Страх.
Tris
Никогда не думала, что буду просыпаться утром с улыбкой на лице. Чувство абсолютного блаженства и счастья овладевало мной. Ты просыпаешься, и хочется жить ради близкого человека. Сейчас мне это чувство было ближе всего.
В лицо били яркие утренние лучи. Я лежала на кроватке, укутанная с ног до головы одеялом. Приподнявшись, я увидела, что Тобиас лежал на животе рядом со мной. Кажется, ночью было холодно, и я стянула с него одеяло. Парень лежал без футболки, тем самым выставляя в свет татуировку на спине. Я точно уверена, что видела ее раньше, но сейчас я смотрела на спину Тобиаса, как в первый раз.
Вдоль позвоночника нарисованы все пять фракций: Отречение, Бесстрашие, Эрудиция, Правдолюбие и Дружелюбие. От фракций во все стороны исходят языки пламени, они касаются шеи и ребер парня. Из-за множества мелких деталей кажется, что спина буквально вся черная. Татуировка была настолько прекрасна, что мне хотелось любоваться ею еще очень долго.
Я аккуратно пододвинулась к Тобиасу, чтобы не разбудить его. Теперь мы лежали вплотную друг к другу. Я услышала его тихое сопение, и по моему лицу поползла улыбка. Тобиас такой спокойный, когда не хмурится. Я не знаю, вернее не помню, сколько ему лет, но во сне он выглядел намного моложе. Таким он нравился мне еще больше. Я мягко поцеловала Тобиаса в губы. По телу прошло приятное тепло. Парень пошевелился от прикосновения, но не проснулся. Я опять улыбнулась и продолжила рассматривать татуировку на спине Тобиаса, но теперь еще ближе. Каждый знак фракции аккуратно выведен. Каждая линия, каждый кружок совершенно идеален: дерево Дружелюбия, весы Правдолюбия, глаз Эрудиции, огонь Бесстрашия и...
Раньше я не обращала внимания, но теперь заметила. Прямо на изображении отречения зиял огромный шрам. Он шел ровно по ребру и совсем чуть-чуть задевал изображение огня. Меня сразу пробил озноб, к глазам подступили слезы. Я знаю, откуда этот шрам. Я провела пальцами по рубцу. Кожа вокруг него розоватая: сразу видно, что рана только зажила. Тобиас поморщился от прикосновения и проснулся. Я не взглянула ему в глаза, а с ужасом продолжила смотреть на шрам. Мы опять молчали, как вчера, но сейчас было совсем другое молчание. Я убрала руку со спины Тобиаса и сказала:
— Это сделала я. Из-за меня ты чуть не погиб. Почему ты до сих пор доверяешь мне? Ведь я могу в любой момент опять... — в горле был комок.
Я не успела договорить, Тобиас притянул меня к себе и прошептал:
— Я люблю тебя, Трис. Ты не виновата: Джанин настроила тебя против меня, против всей фракции. Большую боль ты причинишь, если будешь винить себя за это. Вот уж кто виноват, так это Джанин и Дэвид, — Тобиас поцеловал меня в лоб и прижал к себе еще крепче. — Сейчас мы вместе, а я счастлив.
Тобиас зарылся пальцами в мои волосы, а я закрыла глаза и наслаждалась нашей близостью. Мы просто лежали и были рады, что есть друг у друга. Даже не хочу думать о том, что стало бы с нами, если бы судьба распорядилась иначе. На пути было много испытаний, но мы все равно рядом, вместе. Его руки ласкают мою кожу, а я нежно целую любимого в губы. Идеальное начало нашей с ним истории.
Как оказалось, вчера Тобиас не закончил показывать штаб-квартиру Бесстрашия. У него по плану еще был пейзаж страха. Тобиас сказал, что я уже была в нем на инициации и сейчас попаду туда снова. Насколько мне известно, в пейзаже я увижу свои главные страхи. Честно говоря, не очень этого хочется, потому что я больше чем уверена: страхов у меня море. Тобиас говорит, что будет рядом, но пейзаж я должна пройти самостоятельно. В глубине души очень хочется узнать свои страхи, но нужно ли мне это? Чем чаще о них вспоминать, тем сильнее будет чувство ужаса.
Мы вышли из комнаты и направились по уже знакомому коридору. В нем все стены измазаны разноцветной краской. Я спросила Тобиаса: почему? Он улыбнулся и сказал, что это очень забавная история, но расскажет ее позже.
Путь лежал к яме. Издали я увидела наш камень: с ним связано одно из прекрасных воспоминаний. Мы поднялись по лестнице, которую я приметила еще вчера. Поднялись на самый верх, до купола. Как оказалось, это была не крыша, а та самая комната пейзажа страха. Большое стеклянное помещение. Рядом была комната, в которой можно увидеть, о чем думает человек, находящийся в пейзаже.
Тобиас откуда-то достал черную коробочку. Внутри лежал шприц с инъекцией. Я зашла в стеклянную комнату. По спине побежали мурашки от этого жуткого помещения. Тобиас подошел и приобнял за талию:
— Ты готова? — спросил парень.
— Да, — выдохнув, сказала я.
Тобиас кивнул и достал из коробки шприц. Он аккуратно убрал мои волосы с шеи и сделал инъекцию. Всего лишь на секунду я почувствовала боль, а потом — все как в тумане. Последнее, что я помню, — это как Тобиас говорит: «Будь храброй, Трис», — и выходит из помещения.
Открываю глаза и понимаю, что лежу на кровати, привязанная. Меня сразу начинает бить дрожь, ведь я узнала эту комнату. Множество приборов, люди в белых халатах, и она — мой самый страшный кошмар, — Джанин. Я опять в лаборатории. Ничего не могу понять: ведь буквально минуту назад я была в штаб-квартире Бесстрашия! Джанин медленно подходит к моей кровати с улыбкой на лице и шприцом в руках:
— Прости, Беатрис, но ты слишком опасна для общества и поэтому должна умереть.
Джанин смотрит на шприц и стучит по колбе ногтями. У меня начинается истерика; я повторяю про себя: «Это все нереально, это все нереально». Шевелю руками и понимаю, что меня больше ничто не удерживает: руки и ноги абсолютно свободны. Джанин наклоняется со шприцом, и в этот момент я выхватываю его. Джанин вырывается и сопротивляется, но я быстро вкалываю содержимое шприца ей в шею. Джанин раскрывает рот от боли, обмякает и падает на пол. Руки трясутся, и я роняю шприц на пол. Чтобы успокоиться, закрываю глаза и делаю глубокий вздох.
Сердце постепенно успокаивается, и я раскрываю глаза. До сих пор нахожусь в палате, но совершенно в другой. Теперь вспоминаю: именно в этот день меня спасли из лаборатории, и именно тогда я чуть не убила Тобиаса. Сейчас я знаю, что это всего лишь иллюзия, но не пойму, в чем заключается страх. Встаю с кровати и направляюсь к врачу. Шаги абсолютно бесшумны, поэтому врач даже не оборачивается. Я почти подошла к нему и уже хочу спросить, что же происходит, но не успеваю. Слышу, как сзади открылась дверь, и поворачиваю голову. На пороге стоит Тобиас, но он не замечает меня даже после того, как я его позвала. Тобиас смотрит совершенно в другую сторону. Мне становится интересно, почему он смотрит именно туда, а не на меня, и я перевожу взгляд. Все, что я вижу дальше, никак не укладывается в голове. На кровати, с которой я встала меньше минуты назад, сидит девушка — именно на нее смотрит Тобиас. Я вглядываюсь в черты ее лица и с ужасом понимаю, что эта девушка — я. Короткие волосы, красные от слёз глаза, босые ноги и нож в руках. Из горла вырывается сдавленный крик. Я кидаюсь в сторону Тобиаса, но со всей силы влетаю во что-то прозрачное. Дотронувшись пальцами до поверхности, понимаю, что это стекло. В ужасе разворачиваюсь и осознаю, что в ловушке. Я заключена в стеклянный ящик и не смогу никак помочь Тобиасу. Кулаки барабанят по стеклу; из горла вырывается крик отчаяния, а из глаз текут слёзы. Тем временем другая Трис уже встала с кровати и держит нож за спиной. Тобиас улыбается и двигается в ее сторону. Я знаю, что сейчас произойдёт, и никак не могу этого допустить. Я бью и бью в стекло, но на меня никто не обращает внимания. Оборачиваюсь в сторону врача, который стоял в палате буквально только что, но он просто исчез. Девушка уверенно держит нож в руке; в ее намерениях я не сомневаюсь ни секунды. Они сейчас вдвоем, и Тобиасу никто не сможет помочь. Он подходит к другой Трис и обнимает ее; в этот момент девушка достает из-за спины нож и наносит удар. Я кричу ещё сильнее; лицо мокрое от слёз; пальцы в крови от ударов. Тобиас лежит на полу и истекает кровью, а девушка продолжает делать удары ножом. Я перестаю колотить в стекло, просто сажусь и смотрю, как Тобиас медленно умирает. «Трис» бросает нож и выбегает из палаты. Тобиас лежит в огромной луже крови, его голова повернута в мою сторону, и глаза открытые, но совершенно стеклянные, мертвые. Я понимаю, что это всё иллюзии и лишь мой страх, но он слишком реален — кажется, я не выдержу больше. Именно так могло всё случиться, если бы меня вовремя не остановили. Во всем виновна я. С этой мыслью закрываю глаза и пытаюсь успокоить дыхание, но жгучие слёзы не позволяют этого сделать. Я так и сижу с закрытыми глазами, потому что боюсь посмотреть на мертвого Тобиаса, единственного родного человека.
Я чувствую под собой холодную воду. Открыв глаза, понимаю, что стеклянный ящик быстро наполняется водой. Теперь я нахожусь не в палате, а в каком-то темном помещении, в котором стоит только ящик со мной и быстро набирающейся водой. Никого нет в помещении, поэтому некому прийти на помощь. Вода быстро поднимается, и теперь я стою по пояс в ней. Судорожно делаю вдохи и опять повторяю про себя: «Это все нереально». Сейчас есть реальная опасность умереть в собственном же страхе, и эта перспектива меня не радует. Тем временем вода уже по шею. Я делаю последние несколько вдохов, и ящик наполняется окончательно. Сердце бьется с невероятной частотой, голова пульсирует от напряжения. Я подплываю к стеклу и после очередной порции ударов понимаю, что это бесполезно. Через несколько секунд я задохнусь и, дай бог, проснусь в комнате пейзажа страха. Тут до меня доходит, что это лишь фантазия и я могу ее контролировать. Быстро сконцентрировавшись, я представляю, что стекло хрупкое, как яичная скорлупа. Я начинаю бить пальцами по стеклу, и по его поверхности идут трещины. Воодушевившись, бью сильнее, и наконец мощный поток воды выносит меня из стеклянного ящика.
Я пытаюсь встать, но понимаю, что не чувствую дна. Вокруг одна вода. Ноги за что-то зацепились; посмотрев вниз, вижу, как водоросли обволакивают ноги. Кажется, теперь я в реке. Тем временем воздух в лёгких заканчивается, а ноги все сильнее и сильнее запутываются в водорослях. Я успокаиваю сердцебиение и представляю, как спокойно и беспрепятственно двигаю ногами и выплываю на поверхность. В этот момент водоросли исчезают, и я начинаю всплывать. Вижу свет, исходящий с поверхности воды. Воздух в лёгких кончается, и я задыхаюсь, но продолжаю плыть наверх. Мне кажется, еще пара секунд — и я бы потеряла сознание, но успеваю выплыть вовремя. Глубоко вздыхаю и ложусь на спину. Вода держит на поверхности, а я пытаюсь отдохнуть от такого количества страхов. Не знаю, сколько у меня ещё их, но это уже надоедает.
Вода подо мной исчезает, и я оказываюсь на траве; приподнявшись, понимаю, что нахожусь подле стены, за которой находится Чикаго. Я уже видела этот город свысока два дня назад, но издали он совершенно другой. Начинаю двигаться в его сторону, ожидая новый страх. Ко мне на плечо что-то садится. Быстро оборачиваюсь и понимаю, что это ворон. Он ударяет мощным клювом мне в висок, и я теряю сознание.
Я резко встала с пола и поняла, что опять нахожусь в пейзаже страха. По щекам текли слёзы, а горло все пересохло. Кажется, я действительно кричала и плакала. В комнату вбежал Тобиас: он рухнул рядом со мной и крепко прижал к себе. Я положила голову ему на плечо и окончательно разрыдалась.
— Прости, прости, — повторял Тобиас. — Я не должен был показывать тебе страхи. Мне казалось, что если ты их увидишь, то будет проще с ними бороться. Я хотел остановить симуляцию, но боялся, что это навредит тебе. Знаешь, сколько времени длились твои страхи?
— Часа два? — всхлипнув, сказала я. Тобиас взял моё лицо руками и воодушевлённо посмотрел на меня.
— Нет, Трис, всего лишь пять минут. По минуте на каждый страх. Трис, ты стала еще храбрее. Знаешь, сколько было страхов, когда ты проходила инициацию бесстрашных?
Я замотала головой. Слёзы перестали течь по щекам. Я начала постепенно успокаиваться, ведь рядом со мной был Тобиас.
— Шесть, Трис; твои страхи изменились, но их стало меньше. Ты стала еще храбрее.
Я не могла поверить его словам. Ведь это невозможно. Конечно, я могла допустить, что страхи изменились, ведь изменилась и я, но то, что их стало на один меньше...
Тобиас смотрел на меня с ужасом на лице. Он испугался не меньше, чем я. Парень прижал меня к себе. Я чувствовала бешеное биение его сердца, а ладони нервно гладили мои волосы. Я окончательно успокоилась.
— Главное, что все хорошо и мы вместе, а еще то, что я стала храбрее, — нервно проговорила я.
— Да, это главное, — Тобиас поцеловал меня в висок, и я зарылась пальцами в его волосы.
В голове возникли ужасные эпизоды из страхов. Я поняла, что Тобиас наблюдал за всем через экран. Он буквально пережил все это со мной, и, кажется, теперь мои страхи стали и его тоже.