Глава 20.
‼️ОСТОРОЖНО, ТРИГГЕРЫ‼️
Представьте пропасть. Не видно дна, конца темноты и страха, что таится в ней. Мучительные крики раздаются снизу, руки потеют, а тревога заставляет сердце биться все быстрее. Я была там. Была в темноте этой пропасти. Лежала на грязной земле, на самом дне, где змеи обвивают запястья, а звери рвут тело.
—Отпусти! - выкрикнула я сквозь непрерывный плач, что длился больше нескольких часов, —отпусти меня!
Внутренние органы, казалось, были разорваны от резких толчков на сухую, отвратное дыхание мучителя обжигало кожу спины, а колени отказывались держать. Меня насиловали. Сильно, жёстко, чертовски больно и страшно. Руки были связаны, боль пронзила каждую клетку тела, а слезы текли и текли, не находя причины остановиться. Мужчина, что стал моим первым покупателем даже не пытался быть нежным, как только я попала в его грязные, мерзкие руки, он бросил меня на кровать, сорвал трусики, что больше походили на нитку, и вошёл без какого-либо лубриканта, сухо, больно. Я кричала, пыталась вырваться, но он был сильнее, больше, толще. Я просто не могла противостоять его физической силе, и потерпела поражение.
Кости ломило, пока он продолжал насиловать, разрывать меня, вжимать в кровать своим жирным телом сзади. Спина была покрыта его потом, его слюнями, которыми он плевался в меня, а волосы спутаны от резких дерганий за них. Я не видела ничего перед собой, кроме как смятых, красных простыней и приглушенных лучей света. Все казалось нереальным даже тогда, когда этот ублюдок кончил, прижимаясь своими отвратительными бедрами к моим ягодицам, издавая что-то похожее на стон.
Я бессильно упала на живот, когда наконец ощутила пустоту внутри себя. Боль между ног была жгучей, невыносимой, хотелось исчезнуть, чтобы перестать ощущать это. Слезы остановились, но не потому, что я была в порядке. Они просто закончились, как и мои силы.
—Чертовски узкая, - прохрипел мудак, и я прикрыла глаза, когда он обошел кровать, позволяя мне его увидеть, —если ты не растянешься, я буду навещать тебя чаще, девочка.
Мерзость. Мурашки снова покрыли кожу, и я съежилась, желая поскорее покинуть это адское место. Я не хотела этого ужаса, хотела быть свободной и счастливой, но во мгновение все рухнуло. Превратилось в груду камней из желаний и радости, покрытую пеплом отчаяния.
Когда дверь захлопнулась за мужчиной, я выдохнула, и мои веки задрожали. Я лежала скорчившись, мое тело трясло пока эта невыносимая боль разрывала меня изнутри. Чувство грязи прилипало ко мне, будто я увязла в каком-то отвратительном болоте. Вся суть моего существа загрязнена этим отвратительным актом. Каждое дыхание — это мука, каждое движение отзывалось резкой болью. Мое тело потеряно, моя душа разорвана и раздавлена.
Я не могла смириться с тем, что произошло. Мне хотелось закричать, выцарапать себе глаза, но мой голос застрял в пересохшем горле, а руки слишком дрожали, чтобы сдвинуться с места. Страх и стыд пожирали меня изнутри. Я чувствовала себя такой слабой, такой уязвимой. Они воспользовались этим, разбили меня на куски.
Мне казалось, мое тело больше не принадлежит мне. Оно стало чем-то чужим, грязным. Я больше не чувствую себя собой. Ощущение грязи разъедало кожу. Оно проникало в каждую клеточку моего существа, отравляя меня. Я не смогу очистить себя, никогда не смогу избавиться от этого ужасного чувства.
Я дрожала, мое тело протестовало против того, что ему пришлось вынести. Каждый дюйм моей кожи болел, каждый вдох — пытка. Но самая страшная боль — это эмоциональная. Я чувствовала себя сломленной, потерянной и совершенно подавленной. Я не знаю, как собрать себя заново, как исцелить те раны, которые мне нанесли. У меня больше нет слов, чтобы описать этот ужасный кошмар. Я не могу выразить ту агонию и отчаяние, которые разрывают меня на части. Я просто хочу, чтобы это закончилось, чтобы боль исчезла и я могла обрести покой.
И снова дверь распахнулась, от чего я вздрогнула. Томило - тот самый ублюдок, что торговал мной, показался в дверном проеме. Улыбка сверкала на его страшном лице, ему ни капли не было жаль меня, или кого-либо ещё. Папа говорил, что мафиози монстры. Но кто тогда они? Как назвать таких, как Томило?
—Поздравляю с дебютом, Вивиан, - прогрохотал он, входя в комнату.
Я хотела бы прикрыться, но тело словно залили бетоном, и я не могла пошевелиться, лишь дрожала, как проиоешая собака после ледяного дождя.
—Теперь на мойку и следующий. Рон сказал, ты узкая, надо пользоваться моментом, - его слова били по ушам, и мне хотелось отрезать их.
Хотелось снять с себя скальп, чтобы ощутить себя чистой. Хотелось скрыться. Исчезнуть. Пропасть навсегда. Но как? Где выход? Как избавиться от этого? Как избавиться от самой себя?
—Вставай, время – деньги, - рявкнул Томило, и ударив меня по заднице, схватил за локоть.
Рвота подошла к горлу, но казалось, блевать уже было нечем.
—Вам нужны деньги? За меня заплатят целое состояние, если вы объявите выкуп, - еле вымолвила я то, что только что пришло в голову, когда ублюдок стаскивал меня с мятой постели.
—А потом убьют, - хмыкнул Томило, и поторопил меня, как только поставил на негнущийся ноги.
Боль давила.
—Мы купили тебя за сущие копейки, но ты заработаешь нам больше, чем состояние. Твоя фамилия в списке главной линии буквально золотая жила. Все хотят трахнуть мафию, а ты и есть она.
Я всхлипнула, попыталась поднять руку, но кости изнывали, а веревка не давала этого сделать. Они были ублюдками, извращёнными, жестокими, невероятно омерзительными.
Томило втолкнул меня в ту же самую кафельную комнату, перед этим развязав веревку, хотелось упасть и взреветь, биться головой об пол, чтобы перестать испытывать боль, но я лишь обомлела. Худенькая, такая же забитая как и я девушка, сидела в углу, покрытая каплями крови. На вид ей было не больше пятнадцати, от чего горло будто сковали железной цепью.
—Вставай, через двадцать минут клиент, - выкрикнул Томило, хватая шланг, —я не буду церемониться.
Я же не обращала на него внимание, мой взгляд был прикован к блондинке, что упёрлась лбом в свои же колени, и обхватила их, прячась от мира.
—Эй, - хрипло протянула я, делая неуверенный шаг к девочке, полностью игнорируя Томило, —эй, ты в порядке?
—Не трогай ее, она сифилисная, - проговорил мужчина за моей спиной, но это меня не напугало.
Эти подобия людей, похоже даже не знают, каким путем это передается.
Я вздохнула, и несмотря на жгучую боль между ног, быстро преодолела расстояние между мной и незнакомкой. Села рядом с ней на мокрый, измазанный грязью пол, и коснулась ее колена. Она в ту же секунду вздрогнула, подняла голову, устремляя в мое лицо свои глаза цвета меди. Девочка, едва подросток.
—Ты в порядке? - это был до боли глупый вопрос, если учесть, где именно мы находились, но я была обязана спросить.
В этом мимолётном волнении за другую жизнь, мысли словно очистились. Томило болтал что-то на заднем фоне, а затем и вовсе врубил воду, ударяя меня напором. Я сощурилась, но не отступила от незнакомки, что со страхом и такой же сильной мукой смотрела мне в глаза.
—Они наконец убьют меня, - прохрипела она неожиданно, и я сглотнула, —я больше не буду страдать. Они убьют меня.
—Что это значит? Как тебя зовут? Сколько тебе лет? - затараторила я, еле вяжущим языком, —как ты сюда попала?
Она выглядела так, будто правда была рада, но радость на ее лице была безумной.
—Наверное, уже шестнадцать, - проговорила девочка, криво улыбаясь.
Дрожь снова взяла верх надо мной, но не из-за холодной воды, которую Томило лил на нас, а из-за того, во сколько лет пришлось девочке познать самый настоящий ужас.
—Мама продала меня за наркотики, но я наконец выберусь отсюда, - воодушевленно произнесла незнакомка, наклоняясь вперед, —они не держат больных. Если хочешь избавиться от боли, трахайся с самыми грязными и отвратительными без презерватива, и тогда тоже заразишься. Больных они забивают, и вывозят на скотомогильник. Там тоже грязно, но главное — все мертвы, и ты тоже. Никто больше не прикоснется к тебе. Никогда.
Холодная вода из шланга беспощадно хлестала по моему телу, пробирая до костей ужасом. Каждый удар был напоминанием о том, что произошло, о том, что я больше никогда не буду прежней. Девушка, сидящая рядом, говорила правду, и это пугало меня еще больше. Ее слова были жестоки, беспощадны, как и вода, льющаяся на меня. Она говорила чистую реальность. С каждой секундой я теряла надежду. Даже силы моей семьи, даже силы Адамо не могли спасти меня от рук этих демонов. Я чувствовала, как мое тело слабеет, как мое сознание ускользает. Вода хлестала по мне, смывая с меня последние остатки моей невинности, моей человечности. Я была сломана, раздавлена, уничтожена. Я больше не могла бороться. Я сдалась ужасу, позволив ему поглотить меня. Я была готова умереть, лишь бы это закончилось. Но даже смерть не могла бы спасти меня от кошмара, который мне пришлось пережить. Демоны оставили свой след на моей душе, шрам, который никогда не заживет.
И пока холодная вода продолжала хлестать по мне, я знала, что моя жизнь никогда не будет прежней. Я была запятнана, испорчена, и ничто не могло исправить это. Я была потеряна, и даже силы Адамо не могли вернуть меня.
—Тебя зовут, иди, - фыркнула блондинка, тыкая в мой бок локтем, —давай же, не зли их. Они могут воспользоваться наркотиками, если ты не поддашься, потом без дозы ты сойдешь с ума. Только вот психичек не убивают, отдают на аукцион по низким ценам.
—Ч-что? - прошептала я, пытаясь подняться, как только Томило вырубил воду.
Меня уже не смущало мое обнаженное тело, будто я привыкла быть куском мяса после первого изнасилования. Я знала, что будут следующие.
—Я здесь с пятнадцатилетия. Они не называют даты, но по моим подсчетам, уже год, знаю, о чем говорю. Жаль, что заразилась лишь сейчас, а не раньше, - вздохнула девочка, и я ахнула.
—Боже мой, - пробормотала я.
—Бога нет, - оскалилась она, переводя взгляд за мою спину, —иначе, мы бы тут не оказались.
Грубая рука обхватила мой локоть, и потащила к выходу. Наш разговор с блондинкой оборвался, и она лишь проводила меня взглядом. Боже, здесь молятся на заражения, на болезни, чтобы испытать облегчение, которое приходит лишь через смерть. Это... Это нельзя описать. Это нельзя понять. Только прочувствовать.
—Сейчас можешь не переживать за свою вагину, - усмехнулся Томило, вталкивая в ту же самую комнату, только уже с зелёными простынями.
Я была готова заплакать, снова ощущая боль между ног.
—Клиент любит рот, поэтому не кусайся. Любое причинение вреда клиенту – штраф, - проговорил Томило, и я заново задрожала, обхватывая себя руками.
—Штраф? - истерически усмехнулась я, не выдерживая этого абсурда, —чем я должна заплатить?
—У тебя три вида оплаты, Вивиан, - засмеялся Томило, и прошёлся взглядом по моему телу, —рот, вагина и задница. А штрафы принимает тот, кто курирует. Угадай, что с тобой сделаю я?
Я сцепила челюсти, ощущая очередной ком тошноты в горле.
—Сдохни, - прошипела я, и опустилась на край кровати, мысленно пытаясь ретироваться.
—Ты оказалась не строптивой, что удивляет, - сказал Томило уже второй раз за наши омерзительные встречи, —а Герини говорил, что все наоборот.
Он упёрся плечом в косяк, засовывая руки в карманы джинс.
—Я, может, и не строптивая, а вот моя семья - да, - шикнула я себе под нос, и сердце сжалось.
Джулио, Мирелла. Сейчас я лишь хотела, чтобы им не сказали, где я могу находиться. Я не выдержу такого позора, никогда не смогу коснуться их невинных тел, и чистых душ, потому что я грязная. Грязная с момента, как попала сюда.
—Дероса нам не страшны. Мы курировали Аризону долгие годы, и твой отец даже не пытался остановить нас, - парировал Томило, и в груди загорелся огонек злости, что пытался возвыситься над пламенем отчаяния и боли.
—Боишься ли ты Тиара? - выпалила я, и всмотрелась в лицо Томило со всей яростью, которую могла себе позволить сейчас.
Его морда вдруг вытянулась, удивление проскочила во взгляде, и Томило поежился.
—Причем здесь Тиара?
—Герини забыл упомянуть, что я не только дочь Доменика, - на выдохе произнесла я, приподнимая уголок губ, как только увидела страх, мелькающие в его лице, —я женщина, принадлежащая консильери Ндрангеты.
Это было ложью, но я хотела бы воплотить это в правду. Только после всего, вряд ли он примет меня.
—Адамо, - в один голос произнесли мы, и Томило вскинул бровь, —блеф.
—Я буду жить только для того, чтобы увидеть, как Адамо засунет тебе в задницу тот самый шланг, и пустит его по твоему кишечнику, параллельно разрывая органы, а потом отрубит твой крохотный член, и запихает в ямки из-под глазных яблок, потому что, поверь, он не оставит тебе их после того, как ты видел меня обнаженной, - я говорила это так, будто была уверена в том, что Адамо найдет меня.
Ярость поглотила меня настолько, что я улыбнулась от сказанных собою слов, и странного выражения лица Томило.
—Ты будешь существовать, Томило, - прошептала я, продолжая улыбаться, —не жить, просто существовать.