★𝙿𝙰𝚁𝚃 𝙴𝙻𝙴𝚅𝙴𝙽★
После прогулки с Лëвой мы разошлись к вечеру, и вдруг меня охватила тревога. Я решила найти Валерку. Бродя по лагерю, я искала его повсюду, но его нигде не было.
"Он чë решил поиграть в прятки? Или домой уехал?" — промелькнула мысль, от которой стало не по себе.
В конце концов, мне не хотелось одной сталкиваться с этими "кровососами", а без Лагунова я точно не справлюсь. Вдруг я заметила Титяпу и Веню Гельбича.
— О, пацаны, вы Валерку не наблюдали? — спросила я, подойдя к ним.
На мои слова они начали смеяться, и я недоумевающе приподняла брови.
— А чë я смешного сказала?
— Видели мы этого психа. — хихикнул Гельбич, указывая в сторону палатки. — Вон, в палате лежит. Ему успокоительное вкололи.
— А давай я тебе успокоительное вколю, потом посмотрю как ты смеяться будешь. — ответила я с недовольством.
— Не понял. — сказал Гельбич, недоумевая.
— А чë ты не понял? Прежде чем судить человека, узнай его поближе, а потом своё мнение высказывай. — произнесла я с грубостью, собираясь уйти в медпункт. Но вдруг остановилась.
— Слыш, Полева, а что ты за него заступаешься? Неужели влюбилась? — усмехнулся Веня.
— Повтори чë сказал? — спросила я с яростью, подойдя к Гельбичу.
— Вень, пошли, а то хуже будет. — тихо предостерëг Титяпа.
— Подожди. — остановил его Веня. — Ну а что, Вась? Ты то с Лëвой, то с Валерой, а потом с кем? С Беклей? — произнёс он с ухмылкой.
— Слышь, Веня, прикуси язык, а то я тебе его минутой укорочу. — злобно ответила я, собираясь уйти. Но вспомнила, что Гельбичу нравится Жанка Шалаева, и решила воспользоваться этим. — Лучше следи за Шалаевой, а то у неё помимо тебя может быть кто-то ещё. — сказала я с ухмылкой.
Я хотела уйти, но вдруг получила кулак Гельбича в нос. Поднеся руку к лицу, я увидела кровь и почувствовав во рту привкус железа, посмотрела на Гельбича злыми глазами.
— Пошли. — сказал Веня Титяпе, и они собирались уйти, но я их остановила.
— Подожди, Веня. Ты сдачу забыл. — произнесла я и ударила Гельбича в живот.
Началась драка. Титяпа побежал звать взрослых, и вскоре наши вожатые пришли на шум. Игорь Саныч держал меня, а Ирина Михайловна - Веню.
— Это что такое?! — воскликнула Копылова, глядя на нас с шоком.
У меня была разбита губа, нос в крови, на левой щеке ссадина и несколько царапин. У Гельбича разбита бровь, синяк под глазом и царапины тоже имеются.
— Ну ты и псих, Гельбич. Сначала драться научись, а потом людей суди. — усмехнулась я, но Игорь Саныч хлопнул меня по плечу, чтобы я замолчала.
Веня хотел на меня накинуться, но его остановила вожатая.
— Так, оба к Свистуновой! — строго произнесла Ирина Михайловна, и нас повели к тёте, ожидая последствий.
***
Мы сидели в кабинете тёти, Наташа смотрела на нас с недовольством, её злой взгляд заставлял чувствовать себя виноватыми.
— Ну и кто устроил драку? — спросила она, скрестив руки на груди.
— Это она! — указал на меня Гельбич, словно я была единственной виноватой.
— Вообще-то ты первый мне по носу заехал! — рявкнула я, не собираясь сдаваться.
— А не надо было трогать Жанну! — крикнул он в ответ, и в комнате повисло напряжение.
— Тихо! — внезапно крикнула тётя, и мы замолчали. — Причина драки? — спросила она, стараясь сохранить спокойствие.
— Мяч не поделили. — с сарказмом ответила я, не в силах сдержать едкую иронию.
— Вы из-за мяча друг друга так искалечили? Мне кажется, тут дело поважнее. — заметила тётя с недовольством. — Так в чём же причина? — спросила она снова, но мы лишь молчали, обменивались взглядами. — Ладно, идите в медпункт обработать раны. Сделаю вид, что ничего не было. — решила она, и, не дождавшись нашего ответа, мы направились в медпункт.
***
— Валентин Сергеевич! — позвала я врача, который что-то записывал в журнале. Когда он поднял взгляд на нас, чуть не упал со стула от шока.
— Кто вас так? — спросил он, поражённый увиденным.
— Скажу одно: это мы друг друга так уработали, а по какой причине - это вас не колышет. Раны обработайте? — спросила я, садясь на кушетку.
— Сейчас, через минуту вернусь. — ответил он, уходя в сторону выхода.
— Куда это он? — поинтересовался Гельбич.
— Курить наверное. — ответила я. — Где же Лагунов может быть, когда он так нужен? — произнесла я тихо, но Веня это услышал.
— Что же за путаница между вами? — с ухмылкой спросил он, садясь рядом со мной.
— Чë? Какая путаница? — спросила я в недоумении.
— Лëва думает о тебе, а ты - о Валере.
— В смысле? Поподробнее объясни.
— Да что тут объяснять? Хлопов нам уши прожужжал, говорит, что ты нравишься ему, жить без тебя не может, каждый раз думает о тебе и что-то в этом роде. Только я тебе не говорил.
— Замëтано. А по поводу Валеры - он мне как друг, не больше. У него есть, кто о нём думает.
— Понял. Извини за это. — сказал Веня, указывая на моё лицо.
— Ты тоже меня извини за Жанку. — ответила я.
В этот момент в кабинет зашёл Валентин Сергеевич и начал обрабатывать наши раны. Веня вскоре ушёл, а я осталась.
— Валентин Сергеевич, а вы не знаете, где Валерка? — спросила я.
— Знаю. — ответил он и отвёл меня в лазарет.
Зайдя в лазарет, я увидела Валерку, который лежал и тупо втыкал в потолок, не реагируя ни на что.
— Почему вы ему успокоительное вкололи? — спросила я.
— Потому что он хотел сбежать домой с родителями, а Свистунова его остановила. — объяснил врач.
— Понятно. — сказала я, понимая всю абсурдность ситуации, и направилась обратно в корпус.
***
Подходя к корпусу, я внезапно уловила чей-то разговор и, охваченная любопытством, спряталась за углом.
— Хлопов, ты долго вокруг еды крутиться будешь? — произнёс голос Бекли.
— Чего? О какой еде речь? — спросил Лëва, явно удивлённый.
— Тебе знакома еда под именем Василиса Полева? Серп уже ясно дал понять, чтобы ты укусил её. — ответил Бекля.
В этот момент до меня дошло, что стратилат - это Серп Иванович. Честно говоря, я была в полном шоке.
— Ты что, с ума сошел? — недоумëнно ответил Лёва. — О чем ты вообще говоришь?
— Да не притворяйся! — продолжал Бекля, смеясь. — Все знают, что ты к ней неравнодушен. Просто признайся себе.
— Я не знаю, о чём ты. — настаивал Лёва, но в его голосе уже слышалась нотка напряжения.
— Ладно, ладно, просто подумай об этом. — сказал Саша, и я услышала, как он шагал прочь.
Я не могла больше оставаться на месте. Внезапно меня охватило желание уйти, чтобы не стать свидетельницей дальнейшего разговора.
***
Возле своей комнаты я столкнулась с Анастасийкой. Она стояла, глядя в пол, а в её глазах читалась тоска. Я знала, что она ждала меня, чтобы поговорить, но обида на неё, вызванная ситуацией с Валеркой, не покидала меня. Однако мысль о том, что она моя единственная подруга в лагере, заставила меня преодолеть свою гордость.
— А чë это мы тут стоим? Кого ждём? — спросила я с недовольством, пытаясь скрыть свои чувства.
— Вась, я тебя жду. Я хотела извиниться...перед тобой и Валерой, но он меня избегает. — произнесла Настя, её голос дрожал, а глаза полнились слезами.
— Естественно, он будет от тебя шкетиться. Зачем ты его сдала? Ты надеялась, что его накажут? В итоге ты только причинила ему боль. — сказала я, склонив голову на бок, стараясь не выдать своего смягченного сердца.
— Я...я не знаю. Вась, прости меня, пожалуйста. — вымолвила Настя, опустив голову, и слёзы, как дождь, потекли по её щекам.
Смотря на неё, я почувствовала, как моё сердце сжалось от жалости. Может, она и вправду не хотела его предавать, просто не подумала о последствиях. Я подошла к Анастасийке и обняла её, чувствуя, как её плечи дрожат от рыданий.
— Настяш, ну ты чего? Я прощаю тебя, ты же моя лучшая подруга, я тебя в обиду не дам. — сказала я, поглаживая её по голове и стараясь улыбнуться, чтобы развеять её печаль.
— Спасибо, Васька. Ты тоже моя лучшая подруга. — ответила она сквозь слёзы, и на её лице появилась слабая улыбка. — А это кто тебя так? — спросила Сергушина, указывая на моё лицо.
— Да так, упала. — произнесла я с недовольством. — Всë, успокоилась? А теперь пошли спать. — сказала я, чувствуя, как тепло возвращается в нашу дружбу.
Мы зашли в комнату, и я аккуратно укрыла Настю. Она мгновенно уснула, а я, полная эмоций и усталости, легла на свою кровать и тоже закрыла глаза.
***
Sleep:
Я оказалась в тёмном, мистическом лесу. Луна ярко светила, и её свет пробивался сквозь густые деревья, создавая странные тени на земле. Я шла по тропинке, чувствуя, как страх и волнение смешиваются внутри меня. Внезапно я услышала шаги позади и обернулась. Передо мной стоял Лёва, но он выглядел иначе - его глаза сияли, как две звезды, а улыбка была полна загадки и притяжения.
— Лиса. — произнёс он, и его голос звучал как будто из далека. — Я ждал тебя.
Я почувствовала, как в груди заколебалось сердце. В этом лесу он выглядел таким соблазнительным, но в то же время и пугающим.
— Ты чë здесь делаешь? — спросила я, хотя уже знала, что ответ будет не простым.
— Я пришёл, чтобы предложить тебе нечто особенное. — сказал он, приближаясь ко мне. Я заметила, как он движется с уверенностью, как хищник, готовый к атаке. — Позволь мне показать тебе, что значит быть свободной.
Я попыталась отстраниться, но он схватил меня за плечи, не позволяя убежать.
— Пусти, Лëва! — вскрикнула я, но в его взгляде была решимость, которая вызывала у меня страх и волнение одновременно.
— Ты не понимаешь. — ответил он, его голос стал низким и притягательным. — Ты можешь стать частью моего мира, частью меня.
Он наклонился и, не дождавшись моего ответа, укусил меня за шею. Я ощутила, как по телу пробежала волна тепла и электричества. Это было неожиданно и одновременно...приятно? Внутри меня возникло ощущение, будто я теряю контроль над собой. Я чувствовала, как силы покидают меня, но в то же время не могла сопротивляться этому чувству. Лёва держал меня крепко, и я знала, что эта ночь изменит всё.
— Ты моя. — произнёс он, и его голос звучал как заклинание.
The end of sleep.
Я резко вскинулась с постели, сердце колотилось в груди, а дыхание было прерывистым. Ночной лес и укусы Лёвы всё ещё были свежи в моей памяти, и я не могла избавиться от чувства гнева и смятения.
"Даже во сне покоя не даёт". — с досадой подумала я, осматривая комнату. Взгляд остановился на Насте, которая мирно спала, как и остальные девочки, их лица освещались мягким светом луны. Устав от бурных эмоций, я снова легла на кровать, стараясь успокоить мысли. Закрыв глаза, я глубоко вздохнула, надеясь, что этот раз мне не приснится ничего, что могло бы вызвать во мне новую волну раздражения.