Правда или любовь

Он пришёл домой поздно. Разгрузил сумку, бросил куртку на спинку стула и подошёл к столу. Усталость тянула вниз, но внутри всё ещё гудело - как перед чем-то важным, как после слов, которые не успел сказать.

На экране ноутбука мигало непрочитанное письмо. Отправитель: A.Koval.

Он замер.

Письмо было без темы. Просто «...».

Он щёлкнул.

Марко,

Я не знаю, что ты сейчас думаешь обо мне. Возможно, уже не хочешь слышать ничего.
Но если у тебя хватит терпения прочитать - я хочу объясниться.

Я ушла не потому, что всё было плохо. А потому что стало слишком хорошо.
Потому что испугалась, что это правда.

У меня в голове всё перепуталось: старые страхи, твои слова, мои комплексы. Я убежала. И, может, снова убежала бы. Но ты не заслуживаешь тишины.

И не знаю, что ты подумаешь. Просто сегодня утром я проснулась и поняла, что даже если ничего не будет - важно, чтобы ты знал: я слышала. Не всё, может, и не сразу. Но главное - услышала.

«Возможно, ты уже не хочешь слышать ничего от меня. Но если вдруг - я всё ещё здесь. Жду. Молча. Как всегда. Не потому что слаба. А потому что слишком сильно чувствую».
«Мне не нужны красивые обещания. Мне нужна тишина, в которой мне не страшно рядом с тобой.»

Я не обещаю быть рядом.

Но я не убегаю. Это уже что-то, правда?

Алиса.

Он перечитал раз. Потом второй. Закрыл глаза.
А потом просто улыбнулся - впервые за несколько дней.
Не громко. Не напоказ. Но - по-настоящему.

Я прочитал письмо трижды. Сначала быстро - как будто боялся, что слова исчезнут, если задержусь хоть на секунду. Потом - медленно, по строкам, будто в них прятался код, объясняющий всё, что было между нами. И третий раз - чтобы убедиться, что не придумал. Что это не сон.

Я сидел на полу, возле двери, где она, видимо, и оставила конверт. Ни записки, ни подписи - только «Алиса» в самом конце. Но мне не нужно было больше.

Это была она. Живая, настоящая, ранимая. Та, которую я пытался разглядеть за отстранённостью, за иронией, за щитом. И, чёрт возьми, теперь - терять её я не хотел ещё сильнее.

Я не знал, где она сейчас. Может, у бабушки. Может, на вокзале. Может, уже далеко. Но впервые за долгое время я не чувствовал паники. Потому что теперь я знал, что она чувствовала. Что всё это - было. Не только для меня.

Я поднялся, взял телефон. Не знал, что ей написать. «Я всё понял»? Слишком сухо. «Я люблю тебя»? Слишком поздно.
Но, может, не поздно ехать к ней. Не для того, чтобы всё вернуть - я не знал, простит ли она. А для того, чтобы она знала: я выбираю её. Без условий. Без спектаклей. Без страхов.

Я надел куртку, вышел из квартиры и вызвал такси.

Дорога тянулась мучительно медленно. Я смотрел в окно, почти не мигая, и в голове то и дело прокручивал строки письма.

> «Возможно, ты уже не хочешь слышать ничего от меня. Но если вдруг - я всё ещё здесь. Жду. Молча. Как всегда. Не потому что слаба. А потому что слишком сильно чувствую».

Я попросил таксиста свернуть на старую улицу, ту самую, где её бабушка жила с начала девяностых. Он посмотрел на меня с сомнением - дороги там были разбиты, асфальт заканчивался слишком быстро. Но я знал: если она где-то сейчас, то только там.

Дом стоял в тишине, засыпая в вечернем свете. Я вышел, встал у ворот. Неуверенность вцепилась в грудь. А если она действительно не хочет меня видеть?

Я уже хотел развернуться, но вдруг дверь приоткрылась. И на пороге появилась она.

Без макияжа. В тёплом свитере. Уставшая. Такая родная.

- Ты правда приехал... - тихо сказала она, не веря.

- Конечно, приехал, - выдохнул я, будто только сейчас понял, как сильно скучал. - Я не мог не приехать.

Она не двигалась. Просто смотрела. И только глаза выдавали, как сильно ей хотелось подбежать, прижаться, спрятаться в объятиях.

Я сделал шаг вперёд.

- Прости, что тогда испугался. Прости, что не увидел тебя настоящую. Но я видел это письмо. И я видел тебя. - Я замолчал, глядя ей в глаза. - Я здесь. Не за тем, чтобы просить что-то. А просто быть рядом, если ты позволишь.

Алиса шагнула навстречу. Один. Второй.
И вдруг - обняла. Сильно. Неловко. До дрожи.

- Я так устала, Марко, - прошептала она. - Но я люблю тебя.

И в этот момент всё остальное перестало иметь значение.