Акт 2. Встреча.
Порой, кажется, что некоторые вещи принять непосильно. Даже, если спустя много лет они постепенно исчезают в памяти. Но едва на них видишь намёк, сразу же погружаешься в своего рода отчаянные воспоминания. Тебе не просто страшно. А ещё и стыдно. Раскаяние, хоть и позднее, даёт тебе своеобразную пощёчину.
Фриск проснулась в холодном поту. Рядом дремала Корнелия, видимо, не отходившая от девушки всё это время. Взгляд соседки по комнате нечитаем. Пуст как покров ночи, что закрыт облаками зимой. Цвет тёмно-малахитовых зрачков уменьшился, став печальным, когда русоволосая подала признаки жизни.
Поверх ладони легла рука лучшей подруги. Голос наполнился жалобными нотками, а сама Корни едва сдерживала порыв слёз.
— Я-я слушаю тебя, булочка.
— Заикаешься. Заикам нечего рассказывать, — хладнокровно отчеканила Фриск, без церемоний вставая с постели.
Повествовать о личных проблемах, навешивать кому-то их никому не хотелось. Поэтому лучше строить из себя последнюю сучку, но уберечь Скай от нервозного состояния. Правда, и это будет стоить многого: беспокойство возрастёт.
— Прости... Погорячилась. Настроение резко скачит. А волнуюсь я потому, что забыла принять таблетки от приступа, — старательно делая улыбку как можно непринуждённее, кареглазой стало вдвойне не по себе.
Выражение лица Корни стало недоверчивым. Она явно не до конца приняла ответ. Вон как сверлит спину глазами острым, но, по крайней мере, ожившим взглядом.
"Чёрт, нужно валить в больницу. Иначе не отвянет!"
Перевязав наскоро волосы в высокий, однако короткий хвост, Фриск вяло приняла прохладный душ. В зеркале отражается бледнолицая человечка, до ужаса худая. С кругами под глазами, впалыми щеками и выпирающими рёбрами. Размером груди, в отличии от той же Джеки, нельзя похвастаться. Хотя... это вроде бы нисколько не заботит Дэйва. Ему до безумия нравится и такая внешность девушки.
А вот сама Фриск замечает разительное сходство со своей матерью. И черты тела, и лицо... Только вот глаза. Отца... В голове сохранилось мало моментов, связанных с ним. Вечные командировки не позволяли мужчине быть полноценным членом семьи.
На ведёрке для грязного белья лежит постиранная недавно футболка Дэйва. Фриск так не отдаёт её после первой ночи любви, проведённой с ним. В полоску. Лилово-багрового цвета. Такая длинная, мягкая и приятная на запах.
Шорты. Старенькие, потёртые в некоторых местах, купленные в секонд-хенде.
И тонкие, тёмные колготки. Идеальное сочетание, за исключением жары. Правда, по прогнозам она уже спала.
Девушка вытерла тело и, напялив одежду, вернулась в комнату с тёплым смешком на устах.
— Хватит киснуть, мисс Небо. А то солнышко не взойдёт.
— Куда снова намылилась? — чуть недовольно спросила подруга, скрестив руки на груди. — К Дэйву снова?
— Да простит тебя Примадонна за подобную ересь! — скорчила рожицу рыжеволосой Фриск, с ехидством вытаскивая язычок. — Я в больницу, к маме.
Корни выдохнула струю воздуха изо рта. Всё же она понимала, какого рода горе случилось в семье подруги. Дальше диалог прервался на данной ноте. Скай без слов помахала рукой в знак прощания. Русоволосая лишь зажала меж пальцев заветную баночку с таблетками и ремни небольшой наплечной сумочки.
Калифорния — это, как отдельная страна, солнечная, теплая, немного сказочная. Ощущения другого мира — мира кино. Улицы, дома, да и сама атмосфера напоминают о фильмах, много раз, пересмотренных в детстве. Люди вокруг приветливые, вежливые, как все американцы. Основная часть населения Калифорнии — живут спортом и всем, чтоо с этим связано. Утром, предпочитающие комфортную для тела одежду, а к вечеру или к ужину преображающиеся как Голливудские звезды. Роскошные платья или костюмы, босоножки или туфли, бриллиантовые колье или часы — неотъемлемая часть гардероба для похода в ресторан, бар — клуб или просто для вечерней прогулки по калифорнийскому побережью.
Город-зажигалка... Город мечта.
Однако в том районе, где проживает девушка, всё кажется совершенно по-другому. На обратной стороне монеты скрывается не очень чистые районы города, беженцы и бездомные, просящие милостыню.
Автобус, слава богу, ходивший по расписанию, приехал вовремя. Для Фриск теперь каждая минута была на счету. В мыслях она поторапливала даже машину.
Множество различных лиц. Множество эмоций на каждом из этих лиц. Невозможно сконцентрироваться на одной тревожащей мысли. Теряешься среди выходящей на остановке толпы, едва не забывая про свою.
— На остановке, пожалуйста!
Кричать, казалось бы, не принято. Однако русоволосая была так взволнована скорой встречей, что крик души сорвался с уст против воли. Сотни глаз оборачиваются в её сторону, но девушка их не замечает, выскальзывая из злочастного автобуса.
Перед глазами возникает порог больницы. Ноги несут туда со всей поры. Она вспотыкается по пути не хуже, чем маленький ребёнок. Подбегает с беспокойной физиономией к регистратуре.
В ушах стоит гудок проезжающих машин вперемешку со звоном...
— Чара Д., пожалуйста! Её обслуживал доктор Бин Стюарт... Прошу... Поскорее...
Медсестра смерила девушку строгим, равнодушным выражением скучающего лика. Маска. Такая безэмоциональная. Такая... Отвратительная.
— Займите своё место в зале ожидания.
— Да как Вы не поймёте, моя мать болеет раком третьей степени! Мне срочно нужно поговорить с ней! Это жизненно необходимо! — почти хватаясь за халат женщины, выкрикивает, ощущая, как подкрался мерзкий ком в горло, Фриск.
По овалу лица вновь текут безудержные слёзы.
Она старается не ударить женщину, но всплеск агрессии и бессилия заставляет нижнюю челюсть зажать верхнюю до скрежета в зубах. Похоже, что состояние Фриск напугало блондинку. Она утвердительно кивнула головой, мягко поглаживая внешнюю сторону сжатого кулака подростка.
— Сейчас... Дайте пять минут.
Фриск отпускает воротник халата, выдохнув тяжёлую струю воздуха из лёгких. Голова чуть вскружилась. Чёлка упала на лоб и глаза.
Она готова ждать пять минут, не более.
Дальше... Будь готова к штурму, больница.
Ноги дрожат.
Девушка скрестила руки на коленях, высвобождая последние слёзы из глаз. Мама не должна увидеть свою дочь в таком послабленном состоянии. Ужас, если она заметит эти синие круги...
"Ничего, скажу, что переработала в кофе."
— Мисс Д. Ваша мать готова ко встречи с Вами, — голос врача, словно живительное зелье, наполнило огоньком надежды сердце внутри.
Фриск осторожно поднялась со стула, спешно одевая бахилы на кроссовки. Шарканье её ног раздавалось эхом в полупустых коридорах с накрахмаленными стенками. Прожектора слепят глаза. Первый, второй, третий шаг... Сколько они уже идут?
Кабинет ХХХ.
Дверь с лёгким скрипом открывается. Доктор что-то говорит матери кареглазой, а затем выходит из кабинета, попутно накидывая на плечи девушки белый халат.
Мать лежала неподвижно, с лёгкой иронической ухмылкой, подлючённая к капельнице. Её длинные волосы были откинуты назад, а багровые глаза, чуть прикрытые веками, с прищуром изучали пришедшую.
— Ну же, иди сюда, маленькая моя негодница. Мама тебя зацелует до смерти.
— Мамочка... — всхлипывая и шмыгая носом, Фриск бросилась к койке, покрывая близкого человека поцелуями. — Мамочка...