за которую был готов держаться и сражаться до последнего вздоха. Не может больше находиться в этой квартире и знать, что делает ещё больнее, находясь здесь и не предпринимая совершенно ничего. Разбивается где-то на той проклятой кухне у ног девушки, когда кидает последний взгляд на спящую малышку и уходит прочь, подставляя лицо холодному ветру и уже тогда позволяя слезам политься из глаз. Он стирает их рукавом старого, поношенного свитера, но они не останавливаются, а парень готов заорать от боли, что, словно на живую разрывает его на куски.