Ты готова?
Тёмный зал заседаний в особняке Найтов был наполнен тяжёлым, почти осязаемым напряжением. Плотные шторы заглушали дневной свет, оставляя только тусклый отблеск ламп над длинным деревянным столом.Вдоль стола сидели люди — ближайшие советники семьи, проверенные временем и кровью. Кто-то держал в руках бокал с виски, кто-то вертел кольцо на пальце. Но все взгляды были направлены на одного человека.
Дамиан Найт сидел во главе стола, слегка откинувшись в кресле. Чёрные волосы падали на лоб, тёмные глаза казались ещё холоднее обычного. Перед ним стояла запечатанная папка — последняя воля отца. Он её не открывал. Не сейчас.
"Он действительно ушёл", — промелькнуло в голове, без боли, без слёз. Только пустота. И обязанность.
— Мистер Найт, — начал Джордж Харпер, один из старших советников, — официально вы теперь глава семьи. Все ключевые люди признали ваше право. Но есть проблема.
Дамиан поднял на него взгляд — короткий, молчаливый. Не требовалось слов, чтобы дать понять: продолжай.
— По старинным законам семьи... Чтобы власть была легитимной, вам нужно жениться. И сделать это быстро.
Джордж замялся, прежде чем добавить:
— Иначе вас не признают другие семьи. Блэквуд и Хантли уже шепчутся. Им достаточно малейшего повода начать войну.
По залу прокатился тяжёлый выдох. Кто-то тихо постучал пальцами по столешнице. Дамиан не шевельнулся.
"Жениться?" — холодный смех отразился внутри него. "Когда отец создавал эти правила, он думал о династии. О крови. О наследии. А теперь я должен поставить кольцо на палец ради политики."
Его пальцы медленно сжались в кулак на столе:
— Сколько у меня времени? — голос был ровным, почти ленивым. Но те, кто знал его хорошо, слышали под этой поверхностью напряжение стальной струны.
— Месяц, максимум. — Джордж наклонился ближе. — Иначе Семья Хантли попытается оспорить вашу власть.Блэквуд тоже не упустит шанса. Они считают вас молодым... недостаточно жёстким. Без жены — вы как король без короны.
"Молодым? Недостаточно жёстким?" — уголок губ Дамиана чуть дёрнулся в полупризрачной улыбке. "Пусть попробуют."
Он откинулся ещё глубже в кресле и медленно провёл пальцами по цепочке на шее — амулету матери. Там, под рубашкой, была единственная часть его, которая всё ещё помнила тепло:
— Я разберусь, — сказал он тихо, и зал будто ощутил, как воздух вокруг стал тяжелее.
"Жениться... Если это цена за трон — пусть будет так. Только ни любви. Ни чувств. Только сделка. Только контроль."
Никто в комнате не осмелился возразить. Никто даже не спросил, на ком он собирается жениться. В этом мире были правила. И самое важное из них: если Дамиан Найт сказал "я разберусь" — он разберётся.
Цена не имела значения.
День медленно угасал, окрашивая окна особняка в выцветшие оттенки серого. Один за другим, машины членов Совета уезжали с подъездной дорожки, растворяясь в вечернем тумане. Дом снова стал тихим — слишком тихим.Дверь зала заседаний мягко закрылась за последним из его людей.Дамиан остался один.Он не двигался. Всё так же сидел во главе стола, с папкой перед собой — той самой, что он не открывал в присутствии остальных. Плотный кожаный переплёт, красная сургучная печать с символом семьи — волчья голова, выжженная на воске. Письмо от мертвеца. Последние слова отца.
"С чего начать? С угроз или наставлений?" — думал он.
"Сколько в этом документе отцовской любви, а сколько — хладнокровного расчёта?"
Он медленно потянулся к печати и сломал её одним движением. Бумага внутри была плотной, старой — отец всегда писал от руки. Чёрные чернильные линии — твёрдые, угловатые. Ни капли сентиментальности.
«Если ты читаешь это — значит, я мёртв. И теперь всё на тебе.»
Голос отца будто зазвучал внутри него. Ровный, властный. Столько лет он говорил этим голосом — и теперь даже смерть не могла его заглушить.
«Ты знаешь, что такое сила. Но теперь тебе придётся научиться чему-то более сложному: доверию. Люди, которые смотрят тебе в глаза — будут либо служить, либо предавать. Разница — в одном взгляде. Не ошибись.»
Дамиан перевернул страницу.
«Ты всегда был холодным — как лёд. И это хорошо. Жизнь не прощает ошибок. Но однажды ты поймёшь, что даже лёд трескается. Я надеюсь, когда этот день придёт, рядом будет кто-то, кто удержит тебя от бездны.»
Он замер. Это было... неожиданно. Отцовские слова — не приговор, а предупреждение. Почти как забота. Почти.
"Ты опоздал, отец. Я давно в этой бездне. Просто научился жить в ней."
На последней странице — подпись. Ни даты. Ни финальных слов. Только жирная линия и фамилия, написанная с таким нажимом, будто чернила должны были прорезать бумагу: Найт.
Дамиан сложил письмо обратно в папку, провёл ладонью по лицу.Амулет под рубашкой чуть качнулся, ударившись о грудь.
Он медленно встал, обошёл стол и подошёл к камину. Бумага в руках казалась слишком лёгкой, слишком ничтожной, чтобы нести в себе такой груз.
"Жениться. Завоевать доверие. Удержать трон."
Он смотрел в огонь, и тени плясали на его лице, пряча выражение, которое он больше не показывал никому.
"Ты знал, что это будет ад, когда писал эти строки, правда? И всё равно оставил мне этот чёртов путь."
Он не бросил папку в огонь. Только крепче сжал её.Потому что, несмотря на всё, он был сыном своего отца.И если путь в ад был единственным — он пройдёт его с высоко поднятой головой.
***
Свет неона мягко вибрировал за окнами старого бара на южной стороне Чикаго. Вывеска "The Rusty Anchor" мерцала, как усталое сердце в темноте. Здесь, среди запаха дешёвого алкоголя, подгоревших бургеров и табака, жизнь шла в своём рваном, неотесанном ритме.
Джейн Астер вытирала стойку за баром, движения были машинальными, отточенными ночами бесконечной работы. Смены здесь всегда были тяжёлыми — особенно поздние.Но именно такие она и брала. Те, от которых все отказывались. Потому что нужны были деньги на учёбу. На лекарства для брата. На жизнь.
На ней была простая чёрная футболка с логотипом бара и выцветшие джинсы. Тёмные каштановые волосы собраны в небрежный хвост. Карие глаза — усталые, но не потухшие — скользили по залу, отмечая каждого клиента: кто слишком пьян, кто слишком агрессивен, кто может стать проблемой.
"Ещё несколько часов, — мысленно подбадривала себя она. — Потом домой. И снова учёба."
Бар был почти полон. В дальнем углу громко смеялась компания грузчиков. Пара незнакомцев спорила над игрой в бильярд. У стойки сидел пожилой мужчина, который заказывал одну и ту же кружку пива третий час подряд.
Джейн улыбалась каждому. Вежливо. Тепло. Но между ней и этим миром всегда была стена.
Она уже научилась: улыбка — щит. Спокойствие — броня. Здесь не любили слабость. Здесь чувствовали страх.
За дальним столиком раздался грохот — кто-то опрокинул стакан. Грубый голос выругался:
— Эй, крошка, подай сюда ещё! — крикнул один из парней, махая пустой бутылкой.
Джейн быстро направилась к ним, сдерживая раздражение. "Не ввязывайся. Не начинай. Главное — дожить до конца смены."
Она подала новый напиток, поймала на себе затяжной, неприятный взгляд и отвернулась, не дав повода к продолжению. Парень что-то буркнул следом, но она проигнорировала.
"Ты здесь не для того, чтобы воевать. Ты здесь, чтобы выжить."
Прошло два часа.
Бар "The Rusty Anchor" словно взорвался от жизни: смех, крики, стук кружек о столы, басовитая музыка из старых колонок.
Выходной всегда был испытанием — особенно после полуночи, когда те, кто приходил просто выпить, превращались в тех, кто хотел доказать всему миру свою силу.
Джейн работала на автомате. Поднос с напитками балансировал в одной руке, другая привычно ловила чаевые и сдачу. Её ноги гудели от усталости, спина болела от постоянного напряжения.
"Четыре часа сна, потом пара лекций... Я справлюсь. Я всегда справляюсь", — убеждала себя она.
Именно в этот момент в бар зашли трое мужчин. Они были крупными, наглыми и уже изрядно выпившими, хотя время ещё только шло к одному часу ночи. Их громкий смех разрезал шум зала, привлекая внимание.
Сначала всё было привычно: грязные шуточки, сальные взгляды.Джейн терпела.Она знала, как с этим обращаться: вежливая улыбка, дистанция, холодная вежливость.Но с каждой минутой их наглость росла:
— Эй, красавица, — один из них, рыжий и тяжёлый, потянулся к её запястью, когда она ставила им напитки. — Садись с нами, не ломайся.
Она мягко выдернула руку:
— Я работаю. Наслаждайтесь вечером, — сказала спокойно.
Смеясь, второй — с татуировкой на шее — шлёпнул её по бедру, когда она проходила мимо.
Мир внутри Джейн треснул.
Она остановилась. Глубоко вдохнула. Сжала кулаки.
"Не сейчас. Просто уйди. Ради Бога, Джейн, уйди", — взывала внутренняя часть её сознания.
Но когда третий полез уже руками, явно собираясь перехватить её за талию, всё внутри оборвалось.Резким движением она развернулась и влепила первому — тому, что тянулся к ней, — короткий, жёсткий удар в нос.Глухой хруст и стон боли заполнили пространство вокруг них.Кровь брызнула из носа мужика, он пошатнулся, хватаясь за лицо.
— Отвалите от меня, — тихо, без истерики сказала Джейн, стоя над ними, сжимающая кулак дрожащей рукой.
Бар на несколько секунд замер. Музыка играла, кто-то продолжал пить, но ближайшие столы явно насторожились.
Именно в этот момент дверь бара открылась.
На пороге, словно из другой реальности, появился он — Дамиан Найт.
Чёрное пальто, тёмные глаза, пронзающие зал с ледяной отчуждённостью.Он собирался всего лишь выпить бокал вина в тишине, спрятаться на час от бурлящего мира, перевести дух перед следующими шагами.
Но вместо покоя он увидел это.
Девушка в простой футболке и джинсах стояла посреди бара, сжав кулаки, тяжело дыша после удара. А перед ней корчился на полу громила с окровавленным носом.
Дамиан остановился, задержав взгляд на её лице.
"Хрупкая. Уставшая. Но сильная, по глазам видно", — промелькнуло в его голове.
Что-то внутри, давно забытое и запертое, слабо шевельнулось.Он увидел, как в её глазах блеснула злость, но не страх. Не было в ней той податливой слабости, к которой он привык в людях. Только упорство. Только огонь.
"Она не боится", — подумал он.
И впервые за долгое время на лице Дамиана мелькнула тень настоящего интереса.
Тишина, наступившая после удара, была громче всей музыки в баре. Мужик, которого Джейн ударила, стонал, прижимая руки к кровоточащему носу, а его дружки, сначала ошеломлённые, быстро пришли в себя.
— Ты чё, с ума сошла?! — взревел один из них, подскочив и перевернув табурет. — Ты мне теперь должна, слышишь?! Я тебя засужу, тварь!
— Где менеджер?! Зовите её начальство! — орал другой, хватаясь за телефон, словно это было оружие.
Джейн стояла посреди этого хаоса, с выпрямленной спиной и пылающими глазами.Рука, которой она ударила, дрожала — но не от страха. От адреналина.
Из подсобки вбежал управляющий — низкий, лысоватый мужчина в мятых штанах и с заспанным лицом. Он бегло окинул взглядом сцену: разбитый нос, кровь, трясущиеся клиенты, и — Джейн, его лучшая официантка, стоящая с лицом, которое он не узнавал.
— Что здесь происходит?! — вскрикнул он.
— Эта психованная стерва напала на нас! — тут же выкрикнул один из парней, хватаясь за грудь театральным жестом. — Прямо так, ни с того ни с сего!
— Он лапал меня, — спокойно бросила Джейн. — Они все лапали.
— Не ври! — заорал тот, кому она разбила нос. — Никто тебя не трогал! Ты просто неуравновешенная!
Менеджер повернулся к ней. И в его глазах она уже увидела — не верит. Или делает вид, что не верит.Потому что проще.
— Джейн... — начал он осторожно. — У тебя и так были предупреждения.Ты не можешь себе такого позволять. Клиенты — это... важнее. Ты понимаешь?
— Важнее, чем что? — прошипела она. — Чем человеческое достоинство?
— Я не могу позволить тебе остаться.Ты уволена.
И всё внутри сорвалось.Она рассмеялась. Глухо, горько, как будто кто-то только что вонзил нож в спину — и провернул.
— Отлично, — сказала она, скидывая фартук и бросая его на стойку. — Просто прекрасно.
И, обведя взглядом всех — этих мужчин, этого жалкого менеджера, даже безликих зевак, сидящих за столами, — она бросила:
— Идите все нахер.
Зал притих. Кто-то нервно кашлянул. Музыка продолжала играть — но как будто тише.
Джейн выпрямилась, развернулась и пошла к выходу, даже не взглянув назад.Тяжёлые двери с глухим звуком закрылись за ней.На улице воздух был прохладным. Тишина после бара звенела в ушах.Она прошла пару шагов, села прямо на бордюр у входа, обхватила руками колени. И только тогда выдохнула.
"Вот и всё. Работа — к чёрту. Деньги — к чёрту. А ещё надо платить за учёбу. За брата.
Молодец, Джейн. Просто героиня дня."
Она уткнулась лбом в колени и на секунду позволила себе слабость.
А в тени, чуть поодаль, наблюдая за ней, всё это время стоял Дамиан.Он не вмешался. Он видел всё.Он стоял в полумраке, как тень, с бокалом вина в руке, который так и не попробовал.Он чуть прищурился. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глубине глаз сверкнул тот самый огонёк — редкий, как зимнее солнце.
"Такие люди не играют по правилам. Они выживают. Они опасные и сильные. Но, чёрт возьми... именно такие мне и нужны."
Джейн сидела на холодном бордюре, сжавшись в комок. Прохладный ночной воздух обжигал кожу, но она будто не замечала.Внутри всё было пусто. Ни гнева, ни страха — только глухая, тупая усталость.
Шум из бара глох за спиной.Мир вокруг казался далеким — будто всё происходило не с ней, а с кем-то другим.
Она услышала шаги.
Тихие, размеренные, слишком уверенные для обычного прохожего.Её пальцы на секунду сжались в кулаки — привычная реакция. Но она даже не подняла головы.
И тогда голос — глубокий, спокойный, чуть хрипловатый — прорезал тишину:
— Ты всегда решаешь проблемы кулаками?
Джейн вздрогнула и подняла глаза.
Перед ней стоял мужчина. Высокий, одетый в тёмное пальто.Чёрные волосы, чуть растрёпанные, словно ветер шевельнул их пару минут назад. Тёмные глаза — холодные, непроницаемые, но сейчас в них светилось что-то ещё. Что-то вроде... интереса.
Она моргнула, не сразу понимая, что он здесь — из-за неё. И смотрел он не с осуждением и не с жалостью.
— Иногда, — устало бросила Джейн, — это единственный способ — сделать так,чтобы тебя услышали.
Дамиан чуть склонил голову на бок, изучая её. В его лице не было насмешки, не было брезгливости. Только тихая, почти хищная сосредоточенность.
"Она не боится меня. Не опускает глаза. Даже после всего", — отметил он про себя.
"В этом городе таких почти не осталось."
Он сделал ещё один шаг ближе. Теперь между ними было всего несколько футов:
— Не самый эффективный способ, — сказал он спокойно. — Но иногда... необходимый.
Джейн посмотрела на него пристально:
— Вы меня учить пришли? — голос её был хрипловатым от сдерживаемых эмоций, но твёрдым.
На лице Дамиана появилась почти незаметная полуулыбка. Не доброжелательная. Скорее... одобрительная:
— Нет, — тихо ответил он. — Я пришёл предложить тебе работу.
На секунду она растерялась. Потом резко рассмеялась — коротко, безрадостно.
— Вы что, издеваетесь? Меня только что выкинули из бара, а вы...
Она махнула рукой в сторону здания:
— Даже для Чикаго это звучит слишком абсурдно.
— Иногда, — ответил Дамиан, — жизнь меняет правила за одну ночь.
Он присел на корточки перед ней, чтобы их глаза оказались на одном уровне:
— У тебя есть характер. Есть смелость. Ты умеешь стоять за себя.
Он прищурился:
— И ты не умеешь прогибаться. Это редкость.
Джейн молчала, изучая его. В его голосе было что-то такое, что не вязалось с его внешностью — стальной контроль, власть, да... но ещё и странная честность.
— Что за работа? — наконец спросила она, почти шёпотом.
Дамиан улыбнулся чуть шире — так, что это было больше хищной усмешкой, чем жестом дружелюбия:
— Сложная, — сказал он. — Опасная.
Он выпрямился, глядя на неё сверху вниз:
— И требует полной отдачи.
Он протянул ей визитку. Чёрную, матовую, с золотыми буквами:
Дамиан Найт.
Под ней — номер телефона. Больше ничего.
— Позвони, если захочешь изменить свою жизнь, — сказал он.
И, не дожидаясь ответа, развернулся и исчез в темноте, оставив после себя только слабый запах дорогого парфюма и ощущение чего-то необратимого.
Джейн долго смотрела на визитку в своих дрожащих пальцах.
"Изменить свою жизнь?" — горько подумала она.
"С чего ты взял, что у меня ещё есть на это силы?"
Но всё же... она положила карточку в карман.
И впервые за долгое время внутри, в самом её сердце, дрогнула крошечная искра. Такая слабая, что её можно было бы не заметить. Но она была.
Когда Джейн наконец добралась до дома, за её спиной уже светали первые отблески рассвета.
Дверь скрипнула, когда она толкнула её плечом. Внутри было тихо.Родители уже спали. Брат — тоже. Только её комната встречала её холодным воздухом и кучей учебников на кровати.Она скинула рюкзак на пол, села на край матраса и уставилась в пустоту.На ладони всё ещё лежала та самая чёрная визитка. Простая, тяжёлая в своих молчаливых обещаниях.
Дамиан Найт.
Джейн опустила голову на колени.
"Что за бред. Какой ещё Дамиан Найт? Какая работа? Какое изменение жизни? Ты даже не знаешь, кто он такой."
Но мысли были упрямыми, как ртуть, рассыпаясь и собираясь вновь.
Ей были нужны деньги.
Не просто нужны — жизненно необходимы. Учеба. Курс терапии для брата. А ещё долги за коммуналку. И ремонт машины, которая снова начинала капризничать. Всё это наваливалось на неё, как бетонная плита, с каждым днём всё тяжелее.
"Ты можешь гордиться сколько хочешь, но гордостью счета не оплатишь", — пронеслось в голове.
Она легла на кровать, не раздеваясь, прижав визитку к груди.
Время тянулось невыносимо медленно.
Джейн смотрела в потолок, считала трещины на штукатурке, слушала, как за окном заливаются первые птицы.
Сначала было два часа ночи.
Потом три.
Потом четыре.
Сердце билось в груди странно: не от страха — от какого-то странного, тихого ожидания.
"Позвонить? Нет. Это безумие. Ты не знаешь, во что ввязываешься."
Но ровно в пять утра, когда ночь окончательно сдала свои позиции перед утренней серостью, Джейн села на кровати.С пальцами, которые предательски дрожали, она набрала номер с визитки.
Каждый гудок в трубке бился в её висках, как барабан.
Один.
Два.
На третьем — ответили.
— Да, — голос был низкий, хриплый от сна или просто от природы. Узнаваемый. Дамиан.
Джейн сглотнула:
— Это... Это Джейн, — голос предательски дрожал, но она быстро взяла себя в руки. —
— Ваше предложение... Оно всё ещё в силе?
На другом конце воцарилась короткая, почти ощутимая пауза.
Будто он ожидал этого звонка.
Будто знал, что она позвонит.
И затем его голос прозвучал снова — спокойно, уверенно:
— Всё ещё в силе.
Короткая пауза:
— Ты готова?
Джейн закрыла глаза на секунду.
"Нет. Я не готова. Ни к чему из этого."
Но вслух она сказала:
— Да.