Глава 41. | «На кино похоже»
Ты же смотрел фильмы, сынок? Пока не идут титры, ещё не все потеряно.
(c) Реальная любовь
Саундтрек: «Soft Blade — Костер»
В скалистой окрестности раздались громкие выстрелы и небольшой рой птиц стремительно взмыл вверх. Они пролетели над головой, протягивая за собой животный галдеж. Ударная волна настигла моё тело, и я отшатнулась, роняя увесистый, уже пустой огнестрел. Казалось, меня обдали кипятком, но нет — это просто повысилось давление. Голова закружилась и на пламенной коже проступил холодный, липкий пот. Ноги обмякли и я, потеряв равновесие, рухнула на гальки, ударяясь головой.
Тупая боль поглощает затылок и мой взгляд размывается. Я смотрю в облачное, раздвоенное небо. Разум чахнет, воспроизводя острые помехи, что режет слух. Я пытаюсь вздохнуть, но все, что у меня выходит, так это хрипеть. Внезапно, я ощущаю как тепло изливается из моего обессиленного тела.
Какое странное чувство.
Будто теплый чай пролили на свитер в холодную погоду.
Я хочу коснуться своего живота, но не выходит. Руки стали настолько тяжелыми, словно я на другой планете.
Краем глаза я вижу взволнованного Егора. Кажется он напуган, но всё ведь хорошо.
Разве нет?
Из-за его спины выскакивает обеспокоенный Ваня, что волочит за собой Антона. Он отшвыривает его в мою сторону и что-то сердито приказывает. Неприятный гул затмевает их растерянные голоса и всё, что мне остается, так это созерцать.
По левую сторону Доктор опускается на колени, как и Кислов, только уже с другой стороны. Он касается моего плеча, слегка его сжимая. В этот момент я чувствую, как задирается мой темный свитер. Кудрявый начинает меня тормошить. Я встречаюсь с ним взглядом, и он что-то у меня спрашивает. Несмотря на потерю слуха, я сумела распознать по губам своё имя и волнующий вопрос:
— Ты слышишь меня?
Я жмурюсь и отрицательно качаю головой. Сердцебиение учащается и я чувствую легкую сонливость.
Странно, я вроде как не принимала снотворное.
Внезапно левый бок охватил приятный холодок, что сменяется онемением, а после резкой болью. Громкий вопль самовольно срывается с моих уст, прорезая утраченный слух.
— Тихо, тихо, тихо! — Протараторил Антон. — Егор, операбельно, пинцет!
Растерянный Меленин, что располагался рядом доктором, закопошился в переносной аптечке. Он дрожащими руками протянул Антону стальной пинцет, а после взглянул на меня встревоженным взором. Пара мгновений и я чувствую острое перемещение, что вынуждает меня душераздирающе завопить.
— Тихо, тихо, тихо! — Рука Вани перекочевала к моей кисти. — Потерпи, потерпи, потерпи. Ща Антоха тебя залечит и всё! Ты главное, это ... не отключайся!
Боль притупилась. Я смотрю на парня и сквозь выступившие слезы спрашиваю:
— Вань?
— Да? — Он придвинулся ближе. — Я тут! Я тут, что ... что такое?
— Ничего не вижу. Дай мне эту ... вату! Вату!
— Скажи, я попала?
Кислов замялся. Он обернулся, охватил взглядом необъятное, спокойное море, закивал и протараторил:
— Да.
Мы встретились взглядом.
— Да, ты попала. Слышишь? Ты попала!
— Ещё! — Егор протянул дополнительный кусок пушистой ваты. — Мало, ещё! Давай, Егор, в темпе, в темпе!
Во рту появилась неприятная сухость.
— Ну ...
Я заставила себя улыбнуться из последних сил.
— Зато умру не напрасно.
— Ты это ... не говори так блять! — Он повысил голос. — Ты не умрешь! Антоха тебя сейчас подлатает! Ты главное это ... г-глаза не закрывай и голос мой слушай! Ага?!
Я закивала и мои веки предательски потяжелели. Сонливость объяла разум и я отключилась.
Кислов.
Я зыркнул на Антона, что возился со свежей, нелицеприятной раной на её левом боку. Выглядело это весьма отталкивающе, поэтому я поджал губы и поморщился. Но я тут же изменился в лице, как только заметил, что Алиса закрыла глаза.
— Алис? — Я затормошил ее за плечо. — Алис!
Реакции не последовало. Уперевшись левой рукой об плоские гальки, я склонился над неподвижной девушкой. Я нервно сглотнул и пару раз похлопал Темникову по щеке, пытаясь привести её в чувства. Но единственную реакцию, которую я получил, были бледнеющие губы.
— Слышь, Айболит! — Зыркнул я. — Чё с ней?
Сосредоточенный Антон окинул рыжеволосую беглым взглядом, а после промолчал и снова сконцентрировался на ране. Он затаил дыхание, вынул из поврежденной ткани свинцовую пулю и, взглянув в место пулевого ранения, изменился в лице.
— Ну?! — Я повысил голос. — Чё замер? А?
Антон переглянулся с Егором, бросил пинцет с использованным снарядом в маленькую аптечку и, прощупав пульс на её шеи, удрученно заключил:
— Вань, тут ... всё.
— Что всё? — Я преисполнился неистовой злостью. — Че все?! А? Ты, чё, торчок, только градусник умеешь ставить? Давай, сука, делай хоть что-нибудь!
К нам вернулся Хенкин, что сбросил Марину в черное море.
— Я не могу ничё сделать! — Воскликнул Антон. — Не выживет она. Пуля попала в брюшную полость. Задета важная артерия. Обморок, как свидетельство внутреннего кровотечения. У неё не больше пяти минут, если не остановить кровь.
— Так останови, блять! — Крикнул я.
— Я не могу! — Прожестикулировал он. — Кровотечение с-слишком сильное.
Над нами воцарилась давящая тишина. Я схватился за лоб, пытаясь что-нибудь придумать, но, как назло, в голове было пусто.
— Вань ...
Голос Антона стал по-особенному тихий.
— Я сделал всё что мог.
Отрицание — как защитный механизм щелкнул в моем подсознании. Я нахмурился, моё дыхание участилось, а глаза забегали. Я покачал головой и громко возразил:
— Нет!
Я в спешке стянул с себя куртку, отбросил её в сторону, прижал руками кровоточащую рану и уверенно заявил:
— Ее еще можно спасти!
— Это не поможет. — Пробурчал Антон.
— Поможет! — Я зыркнул на Хенкина. — Хэнк, звони в скорую!
— Кис ...
Белобрысый с сожалением коснулся моего плеча, и я вмиг отмахнулся.
— Я понимаю тебя, но ... ей уже не помочь. Слышишь?
Я проигнорировал друга.
— Блин, чувак, ну реально! Взгляни на нее!
Он жестом указал на Алису.
— Она бледная уже как труп.
— Слышь! — Я колко взглянул на сероглазого. — Сейчас ты у меня трупом станешь! Звони, я сказал!
Он с безнадегой вздохнул и, отступив назад, начал набирать номер скорой помощи. Я нервно сглотнул и оттеснил руки, подмечая для себя то, что кровотечение так и не остановилось, а напротив — усилилось.
— Сука ... — Тихо процедил я.
Я вновь прижал окровавленные ладони к месту серьезной раны. Туманное сознание начало омрачаться гнетущими мыслями, что настаивали сдаться. Но я не мог. Я не мог её так просто отпустить, потому что слишком сильно её полюбил.
— Хорошо, да. — Я услышал приближающиеся шаги. — Спасибо. До свидания.
К нам вернулся Хэнк.
— Короче, сказали, что у них сейчас все заняты. Работа горит. Крайняк — приедут через двадцать минут.
«Работа горит»
«...»
— Нет у меня отца. Точнее, я его не знаю. Мать говорила, что он альтернативным художником был. Картины за такие бабки улетали! Свалил он в Штаты, и, блин ... всё.
— На кино похоже. — Заметила она.
— Да я и говорю, сгорел как факел!
«...»
На кино похоже. Точняк — кино! В детстве я часто смотрел боевики. А в боевиках главное что? Правильно — экшен! Перестрелки, погони, драки, убийства и первая помощь. Первая помощь.
В голову пришла одна хорошая, но очень безумная идея.