Глава 15
Встреча с Дахён не дает мне покоя уже третий день, прокручиваясь в моей голове снова и снова, вызывая тошноту. Наверное, Чанми думает, что наняла робота - на моем лице не отражается ни единой эмоции. Боюсь, что если позволю себе хотя бы секундную слабость, то сразу же разревусь. Но женщина не трогает меня, потому что я прихожу каждое утро и каждый закрепленный за мной вечер и послушно выполняю все свои обязанности.
Только работа приносит мне облегчение. Погружаясь в нее с головой, я хотя бы на время забываю, во что превратилась моя жизнь. И это говорит о многом. Когда я убежала из Сиэтла, чтобы социальные службы не упекли меня в детский дом, и провела неделю в дороге, прежде чем осесть в Кирквуде, мне казалось полным безумием подделать подпись моей умершей матери на школьных документах. Но это не идет ни в какое сравнение с семейкой Чонов и их окружением.
В школе избегать этой темы куда сложнее, потому что Намра все время пытается выяснить, что со мной. Как бы я ни любила ее, мне кажется, она еще не готова услышать всю мою историю, а даже если и готова... я сама пока не хочу ни с кем делиться этим.
Несмотря на то, что тем же вечером, когда мы вернулись от Дахён, Хосок показал мне результаты анализа ДНК, сомнения продолжали грызть меня еще целых три дня, вплоть до сегодняшнего утра, когда я вылезла из кровати после очередной бессонной ночи и заставила себя вспомнить об одном неоспоримом факте: моя мама не была лгуньей.
Я могу пересчитать по пальцам - мне хватит одной руки - все факты, что поведала мне мама о моем отце. Его звали Намджун. Он был блондином. Моряком. Подарил ей свои часы.
Все это совпадало с тем, что рассказал мне Хосок. Плюс ко всему совершенно очевидное сходство с мужчиной, фотография которого стоит в библиотеке. Приходится признать, что Ким Дахён, попросту говоря, лживая стерва.
- Ты с кем-то трахаешься?
Грубый вопрос Чонгука возвращает меня к реальности. Я сижу на пассажирском сиденье его «Рендж-Ровера», стараясь не зевать.
- Что? Почему ты спрашиваешь меня о таких вещах?
- У тебя темные круги под глазами. Со вторника ты ходишь, словно зомби, как будто не спала несколько ночей. Поэтому. Так ты трахаешься с кем-то? Тайком выбираешься из дома, чтобы встретиться с ним? - Чонгук стискивает челюсти.
- Нет.
- Нет, - эхом повторяет он.
- Да, Чонгук. Нет. Я ни с кем не встречаюсь, ясно? А если бы и встречалась, это все равно не твое дело.
- Все, что ты делаешь, это мое дело. Каждый твой шаг влияет на меня и на мою семью.
- Ух ты! Наверное, круто жить в мире, где все вращается вокруг тебя любимого.
- Тогда что с тобой? - продолжает допытываться Гук. - Ты сама не своя.
- Я сама не своя? Ты так хорошо меня знаешь, что можешь делать такие выводы. - Я сердито смотрю на него. - А знаешь что, я расскажу тебе все свои секреты... но только после того, как ты расскажешь мне, куда уезжаешь каждую ночь и почему возвращаешься домой в порезах и синяках.
Его глаза вспыхивают.
- Ну вот, так я и думала. - Я скрещиваю руки на груди и пытаюсь подавить очередной зевок.
Чонгук переводит свой раздраженный взгляд на дорогу, его большие ладони крепко обхватывают руль. Он отвозит меня на работу каждое утро, ровно к пяти тридцати, а потом к шести едет в школу на футбольную тренировку. Тэхён тоже в команде, но он добирается на тренировку на своей машине. Мне кажется, это потому, что Чонгук хочет оставаться со мной наедине. Чтобы допрашивать меня. Именно это он и делает каждое утро с тех пор, как начались эти наши дурацкие совместные поездки.
- Ты не собираешься бросать работу, да? - В его голосе слышна горечь поражения, но с обычной долей раздражения.
- Нет. Не собираюсь.
Парень останавливается перед пекарней и переключает передачу в режим парковки.
- Что? - бурчу я, когда пронизывающие синие глаза смотрят прямо на меня.
На мгновение он поджимает губы.
- Сегодня вечером игра.
- И что с ней? - Часы на приборной панели показывают пять двадцать восемь. Солнце еще не взошло, но витрина «Френч-Твист» освещена. Чанми уже ждет меня.
- Мой отец хочет, чтобы ты пришла.
Между лопаток опять заколола « чоновская заноза».
- Рада за него.
У Чонгука такой вид, как будто он едва сдерживается, чтобы не придушить меня.
- Ты придешь на игру.
- Нет уж. Я не люблю футбол. И к тому же, мне нужно работать.
Я тянусь к дверной ручке, но Чонгук наклоняется и перехватывает мою руку. От прикосновения его пальцев по коже прокатывается горячая волна и останавливается между ног. Я приказываю своему предательскому телу успокоиться и стараюсь не вдыхать окутывавший меня пряный мужской аромат. И почему от него всегда так хорошо пахнет?
- Мне плевать, что ты любишь или не любишь. Я знаю, что ты заканчиваешь в семь. Матч начинается в половине восьмого. Ты придешь. - В его низком голосе пульсирует... нет, это больше не злость, но что-то... я не знаю, что. Но зато я знаю, что он сейчас слишком близко, и мое сердце стучит опасно быстро.
- Не пойду я на какую-то дурацкую футбольную игру, чтобы болеть за тебя и твоих тупоумных дружков, - огрызаюсь я, сбрасывая с руки его ладонь. Без тепла Чонгука мне вдруг становится холодно. - Хосоку придется смириться с этим.
Я выскакиваю из джипа и, хлопнув дверцей, спешу по темному тротуару в пекарню.
В школу я едва успеваю к первому звонку. У меня остается лишь немного времени, чтобы забежать в туалет и переодеться в форму «Астор-Парка». На протяжении всех утренних занятий мне приходится бороться со сном. Во время перерыва на ланч я вливаю в себя столько кофе, что Намре приходится меня останавливать, но зато теперь у меня, наконец, появляется ощущение бодрости.
На занятии по химии я сажусь на свое место рядом с Тэхёном и нехотя здороваюсь с ним.
- Ты храпела на уроке английского, - ухмыляясь, говорит он.
- Неправда. Я не спала.
Или все-таки спала? Теперь я уже не так уверена.
Тэхён закатывает глаза.
- Эх, сестренка, ты слишком много работаешь. Я волнуюсь за тебя.
Я только закатываю глаза в ответ. Братья Чоны не слишком рады этому обстоятельству. Как и Хосок , который сразу же нахмурился, стоило мне рассказать, чем я занимаюсь по утрам. Он настаивал на том, что мне следует сконцентрироваться на учебе, а не разрываться между школой и работой, но я не дрогнула под его напором. Сказала, что для меня это очень важно и мне нужно заниматься чем-то вне школы, чтобы занять свое время. Старший Чон уступил.
Или мне так показалось. Потому что как только звенит звонок с моего последнего урока, оказывается, что Хосок вел свою игру за моей спиной.
Когда я выхожу из математического класса, ко мне подходит высокая и стройная женщина. Ее движения полны грации балерины, так что меня совсем не удивляет, что она представляется тренером танцевальной команды.
- Лалиса, - произносит мисс Сон , окидывая меня цепким взглядом. - Твой опекун сказал мне, что в детстве ты занималась танцами. Какая у тебя подготовка?
Я неловко переминаюсь с ноги на ногу.
- Да, собственно, нет никакой. - Ложь дается легко. - Не знаю, почему мистер Чон сказал вам совсем другое.
Но, по-моему, она видит меня насквозь, потому что вопросительно выгибает бровь.
- Позволь мне судить об этом, хорошо? Сегодня после школы у тебя пробы в нашу команду.
В голове звенят тревожные звоночки. Что? Нет уж. Я не хочу быть в составе танцевальной команды. Танцы - это просто хобби, ничего серьезного. И... ох, черт, разве Розэ не упоминала о том, что капитан этой команды - Санна? Теперь мне и правда не хочется пробоваться туда.
- После школы я работаю, - коротко отвечаю я.
Мисс Сон моргает.
- Работаешь? - Она произносит это слово так, словно оно чуждо ее пониманию. Но похоже, что здесь, в «Астор-Парке», лишь у меня одной есть подработка. - В какое время?
- С половины третьего.
Мисс Сон хмурится.
- Ясно. У меня не получится освободиться до четырех. Хм. - Тренер обдумывает сложившуюся ситуацию. - Знаешь что, мой капитан сможет подменить меня - Кан знает, что нам нужно. Проведем показ в три, и у тебя останется куча времени, чтобы добраться до своей работы.
Моя паника возрастает в несколько раз. Мне нужно будет танцевать перед Санной? Черта с два, нет.
Мисс Сон замечает мое выражение лица и снова хмурится.
- Мы с мистером Чоном ждем, что ты придешь, Лалиса. В академии «Астор-Парк» каждому ученику предлагается внести свой вклад в школьную жизнь. Внеклассные мероприятия позволяют разумно и с пользой занять свое время.
Хосок , черт бы его побрал! Она использовала ту же фразу, что и я в разговоре с ним: «занять свое время», а значит, за всем этим стоит он.
- Приходи в спортзал сразу после своего последнего урока. И переоденься в свою физкультурную форму. - Она хлопает меня по руке и уходит прежде, чем я успеваю возразить.
В горле поднимается стон, но мне удается его подавить. Есть хоть что-то, на что Чоны не в состоянии повлиять? Мне совсем не хочется войти в состав танцевальной команды, но если я не приду на этот просмотр, то мисс Сон тут же доложит об этом Хосоку, который может разозлиться так, что заставит меня бросить работу. Или хуже, в школе решат, что мне нечего им предложить, и директор Лим выставит меня вон, и это совершенно точно не понравится Хосоку .
Если честно, такое и мне бы не понравилось. Эта академия на несколько световых лет опережает любую государственную школу, в которой мне доводилось учиться.
На протяжении всего последнего урока мне никак не удается я сосредоточиться. Страх перед этой встречей переполняет меня, и когда после звонка я бреду к южной лужайке, то ощущаю себя заключенным, который идет на смертную казнь. Надо было спросить у
Намры , как ей удалось избежать этой участи, потому что танцует она здорово, но что-то никто не принуждал ее демонстрировать свои умения.
Когда я вхожу в женскую раздевалку, там пусто, но на длинной блестящей скамье между рядами шкафчиков стоит прямоугольная коробка.
На крышке большими буквами нацарапано мое имя, а рядом с ним приклеен сложенный лист бумаги.
Желудок скручивает в узел. Трясущимися руками я хватаю записку и разворачиваю.
Прости, дорогуша, мы не принимаем в нашу команду грязных стриптизерш. Но уверена, что в местном клубе «Икс-Калибур» тебя с УДОВОЛЬСТВИЕМ посмотрят. И знаешь, я так сильно верю в тебя, что даже купила специальный наряд. Клуб находится на углу Отбросы-стрит и Клоака-авеню. Ни пуха, ни пера!
Санна.
Ее имя выведено по-женски небрежно, и за каждой буковкой безошибочно угадывается ликование.
Когда я открываю коробку и разворачиваю оберточную бумагу, руки дрожат еще сильнее. А когда вижу, что внутри, меня начинает тошнить от унижения.
В коробке лежат крошечные красные трусики, туфли на пятидюймовых шпильках и кружевной красный лифчик с черными кисточками. Это белье, уродливое и вульгарное, совсем не похоже на то, в котором я танцевала в «Мисс Кэнди» в Кирквуде.
Интересно, кто из Чонов рассказал им о том, что я танцевала стриптиз? Наверняка Хосок выложил всю правду своим сыновьям, но какой же из них проболтался? Чонгук? Тэхён? Лично я ставлю на Чонгука.
И тут же чувство унижения сменяется другим - яростью. Неистовой яростью, которая струится по моим венам и от которой покалывает кончики пальцев. Как же я устала от всего этого. Меня достали эти постоянные оскорбления, издевки и насмешки. Все, с меня хватит.
Я сминаю в кулаке записку Санны и бросаю комок через всю раздевалку. Потом резко разворачиваюсь и шагаю к выходу.
Но на полпути к двери останавливаюсь. Мой взгляд возвращается к коробке с тем отвратительным комплектом белья.
А знаете что?
Они думают, что я дешевка? Я покажу им дешевку.
Не знаю, то ли из-за охватившей меня злости, то ли из-за чувства безысходности, то ли от ощущения беспомощности, комом вставшего в горле, но я больше не контролирую собственное тело. Мои руки на автомате срывают одежду, и я так зла, что физически ощущаю собственную ярость. Рот наполняется слюной. Боже, у меня на губах выступает пена!
Я одним движением натягиваю кружева на бедра, надеваю лифчик и топаю к выходу. Но не к той двери, что ведет на улицу, а к той, что в спортзал.
Туфли на шпильке остались на скамейке. Мне нужно будет твердо стоять на ногах.
Мои босые ноги шлепают по полу, в каждом шаге - злость и обида от несправедливости. Эти люди меня не знают. У них нет никакого права судить меня. Я рывком открываю дверь и вхожу в зал. Голова гордо поднята, руки свисают вдоль туловища.
Кто-то замечает меня и охает.
- Ни фига себе! - Мужской голос доносится с противоположной стороны, где за перегородкой, которая сейчас открыта настежь, находятся разнообразные тренажеры.
По залу эхом прокатывается резкий металлический звук, как будто кто-то уронил гантели.
У меня подкашиваются ноги. Вся футбольная команда сейчас здесь, работает на тренажерах. Я украдкой бросаю быстрый взгляд в их сторону и чувствую, как краснеют щеки. Все парни оторопело смотрят на меня, открыв рты. Все, кроме одного - Чонгука. Он стоит, сжав челюсти, его глаза яростно сверкают.
Я отвожу от него взгляд и продолжаю идти к группе девчонок, занимающихся растяжкой на синих матах. Подходя ближе, я начинаю покачивать бедрами, и все они, выпучив глаза, замирают посреди упражнения.
Шок на лице Санны заметен всего лишь мгновение. Его тут же сменяет настороженность. Когда она замечает выражение моего лица, клянусь, ее пробирает дрожь. Через секунду она уже стоит на ногах, скрестив руки на груди.
На ней короткие шорты, едва прикрывающие задницу, и майка в обтяжку, ее темные волосы собраны в хвостик. У нее длинное и подтянутое тело. Сильное. Но и у меня не хуже.
- У тебя что, нет ни капли самоуважения? - Она усмехается, глядя на мой наряд.
Я останавливаюсь прямо перед ней. Но продолжаю молчать. Все до единого, кто находится в спортзале, пялятся на нас. Вернее, на меня. Можно сказать, на мне почти нет одежды, но я знаю, что даже в этом вульгарном костюме выгляжу отлично. Может, у меня нет родителей-миллионеров, как у других учеников, но зато я унаследовала внешность своей матери.
Эти девчонки все понимают. Некоторые смотрят на меня с завистью, скрывая ее за хмурыми лицами.
- Что тебе надо? - бросает Санна, в то время как я по-прежнему не говорю ни слова. - Мне плевать, что говорит тренер Сон. Просмотра не будет.
- Нет? - Я изображаю саму невинность. - Но я такмечтала об этом!
- Что ж, этому не бывать.
Я улыбаюсь ей.
- Очень жаль. А мне не терпелось показать тебе, как мы, дешевки, умеем это делать. Хотя, по-моему, я и сейчас могу.
Прежде чем она успевает ответить, я замахиваюсь, и мой кулак врезается в ее лицо.
И тут же в спортзале словно разверзается ад. От удара голова Санны запрокидывается, ее полный злобы вопль тонет в море улюлюканья футболистов. Один из парней кричит: «Кошечки дерутся!», но я не успеваю посмотреть, кто это был, потому что Санна бросается в атаку.
А эта стерва сильная. Мы падаем на маты, и она вдруг оказывается на мне, ее кулаки приближаются к моему лицу. Мне удается увернуться и перекатиться, я пихаю ее локтем в живот, а потом хватаю за волосы и дергаю изо всех сил. Ярость застилает глаза. Мой кулак снова врезается в ее лицо, прямо в щеку, и в ответ Санна оставляет царапины на моей левой руке.
- Отвали, тупая сука! - кричит она.
- Заставь меня.
Я стараюсь не обращать внимания на пронзающую боль в руке и поднимаю другой кулак. Но прежде чем он успевает коснуться ее самодовольной рожи, кто-то поднимает меня в воздух и дергает назад. Мускулистые руки сжимаются вокруг моей груди и оттаскивают от Санны.
Я принимаюсь колотить по предплечьям схватившего меня парня.
- Пусти!
Он рычит мне в ухо. Мне даже не нужно поворачиваться, чтобы узнать Чонгука.
- Хватит, успокойся, - командует он.
В трех шагах от нас подруги Санны помогают ей подняться. Она ощупывает свою красную щеку и испепеляет меня взглядом. Похоже, девице хочется снова кинуться на меня, но Йеджи и Мими удерживают ее.
Адреналин бежит по венам, не давая мне спокойно стоять на месте. Но очень скоро это состояние пройдет. Я и так уже чувствую, как слабею и начинаю медленно соображать, а верхняя часть моего тела, прижатая к стальной груди Чонгука ,дрожит.
- Чонгук, не мешай мне, - выдавливает Санна. Волосы выбились из хвостика и падают на сверкающие яростью глаза, на скуле уже начинает проявляться синяк. - Эта сука заслуживает...
- Хватит! - обрывает ее резкий голос Чонгука.
Когда он отпускает меня, злоба на лице Санны сменяется недоумением. Гук снимает с себя пропитанную потом футболку, и теперь часть девчонок с вожделением таращится на его накачанный пресс, но другие продолжают презрительно пялиться на меня.
Он бросает мне свою футболку.
- Надевай.
Мне не нужно повторять дважды. Натянув футболку через голову, я встречаюсь взглядом с Санной , которая смотрит на меня так, словно готова убить.
- А теперь выметайся отсюда! - рявкает мне Чонгук. - Одевайся и отправляйся домой
К нам подходит молодой, но уже лысый мужчина. На нем тренерский костюм, на шее висит свисток, но он точно не главный тренер, потому что как-то раз в коридоре я видела, как Тэхён говорил с тренером Шином. Этот же просто инструктор или типа того, но выглядит он взбешенным.
- Эти девушки отправятся в кабинет директора, а не домой, - объявляет он.
Чонгук со скучающим видом поворачивается к мужчине.
- Нет, моя сестра отправляется домой. А Джордан может идти туда, куда скажете.
- Чонгук- предостерегающе начинает инструктор, - ты здесь не командуешь.
Рид начинает проявлять нетерпение.
- Все кончилось. Забыли. Они уже успокоились. - Он выразительно смотрит на нас. - Ведь так?
Я быстро киваю.
Санна тоже.
- Так что давайте не будем тратить время Лима на всякую ерунду. - В командном, решительном голосе Чонгука слышится насмешка, как будто он получает кайф от того, что диктует взрослому мужчине, что ему делать. - Ведь мы оба знаем, что он не станет ничего предпринимать. Мой отец д аст ему денег, и Лалису ждет лишь небольшой выговор. Отец Санны сделает то же самое.
Инструктор сжимает челюсти, но, видимо, знает, что Чонгук прав, потому что не спорит. Спустя несколько секунд он резко разворачивается и дует в свой свисток, и от пронзительного звука мы все подпрыгиваем.
- Что-то не вижу, чтобы кто-то тренировался, дамочки! - громко кричит он.
Футболисты, которые мечтали сполна насладиться нашей с Санной дракой, тут же с космической скоростью возвращаются к своим тренажерам.
Гук остается со мной.
- Иди, - приказывает он. - Сегодня вечером у нас матч, но вот появляешься ты, вырядившись как шлюха, и теперь парням не до игры. Убирайся уже отсюда.
Он уходит, без футболки, его мускулистая спина блестит под солнечными лучами, проникающими в зал через окна в крыше. Кто-то кидает ему другую футболку, и Чонгук на ходу натягивает ее, направляясь к своему брату. На мгновение наши с Тэхёном взгляды скрещиваются, но по его лицу невозможно ничего понять. Потом он поворачивается к Чонгуку , и Чоны начинают шепотом переговариваться.
- Сука, - кто-то шипит мне вслед.
Не обращая внимания на Санну, я покидаю спортзал.