Пролог.
Честь не в оружии, она в душе.
(с) Горец 4. Конец игры.
Отойдя от мощного удара, я с трудом прихожу в себя.
Кажется, мне проломили череп, но нет — это просто ноющая боль в районе затылка. Я поднимаю тяжелые веки, не видя ничего, ведь на голове у меня беспросветный, черный как смола мешок.
Я пытаюсь пошевелиться, но все бессмысленно. Мои руки связанны тугой веревкой.
Паника овладевает разумом.
Я предпринимаю попытку выбраться. Рывок — ничего.
Адреналин подскакивает в бурлящей, невинной крови, придавая мне силы на новые попытки. Вновь рывок — и вновь провал.
Кожа вокруг натуральной бечёвки начинает жечь, означая лишь одно: кожный покров пострадал, порождая едва заметное кровотечение, что становится единственным напоминанием о том, что я пыталась. Пыталась сбежать.
Вдруг, беспросветный мешок соблаговолили снять. Я хмурюсь, окидывая взглядом парней, что когда-то были моими друзьями.
— Ребят, вы чё?
Я нервно усмехаюсь.
— Совсем с ума сошли? А? Если у вас есть ко мне какие-либо вопросы, могли просто подойти. Не обязательно было меня похищать!
Я перевожу дыхание и смотрю на молчащих парней.
— И уж тем более, бить меня по голове.
Мел виновато склонил голову.
Надо мной склоняется Зуев и вкрадчиво говорит:
— Лисенок, у нас нет к тебе нет никаких вопросов, понимаешь? Но есть у нашего товарища, которого ты и так прекрасно знаешь.
Я смотрю в указанное место.
Меленин и Хенкин расходятся, обличая передо мной фигуру Вани, что когда-то был мне больше, чем просто друг.