Нет времени объяснять
Пятница
— Макарова, ты опять? Во второй раз уже не смешно, — глаза Соколова блеснули из-под стекол очков для чтения, — Прошло уже пятнадцать минут пары.
Я замерла в дверном проеме, неловко сжимая ремешок рюкзака. Чувство дежа-вю больно ударило под дых. Одногруппники скучали, бросая на нас с Соколовым устало-сонные взгляды. Все же, утро пятницы, впереди — последние, наверное, теплые выходные, и...
— Извините, бес попутал, — буркнула я, — можно сесть?
— Знаем этих бесов, турникетами кличут, — Соколов хмыкнул, — проходи, и так уже задержка из-за тебя.
— Ага, в развитии, — пробурчала я себе под нос, пробираясь к нашей с Ильей парте.
— Макарова, не буди лихо, пока оно тихо, — Соколов устало присел на край парты
— лучше сама вовремя просыпайся.
Устроившись на стуле, я подняла глаза на преподавателя. Тот монотонно что-то бубнил, изредка перелистывая страницу за страницей. Усталый — что, тоже не выспался? Я бы не удивилась, учитывая его склонность к неожиданным загулам. Если подумать, то и Вовки вчера не было весь вечер... Егор вдруг поднял глаза, встретившись со мной взглядом. По губам преподавателя скользнула едва заметная улыбка, к которой я уже успела привыкнуть за эти несколько дней — спокойная, ободряющая, какая-то до жути уютная. Я прекрасно знала, что он имел в виду.
«Я боялся, что ты не придешь».
***
Утром
— Солнышко, ты как-то слишком взволнована, как для обычного учебного дня, — Вовка встал в дверях, глядя на то, как я в панике натягиваю носки, — опять опаздываешь? Как предсказуемо.
Я в ответ только застонала, подбегая к зеркалу и пытаясь распутать сплошной клок волос. Это надо же было проспать — еще и в такой день!
— Солнышко, как-то ты слишком поздно вчера пришел, к тому же, как-то от тебя слишком сильно пахло дешевыми коктейлями, — зло парировала я, бросая в сумку губную помаду и тетради, — опять напился? Как предсказуемо.
— Я — старший, мне можно, — хмыкнул Вовка, — ключи только не забудь, я сегодня буду поздно, если вообще буду.
— Да сколько можно? — сердито буркнула я, собирая волосы в короткий хвост, — Даже не знаю, что ты пропьешь скорее — квартиру или печень.
Вовка был в слишком хорошем расположении духа, чтобы отвечать — и, видимо, настроение ему не могла испортить даже я со своей кислой миной. Бросив взгляд на часы, я ужаснулась — снова едва ли полчаса до начала пары, снова опаздываю, снова первая пара у Егора... Чертова пятница. Неделя прошла слишком быстро — и вместе с тем тянулась невероятно долго, отпечатываясь у меня в голове какими-то до дикости пресными отрывками.
***
Понедельник
Выходные после вечеринки у Иры прошли быстро, рвано, непонятно, словно в тумане. После того, как Егор отвез меня домой, почти безразлично и несомненно устало сдав с рук на руки заспанному Вовке, который даже спрашивать ничего не стал, события закрутились достаточно динамично. Посиделки у Ан, попытки лихорадочно что-то сделать, что-то систематизировать, решить, понять... все воскресенье я металась между желанием написать Егору и отложить телефон в максимально далекий ящик. В итоге написать я ему так и не решилась — и в понедельник на общей паре жадно выглядывала его в толпе входящих и выходящих из аудитории людей. Ни слова все выходные. Тишина, вакуум, молчание. Я не находила себе места — в конце концов, накручивать себя у меня всегда получалось невероятно хорошо.
Почти сразу же после того, как Егор вошел в аудиторию со звонком, я совсем не по-конспираторски и даже не по-взрослому уставилась прямо на него, игнорируя Илью, что что-то говорил под боком. Если бы взглядом можно было прожечь дыру, Соколов уж точно превратился бы в решето в первые секунды пары. «Ну же, посмотри сюда, посмотри, посмотри...»
— Садитесь, садитесь уже, звонок был, — Соколов скользнул по аудитории легким взглядом, — открывайте конспект, сейчас спрошу по первому вопросу, не забудьте про дополнительный... Наши взгляды встретились. Я ожидала чего угодно — улыбки, кивка, да хоть какого-то знака внимания, — а вместо этого получила только мимолетный взгляд исподлобья. —
...параграф, — Соколов вернулся к списку, — посмотрим. Аникеева есть?
— Есть! Я отвела пораженный взгляд в сторону, пытаясь хоть что-то сделать с комком, вставшим в горле. Абсолютный холод, неприятное, выбивающее из легких воздух безразличие.
— Косовский есть, — Соколов даже не поднял глаза от листа перед ним
— и Макарова тут... Я молча открыла тетрадь. Макарова-то тут, вот только лучше бы меня здесь не было.
***
Казалось, что время до звонка тянулось дольше, чем все время моей учебы до этого. Как только стрелка часов доползла до нужной отметки, я встала с места чуть ли не первой, подхватив учебники и направившись к выходу.
— Встретимся в столовой, — бросила я Илье, набрасывая ремешок сумки на плечо, — мне нужно в туалет. Проталкиваясь к выходу из аудитории, я услышала безразлично-резкое:
— Макарова, задержись. О, даже так. Молча встав в стороне, я пропустила всех одногруппников вперед. В голове было необычно пусто. Когда в аудитории остались только мы вдвоем, Егор тяжело вздохнул, присаживаясь на край стола и поднимая на меня глаза.
Я нахмурилась. И что он мне сейчас скажет? Что все обдумал? Что нам надо перестать общаться? Что все было ошибкой?
— Ну что? — первой не выдержала я.
— Злишься? — вздернул бровь парень. Я шумно выдохнула, скрестив руки на груди.
— Нет, — покачала я головой. Егор слабо улыбнулся:
— Злишься. Эй, иди сюда.
Я недоуменно вскинула бровь, но Егор только улыбнулся еще раз. Я бросила взгляд на дверь — вроде бы закрыта, вроде бы... Я сделала шаг навстречу Егору. Затем еще один и еще.
— Дурочка, — хмыкнул парень, легко сжав мою руку, как только смог до нее дотянуться. А в следующую секунду он обнял меня. Егор пах, как в прошлый раз — дерьмовым одеколоном, сигаретным дымом и мятной жвачкой. Я на секунду закрыла глаза, сжав его руку в ответ, а затем вдруг поняла — все хорошо. Все по-настоящему хорошо.
— Ты же понимаешь, что я не мог этого сделать, пока здесь была полная аудитория твоих одногруппников? — тихо спросил Соколов, поглаживая пальцем мою ладонь.
Я только кивнула. Нарушать хрупкое равновесие не хотелось, и я прошептала — да так, что Егор, наверное, едва меня услышал:
— Я просто думала, что...
— Я понимаю, — Егор отстранился, улыбаясь
— но, поверь, думать так у тебя повода нет. Я почувствовала, как по губам расплывается улыбка. Конечно же, нет.
***
Так и прошла вся неделя — взгляды украдкой и усталые улыбки. Егор был прав — когда я остыла, по спине пробежал холодный ветерок осознания. Влюбленность в преподавателя — это клише, на которое попадается бесконечное количество девушек, а иногда и парней. И это, черт подери, проходит очень быстро, потому что это дико неудобно, сложно, и цель не всегда оправдывает средства,и...
Сидя на бесконечных лекциях и практикумах по археологии, я, как обычно, пыталась сконцентрироваться на материале, который Егор подавал студентам с воистину невозмутимым лицом. Находясь в этом странном состоянии вакуума, я никак не могла понять одного. И что, так теперь будет всегда? Ощущение того, что мы делаем что-то не так, неправильное, тяжелое, липкое чувство вранья обволакивало меня, как липкий кисель. Нет, я прекрасно понимала, почему никому ничего нельзя говорить — в конце концов, на кону работа и репутация Егора, которому в трудовой книге уж точно не нужна приписка о романе со студенткой. Плюс ко всему, я и сама не понимала, как объясню Вовке, Алисе, да даже той же Ан...
Ладно, это будет потом. Это будет после... После того, как мы наконец-то что-то решим. А решить надо было. В четверг, накануне истечения недельного срока, я уселась перед зеркалом, и, убедившись, что дома никого нет, стала гипнотизировать взглядом свое усталое отражение. Последняя попытка воззвать к голосу разума.
— Ты же понимаешь, что ни к чему хорошему это не приведет, — строго сказала я отражению. Зеркальная я, видимо, этого не понимала, потому что даже такой полуфабрикат отношений вполне отвечал ее меркам для слова «хорошо».
— Это все пройдет через какое-то время, а отношения с преподавателем — не тот омут, в который стоит лезть, — продолжила я.
Отражение только хмыкнуло. Было бы актуально, если бы я еще не влезла в это, а так — поздняк метаться.
— Он старше тебя на восемь лет. У вас в ближайшее время не будет нормальных отношений, потому что придется скрывать их от администрации как минимум. Если о вас узнают, будут неприятности, — аргументы сыпались из меня, как горох из дырявого мешка, но даже саму себя я не могла убедить в их правильности. Мне было все равно.
Как оказалось, я уже все для себя решила. Как оказалось, аргументы не работают, когда дело касается чего-то подобного. Как оказалось, аргументы вообще перестали со мной работать в какой-то момент. Я устало склонилась над зеркалом, коснувшись лбом гладкой поверхности и закрыв глаза. Почему-то мне казалось, что я совершаю ошибку — но жалеть об этом как-то не получалось. Вообще ничего не получалось, кроме как думать о завтрашнем дне. Именно поэтому, когда он настал, я явила миру свой лик невыспавшимся, усталым и немного испуганным. Именно поэтому я так критически опоздала на пару. Именно поэтому все смешалось.
***
В тот же четверг
— Ох, хорошо, — Вовка с тяжелым вздохом поставил пустой бокал на стол, — очень хорошо.
Егору, в принципе, тоже было неплохо — в конце концов, вечер, компания друга, вкусные коктейли... Вот только что-то совсем уж настойчиво мешало ему отдыхать, сверлило дыру в черепе, переворачивало мозги вверх дном. И он даже знал, какова причина этого феномена — кое-кто не в меру рыжий, любопытный, язвительный...
По губам Егора скользнула мимолетная улыбка, впрочем, как и каждый раз, когда он вспоминал о Майе Макаровой. Так по-дурацки, так по-детски — а ведь это он должен быть взрослым и серьезным, обдумать все «за» и «против», принять, наконец-то, решение...
Вздохнув, мужчина отпил немного до боли в зубах сладкого коктейля. Вовка распинался о чем-то, размахивая руками, а мысли Соколова снова скользнули в сторону студентки. Видит Бог, Егор пытался перестать думать, вспоминать, да и... Но это неожиданно было гораздо более легкой задачей до того, как он поцеловал Майю в той комнате. До того, как она ответила ему. До того, как её руки так неуверенно сжали его рубашку, до того, как ее губы раскрылись, до того, как... До того, как без нее все стало каким-то не таким. До того, как она стала слишком важной, слишком постоянной величиной в его жизни, слишком
— Эй, Соколов, о чем задумался? — Вовка помахал руками перед глазами друга. Егор хмыкнул:
— Да так...
«Да так, о том, как целую твою младшую сестру».
Егор выпил еще немного, кивая и отвечая наконец-то что-то Вовке. «Уж не знаю, что там решила для себя Майя, но я понял одно. Сделать вид, что ничего не было, явно не получится».
***
Пятница
Майи не было — и это вгоняло Егора в какое-то странно состояние недоумения пополам с раздражением и... страхом?
— Илья, — Егор подошел к парте молодого человека где-то за минуту до пары, — где Макарова?
Взгляд Косовского был на удивление прохладным — обычно парень даже в самые сложные моменты улыбался или насмешливо изгибал бровь.
— Без понятия, — парень хмыкнул, — я ей не сторож. В принципе, — парень ухмыльнулся, делая совсем незначительную паузу, — ей никто не сторож. «... и в том числе вы».
Егор только покачал головой, возвращаясь к столу. Больше ждать нельзя, да и надо ли? Кажется, все и так понятно. Преподаватель начал оглашать список, механически отмечая отсутствующих — но мысли его витали далеко. Да, он давал ей эту неделю, чтобы она окончательно все решила, и он предполагал, что такая развязка возможна, но Майя... Ему все же казалось, что она все же достаточно сильная, смелая, взрослая, ответственная, чтобы хотя бы сказать ему все в лицо.
Прийти, посмотреть ему в глаза и сказать, что...
— Извините, — тонкий писк оторвал Егора от размышлений
— здрасьте.
В дверях стояла запыхавшаяся, растрепанная и покрасневшая Майя Макарова с хрестоматийно сползающим по плечу ремешком рюкзака. Блестящие глаза девушки неотрывно глядели на Егора, и тот почувствовал, как дыхание почему-то ненадолго перехватывает странное чувство. Чувство всепоглощающего, отчаянного облегчения.
Майя едва заметно улыбнулась, делая большие глаза и чуть кивая в сторону аудитории. Егор хмыкнул, отводя и так уже задержавшийся на девушке взгляд.
— Макарова, ты опять? Во второй раз уже не смешно. Прошло уже пятнадцать минут пары.
Майя опустила глаза и попыталась скрыть легкую улыбку. Как обычно, на её щеках от волнения появился легкий румянец, и Егор едва сдержался, чтобы не улыбнуться ей в ответ — вот так просто, потому что, черт подери, захотелось улыбаться. А еще захотелось подойти к ней и обнять, зарыться лицом в рыжие кудрявые волосы, сжать замерзшие на улице пальцы и вдохнуть запах какого-то мятно-ментолового шампуня, а затем склонится к ее губам, приобнять хрупкие плечи и...
— Извините, бес попутал, можно сесть? Глаза Майи смотрели уже напряженно — реплика Егора затерялась где-то по дороге, и ему пришлось сочинять что-то на ходу.
— Знаем этих бесов, турникетами кличут, проходи, и так уже задержка из-за тебя.
— Ага, в развитии. Девушка хмыкнула, проходя к своему месту.
Илья улыбнулся, чуть пододвигаясь.
— Макарова, не буди лихо, пока оно тихо, — Егор не смог удержаться и тихо добавил, — лучше сама вовремя просыпайся.
Девушка на секунду замерла, но так и не обернулась, зато несколько недоуменных взглядов бросили ее одногруппники. Егор мысленно дал себе небольшой подзатыльник. Осторожнее надо быть, осторожнее.
***
Майя
Егору даже не пришлось просить меня остаться — я и сама все прекрасно поняла. Снова наплетя что-то Илье, который выглядел сегодня немного угрюмее, чем обычно, я замешкалась, собирая учебники, точнее, делая вид, что я их собираю.
Одногруппники унылой веревочкой потянулись к выходу, галдя и что-то обсуждая. Первая (она же и последняя) пара закончилась, и впереди был целый день, целый огромный день...
Вот только мне было все равно, что там впереди, потому что моя судьба решалась сейчас, в эти секунды. Ручка тихо упала в сумку, одновременно с ней щелкнула дверь, послышались быстрые шаги. Я недоуменно повернулась, хмурясь, ожидая увидеть кого-то, кто забыл тетрадь или зонтик... Егор быстро, даже слишком быстро подошел ко мне, наклоняясь и сжимая мою руку с почти мученическим выражением лица. Он выглядел так устало, так обреченно, так... Прежде, чем я смогла сказать хоть что-то, он склонился и поцеловал меня. Просто так, без лишних слов и жестов — именно так мне стало наконец понятно, что мы прекрасно могли обойтись и без этой недели.