САКУРА

Сакура вернулась домой только к вечеру. На крыльце её встретила бабушка.

— Где ты была, Сакура-чан?

— На полях, оба-сама, — прошептала Игава, стыдливо опустив глаза вниз.

— Не ври! Мне звонил Сабуро. Сегодня ты там не появлялась! Ты была с тем мужчиной?

Сакура застыла, чувствуя, как предательский румянец заливает её щёки. Плотный ужим бабушкиного хлопчатобумажного кимоно, её пронзительный взгляд из-под нависших век — всё это вызывало у Сакуры желание провалиться сквозь землю.

— Ну? — женщина сделала шаг вперёд, и её тень накрыла внучку. — Отвечай!

Голос старухи дрожал не от возраста, а от сдерживаемой ярости. В руке она сжимала край фартука.

— Оба-сама, я… — слова застревали в горле, предательски сбиваясь в комок.

— Ты пахнешь им! — внезапно выкрикнула бабушка, и её голос сорвался на визгливую ноту. — Дорогими сигаретами и чужим потом! Ты думаешь, я слепая? Я вижу, как ты стала пропадать, как у тебя появились эти грязные деньги!

Она сделала ещё шаг, и Сакура невольно попятилась, наткнувшись спиной на дверной косяк.

— Ты была с ним? — почти прошипела женщина, впиваясь в неё взглядом. — Ответь мне, глупое дитя!

Молчание повисло между ними тяжёлым, удушающим покрывалом. Сакура опустила глаза, чувствуя, как по щеке скатывается слеза.

— О-он… он не плохой, — прошептала Игава, сама не веря в слабость своих слов.

— Не плохой? — горько рассмеялась бабушка, и смех её звучал как скрип старого дерева. — Мужчины, которые крутятся вокруг таких, как ты, всегда плохие! Они пользуются твоей наивностью, твоей бедностью, а потом выбрасывают, как использованную вещь!

Она схватила Сакуру за подбородок, грубо заставив поднять голову.

— Ты думаешь, он тебя полюбит? Возьмёт в жёны? — её пальцы впились в кожу девушки. — Ты для него всего лишь забава! Игрушка на одну ночь!

— Нет! — вырвалось у Сакуры, и это было громче, чем она планировала. — Ты не понимаешь! Он… он заботится обо мне!

— Заботится? — бабушка отпустила её, и на её лице появилось выражение горького разочарования. — Это называется не забота, Сакура-чан. Это называется покупка.

Девушка отвернулась и, не сказав больше ни слова, забежала в дом, громко хлопнув дверью в свою комнату.

Сакура осталась стоять одна в наступающих сумерках, сжимая в руках новый, толстый конверт, который сунул ей Вакаса перед тем, как вызвать такси.

И впервые за весь день её сердце сжалось не от страха или волнения, а от щемящего, холодного стыда. Девушка легла в футон, и подогнув колени к груди горько разрыдалась. Ей не хотелось верить в слова бабушки, не хотелось слушать, о том, что говорила. Сакуре казалось, что с ним, она обязательно будет счастлива, и верила во взаимность этих чувств. Но даже если бабушка говорит правду, то для чего Вакаса это делает? Неужели, такой красивый и обеспеченный мужчина не мог найти другую девушку на роль содержанки? Всё это не укладывалось в незрелой голове девушки. Сакура уснула с тихими всхлипами и тяжёлым сердцем. Ведь завтра, предстоит серьёзный разговор с бабушкой.

***

Я смотрела на окно, что покрывалось каплями дождя. Такси ехало достаточно медленно, собрав все возможные красные сигналы светофоров. Все мои мысли крутились только о Ране, о его глупом признании в любви с первого взгляда. Такое возможно? Я ненароком вспомнила себя. Тогда, двенадцать лет назад — как влюбилась без памяти в Вакасу. Стало быть, бывает? Но я прекрасно понимала, что отношений с подобными людьми больше не хочу, а ещё больше переживаю теперь за Аки. Если Ран узнает, что он сделает с ним?

Телефон зазвонил, заставляя меня вздрогнуть. На экране — «Аки». Я сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями, и приняла вызов.

— Алло?

— Сакура! Ками, ты где?! — его голос был срывающимся, полным паники. — Я за тебя так переживал! Прости, прости меня, пожалуйста! Это всё я виноват!

— Аки, успокойся. Я в такси, еду домой. Всё в порядке.

— В порядке? — фыркнул он, и я услышала, как он зажигает сигарету. — Ты исчезла! Я видел, как он… как Хайтани… Сакура, ты вообще понимаешь, с кем ты имеешь дело?

Наступила тяжёлая пауза. Я смотрела на струи дождя, бегущие по стеклу такси.

— Я провела с ним ночь, Аки.

На той стороне линии повисла мёртвая тишина. Потом послышался резкий выдох, будто его ударили в живот.

— Что? — его голос стал тихим, почти шёпотом, но в нём звенел чистый ужас. — Нет… Сакура, нет…

— Всё так и было. Я не планировала, я…

— Это я! — перебил он, и его голос сорвался. — Это я во всём виноват! Чёрт возьми, зачем я тебя туда притащил? Я знал, что он… я видел, как он посмотрел на тебя. Я должен был тебя отправить домой, должен был всё предвидеть!

— Аки, успокойся. Я же жива, со мной всё в порядке.

— Пока в порядке, — почти крикнул он. — Но ты не знаешь его! Он не отпускает то, что считает своим. Никогда. И это моя вина. Моя грёбаная вина.

Он умолк, и я услышала, как он с силой затягивается.

— Мне нужно было просто сидеть дома, — устало прошептала я, больше для себя, чем для него.

— Ладно… ладно, — попытался взять себя в руки Аки. — Слушай меня внимательно. Не сопротивляйся ему пожалуйста. Делай так, как он говорит. Я прошу тебя.

— Поняла, — безропотно согласилась я.

— Хорошо. Позвони, как доберёшься. И… Сакура…

— Да?

— Прости меня. Правда.

Он положил трубку. Я опустила телефон на колени и закрыла глаза, чувствуя, как тяжесть происшедшего наваливается на меня с новой силой.

***

Стеклянные глаза Аки смотрели прямо в глаза Риндо, что курил сигарету выдыхая дым ему в лицо. Пистолет медленно опустился с его виска, а младший Хайтани ухмыльнулся, набирая номер брата.

— Ты не только отличный бармен, но и прекрасный актёр.

Губы Аки нервно дёрнулись, когда Риндо вышел из-за барной стойки. Приложив смартфон к уху, он слушал долгие гудки по ту сторону телефонной трубки.

— Он убедил её? — раздался спокойный голос Рана.

— Можешь не переживать за это. Основную информацию о твоей новоиспечённой любви, скину на почту.

***

Таксист остановился у моего дома. Я расплатилась и вышла под уже стихающий дождь. В квартире было тихо, пусто и прохладно. Я скинула промокшее платье, приняла душ, смывая с себя запах дорогого парфюма, табака и его кожи. Надела старый растянутый свитер и заварила чай.

И тут телефон снова завибрировал. Незнакомый номер. Но я уже знала, кто это.

Сообщение было коротким:

«Ты умеешь убегать. Это мне нравится. У тебя есть ровно сутки, чтобы вернуться за туфлей самостоятельно. Или я привезу её тебе. Выбор за тобой. Р.»

Я отшвырнула телефон на диван, словно он обжёг мне пальцы. Чашка с чаем дрогнула в моих руках. Он не шутит. Он найдёт меня. И Аки был прав — не отпустит. Я обхватила себя руками, пытаясь согреться, но внутри был только ледяной холод. Дождь снова усилился, застучав по подоконнику. Где-то в городе был он. И он ждал.

Телефон завибрировал на столе, заставляя меня вздрогнуть. Я машинально потянулась к нему, всё ещё находясь под впечатлением от сообщения Рана. Уведомление светилось на экране:

«Клиника «Дайамондо». Уважаемая доктор Мицуки Мари! Рады сообщить, что Ваша кандидатура одобрена на позицию врача-гинеколога. Просим Вас подтвердить участие в собеседовании завтра в 10:00. С уважением, отдел кадров.»

Я замерла, уставившись на экран. В голове — полная каша. Моя кандидатура одобрена? Но я же не подавала заявку в «Дайамондо»! Это одна из самых закрытых и дорогих клиник в Токио. Туда невозможно просто так попасть, тем более без моего ведома. Я лихорадочно открыла браузер, чтобы проверить историю действий и почту. Нет. Ни одного отправленного резюме, ни одного отклика на их вакансию. Они сами меня нашли? Но откуда? Моё резюме не висит на самых популярных сайтах, да и опыт у меня довольно скромный для такого уровня учреждения.

Страшная догадка пронзила меня, заставив похолодеть кончики пальцев. Ран. Это он. Должно быть, он. Кто ещё мог иметь такое влияние и наглость? Он влез в мою жизнь, провёл со мной ночь, а теперь устраивает на работу? Зачем? Чтобы держать ближе? Чтобы у меня был долг перед ним? Я откинулась на спинку стула, пытаясь осмыслить происходящее. С одной стороны — головокружительный шанс. Работа в «Дайамондо» — это не просто другая зарплата. Это другой уровень медицины, карьеры, жизни. С другой — отчётливое, щемящее чувство ловушки. Я буду обязана ему.

Телефон снова завибрировал. Новое сообщение. На этот раз с того самого номера.

«Поздравляю с новым этапом. Костюм для собеседования уже ждёт тебя в бутике на первом этаже твоего дома. Не опаздывай. Р.»

Я чуть не выронила телефон. Он не просто устроил мне собеседование. Он уже купил мне одежду для него. Ран просчитал всё на шаг вперёд, будто я пешка на его шахматной доске. Подкатывала тошнота от этого наглого, тотального контроля. Но вместе с ней — предательское, колючее любопытство. А что, если я соглашусь? Что, если я посмотрю, как далеко он готов зайти?

Я медленно перевела взгляд на уведомление от клиники. Палец завис над кнопкой «Подтвердить». Сердце бешено колотилось в груди. Это была худшая идея в моей жизни. Палец дрогнул над экраном, и я нажала «Подтвердить». Мгновение спустя на телефон пришло автоматическое подтверждение с подробным адресом и номером кабинета.

Я опустила телефон на колени и обхватила голову руками. Что я только что сделала? Согласилась играть по правилам человека, который с лёгкостью может сломать мою жизнь. Глупость. Самоубийственная глупость. Сдавленный стон вырвался из груди. Я поднялась с дивана и, как лунатик, направилась к входной двери. Спуститься на первый этаж, проверить… Проверить этот бредовый посыл о костюме.

Лифт плавно скользнул вниз. Буквально в десяти метрах от моего дома располагался небольшой, но известный бутик японского дизайнера. Я никогда не заходила внутрь — цены там были астрономическими. Продавец-консультант, утончённая женщина в идеально сидящем костюме тройке, встретила меня почтительным поклоном. Вид моих растянутых домашних штанов и старого свитера явно не соответствовал атмосфере места.

— Чем могу помочь, Госпожа? — её голос был сладким, как сироп.

— Мне… Мне сказали, что здесь для меня что-то оставлено. Мицуки Мари.

Её лицо озарилось искусственной, вышколенной улыбкой.

— Ах, да, конечно, Госпожа Мицуки! Пожалуйста, пройдете в примерочную.

Она скрылась в подсобном помещении и вернулась с идеально отутюженным кофром на плече. Внутри, на бархатных плечиках, висел костюм. Не просто костюм. Это было произведение искусства. Изумрудно-серый цвет, который при разном свете должен переливаться то зеленью, то сталью. Идеальный крой пиджака, подчёркивающий линию плеч и талии. Шелковистая блуза с застёжкой в виде скрытых жемчужных пуговиц. И юбка-карандаш, строгая, но безумно элегантная.

— Комплект дополняют чулки и туфли соответствующего оттенка, — указала на коробки продавец, аккуратно разложенные на банкетке. — Все размеры подобраны идеально.

Я молча дотронулась до ткани пиджака. Материал был невероятно нежным и дорогим под пальцами.

— Кто… Кто это оплатил? — мой голос звучал чужим, сдавленным.

— Заказ был оформлен и полностью оплачен по телефону. Господин пожелал остаться анонимным, — её улыбка не дрогнула, но в глазах читалось любопытство. Она прекрасно знала, кто и почему.

Меня затрясло. От ярости. От унижения. От осознания того, что он знает мой размер одежды и обуви с точностью до миллиметра. Он изучил меня. Купил.

— Я это не надену, — прошептала я, отшатываясь от костюма, как от ядовитой змеи.

— Как пожелаете, — кивнула консультант, ничуть не удивившись. — Однако, Господин просил передать вам кое-что ещё.

Она протянула мне маленький, плотный конверт из той же ткани, что и костюм.

Дрожащими пальцами я вскрыла его. Внутри лежала визитка из толстого картона. На ней не было ни имени, ни телефона. Только один отпечатанный тушью иероглиф: 謙 (кен)(Смирение, скромность, покорность, послушание.). И с обратной стороны, нацарапанное от руки острым почерком:

«Выгляди соответственно месту, которое хочешь занять. Завтра в 10:00. Не подведи меня. Р.»

Визитка выпала у меня из пальцев и бесшумно упала на мягкий ковёр. Он не просто покупал меня. Он дрессировал. Давал урок. Ставил на место.

Я посмотрела на своё отражение в огромном зеркале бутика: испуганное лицо, растрёпанные волосы, жалкий домашний вид. А рядом — идеальный, дорогой костюм, воплощающий всё, о чём я могла только мечтать и чего одновременно безумно боялась.

— Я… Я примерю, — тихо сказала я, ненавидя себя за эту слабость.

Консультант снова улыбнулась, на этот раз с лёгким оттенком удовлетворения.

— Отличный выбор, Госпожа Мицуки. Примерочная здесь.

Дверь примерочной закрылась за мной с тихим щелчком. Я осталась наедине с костюмом, висящим на вешалке, и своим отражением в огромном трёхстворчатом зеркале. Он смотрел на меня — испуганный, растерянный, в старом свитере.

С минуту я просто стояла, дышала, пытаясь заглушить гул в висках. Потом, почти на автомате, скинула домашнюю одежду. Ткань костюма оказалась на удивление прохладной и шелковистой на ощупь. Каждая деталь сидела безупречно. Пиджак облегал плечи, не стесняя движений, юбка идеально ложилась по фигуре, не слишком длинная и не слишком короткая. Даже туфли, на высоченном, но удивительно удобном каблуке, оказались впору. Я медленно подняла голову и посмотрела в зеркало. Увидев в нём незнакомку: Строгая, собранная женщина с серьёзным взглядом. Женщина, которая могла бы работать в «Дайамондо». Женщина, которой бы никто не посмел предложить деньги за молчание. В этом образе не было и намёка на ту девушку, что дрожала от прикосновений Рана прошлой ночью. Это была маска. Идеально скроенная и подогнанная по его заказу. По щеке скатилась предательская слеза, оставивая мокрый след на идеально подобранной тональной основе, которую я даже не помнила, когда наносила. Я быстро смахнула её, размазав всё к чертям.

В кармане пиджака что-то мягко упёрлось в палец. Я судорожно запустила руку внутрь и вытащила ещё один маленький свёрток, завёрнутый в тонкую бумагу. Развернула. На ладони лежала изящная серебряная заколка для волос в виде цветка сакуры. Безделушка. Дорогая, изысканная, но безделушка. И к ней — ещё одна записка, на этот раз напечатанная на тонкой бумаге.

«Каждое украшение должно иметь свой смысл. Этот — напоминание. Ты цветёшь для меня. Р.»

Меня затрясло. Он повсюду. Он продумал каждый шаг, каждый жест. Даже этот, казалось бы, незначительный аксессуар был частью его игры, его собственнического намёка. Я чуть не сорвала с себя пиджак, желая разорвать его, сжечь, выбросить эту дьявольскую подачку ему вслед. Но остановилась. Руки сами собой поправили воротник блузки. Я снова посмотрела на ту женщину в зеркале. На её силуэт, на её власть. Он купил этот костюм, чтобы унизить, чтобы показать, кто здесь хозяин. Но что, если я использую его? Что, если надену эту броню и сыграю свою роль так хорошо, что он пожалеет о своей наглости? Я медленно собрала волосы в тугой узел и вонзила в него заколку. Цветок сакуры холодно блеснул в свете софитов. Почему он выбрал именно сакуру? Неужели, Ран уже в курсе, как меня звали на самом деле?

Выходя из примерочной, я поймала на себе восхищённо-испуганный взгляд консультанта.

— Всё подошло? — её голос дрогнул.

— Идеально, — ответила я, и мой собственный голос прозвучал холодно и ровно, как у той женщины из зеркала.

Я не стала переодеваться. В своём старом, растянутом свитере я чувствовала себя уязвимой. А в этом костюме… в этом костюме я могла дышать.

Забрав свою одежду в огромной сумке с логотипом бутика, я вышла в прохладный вечерний воздух. Телефон в кармане снова завибрировал. На этот раз — Аки:

«Ты дома? Всё в порядке? Он не беспокоил?»

Я остановилась, глядя на экран. Что я могла ему сказать? Что приняла подачку от его босса? Что завтра иду на собеседование, которое тот же босс для меня организовал?

Пальцы пронеслись над клавиатурой:

«Всё хорошо. Дома. Устала. Перезвоню завтра.»

Я выключила телефон, отрезая себя от его тревоги, от его чувства вины. Завтра мне предстояло сыграть самую важную роль в жизни. А сегодня мне нужно было научиться ею быть.

Я вошла в лифт и нажала кнопку своего этажа, глядя на своё отражение в блестящих дверях. Женщина в идеальном костюме с холодным блеском в глазах. Золушка, превращённая в оружие самим чёрным принцем. Осталось только выяснить — против кого он будет направлен. Лифт плавно поднялся на пятый этаж. Тихий щелчок открывающихся дверей прозвучал как выстрел в гробовой тишине холла. Я вышла, и каблуки отчётливо зацокали по полированному полу, нарушая безмолвие. Этот звук — чёткий, властный, незнакомый — казался чужим. Таким же чужим, как и моё отражение в тёмных панелях стен.

Дверь в квартиру закрылась за мной. Я прислонилась к ней спиной, зажмурилась. Тишина. Только собственное неровное дыхание и навязчивый шепот в голове: «Что ты наделала?». Я оттолкнулась от двери и, не включая света, прошла в гостиную. Бросила сумку с бутика на диван. Дорогая ткань костюма, казалось, излучала холодок, напоминая о его прикосновениях.

Нужно было отвлечься. Собраться. Подготовиться к завтрашнему дню. Я включила ноутбук, и экран осветил комнату холодным синим светом. Первое, что я сделала — зашла на сайт клиники «Дайамондо». Официальная история. Лучшее оборудование. Ведущие специалисты со всего мира. Закрытые членские клубы для пациентов из списка Forbes. И — отдел эстетической гинекологии и интимного омоложения. Их фишка. То, что привлекало сюда жён олигархов, стареющих кинозвёзд и всех, кто мог позволить себе заплатить за совершенство в самых интимных сферах. Моё резюме на их фоне выглядело блекло. Обычная городская больница, стандартная практика, никаких громких исследований. Они никогда бы не выбрали меня. Никогда.

«Выгляди соответственно месту, которое хочешь занять.»

Его слова обожгли меня, как пощёчина. Он не просто купил мне одежду. Он купил мне доступ. И теперь я должна была оправдать его «инвестицию». Я лихорадочно начала гуглить всё, что связано с эстетической гинекологией. Новейшие лазерные методики, интимный филлинг, PRP-терапия. Мир, о котором я знала лишь по статьям в профессиональных журналах. Сложный, дорогой, циничный.

Часы пролетели незаметно. За окном давно стемнело. Я уткнулась в монитор, пытаясь заглушить внутреннюю панику бесконечными статьями и протоколами. Внезапно телефон на столе завибрировал, заставив меня вздрогнуть. Незнакомый номер. Сердце упало. Ран. Это мог быть только он. Я сглотнула ком в горле и приняла вызов, не говоря ни слова.

— Доктор Мицуки? — на той стороне прозвучал вежливый, безличный женский голос. — Говорит секретарь директора клиники «Дайамондо». Простите за поздний звонок. К вам завтра прикреплён персональный ассистент. Машина будет ждать вас у дома в 9:15. Всё необходимое для собеседования уже будет у неё. Вам остаётся только быть во времени.

Я онемела. Они уже знали мой адрес. И мой номер. И всё организовали без моего ведома.

— Я… Спасибо, — каким-то образом выдавила я. — Но это не обязательно, я могу…

— Это стандартный протокол для всех кандидатов на вашу позицию, — перебила секретарь, и в её голосе не дрогнуло ни единой нотки. — Желаем хорошего вечера.

Я медленно опустила телефон на стол. В горле пересохло. «Стандартный протокол». Конечно. Стандартный протокол с персональными ассистентами и машинами у дома для скромного врача из муниципальной больницы. Это был не протокол. Это был тотальный контроль. Он выстраивал клетку вокруг меня, бархатную и роскошную, но от этого не менее прочную. Я закрыла ноутбук. Дальше учить было бессмысленно. Завтра меня будут проверять не на знание методик. Завтра будут смотреть на меня. На то, как я вписываюсь в их идеальный, отполированный мир. На то, насколько я готова играть по их правилам. Я потушила свет и прошла в спальню. Идеальный костюм висел на дверце шкафа, призрачным пятном выделяясь в темноте. Цветок-заколка на тумбочке холодно блестел в свете уличных фонарей. Я легла, но сон не шёл. Перед глазами стояло его лицо — холодное, с фиолетовыми глазами, полное уверенности, и его последнее сообщение: «Не подведи меня». Он не сомневался, что я приду. Не сомневался, что надену его подарок. Не сомневался во мне вообще. Как не сомневаются в отлаженном механизме.

Я повернулась на другой бок, сжав кулаки. Ненавидела его за эту уверенность. Ненавидела себя за свою слабость. Но больше всего я ненавидела тот предательский, крошечный огонёк азарта, что теплился где-то глубоко внутри. Огонёк, который шептал: «А что, если ты сможешь? Что, если это твой шанс?»