Наследие Разбитых Сердец

Идиллия, наступившая после ночи, проведенной вместе, была хрупкой и ценной, как первый лед на лужице. Ксения, наконец-то выспавшаяся и избавившаяся от давящего груза кошмаров, сияла как новенькая. Ее черные крылья, обычно то гордо расправленные, то нервно подрагивающие, теперь несли ее по коридорам университета с новой, спокойной уверенностью. Она снова могла смеяться с Аней, снова могла полностью сосредоточиться на музыке и… на учебе.

И вот тут-то и подкралась новая беда. Пока Ксения парила в облаках славы, репетировала и разбиралась со своими внутренними демонами, учебный семестр неумолимо катился к концу. Наступила пора экзаменов.

Для Ксении, всегда бывшей старательной ученицей, это обычно не представляло проблемы. Но последние недели выбили ее из колеи. Пропущенные лекции, невыполненные задания, материал, который она так и не удосужилась правильно  усвоить в погоне за признанием и в борьбе со страхами, — все это навалилось на нее единым грузом.

Первым стал экзамен по «Теории магических резонансов» — сложный, многоуровневый предмет, требующий идеального понимания основ. Ксения, лихорадочно пытавшаяся наверстать упущенное за две ночи, шла на экзамен с каменным лицом и пустотой в голове. Формулы, которые она еще вчера, казалось, помнила, теперь расплывались в тумане паники.

Она получила свой билет, села за парту и уставилась на вопросы. Они казались написанными на неизвестном языке. В ушах стучало сердце, ладони вспотели. Она пыталась что-то выжать из себя, что-то написать, но получалась лишь бессвязная мешанина из обрывков знаний.

Когда профессор, сухой и педантичный ангел, забрал у нее работу, его лицо выразило легкое недоумение, сменившееся холодным разочарованием.
—Абрамова, я ожидал от вас большего, — сухо сказал он, пробегая глазами ее жалкие потуги. — Очень поверхностно. И много фактических ошибок.

Она вышла из аудитории с оглушенным видом. Сердце ныло от стыда и досады. Она знала, что провалилась.

Через день результаты вывесили на доске объявлений. Рядом с ее именем стояла жирная, уродливая двойка. Первая двойка в ее жизни. Для отличницы, для гордой и упрямой Ксении, это был не просто провал. Это был крах. Удар по ее самолюбию, по ее идентичности «умной и способной ».

Она стояла перед доской, не веря своим глазам. Кровь отхлынула от лица, в ушах зазвенело. Она слышала, как вокруг нее шепчутся, чувствовала на себе любопытные и, ей казалось, злорадные взгляды. «Смотрите, а ведь думали, она гений», «Видно, вся ее гениальность только в музыке и кончилась», «Зазналась, вот и результат».

Она развернулась и почти побежала прочь, не в силах вынести этого позора. Она не пошла к Ане, не пошла к Ивану. Она забилась в самый дальний, пыльный угол библиотеки, в сектор запретной литературы, куда никто не заглядывал, села на пол между стеллажами, обхватила колени руками и разрыдалась. Тихими, горькими, безнадежными слезами.

Именно здесь ее и нашел Иван. Егор, видевший список оценок, моментально сообщил ему новость. Иван, не говоря ни слова, отправился на поиски. Он обошел все их обычные  места и в итоге, руководствуясь каким-то внутренним чутьем, заглянул в запретный сектор.

Увидев ее, сжавшуюся в комок на холодном каменном полу, с заплаканным лицом и безысходностью в глазах, у него сжалось сердце. Он подошел и молча опустился рядом на колени, не пытаясь сразу обнять ее.
—Ксюш, — тихо сказал он.

Она вздрогнула и отвернулась, пряча лицо.
—Уйди, — прошептала она сдавленно. — Я не хочу, чтобы ты видел меня такой.
—Такой какой? — спокойно спросил он. — Расстроенной? Человеческой?
—Неудачницей! — вырвалось у нее, и она снова зарыдала. — Я провалилась! У меня двойка! Все теперь будут надо мной смеяться! Все эти… эти ангелы, которые меня наконец-то приняли! Они же будут считать меня дурой! И они будут правы!

Иван помолчал, давая ей выплакаться. Потом осторожно положил руку ей на спину.
—Слушай меня, — сказал он, и в его голосе не было ни насмешки, ни жалости. Была твердая, непоколебимая  уверенность. — Одна двойка — это не конец света. Это даже не начало конца. Это просто двойка. Случайность. Стресс, усталость, перегрузки.
—Но я же отличница! — всхлипнула она. — Я всегда все сдавала!
—А теперь не сдала. Бывает. Мир не рухнул. Солнце продолжает светить. Я все еще здесь. Аня все еще твоя подруга. — Он мягко повернул ее лицо к себе. — Ты позволишь какой-то цифре на бумажке определить твою ценность? После всего, через что мы прошли? После того концерта? После той ночи, когда ты боролась с настоящими монстрами, а не с выдуманными?

Его слова доходили до нее сквозь пелену отчаяния. Она смотрела на него, на его серьезное, любимое лицо, и ее истерика медленно  пошла на спад.
—Но… но как я теперь исправлю? — прошептала она. — Пересдача через неделю. А я ничего не знаю! Я все забыла!
—Тогда мы будем учить, — просто сказал Иван. — Сейчас же. Прямо здесь.

Он встал, подал ей руку и поднял ее. Отвел в более освещенную часть библиотеки, усадил за стол и пошел искать нужные учебники. Он вернулся с огромным фолиантом «Основы магических резонансов» и своей собственной, испещренной пометками тетрадью.

И начался самый невероятный урок в истории университета. Иван Ржевский, главный двоечник и разгильдяй, стал репетитором для отличницы.

И, к удивлению Ксении, он оказался блестящим преподавателем. Он не просто заставлял ее зазубривать формулы. Он объяснял. Объяснял сложные концепции на простых, подчас грубоватых, но невероятно доходчивых примерах из жизни, часто из своего богатого и беспутного прошлого. Он рисовал схемы прямо на полях тетради, водил пальцем по строчкам, заставляя ее думать, а не просто запоминать .

— Смотри, — говорил он, тыча в сложное уравнение. — Это же как… как два демона дерутся из-за одной грешной души. Вот этот коэффициент — это их ярость, а этот — сила притяжения души. Понимаешь? Они тянут ее в разные стороны, и результирующая сила зависит от вот этого угла… Видишь?
—Вижу, — удивленно прошептала  Ксения, и в самом деле начинала видеть. Его методы были хаотичными, неакадемичными, но они работали. Он умел находить обходные пути для понимания, ломать сложное на простые, понятные ей кусочки.

Они просидели так несколько часов. Он был терпелив, настойчив и невероятно сосредоточен. Он не позволял ей опускать руки, не позволял скатываться в панику. Когда она уставала, он делал перерыв, рассказывал какую-нибудь дурацкую историю из своей жизни, чтобы она расслабилась и засмеялась.

Анна, узнав о происходящем, присоединилась к ним. Она принесла им кофе и бутерброды и села рядом, помогая с самыми сложными, сугубо теоретическими выкладками. Ее ясный, логичный ум идеально дополнял Ванин хаотичный, но интуитивно понятный  подход.

И вот так, странным трио — демон-двоечник, демон-отличница и ангел-отличница — они штурмовали вершины магических резонансов. Смех перемежался со спорами, кофе с лихорадочным конспектированием.

Наступила ночь. Библиотека опустела. Но они все еще сидели за своим столом, заваленным книгами, бумагами и пустыми кофейными стаканчиками. Ксения, наконец, почувствовала, как в голове все складывается в единую, стройную картину. Паника отступила, уступив место усталой, но уверенной сосредоточенности.

— Ну что, — Иван откинулся на спинку стула и с удовлетворением посмотрел на нее. — Теперь понятно?
—Да, — Ксения улыбнулась, и это была ее первая настоящая улыбка за весь день. — Кажется, да. Ты… ты гениальный учитель. Как ты это делаешь?
—Я просто знаю, каково это — ничего не понимать, — усмехнулся он. — И знаю, как можно понять, минуя все эти заумные учебники. Иногда  нужно просто найти правильную метафору.

Анна смотрела на них обоих с легкой улыбкой.
—Знаешь, Ржевский, — сказала она. — Ты никогда не перестаешь удивлять.
—Это моя основная функция, — парировал он с ложной скромностью.

Они разошлись под утро, уставшие, но воодушевленные. Следующая неделя прошла в таком же режиме — интенсивные занятия после пар. Иван стал ее персональным репетитором не только по теоритическим резонансам, но и по другим предметам, где она отстала. Он открыл в себе неожиданный талант педагога. Он умел мотивировать, умел объяснять, умел заставить поверить в себя.

И вот настал день пересдачи. Ксения шла в аудиторию не с пустотой в голове и страхом в сердце, а с твердым знанием материала и уверенностью, что справится. Иван и Анна ждали ее за дверью, как два самых нервных родителя.

Когда она вышла, ее лицо было серьезным. Они замерли в ожидании.
—Ну? — не выдержал Иван.
Она посмотрела на него,и на ее лице медленно  расплылась широкая, сияющая улыбка.
—Пять! — выдохнула она. — Сказал, что работа блестящая и извинился за свою строгость на первом экзамене!

Иван громко выдохнул, схватил ее в охапку и закружил по коридору, не обращая внимания на удивленные взгляды проходящих студентов. Анна смотрела на них и смеялась.

В тот вечер они отпраздновали маленькую победу. Сидели втроем в их любимомо  уголке столовой, ели пиццу с ананасами (выбор Ксении) и смеялись над глупостями.
—Знаешь, — сказала Ксения, смотря на Ивана с обожанием. — Я думаю, ты нашел свое настоящее призвание. Бросай все, становись репетитором для неуспевающих демонов.
—О, нет, — застонал он. — Одна ты выжала из меня все соки. Больше никого.

Но в его глазах светилась гордость. Не за нее, а за них обоих. Он помог ей не просто сдать экзамен. Он помог ей преодолеть еще один страх — страх неудачи. И в процессе открыл в себе что-то новое, что-то ценное. Что-то, что не имело ничего общего с его прошлым, но все — с его будущим. Возможно, с их будущим.