Колония 2002

Юнги проходит по коридору, не обращая внимания на семейные снимки. Сейчас альфу интересует неожиданный звонок от отца, нежели ностальгические воспоминания. Он заходит в кабинет и видит мужчину, который сидит за столом и рассматривает документы. Юнги садится напротив и выжидающе смотрит.

— У меня есть серьёзный разговор к тебе, — старший альфа откладывает документы в сторону и слаживает руки в замок.

— Я понял это тридцать минут назад, когда ты вырвал меня с работы прямо посередине рабочего дня, — альфа поправляет волосы. — Поэтому, отец, давай ближе к теме, у меня ещё много дел.

— Тебе пора создать семью, — старший альфа видит, как быстро меняется выражение лица сына, от спокойного к возмущённому. — Не строй таких гримас, ты не пантомим. Мы с папой уже не так молоды и хотим видеть продолжение нашей семьи. Тем более тебе самому нужны наследники. Тебе уже давно не двадцать, Юнги, пойми.

— Я не буду создавать семью только из-за вашей прихоти или наследства, — Юнги встаёт из-за стола, желая прекратить разговор.

— Пожалуйста, Юнги, хотя бы попытайся, — отец встаёт следом, желая вразумить сына.

— У меня уже есть человек, которого я люблю и с которым хочу построить семью.

— Тогда я надеюсь на твоё благоразумие, сын, иначе мне придётся самому искать тебе кандидатуру.

Юнги покидает кабинет отца, так ничего и не ответив. Для него семья это не просто штамп в паспорте и наличие пары детей, как гарантия продолжения рода. Для него семья — это безграничное счастье и тепло, благодаря которому хочется существовать. И пока один единственный, сердцу родной омега не захочет семью, Юнги не сделает и лишнего шага в чужую сторону.

***

Тэхён просыпается в десять утра и смотрит в окно. Снова солнечно и, наверное, немного тепло. Выходные дни всегда вызывают тёплые эмоции, особенно если это суббота и конец марта. До лета недалеко, а там долгожданный отпуск. Омега чистит зубы и пританцовывает под какую-то знакомую музыку, возникшую в голове внезапно. Медленно завтракает блинчиками с джемом, смотря детективный сериал по телевизору. Вспоминает про ближайший визит семейства Кан и делает пометку в голове: завалить себя работой, чтобы поменьше видеть их сына. Тэхёну хватает эмоциональных качелей, с новыми у него случится какой-нибудь приступ, который ему не удастся пережить. А жить, кажется, ещё хочется. Неожиданный звонок в дверь прерывает жителей дома, и омега молится всем Богам мира, чтобы это было не семейство Кан со своей безграничной любовью являться раньше положенного срока. Сюрпризом, так сказать.

— Это не Кан, Тэхён, успокойся. Я разговаривал с ними час назад, они ещё в Пусане, — папа гладит омегу по волосам и подходит к двери.

— Ким Тэхён здесь проживает? — темноволосый курьер стоит на пороге, держа в руках табель.

— Да, это я, — Тэхён встаёт впереди папы, слаживая руки в карманы, внимательно смотря на альфу напротив.

— Распишитесь вот здесь и получите посылку, — темноволосый подаёт бумажку и Тэхён ставит свою подпись, не особо осознавая происходящее.

— От кого посылка? — темноволосый отодвигает Тэхёна в сторону, махая кому-то в сторону лестницы.

— От Чон Чонгука, — курьер отходит в сторону, пропуская трёх альф в квартиру. — Просили передать лично в руки.

Тэхён забирает бумажку и смотрит на содержимое, не веря глазам. В коробках, несчитанным количеством розовые, белые, сиреневые, фиолетовые, жёлтые, лизиантусы. Целых три коробки занимают удивительно красивые и нежные, любимые Тэхёном цветы. Остальные три коробки занимают такие же разные пионы, которые от тепла начинают распускаться.

— До свидания, и не забудьте про записку, — курьер с бригадой уходят, закрывая дверь.

— Ну же, открывай, — папа стоит в нетерпении, вытащив один пион, прижав к своей щеке. Тэхён разрывает конверт, вытаскиваю оборванную бумажку. На ней, чёрным цветом, крупным почерком альфы лишь пару слов:

«Твои соседи милые. Сказали номер квартиры, не задумываясь. А вдруг я маньяк? Ну и ладно. Это тебе твои любимые цветы. Знак внимания, так сказать. На пионы не смотри, они для твоего папы. Если захочешь и их, только маякни, я быстро отправлю. Хороших выходных. От изумрудных, с любовью»

— Какой ужас, — Тэхён садится на тумбочку у входа и задумчиво смотрит на цветы. И что делать с этим альфой?

— Брось, Тэхён, он хотя бы старается, — старший омега проводит рукой по пионам, вдыхая сладкий запах. — Просто попытайся довериться судьбе, в этот раз всё закончится хорошо.

— Ты просто ждёшь, когда я съеду и освобожу комнату. Даю гарантию, что ты из неё сделаешь детскую для внуков.

— Я не спорю с тобой, Тэхён, я очень сильно хочу увидеть внуков, да и отец тоже. Но, подумай сам, зачем нам дети, если ты не будешь счастлив? Разве наши старческие желания должны делать из тебя жертву обстоятельств? — папа присаживается рядом, кладя голову сына на своё плечо. — Ты скучаешь по Хиро, и мы все это знаем, но его уже не вернуть. Пойми, сынок, не нужно закапывать себя рядом с ним. Он бы не хотел этого, поверь. Только вспомни, как он любил твои глаза, которые сияли ярче солнца и звёзд. А теперь посмотри, — омега берёт сына за подбородок, заставляя взглянуть в глаза, — они погасли. В них море усталости и тоски, Тэхён. Судьба даёт тебе второй шанс, не упусти его.

— Я просто боюсь предать его, — тонкая слезинка катится по щеке, касаясь руки родителя. — Я не хочу думать, что смогу уйти в чужие руки. Я же его, полностью, каждой клеточкой, как я могу предать?

— Шесть лет прошло, Тэхён, шесть лет. Ты никогда его не предашь, потому что вы закончились той ночью. Он с тобой, но только в твоём прошлом. Оставь его там же, оставь его тому Тэхёну и позволь наслаждаться счастьем. А себе сейчас не строй преград и тоже позволь быть счастливым. Никто не говорит тебе забыть Хиро, просто пусть воспоминания будут частью тебя, не давай ими управлять собой.

Отчаянные всхлипы и слёзы — всё, что может сделать сейчас Тэхён. Глупое сердце осталось жить той ночью, когда он улыбался и просил включить музыку громче.

— Ну же, Тэ, давай громче! Мы же не старики, чтобы ехать в такой тишине!

— Ладно! Если нас остановит полиция, будешь сам объяснять моим родителям, почему мы снова в полицейском участке!

Альфа громко смеётся, останавливаясь у дома своего дедушки, чтобы поцеловать Тэхёна, который всегда любит паниковать без дела. Тёплые губы отвечают на поцелуй, а тонкие руки зарываются в волосы, притягивая ближе.

— Зайдём к дедушке попить чай? Он сказал, что купил твои любимые булочки.

— Боже, Хиро, мы ему уже надоели!

— Он становится в миллион раз счастливее, когда видит тебя! А внук, между, прочем, его, я!

— Я просто владею сильным навыком обаяния! — Тэхён прилаживает ладошки к щеке, улыбаясь. Хиро снова неожиданно целует, обнимая за талию.

— Несомненно, иначе бы я прошёл тогда мимо.

— Ты не смог бы пройти мимо, потому что твой друг решил сломать мне руку.

— Он мне больше не друг, так что не вспоминай.

Чёрная иномарка останавливается рядом, прося приспустить стекло и чем-то помочь, а Тэхён снова рыдает у родителя на плече. Так много сказал бы, если хотя бы знал, что произойдёт через пару секунд.

— Я бы хотел видеть тебя счастливым.

— Я знаю, пап.

***

Чимин исписывает уже третий листок конспекта, когда на телефон приходит сообщение. Усталыми руками открывает диалог и расплывается в улыбке.

Юнги: приедешь? Или мне к тебе?

Чимин: я уже выезжаю, с тебя вино.

Юнги: жду

Всё домашнее задание отходит на второй план, если на горизонте оказывается Мин Юнги. Чимин накидывает на себя куртку и заказывает такси, иначе от альфы достанется за ночную прогулку по метро. Машина приезжает через десять минут. За окном десять вечера, улицы заметно пустеют, оставляя после себя ушедший навсегда день.

Двадцать минут проходят мимолётно, музыка в наушниках ставится на паузу, а многоквартирный дом встречает омегу огромными объятиями. Лифт, по нажатию кнопки быстро поднимается на десятый этаж, а квартира под номером девять стала как родной. Альфа встречает тёплыми поцелуями в макушку и любимым, белым вином.

— Я сегодня встречался с отцом, — поглаживая мягкие волосы Чимина, Юнги начинает тяжёлый для сердца разговор.

— И что он сказал? — на тёплых коленях альфы, своей серой макушкой, удобно устроился Чимин, выпивая вино и поедая любимый виноград.

— Что мне пора задуматься о семье, — от расслабленного состояния Чимина не осталось и крупинки. Он поднялся с колен и сел прямо, гордо выпрямив спину, словно петух, который уже готов вступить в бой.

— Замужество!? — альфа молча кивает. — Никакого замужества, Юнги, иначе ты у меня сейчас же полетишь в окно!

— Чимин, успокойся, — альфа встаёт за омегой, который рванул к выходу, выпивая вино на ходу, бросая бокал на столешницу.

— Я поеду к твоим родителям и скажу, что сам на тебе женюсь, — омега натягивает куртку, поверх безобразно обвязывает себя шарфом и пытается застегнуть ботинки. — Да хоть завтра. Как тебе двадцать девятое марта? Красивая дата? Готов жениться?

— Я сказал им, что у меня уже есть омега и пока он не будет готов, никакого замужества не будет.

— Но я готов Юнги, хоть сейчас! — отчаянный взгляд омеги проникает в самое сердце. Стоит на пороге такой потрёпанный, родной и влюблённый.

— Нет, ты ещё не готов, — Юнги складывает руки и опирается на стену позади себя.

— Слишком мал, да? — Чимин облизывает губы и застёгивает молнию куртки. — Звать меня в десять вечера к себе домой, я не мал. Целовать меня, забирать иногда с пар, делать двусмысленные намёки я не мал. А вот взять более серьёзную ответственность и наконец-то пожениться, потому что оба хотим и готовы, так я мал. Не противоречь самому себе, Юнги, я не буду это терпеть.

Чимин открывает дверь и собирается уже уйти домой, как его перехватывают под локоть и заталкивают обратно в квартиру. По комнате разносится томный вздох, когда губы этих двоих сталкиваются в глубоком поцелуе.

— Я не знал, что всё так серьёзно, прости, — Юнги стягивает шарф с омеги и расстёгивает куртку, пока тот снимает ботинки.

— Если этот разговор закончиться в спальне со стонами, то ты обязательно будешь прощён.

Юнги берёт омегу под колени, закидывая на себя, и несёт в спальню. Если Чимин хочет, значит, он получит. Мягкое тело падает на кровать, плотоядно улыбаясь, пока Юнги нависает сверху и медленно снимает футболку. Горячие губы Чимина оставляют засосы на бледной шее альфы, а тот даже и не против. Омега снимает с себя свитшот, и принимается за ремень.

— У меня нет презерватива, — сбивчиво и на ухо, чтобы ненасытный Чимин услышал.

— Тогда постарайся не наделать глупостей, — и это, пожалуй, всё, что может сказать Чимин, который полностью обнажённый шире раздвигает ноги и принимает ненавистную растяжку.

— Не бойся, я готов и к такой ответственности, — член проникает внутрь, даря омеге чувство теплоты и наполненности. Медленные толчки сопровождаются громкими стонами, которые никогда не любили сдерживаться. Альфа переворачивает предмет воздыхания на живот и начинает толкаться под новым углом, в более грубом темпе. Чимин задыхается в собственных ощущениях, сжимает простынь и тянется за тысячным поцелуем к тому, которому готов отдать и сердце, и душу, и тело.

В ту ночь две влюблённые друг в друга души решили больше не сдерживать свои чувства и любить. Любить так, будто завтра расстанутся навек.

***

Тэхён пил чёрный чай по пути на работу, когда в него врезался какой-то парень.

— Ох, извините, вышло неловко, — парень с серой макушкой поклонился и выпрямился, застывая в изумлении. — Мистер Ким?

— О, Чимин, — прокурор поклонился в ответ, смотря так же неожиданно и неловко. — Ничего страшного, с кем не бывает. Я пойду.

Тэхён уже отошёл на добрые полтора метра, как его окликнул сероволосый омега.

— Господин, не играйте с моим братом, пожалуйста. Вы, правда, ему нравитесь, так что либо примите и дайте шанс, либо отступите. Он старается и многое не умеет, но ищет к вам путь. Не знаю, почему именно вы, но если его сердце выбрало вас, значит так нужно.

Тэхён, дослушав, развернулся и ушёл, оставляя Чимина. Он знал, знал, что омега прав, как и все вокруг, оттого и поселил в себе ещё один страх. Страх полной неизвестности. А что будет, если... Или ничего не будет? Внутренние сомнения терзали так, что на внешний мир не оставалось внимания. На работе его ждал суд над насильником, поэтому отвлекаться было нельзя.

— Выглядишь каким-то помятым. Всё хорошо? — помощник Сун заваривает кофе, пока задумчивый Тэхён уже десять минут мешает свой чай.

— Ты же знаешь, почему я здесь работаю?

— Все знают, я не исключение, но при чём здесь это?

— А при том, что все планы рушатся хуже карточного домика, а я ничего сделать не могу, — прокурор оставляет чай на столе, удаляясь из кухни для работников.

Может, стоит принять ухаживания и пустить всё на самотёк? Но жизнь слишком непредвиденная вещь, чтобы доверяться воле случая. Решения нужно уметь принимать, и как можно скорее. Тэхён, одевая мантию прокурора и вспоминая все материалы дела, немного забывает о проблемах. Кто знает, может оно и к лучшему.

Проходя мимо стойки, направляясь в здание суда со своей кипой помощников, он замечает стоячего Чонгука, который бросает восхищённый, но в тоже время жалостливый взгляд. Тэхён отводит глаза и вспоминает, куда идёт и зачем. Он разберётся со всем, но только позже, обязательно.

***

Холодный вечер, звук бьющегося сердца, вспотевшие ладони и знакомая машина дают Тэхёну осознание: ему снится неспокойный сон. Музыка в салоне быстро затихает, а знакомый одеколон бьёт по обонятельным анализаторам так сильно, что можно задохнуться. Он смотрит в окно и видит свои ночные истерики: он, счастливый и юный танцует с Хиро на берегу моря под музыку, исходящую из машины. Слёзы, как родные жильцы щёк омеги снова стекают, разбиваясь. Подсознание никогда не жалело его.

— В этот момент ты был самым красивым человеком в мире, — рядом сидящий альфа вызывает протяжный вой из уст Тэхёна. Он ещё никогда не говорил с ним во сне.

— Чего? — захлёбываясь, на грани сознания.

— Ты выглядишь чертовски сексуально в прокурорской форме, но это не та профессия, которая тебе нужна, Тэхён.

— Ты, правда, говоришь со мной?

— Ты загнал себя в такую яму, малыш, даже глубже моих двух метров, — Хиро поворачивается к Тэхёну и берёт его за щёки, заставляя смотреть в глаза. — Твой папа прав, Тэхён, оставь нас для прошлого. Меня не вернуть, понимаешь?

— Нет, нет, — лицо снова опухло и стало красным от слёз.

— Смотри на меня, малыш. Тот альфа, слышишь?! Тот альфа, правда, хороший. Не бойся, маленький, ты не предаёшь меня, нет, — по его щекам так же скатываются слёзы. Оба потерянные, встретившиеся во сне. — Как ты можешь? Посмотри в окно, мы навсегда останемся в этих моментах. Я буду хранить их вместе с тобой, клянусь. Но ты должен отпустить меня и жить дальше.

— Я не хочу, как же вы все не можете понять, я не хочу! — крича, пытается доказать неправоту окружающих.

— Эй, маленький, тише, тише, — альфа прижимает заплаканное тело к своей груди, поглаживая голову. — Даже моя мама уже не горюет так, как ты. Знаешь, говорят, вселенная у нас не одна, и в какой-то параллельной мы с тобой вместе. Пьём чай, воспитываем детей и достраиваем дом.

— Я не хочу в какой-то другой, я хочу именно в этой.

— В этой уже нельзя, малыш. В этой у тебя другая судьба, другой путь. Я тоже скучаю, очень, но я не могу вернуться, понимаешь? Мне так жаль, что в тот вечер я позвал тебя гулять. Но, видимо, мне было отмерено именно столько лет. Не вини себя.

— Моя жизнь словно остановилась, мне очень тяжело.

— Я знаю, маленький, знаю. Прости, что не приходил раньше, я думал, ты справишься.

— Я не справляюсь, ни с чем.

— О нет, малыш, ты очень сильный. Ты проходишь такой путь, это очень достойно. Я очень горжусь тобой.

— Я не знаю, как быть дальше, понимаешь? Я не знаю, как жить. Меня словно раздавили, проехались фурой, а потом отряхнули и кинули в мир.

— Ты справляешься. Ты не видишь этого, но ты очень сильный. Но, Тэхён, пойми, я умер. Моё тело, скорее всего, разъедают насекомые, какие-нибудь червячки или жучки. Не плачь, маленький, это суровая правда, — альфа берёт Тэхёна за руки и смотрит в любимые глаза. — Я ушёл. Ушёл навсегда туда, откуда не возвращаются, малыш. Ты должен это принять и жить дальше. Ты не предаёшь меня. И никогда не предашь. Мы с тобой, два дурачка, связаны, ­— альфа щёлкает пальцами по опухшему, красному носу омеги и улыбается той самой улыбкой, которую дарил лишь ему. — Но, пожалуйста, оставь нас там, — он кидает взгляд на танцующих двух влюблённых и снова смотрит на омегу. — Слышишь? Я люблю тебя, Тэхён, но я навсегда там. Ты должен прожить свою жизнь. Тот альфа, его сердце настолько чистое, что я могу доверить тебя ему. Правда.

— Значит, это конец?

— Это твоё новое начало, глупый. Ты станешь таким счастливым, поверь. А когда ты, старенький и дряхленький окажешься там, где я сейчас, то ты будешь обязан светиться и рассказывать, как вы с тем альфой прожили жизнь. Сколько завели детей, собак, кошек, черепах.

— Зачем мне черепахи? Я терпеть их не могу, — немного улыбнувшись, лежа на плече самого любимого человека в мире, он снова напоминает, что не любит черепах.

— Кто знает, может, твой сын захочет. Тэхён, я скоро уйду, — омега прижался ближе, вдыхая аромат того, кого возможно уже съели червячки и жучки. — Мой маленький, пожалуйста, будь самым счастливым в этом мире, прошу тебя, — Хиро прижимает трясущееся тело ближе и целует в макушку. — Пожалуйста, Тэхён, пожалуйста. Мне слишком больно смотреть на тебя, на такого. Пообещай, малыш. Пожалуйста.

Тэхён зарывается в толстовку и ревёт, ревёт, ревёт.

— Я очень люблю тебя, маленький.

Альфа целует каждую частичку лица и снова прижимает ближе, в самый последний раз.

Тэхён открывает глаза и чувствует влагу на щеках. Слышит тот самый запах и прикосновение от поцелуев.

Маленький.

Его маленький Тэхён именно сейчас, тридцать первого марта, спустя пять лет, чувствует освобождение. Пусть и не полностью, пусть и не навсегда, но дышится так легко и спокойно. Он встаёт с кровати, подходит к комоду и достаёт из шкафа фото того самого вечера, где они на пляже пусанского моря, танцевали под музыку, которая исходила из машины альфы. В том вечере хотелось остаться навсегда.

— Спасибо, что пришёл ко мне. Даже спустя столько лет. Даже если больше не придёшь. Мне очень не хватало этого. Я благодарю тебя за эти минуты. Клянусь, что сменю профессию, обещаю, только закончу то самое дело. Извини, я не могу простить того, кто лишил тебя жизни и забрал у меня, у родителей. Я люблю тебя и обещаю, мы встретимся, когда я буду дряхленьким старичком. Расскажу тебе обо всём. Очень люблю тебя, и прощай. Как и обещал, впускаю в свою жизнь новых людей.

Тэхён целует альфу на фотографии, и убирает далеко в комод. Теперь он достанет тогда, когда дети или внуки попросят рассказать о первой любви.

Нет, он не освободился до конца. Всё ещё скучает, но клянётся самому себе, что отпустит и попробует заново. Даст шанс тому, кому доверяют.

Он будет самым счастливым.