Глава 1. | Коктебель.
За два месяца до ...
Когда в поле моего зрения оказывается огнестрельное оружие, мне мечтается дернуть плотный затвор и приставить нарезкой дуло себе к виску, а после — спустить спусковой крючок, ибо моя жизнь, не несет в себе никакого смысла.
И нет — я не страдаю депрессией. Я просто запуталась.
Потерялась.
Это можно охарактеризовать по-разному, да только смысл, останется неизменным.
Я выросла в тотальном контроле и в бесконечном цикле нравоучений, без шанса иметь собственное мнение. Когда тема нравоучений касалась мировоззрения, отец уверенно меня заверял:
— В этом мире нет ничего серого! Только черное и белое. Добро и зло.
И какое-то время я придерживалась данных суждений, пока не столкнулась с реальностью. В пример я приведу ключевое событие, что приключилось со мной в моем родном городе Севастополе.
Школа. Десятый класс. Ровесница с параллели начинает самоутверждаться за счет моей одноклассницы, что не в состоянии постоять за себя. Я вступаюсь за униженную, затевая драку, что в последствии станет главной причиной моего исключения.
Родители в гневе. Одноклассница — благодарна. И вот встает вопрос: Как я все же поступила?
Плохо или хорошо?
«Что-то между» — Ответите вы и будете не правы. Почему? В этом мире ведь не существует чего-то среднего. Чего-то ...
«серого»
Именно так я потерялась. Я не знаю как я поступаю и кто я — на самом деле. Но я не теряю надеж, ведь как я говорила ранее — меня исключили. И исключили громогласно. Настолько, что историю о кровавой драке показали по новостям с кричащим заголовком:
«Десятиклассница набросилась на ровесницу! Хаос в Севастопольской школе.»
В новых учреждениях меня узнавали и отклоняли заявки на поступление. Родителям ничего не оставалось, как отправить меня на попечение к бабушке, что проживает в поселке городского типа. Он же — Коктебель.
Население — 3,301 человек. В этом приморском городке существует лишь две школы. И шанс того, что обо мне знаю — крайне мал.
17 марта. 18:21
Располагаясь на пассажирском, мягком кресле, я глядела в окно, созерцая оранжевый закат, что отражался в морской глади. В ушах играла песня «Utro — Что-то не то творится», в стиле пост-панка.
https://youtu.be/4J4vDzC_9-g
Вдруг, приятную мелодию затмил звук уведомления. Я взглянула в яркий дисплей и обнаружила следующее сообщение:
Мать. Сегодня, в 18:21
Алиса, ты уже приехала?
Me. Сегодня, в 18:22
Нет. Я же сказала, мы будем ехать два с половиной часа. А прошло только полтора.
Мать. Сегодня, в 18:22
Не ерничай! Не меня же выгнали за драку.
Me. Сегодня, в 18:23
...
Мать. Сегодня, в 18:24
▶︎ •၊၊l|l၊၊l||l၊၊၊l|l၊၊l|||l၊| 0:02
(Как приедешь — напиши. Чтобы мы с отцом не переживали.)
Me. Сегодня, в 18:24
Ок.
Убрав телефон в широкий карман темной куртки, я облокотилась об грязное стекло и задремала.
Спустя час.
Я проснулась от толчка.
Распахнув сонные очи, я взглянула на водителя, что стоял в проеме пустого автобуса.
— Конечная. — Уведомил меня он, после чего ушел восвояси.
Я встала с пассажирского сиденья, накинула на плечо черный рюкзак и покинула общественный транспорт. Запах хвои и прохладное дуновение морского бриза — именно так меня встретил Коктебель.
Me. Сегодня, в 19:31
Я приехала.
Написав матери, я устремилась вдоль протоптанной тропинки — прямиком на окраину города. Туда — где по моей памяти находился небольшой, спальный район.
19:41
Я остановилась на Садовой улице, что располагалась в тридцати минутах от Рыбачьей бухты. На этой улице был лишь один дом. И он не был похож на хрущёвку. Он выглядел как мотель: два этажа, открытый балкон с угловой лестницей и квартиры, похожие на номера.
Я поднялась на второй этаж и, пройдя три двери, остановилась около тринадцатой квартиры. Я постучала и светлая дверь приоткрылась. На пороге предстала старая бабушка. Она была в теле, седая и слабая.
— Алиса! — Воскликнула старушка своим хриплым голосом. — Внученька. Как я давно тебя не видела.
Людмила заключила меня в теплые, родственные объятия. Положив голову на хрупкое плечо, мои легкие наполнились старческим благоуханием.
— И я рада тебя видеть. — Солгала я.
К сожалению, мне пришлось польстить, поскольку её как человека — я не знала. Виделись мы всего три раза, и то только в раннем детстве.
Она отстранилась
— Как ты выросла! — Сжимая мои плечи её голос дрогнул.
— Есть немного. — Я сжато улыбнулась. — Десять лет все же прошло.
— Десять лет ... — С досадой повторила она, касаясь своей щеки.
Я поджала влажные губы, закивала, а после склонила голову, разглядывая зелеными глазами белый порожек.
— Ладно, заходи давай! — Бабушка зазывая махнула рукой. — Не гоже на пороге стоять! Примета плохая.