La Lune

Эти два дня мы гуляли по Нью-Йорку, периодически посещая тёплые места, чтобы холод не смог нами овладеть. Каждый счастливый момент наших прогулок, я жалела о том, что не взяла с собой фотоаппарат. Улыбчивое лицо Рафа, разнообразие цветов вокруг, лапатый снег – то, что дарило нам радость в эти моменты, и мне правда хотелось всё это сохранить.

Сегодня – последний день нашей прогулки. Уже завтра утром он снова улетит во Францию, а я останусь тут еще на два дня. В этот день я вышла к дому на пять минут раньше, чтобы дождаться моего спутника. К счастью, сегодня мне хватило ума взять с собой незаменимую вещь сбережения прекрасных воспоминаний – фотоаппарат. Через три минуты я вижу знакомый силуэт высокого и статного парня. Он движется прям ко мне, и я замечаю, как некоторые девушки провожают его взглядами. Его лицо украшает улыбка, которой он показывает радость от нашей встречи. Я замечаю этот момент прекрасным и быстро беру в руки фотоаппарат. Щёлк. Щёлк. Щёлк. Три разных эмоции: радость, недоумение и невероятный смех читаются на этих фотографиях.

- Что ты делаешь? – Раф подходит ко мне и смотрит в мои глаза.

- Создаю свою коллекцию воспоминаний.

- Прекрасно. Значит, сегодня у нас по плану – создание самых лучших воспоминаний этих Рождественских каникул?

- Верно.

- Тогда я обеими руками «за», - Раф слегка поднимает руки вверх, наглядно демонстрируя свое согласие. Щёлк. Щёлк. – А ты – проворная девушка, - тогда пойдём, - он хватает меня за руку, и я слегка удивляюсь его крепкой хватке.

Мы проходим самые интересные и необычные улицы Нью-Йорке. На каждой остаются наши непередаваемые эмоции, которые я стараюсь остановить. Мгновения наших небольших путешествий – то, что сделало меня счастливой сегодня. Сейчас. Ничто не делает нас такими счастливыми, как то, что происходит в этот момент. Иногда мы не способны оставить это на фотобумаге или экране наших смартфонов. Но в любом случае, лучший фотограф и фотоаппарат – наши глаза, лучшая карта памяти – наша, человеческая память. Иногда меня начинает трясти изнутри от тех событий, которые я переживаю прям сейчас. В хорошем смысле этого значения. Мне тепло от того, что я здесь. Что я живу «сейчас».

- Нам не хватает совместных фото, - Рафаэль смотрит в экран фотоаппарата, перелистывая фото за фото.

- Может, попросить прохожих сфотографировать нас? Или... - в мою голову приходит идея, которую я не сразу озвучиваю, и это придаёт какой-то загадки и абсурдности моим мыслям.

- Или...?

- Я могу позвонить Кэсси и Кевину.

- Кэсси и Кевину?

- Это – мои лучшие друзья.

- Хорошая идея. Мне кажется, твои друзья – такие же интересные люди, как и ты, – он улыбается, и к сердцу поступает приятное тепло.

Через полчаса мы встречаемся на районе Кевина – небольшой район с загородными домами, похожие на дворцы. Здесь всё выглядит очень сказочно и красиво. Я подхожу к друзьям и обнимаю их. Кевин, как положено, здоровается с Рафом и представляет Кэсси. После знакомства, мы идём по улице, на которой живёт Кевин, и осматриваем местность и локации.

- Дело в том, что мы хотели бы сделать совместное фото, - тихо, но уверенно произношу я.

- Так вот почему ты нам позвонила? – Кэсси хмурит брови и складывает руки на груди, - в другом бы случае ты бы даже не вспомнила наши имена, - она поворачивается к Кевину, и мы начинаем смеяться, ведь за все года нашей дружбы каждый из нас понимает, что это шутка. Рафаэль слегка смущается, но потом всё-таки понимает, что никакого злого умысла в её словах нет.

Мы долго фотографируемся на фоне красивых домов и зимней природы. Заснеженные улицы придают особенного шарма нашим фото. И в конце концов, мы решили сделать фото вчетвером, в котором помог случайный прохожий. Остаток вечера наша компания проводит у «Роджерс бургер», за чашкой тёплого кофе и приятных разговорах, и воспоминаниях о Франции и наших поездках.

Придя домой, я падаю на кровать и долго вспоминаю о выходных, проведённых со своей семьей и друзьями. С лучшими людьми, которые подарили мне лучший подарок на Рождество – счастливые мгновения. Я так долго думаю, что радостные воспоминанию усыпают меня.

На утро я просыпаюсь от ярких лучей солнца, которые играют в догонялки на моем лице. Я открываю глаза и вижу, что снег, лежащий на крышах соседних домов, излучает яркий свет с помощью солнечных лучей, который рассеивается по моей комнате. В квартире пахнет свежим тестом и персиками. Этот сладкий запах прорывается в мою комнату, и ноги сами заставляют встать и пойти на кухню.

Бабушка готовит пирог с персиками и что-то внимательно читает в книге, которую ей вчера подарила мама. Увлеченная процессом, она не замечает, как на кухню спускаюсь я. Когда её взгляд падает на меня, она слегка вздрагивает от неожиданности, но потом подходит ко мне и улыбается. Через секунду она возвращается к приготовлению пирога и снова внимательно изучает текст в книге. В этот момент я понимаю, что в Париже мне будет очень не хватать этих семейных и очень тёплых моментов, как цвет персиков в железной миске. Я стараюсь быстрее подняться наверх, чтобы взять фотоаппарат и сделать фото увлеченной бабушки. К счастью, у меня это получается и несколько снимков уже красуются на экране моего фотоаппарата. Лёгкая нотка Франции, которая передаётся в её сдержанном и милом наряде бабушки, замечательно смотрится на модернизированной кухне на фоне окна, в котором виднеются небоскрёбы. Понимая, что завтрак будет готов лишь где-то через час, я поднимаюсь в комнату и снова плюхаюсь на кровать. В руках тереблю телефон, стараясь вспомнить, что я хотела сделать – написать Рафу – озарение приходит в мою голову так же неожиданно, как и появление самого Рафаэля в Нью-Йорке.

Через полчаса нашей переписки, в которой мы больше смеемся, вспоминая вчерашние моменты, чем переписываемся о чем-то важном, я иду в душ, а Раф – заходит в самолёт.

Одевшись, расчесав мокрые волосы и заправив кровать, я спускаюсь вниз. На кухне находится всё семейство: мама с бабушкой накрывают на стол, а папа читает газету. Все улыбаются, когда видят меня и продолжают заниматься своими делами.

Наш завтрак длится около тридцати минут, мы обсуждаем то, как прошли наши каникулы, и я им рассказываю о внезапном визите Рафа. Мама расплывается в улыбке, а папа сосредоточено смотрит на меня, будто пытается внедриться в каждую мелочь моего рассказа. К счастью, их история вызывает довольные улыбке на лице каждого. Через десять минут мы встаём из-за стола, и отец предлагает помыть посуду за нас. Мы с мамой и бабушкой подымаемся ко мне в комнату, чтобы собрать мой чемодан.

Сидя на полу, мы с мамой пытаемся убрать осенние вещи и наполнить чемодан более тёплой одеждой. В это время, бабушка ходит по комнате и смотрит все фото в рамках, которые стоят на полках, комоде и рабочем столе.

- Какой он, этот Раф? – мама снова расплывается в улыбке и смотрит на меня.

- Очень добрый и хороший.

- А внешность? – неожиданно бабушка садится рядом с нами, держа в руках несколько пар тёплых носков, которые она достала из ящика.

- Прекрасный.

- Прекрасный?

- Да. У него тёмные волосы, которые напоминают каштан в бабушкином саду. Глаза чуть светлее земли, с оттенком янтаря и рыжими крапинками. Иногда, мне кажется, что Бог создал его хорошим во всём. Я бы не сказала, что он идеален. У каждого есть свои недостатки, но кажется, они стали лишь его достоинством. Лёгкая стеснительность иногда кажется мне сдержанностью. Он еще ни разу не ранил меня словами. Наоборот, когда он говорит, такое чувство, будто я пью чай с мёдом – сладкий и тёплый.

- Это хорошо, лапушка, что ты нашла такого замечательного человека.

- Он тебе нравится? – в руках у мамы мой любимый серый свитер, который она аккуратно складывает в чемодан, а потом переводит взгляд на меня. Я слегка задумываюсь над этими словами, ведь не понимаю, что она имеет ввиду. Я еще ни разу за нашу дружбу не думала о том, что мы можем быть чуточку больше, чем друзьями.

- Да. Он нравится мне как друг, который помогает мне, поддерживает меня и проводит со мной время.

- Ну, я имела немного другое ввиду, - она улыбается и кладёт свою руку на мою.

- Я поняла, - мой взгляд падает на лежащие джинсы в шкафу, которые я хотела взять. Поэтому я встаю, но думая вовсе не о джинсах, подхожу к объекту своего «внимания». Я отвожу глаза в сторону окна и вижу, как на улице пролетает снег. Непроизвольно в разум врываются воспоминания о том, как мы гуляли под таким же белым снегом по улицам Нью-Йорка. Как его глаза горели от интереса, а мои – от чувства тепла внутри. Я вспоминаю, как смотрела на него, когда он улыбался и ловил моменты. Как он слегка пританцовывал и смеялся, когда периодически падал. В сердце врывается чувство, которое я чувствовала при каждом мгновении, когда он меня смешил. Мне становится тяжело в районе груди, слева. Но это приятная тяжесть, которую я ощущаю впервые. Мне не хочется освободиться от неё. Потому что я понимаю, что это за чувство. Обернувшись к родным, я улыбаюсь и прижимаю джинсы ближе к себе. Я слышу понимающий смех мамы и бабушки.

В самолёте я слушаю спокойную и тихую музыку, давая воспоминаниям и раздумьям пленить мой разум. Я рада, что всё сложилось именно так. Каждый момент этих каникул стал для меня маленькой спасательной лодочкой за всё время, когда я плавала в реке непонимания и растерянности. Мне всё казалось таким странным и тягучим, что я не понимала, что это – ничто, по сравнению с тем, что пережили люди, с которыми я провела эти каникулы: Рафаэль – предательство, Оливер – боль своей девушки, которая отвергала его каждый раз, бабушка – потерю самого родного человека – дедушки, мама и папа – года обсуждений, потерь и разочарований, Кэсси – ненужность со стороны других людей и насмешки своих одноклассников, Кевин – издевательства от людей, которые не разделяли его мнения, а я – потерю какой-то другой, не очень хорошей части себя, и обретение новых друзей. Каждая мысль больно прорезалось в мое сердце и мне становилось легче от того, что я обдумала каждое событие. Мне становилось легче от того, что сейчас я даю себе возможность обдумать всё то, что происходит и трезво обдумывать ситуацию. В любом случае, я понимаю, что после каждого дождя появляется радуга. И чем сильнее ливень, тем ярче она будет.

В комнате я не вижу своей соседки. Её вещей по-прежнему нет в шкафу. Это говорит лишь о том, что её Рождественские каникулы еще не закончились. После долгого перелёта, я ложусь на кровать и закрываю глаза, давая всему организму отдохнуть от всего, что произошло со мной за всё это время.

Когда я открываю глаза, на улице уже наступило утро, а на часах – пять часов. Я потираю глаза и смотрю на свой чемодан, который я так и не разобрала после приезда. Внезапно, я слышу, как в замочной скважине поворачивается ключ. Через две секунды в комнату врывается холодок с коридора и слегка красная от холода Кэйси.

- Ты не спишь? – Кэйси удивлённо смотрит на меня, стоя на носочках, - а я еще боялась тебя разбудить, - она демонстративно кидает свою сумку на кровать и становится на полную стопу, создавая сильный шум, который наверняка слышится соседям. Мы слегка заливаемся тихим смехом.

- Я тоже рада тебя видеть, - я подхожу к своей подруге и обнимаю её.

- Что ж, как прошли твои каникулы? Много подарков получила? Были ли какие-то неожиданные моменты? Ну...знаешь, на каникулах очень часто происходит того, чего не ожидаешь.

- Ты имеешь ввиду, как прошла наша встреча с Рафом?

- И это тоже, - она заметно краснеет, но делает вид, что не смущается от того, что я раскусила её, - в любом случае, он обещал не говорить, что я замешана в этом.

- Я сама догадалась, - пытаясь отвести какие-либо подозрения от того, что Раф «сдал» мне мою подругу.

- В любом случае, как всё прошло? – она улыбается и прыгает на кровать.

Следующие пол часа мы обмениваемся впечатлениями, и я показываю ей фото, которые были сделаны в Нью-Йорке.