Наследие Разбитых Сердец

Деканат Общей Администрации располагался в самом сердце нейтральной зоны, в ротонде под огромным прозрачным куполом, с которого на грешных и праведных студентов взирали фрески с изображением великих битв и великих примирений Света и Тьмы. Воздух здесь всегда пахнет старыми фолиантами, ладаном и едва уловимым запахом озона - следы магических барьеров, сдерживающих чрезмерно рьяных посетителей.

Иван и Егор стояли перед массивным дубовым столом, за которым восседала декан - ангел почтенного возраста по имени Серафима Игнатьевна. Ее крылья были не ослепительно-белыми, а скорее цвета слоновой кости, с прожилками мудрости и опыта, а взгляд за стеклами пенсне мог бы просверлить базальтовую плиту. Рядом, по правую руку, замер в почтительной, но напряженной позе демон-завхоз, Асмодей Люциферович, чья рогатая голова была склонена над протоколом о нарушении.

- Опять, - Серафима Игнатьевна произнесла это слово без возмущения, с глубокой, вековой усталостью. - Ржевский, на этот раз вы умудрились наброситься на первокурсника на второй неделе семестра. Объяснитесь. Если, конечно, ваше демоническое самолюбие позволяет вам изъясняться связно.

Иван, сцепив руки за спиной, смотрел куда-то мимо деканши, на фреску, где ангел и демон совместно тушили пожар в библиотеке. Его крылья были нервно подрагивающими, каждый мускул тела напряжен до предела. Унижение от собственной глупости жгло его изнутри жарче адского пламени.

- Он... нахамил, - скрипуче выдавил Иван, понимая, насколько это звучит жалко.

- Кому? - уточнил Асмодей Люциферович, не поднимая глаз от бумаги. Его перо с наконечником в виде когтя скрипело по пергаменту. -Конкретизируйте, товарищ Ржевский. И не врите. Свидетелей много.

- Мне, - пробурчал Иван.

- И что же именно он сказал? - мягко, почти сладким голосом спросила Серафима Игнатьевна. - Фразу, дословно. Мы все жаждем услышать это оскорбление, доведшее демона похоти до состояния первокурсника-забияки.

Иван молчал. Он не мог вымолвить: «Он посмотрел на ту девочку, которая мне нравится». Это было бы верхом идиотизма.

- Он не нахамил, Серафима Игнатьевна, - тихо, но четко произнес Егор. Все взгляды переключились на него. - Произошло недоразумение. Иван неверно истолковал... социальное взаимодействие. Виноват я больше. Не остановил.

- А, Булаткин, - кивнула декан. - Ангел-заступник. Созидатель хаоса в особо крупных размерах. Ваше молчаливое одобрение часто красноречивее криков вашего друга. Объясните это «социальное взаимодействие».

Егор сделал паузу, его ясный ум лихорадочно искал выход. Он не мог солгать - ангелы плохие лжецы, их аура выдает сразу. Но он мог исказить правду.
-Первокурсник... Артем... неловко пошутил. Иван счел шутку оскорбительной для... чести своего крыла. Задел не его лично, а его происхождение. Возникла кратковременная вспышка гордости. Я недооценил накал страстей.

Это была гениальная уловка. Защита коллективной чести - смягчающее обстоятельство в Демоническом крыле. Асмодей Люциферович даже одобрительно хмыкнул.

Серафима Игнатьевна смерила Егора долгим взглядом. Она не верила ни единому слову, но формальность была соблюдена.
-Вспышка гордости, - повторила она. - Хорошо. Ржевский - десять часов обязательных работ по благоустройству нейтральной зоны. Уборка листьев с райских яблонь и прополка чертополоха у входа в ваше крыло. Под присмотром садовника-гнома. Булаткин - раз уж вы так хотите помочь , вы будете сопровождать его и помогать. Возможно, совместный труд напомнит вам о добродетели смирения. И о том, что драки - не лучший способ знакомства с новыми студентами. Все свободны.

Выйдя из деканата, Иван пнул мраморную балюстраду, чуть не отколов кусок.
-Совместный труд! Смирение! Я ей покажу смирение, я ей...
-Замолчи, - резко оборвал его Егор. Его обычно спокойное лицо было серьезным. - Ты влип по полной, и я вместе с тобой. И самое главное - ты добился ровно обратного. Ты видел ее глаза? Ксении?

Иван замолчал, сжав кулаки. Он видел. Выражение брезгливости и осуждения стояло перед ним как живое.

- Теперь мы для них не просто навязчивые типы, мы - агрессоры, - констатировал Егор. - Поздравляю. Ты выстроил между нами и ими крепостную стену. И мост через ров сжег.

В это самое время Ксения и Анна сидели в укромном уголке сада Ангельского крыла, на скамейке, увитой цветущей голубой глицинией. Ксения, вся съежившись, задумчиво ковыряла пальцем дырку на своих кожаных напульсниках.

- Ну и рожа у него, а? - выдохнула она, наконец. - Настоящий бандит. Как он посмел на Артема наброситься? Артем просто спросил, понравилась ли мне лекция!

Анна, сидевшая с идеально прямой спиной, гладила ладонью бархатистый лепесток цветка.
-Это классическое поведение незрелого доминантного самца, - сказала она без тени эмоций, как если бы читала лекцию. - Примата, который силой пытается утвердить свой статус в стае, когда понимает, что другие методы не работают. А Булаткин... я думала, он умнее. Оказалось, просто более изощренный примат. Его ложь в деканате была настолько очевидной, что это даже оскорбительно.

- Мне Валерий из третьего курса говорил, что Ржевский - тип опасный, - поделилась Ксения, поеживаясь. - Что он меняет девушек как перчатки, использует и бросает. Что он вообще... демон похоти в самом прямом смысле. А Булаткин всегда с ним, они как сиамские близнецы. Говорят, Егор может соблазнить кого угодно своими речами о созидании, а потом заставить этого человека продать душу.

- Сплетни, - отрезала Анна, но в ее глазах мелькнула тень сомнения. - Но доля истины в них, видимо, есть. Нам нужно держаться от них подальше. Они - проблема. А у нас с тобой, Ксюш, и так достаточно сложностей.

Их разговор прервал звонкий, слащавый голос:
-Ой, а что это вы тут такие грустные? Небось, Ржевский с Булаткиным достали?

Перед ними стояли две фигуры. Лиза - ангел-«крыса», как ее прозвали за глаза. Ее полноватая фигура была облачена в мешковатую форму, которая сидела на ней нелепо, а крылья казались чуть общипанными. Рядом с ней - Кристина, демонесса со злым, острым личиком и глазами-буравчиками. Та самая, что распускала сплетни.

Ксения насторожилась, как кошка. Анна сохраняла ледяное спокойствие.
-Нам никто не досаждает, Лиза. Спасибо за беспокойство.

- Да вы не скрывайте! - с фальшивым сочувствием воскликнула Кристина. - Все видели, как этот грубиян Ржевский набросился на вашего друга! Просто потому, что вы с Аней с ним разговаривали! Он ужасно ревнивый. И собственник. А Булаткин ему во всем потакает.

- Нам не интересно, - холодно сказала Анна.

- Ну, вам-то точно надо быть осторожнее, - не унималась Лиза, бросая на Ксению сочувственный взгляд. - Ржевский, я слышала, помешан на розовом цвете. А у тебя, Ксюш, такие яркие волосы... Он тебя, бедную, уже в свой список внес. Лучше к нам присоединяйся, мы тебя защитим.

- Я сама прекрасно могу за себя постоять, - огрызнулась Ксения, но внутри ее зашевелился противный, холодный червячок страха. «Он помешан на розовом цвете...»

- Ну как знаете, - вздохнула Кристина. - Но если что, мы всегда рядом. Мы же все должны держаться вместе против таких... буйных.

Они ушли, оставив за собой шлейф ядовитых намеков и фальшивого участия.

Анна посмотрела на подругу. Ксения была бледной.
-Не слушай их, Ксю. Они специально. Они обе влюблены в эту парочку игрушечных злодеев. Лиза вздыхает по Булаткину, а Кристина - по Ржевскому. Они просто пытаются тебя напугать, чтобы ты даже не смотрела в их сторону.

- Но он и правда набросился на Артема, - тихо сказала Ксения. - Без причины. А эти... эти ядовитые подруги их... Они ведь правду говорят? Про список? Про то, что он...

- Он - глупый мальчишка с завышенной самооценкой, - твердо заявила Анна. - И мы не будем опускаться до его уровня. Мы здесь учиться пришли. Забудь о них.

Но забыть не получалось. Яд, мастерски впрыснутый Лизой и Кристиной, начал свою работу. Теперь образ Ивана Ржевского в сознании Ксении обрастал не просто отталкивающими чертами, но и зловещими подробностями. Он стал не просто наглым хулиганом, а потенциальной угрозой. И Егор Булаткин превратился из загадочного красавца в коварного соучастника.

А Иван в это время, с метлой в руках и под бдительным оком ворчливого садовника-гнома, сгребал опавшие листья, чувствуя себя абсолютным идиотом. Каждый лепесток райского яблока, на который он наступал, казался ему насмешкой. Он мысленно прокручивал момент, когда его кулак толкнул Артема, и снова видел глаза Ксении. Не страх, не восхищение - брезгливость. И это ранило его самолюбие куда глубже, чем любое наказание деканата. Он не знал, что в этот самый момент ядовитые ростки, посеянные им самим и удобренные завистливыми подругами, уже давали первые ростки в сознании розоволосой демонессы, с которой он так отчаянно хотел познакомиться.