15. Они уже близко.
Вот и пришёл конец покою. Я-то думал, что освободился от гнетущего страха, вызываемого охмором. Но всё начинается заново. В зловещем шёпоте я слышу имя.
- Китнисс, - неосознанно повторяю я, словно по команде. - Китнисс.
Но потом неожиданно вспоминаю, где нахожусь. Мой разум ясен - я в канализации Капитолия. Китнисс рядом со мной, ей нужна защита. Она не переродок! А шёпот настоящий. Он пробуждает во мне страх. Кем бы они ни были, они близко, они шепчут, точно напевают песню, несущую смерть. Я распахиваю глаза, резко сажусь и, тяжело дыша, осматриваюсь вокруг.
- Китнисс! - Её нигде нет. Меня охватывает паника. Я вскидываю голову и вдруг замечаю, что Китнисс стоит прямо напротив меня. - Китнисс, уходи!
- Почему? Кто издает этот звук? - озадачено спрашивает она, сбитая с толку моими словами.
- Я знаю одно: это существо хочет тебя убить. - Я почти кричу. - Беги, спасайся!
После секундного колебания она медленно кивает и опускает лук. Я только сейчас замечаю, что наконечник стрелы был направлен на меня. Китнисс оглядывает наши лица.
- Что бы это ни было, оно гонится за мной. Похоже, нам пора разделиться.
- Но ведь мы твоя охрана, - говорит Джексон.
- И твоя съемочная группа, - добавляет Крессида, остальные кивают в знак согласия.
- Я тебя не брошу, - прибавляет Гейл.
Да какая разница? Я могу думать только о том, что нам нужно убираться отсюда. Они уже близко. Животные, переродки - не имеет значения. Им приказано убить Китнисс, в этом нет никаких сомнений. Я боюсь за неё, и это чувство боязни мне до боли знакомо. Всё, что происходит вокруг, вытягивает из меня много воспоминаний. Как я проснулся в пещере и увидел её, лежащую без сознания рядом со мной. Как я испугался, когда Китнисс долго не приходила в себя. Больше всего на свете я всегда боялся потерять её.
Теперь понятно, как иронично и в то же время ужасно было моё превращение. Воздействие охмора, казалось бы, ослабло. Но ненадолго: страх возвращается с новой силой. Ей нужно бежать! Я должен спасти её. Принять на себя удар, стать щитом. Я прегражу им путь, не позволю тронуть её. Не позволю убить. Чего бы мне это не стоило, я сделаю всё, чтобы этого не произошло.
Разум больше не ускользает от меня. Мысли ясны как никогда раньше. Я полностью настроен на цель. Китнисс сказала, что мы с ней такие - вечно защищаем друг друга. И я до самой смерти буду её защищать.
Пока я предаюсь размышлениям, Китнисс вооружает съёмочную группу. Она забирает у меня автомат, заряжает его настоящими патронами и отдаёт Поллуксу. Остальные тоже получают по стволу. В конце концов, невооружённым остаюсь лишь я. Да мне и всё равно: я в нём не нуждаюсь. Мне лишь нужно знать, что Китнисс в безопасности. Съёмочная группа проходит короткий инструктаж о том, как стрелять, затем мы выдвигаемся в путь. Поллукс выводит нас из комнаты обратно в тоннель. Отсюда шипение переродков слышится отчётливее. Они всё твердят имя Китнисс. Их шёпот должен пробудить во мне лютый страх, но отчего-то призыв больше не действует. По крайней мере, сейчас. В жилах плещется адреналин, я готов отразить нападение. Мы отступаем - ни один человек из отряда не готов сдаться на съедение жутким тварям. Переродки не пощадят нас. У них только одна цель. Убить Китнисс. И они не успокоятся, пока не добьются своего. Эти существа выкормлены безумием, они жаждут её крови. Я знаю, потому что и сам хотел того же. Как же отчаянно я желал ей смерти. Меня не оставляет непонятное, странное чувство, потому что теперь я хочу обратного: спасти ей жизнь.
Какие омерзительные твари эти переродки. Тут и говорить нечего. Всё, чего касалась рука Сноу, мерзко. Достаточно вспомнить волкоподобных существ с наших первых Игр, чтобы понять, что изощрённая фантазия Сноу не имеет границ, когда дело касается пыток. Я не знаю, какую форму примут переродки на этот раз; наверное, ту, которая напугает Китнисс больше всего. Страх должен парализовать её, полностью обездвижить. Понятия не имею, откуда мне это известно, однако я точно знаю, что мы должны спешить. Они наступают.
К счастью, я не один так думаю - остальные тоже ускоряют шаг. Через трубу мы должны выбраться к заброшенной железнодорожной колее. Бежать туда надо со всех ног. Вокруг - ни души, разве что кое-где крыса пробежит. Но шипение не стихает. Переродки быстрее нас, к тому же невозможно передвигаться бесшумно. Да это и неважно, потому что существа чуют наш запах. В голову лезут белые чудовища, часто являвшиеся мне в бреду. У них были длинные носы, которые постоянно что-то вынюхивали.
Мы проходим мимо пустого вагона, движемся вдоль колеи и вдруг слышим вопли. Я безошибочно узнаю их. Звуки режут слух и воскрешают в памяти леденящие кровь пытки.
- Безгласые, - говорю я остальным. - Именно так кричал Дарий, когда его пытали.
- Наверное, их нашли переродки, - отзывается Крессида.
- Значит, они охотятся не только на Китнисс, - прибавляет Натали.
- Скорее всего, они будут убивать всех, но не остановятся, пока не доберутся до неё, - говорит Гейл.
Я смотрю на него, спрашивая себя, откуда он это знает. Гейл прав: переродкам всё равно, кого убивать, они сметут всё на своём пути, пока не доберутся до цели. А потом какой-нибудь Распорядитель отзовёт их, и твари вернуться в своё логово.
По команде Китнисс все останавливаются. Она осматривает наши лица, в виноватом взгляде искрится замешательство. Я почти слышу её мысли. Люди идут на верную смерть, и она тому виной. Поэтому следующие слова меня нисколько меня не удивляют.
- Оставьте меня и уходите. Голограф я отдам Джексон. Выполните задание без меня.
- Так мы не договаривались! - бросает Джексон. И это правда.
- Мы зря теряем время! - говорит Финник.
Тогда-то я и слышу. Более отчётливо и гораздо ближе, чем раньше. Уже не шёпот, а визг.
- Послушайте, - тихо произношу я, подняв руку, чтобы все замолчали.
Вопли прекратились. Безгласые, которые работали в тоннелях, нашли здесь свою погибель. Переродки визжат гораздо громче; теперь они не только позади нас, но и под нами.
- Китнисс.
Все срываются с места. Поллукс ведёт нас вдоль рельсов. Мы останавливаемся у лестниц, ведущих на уровень вниз. Теперь этот путь для нас закрыт, если мы не хотим попасть в лапы чудищ. Китнисс и Поллукс достают голограф, чтобы найти обходной путь. Внезапно Китнисс отворачивается, сгибается пополам, и весь съеденный завтрак оказывается на полу.
- Надеть маски! - командует Джексон.
И тут я тоже улавливаю запах. Розы. Сладкий, тошнотворный аромат цветов Сноу. Ноздри медленно втягивают запах. Он вызывает отвращение, но меня не выворачивает наизнанку, как Китнисс. Дышать такими розами не опасно, так что маски не нужны. Это просто напоминание о жестокости Сноу. Всё тело Китнисс содрогается, она вытирает рот рукавом, разворачивается в сторону путей и ступает в небольшой проход, ведущий к Перевозу. Я иду следом.
Перевоз - это подземная дорога, идущая через весь Капитолий. По ним ездят легковые машины и грузовики, которые развозят продукты, прибывшие из дистриктов, по магазинам столицы. Перевоз ничем не отличается от улиц наверху, вымощенных плиткой пастельных тонов. Стены и потолок сделаны из белого кирпича. Повсюду напичканы фонари, отчего кажется, будто мы идём по улице при дневном свете. В этот ранний час дорога пуста. А это значит, что и капсулы могут быть активны. Китнисс вынимает из колчана стрелу и запускает её в одну из ловушек. Та взрывается и продолжает гореть. Мне удаётся рассмотреть лук Китнисс. Он какой-то особенный, впрочем, как и стрелы. Ведь обычные не стали бы подрываться.
Китнисс бежит к перекрёстку, лежащему, по крайней мере, в полмили справа от нас. Мы следуем за ней, держась ближе к стене.
- Не отставайте! - кричит Китнисс. - Там ещё одна капсула. Надо её подорвать.
Она почти достигает угла, готовая свернуть налево. Вдруг с другого бока меня ослепляет свет. Я разворачиваюсь и вижу яркий луч, растянувшийся от пола до потолка посреди улицы. Внутри луча находится Мессалла.
- Китнисс! - кричит Финник.
Та поворачивается, чтобы увидеть, как тело Мессаллы, заточённое в луче, плавится, точно воск. Все, словно вкопанные, стоят на своих местах, наблюдая за тем, как парень умирает с широко раскрытыми глазами. Переродки настигают нас. Мы должны двигаться вперёд, а ему ничем нельзя помочь. Мессаллы больше нет.
- Его уже не спасти! - кричу я и толкаю впередистоящего Гейла. - Не спасти!
Хватаю Крессиду за руку, пихаю Натали, заставляя двигаться к перекрёстку. Сделав пару шагов, я оказываюсь рядом с Китнисс и беру её за плечо. Это первый раз, когда я добровольно касаюсь её, не намереваясь убить. Наверное, в другое время я бы почувствовал, что во мне что-то переменилось, но сейчас я слишком заведён, чтобы заметить.
- Иди же! - подгоняю я Китнисс.
Она отворачивается от Мессаллы, и мы бежим к перекрёстку, где на нас обрушивается дождь из штукатурки. Начинается стрельба, за нашими спинами о стены ударяются пули. Мы поворачиваемся и видим, как к нам навстречу несётся отряд миротворцев с автоматами наперевес: они стреляют на ходу.
- Здесь не пройдём, - кричит Китнисс. - Дальше «мясорубка».
- Открыть огонь! - командует Джексон. Автоматы взметаются вверх - все стреляют в миротворцев. Несмотря на то, что служители в мундирах превосходят нас по количеству, опытные снайперы моего отряда не оставляют им никаких шансов.
Я с трепетом наблюдаю, как миротворцы ложатся один за другим, попадая под автоматную очередь Джексон и Натали. Ни один патрон не потрачен зря. Финник и Хоумс тоже стреляют. Но больше всего впечатляют Китнисс и Гейл, стреляющие из своих луков. Они стоят прямо, безжалостно отстреливают миротворцев. Проходит совсем немного времени - три четверти врагов уже убито.
Оружия у меня нет, так что помочь остальным не могу. Я осматриваюсь вокруг, лихорадочно ища путь, по которому можно выбраться отсюда. Миротворцы блокируют ход отступления, «мясорубка» перекрывает перекрёсток, не давая идти направо, куда нам и нужно. Выход только один - подорвать капсулу и идти направо. Из бокового тоннеля, того самого, где мы оставили Мессаллу, доносятся повизгивания. Я бросаю туда взгляд и вижу, как они выбираются из прохода, который мы покинули всего минуту назад.
Страх овладевает мной. Они приближаются. Переродки Сноу. Белые, как и в моих снах, но больше похожи на рептилий. Твари ползут на животах, у них четыре конечности, длинные раздвоённые хвосты, отвратительные, высунутые вперёд головы, безумные глаза, торчащие продолговатые носы и острые, как бритва, клыки. Они с невероятной пугающей скоростью достигают миротворцев, тех, кто ещё остался в живых. Много времени у них это не отнимает: переродки расправляются с людьми в мундирах и продолжают скользить по полу в нашем направлении.
- Сюда! - кричит Китнисс. Хватаясь за стену, она резко поворачивает направо. Когда мы её нагоняем, Китнисс выпускает подрывную стрелу в «мясорубку», чтобы активировать капсулу. Ловушка соответствует своему названию: огромные механические зубы прорубают улицу и превращают плитку в пыль. Теперь переродкам трудно добраться до нас. Трудно, но возможно. Эти существа - не животные, нельзя сказать наверняка, на что они способны. Может, огромные механические зубы так же бесполезны против них, как и мой нож против невидимого барьера, за которым Китнисс оказалась взаперти вместе с сойками-говорунами.
Не понимаю, почему эти воспоминания всплывают именно сейчас, в такой опасный момент, когда заряженный воздух перемешивается с шипением и возгласами переродков.
- Китнисс.
Внезапно перед глазами появляются огромные чёрные точки. Я слышу крик:
- Она переродок!
Борюсь с собой изо всех сил, вдавливаю кольца наручников в запястья так сильно, что металл до крови раздирает кожу. Мне нужно собраться. Нужно защитить её. Хватит с меня этих мучений. Я больше не хочу возвращаться в тёмный мир охмора. Боль отвлекает. Я мотаю головой, чтобы разум прояснился.
Китнисс хватает Поллукса за руку.
- К черту задание. Где самый короткий путь наверх?
Поллукс спускается по Перевозу, затем проходит через левую дверь. За ним следуют все, кроме Натали и Джексон.
- Мы их задержим! - кричит Натали, когда Гейл машет им рукой. Он разворачивается и следует за нами с мрачным выражением на лице. Это значит только одно: они пожертвуют ради нас своими жизнями.
За дверью находится узкая труба, по которой нужно пролезть. Труба ведёт к главной канализации, мы оказываемся на небольшом уступе. Запах отбросов, человеческих испражнений и химикатов становится почти невыносимым. В ярде от уступа бурлит ядовитая смесь. Часть поверхности покрыта языками пламени, над другой поднимаются зловещие испарения. Мы осторожно передвигаемся по уступу, затем переходим узкий мостик. На противоположной стороне есть ниша. Поллукс достаёт оттуда лестницу и указывает наверх, в шахту.
Начинаем взбираться по лестнице. Китнисс пересчитывает членов отряда и замечает, что не хватает двоих.
- Стойте! А где Джексон и Лиг Первая? - взволнованно спрашивает она.
- Они остались у «мясорубки», чтобы задержать переродков, - говорит Хоумс.
- Что? - Секунду Китнисс смотрит на него, потом срывается с места и бежит обратно к мосту в надежде спасти отставших.
Я собираюсь схватить её и прижать к земле, чтобы остановить, но Хоумс хватает Китнисс за шиворот и тащит назад.
- Китнисс, их смерть не должна стать напрасной. Их уже не спасти. Смотри! - Хоумс кивает, указывая на трубу: на уступ уже карабкаются переродки.
- Назад! - кричит Гейл. С помощью подрывных стрел он снимает с опор дальнюю часть моста. Теперь переродки не смогут добраться до нас, если только не кинутся в бурлящий поток.
Сначала они носятся по краю выступа на другой стороне, вопя от ярости. Они набрасываются друг на друга, бьют себя хвостами. А потом прыгают в ядовитую бурлящую жидкость.
Мой отряд открывает огонь, а мне не остаётся ничего, кроме как ждать, пока опять не помутится рассудок. Я ещё крепче вдавливаю наручники в запястья - кровь идёт сильнее. Всё равно. Мне нужно чувствовать боль, чтобы одолеть голоса в голове. Тени настигают. Переродки сбрасывают меня с высокой башни прямо навстречу грохочущим волнам.
Надо идти! Забраться вверх по лестнице и исчезнуть. Я не могу здесь дольше находиться. Мы не одолеем переродков. Пули их не берут. Даже трезубец Финника недостаточно смертоносен. Твари приближаются, и их запах начинает подавлять отвратительную вонь канализации. Я смотрю на Китнисс и вижу, как она дрожит. Весь ужас дошёл и до неё. Эти переродки созданы для неё, - вот почему они реагирует на их появление сильнее остальных. Она должна уходить. Другие тоже это замечают. Я толкаю локтем Поллукса - тот ставит ноги на ступени лестницы.
- Китнисс, уходи отсюда! - ору я что есть мочи. Она и ухом не ведёт - запускает ещё одну стрелу в голову переродка, успевшего приблизиться к нам. Я без колебаний подхватываю Китнисс на руки, разворачиваю к лестнице, прижимаю её ладони к ступенькам.
- Лезь! - приказываю я. - Ну же! Живее!
Она, наконец, подчиняется и начинает двигаться по лестнице. Я взбираюсь следом, повторяя себе снова и снова, что должен защитить её. Я стану для неё щитом, жизнь отдам, если придётся. Я лишь хочу, чтобы она добралась до конца этой лестницы туда, где безопасно.
Мы оказываемся на платформе и идём ко второй лестнице. Краем глаза замечаю, что за мной следует Крессида, а за ней - никого. Китнисс помогает выкарабкаться мне, Крессиде, потом смотрит во мрак.
Прежде чем я успеваю остановить её, Китнисс лезет обратно. Я порываюсь вперёд, пытаясь вытянуть её, но мои руки хватают пустоту. Падаю на пол и устремляю взгляд вглубь люка, туда, где исчезла Китнисс. На меня накатывает волна ужаса, потом я слышу рычащий голос Гейла:
- Лезь наверх!
Вскоре Китнисс возвращается на платформу, вытаскивает Гейла и опять смотрит вниз.
- Нет. - Парень берёт лицо Китнисс в свои ладони и качает головой. Я замечаю на его шее зияющую рану. Кровь заливает ткань формы.
Снизу всё ещё доносятся шипение и вопли людей.
- Там есть живые, - произносит Китнисс, умоляя Гейла отпустить её и дать спасти остальных.
- Нет, Китнисс, они не придут, - говорит тот. - Там только переродки.
Китнисс светит фонариком в трубу. Смирившись наконец с жуткой правдой, она достаёт голограф, сдавленно произносит: «Морник, морник, морник» - и роняет прибор в трубу.
Я вскакиваю с пола, и мы все прижимаемся к стене. Труба содрогается от взрыва; оттуда на нас летят части тел переродков и куски человеческой плоти. Я стряхиваю их с волос, вытираю с лица, и невольно начинаю дрожать, почти не замечая, как Поллукс закрывает люк.
- Здесь оставаться нельзя, - говорит Китнисс, но её голос меркнет, как только на меня опускается тьма.
Тени. Я больше не могу от них скрываться. Закрываю ладонями лицо, а голоса всё вторят, что я должен исполнить задание, с которым не справились переродки.
Убей её! Убей её!
Нет! Я не стану!
Нас обвиняют в преступлении, которого мы не совершали. Однако заплатить за него придётся. Нашими жизнями, нашими душами, всем, что в нас есть. И я больше не в силах вынести. Хватит с меня кошмаров, хватит боли. Просто дайте мне умереть. Как бы ни была тяжела эта битва, чего бы мне это ни стоило, я не стану этого делать. Я её не убью.
- Пит, - слышу я её отдалённый голос. Она отнимает руки от моего лица. - Пит?
Моё имя. Она повторяет его опять. Я открываю глаза и вижу, что она сидит прямо напротив меня, так близко, что её лоб почти касается моего.
Убей!
Я должен защитить её, я её люблю. Но она ускользает прочь. Я не могу ни дотянуться до неё, ни прикоснуться.
- Оставьте меня, - шепчу я. - Я не могу идти дальше.
- Нет, можешь! - настаивает Китнисс, напряжённо вглядываясь мне в лицо.
Качаю головой.
- Я теряю контроль. Я сойду с ума, как и они.
Китнисс должна знать, должна понять, что я не могу пойти с ней. Я убью её. Я борюсь, но, в конечном счёте, проиграю. И тогда она умрёт, а Сноу победит. И мир погрузится во тьму; не останется надежды, не будет солнечного света. Только смерть. Она должна оставить меня здесь.
Только вот она и не собирается. Китнисс наклоняется и прижимается своими губами к моим губам. Прижимается так сильно, что я чувствую, как всё моё тело содрогается от такого внезапного нападения. Я чувствую её вкус, её запах, чувствую каждой клеточкой своего тела. Её губы такие мягкие, несмотря на силу, с которой прижимаются ко мне. Воспоминания нахлынывают одно за другим. Китнисс целует меня в пещере. Мы с ней так близко. Я вспоминаю, как она бросилась в мои объятия в тот день нашего воссоединения после Голодных Игр. Её руки всё ещё сжимают мои запястья, удерживая на месте. Я словно перемещаюсь во времени, когда всплывает другое воспоминание.
Мне. Мне нужен.
Солёный бриз, под нами песок. Китнисс сидит у меня на коленях и целует так чувственно. В её глазах сияет мягкий огонёк. Она ни на кого больше так не смотрит - только на меня.
Тени сгущаются.
- Убей её! - кричит голос.
Я не буду! Не позволю ему тронуть её. Я люблю её.
Китнисс отстраняется и переплетает наши пальцы.
- Не дай ему разлучить нас, - отчаянно шепчет она. Глаза отливают серебряным блеском.
Я задыхаюсь.
Убей!
- Нет. Не хочу...
Она сильно стискивает мои руки так, что ногти впиваются мне в кожу.
- Будь со мной.
Я думал, она оставила меня. Что она подалась в леса вместе с Гейлом. Но она вернулась. Лодыжка была вывихнута, сколько боли она перетерпела! Какое же облегчение я почувствовал, когда она вернулась. Я так сильно её любил. Она лежала в своей постели - успокоительный сироп уносил её в объятия сна. Но Китнисс успела сказать три слова: «Будь со мной».
Я знаю ответ. Смотрю в её серебристые глаза, в которых теперь узнаю тот же мягкий огонёк, говорящий больше, чем слова. Что она не хочет оставлять меня. Что я ей нужен. Что она любит меня.
- Всегда, - шепчу я.
Китнисс помогает мне подняться и поворачивается к Поллуксу.
- До улицы далеко?
Он показывает наверх, и мы вновь лезем по лестнице. Китнисс первая, я - следом за ней. Она поднимает люк, за которым оказывается хозяйственная комната. Китнисс выпрямляется и смотрит вокруг. Я почти выполз из люка, когда дверь в комнату открывается. Женщина смотрит прямо на Китнисс и уже собирается позвать на помощь, когда лук взметается вверх.
Китнисс без колебаний стреляет ей прямо в сердце.