Глава 9 | Келли
Топор бьёт, стрела пролетает,
Щит спасает в последний миг.
Жизнь, как игра, нас встречает —
Каждый ход словно викинга крик.
Весь оставшийся день прошел довольно спокойно. Я наблюдала за Оддмандом, взгляды которого, полные тайного интереса, то и дело скользили в сторону Астры. И таким же Торгримом, кидающим ей многозначительные ухмылки. Матс, в свою очередь, не унимаясь, комментировал каждое их движение, чем еще больше подливал масла в огонь ее раздражения. А я тихо хихикала, над этой развернувшейся драмой, гадая как долго Астра сможет сдерживать свое недовольство.
К вечеру мы все собрались на палубе, где царила атмосфера расслабленности. Кто то доедал свой ужин из свежей рыбы, которую поймали сегодня, кто то просто отдыхал. Йорун как обычно травил свои байки, собрав вокруг себя восторженные взгляды молодых матросов. Большая часть мужчин расположилась кучкой на палубе у одного из бортов корабля, играя в кости и попивая ром из запасов капитана. Мы с Астрой сидели неподалеку, наблюдая за этой мужской братией, как за театром. Снежок как обычно мирно посапывал у ног своей хозяйки.
Солнце медленно опускалось за горизонт, разливая по небу палитру огненных оттенков, предоставив взору невероятной красоты закат, который отражался в переливающийся глади морской воды. Я глубоко вдохнула соленый морской воздух, и прикрыв глаза, наслаждалась атмосферой спокойствия.
— Дамы!, — вдруг раздался веселый голос Матса, который, похоже, уже успел довольно захмелеть. — Не хотите присоединится к игре?
— Нет, спасибо, — ответила рядом сидящая Астра. Подруга вообще не хотела выходить из каюты, предпочитая избегать ее назойливых поклонников. Но я была непреклонна: сидеть в темном душном помещение было невыносимо. И под недовольное бурчание, вытащила ее наружу.
— Да ладно тебе, Матс. Дамы и игры в кости — вещи несовместимые, — произнес Торгрим своим низким, слегка хрипловатым голосом, и его матросы дружно поддержали его смехом и согласием.
Это еще что за стереотипы? Астра бросила на меня любопытный взгляд, зная, что я могу принять это как вызов. И увидев в моих глазах, что именно так я это и восприняла, усмехнулась, зная, что я не смогу устоять перед возможностью доказать обратное.
Я медленно поднялась, расправила подол юбки, позволяя ей развеваться на ветру, и двинулась в их сторону.
— Во что играете? — поинтересовалась я, подходя ближе к центру их веселья.
В центре сидел Айварс и Торгрим, которые как раз собирались начать новую игру. Вокруг них расположились все остальные.
— В Хугинн — Матс поднял голову и ярко улыбнулся, чуть двигаясь в сторону, чтобы освободить место для меня.
О, эту игру я знала как никто другой. Годы, проведенные за работой в таверне, многому научили меня. Местные пьяницы часто собирались у нас, азартно бросая кости, словно это было единственное, что им оставалось в жизни. Я наблюдала за ними, впитывая в себя каждую деталь, каждое правило, пока не решилась присоединиться сама, дабы разбавить скучные дни, когда посетителей было совсем мало. Но мужчинам, конечно, об этом знать не обязательно.
— Звучит интересно, — беззаботно ответила я, и присаживаясь рядом с блондином, добавила, — Сыграю с победителем.
В ответ на мои слова мужчины хором заулюлюкали, как стая веселых попугаев.
— Знаешь правила? — уточнил Матс, наклоняясь ко мне.
— Расскажешь? — невинно улыбнулась ему в ответ, наблюдая за ухмылками мужчин вокруг, которые явно проглотили мою наживку. Глупцы.
Торгрим и Айворс уже разложив перед собой по десять тёмных камней, бросали жребий. Матс наклонился еще ближе, чтобы рассказать правила. Его дыхание касалось моей шеи, и от этого по коже пробежали мурашки. Он наклонился ближе, чем стоило бы. От него пахло ромом, щеки слегла покраснели, а глаза ярко блестели, выдавая явный признак того, что выпито им уже не мало. Я отвернулась от него и сосредоточила внимание на игре, будто пытаясь понять, что к чему, но взгляд скользил четко к рукам игроков.
— У каждого — десять камней, — начал объяснять Матс, — и шесть костей с рунами... Топор — забираешь камень, если враг без шлема. Стрела — бьет, только если нет щита. Руна руки — дает возможность забрать жетон у врага. Три таких — и можешь призвать помощь одного из богов. Пустая грань дает один жетон...
Я кивнула, притворяясь новичком, но краем глаза ловила, как Торгрим оставляет два щита, хотя у Айворса ещё не было стрел — значит, блефовал, вынуждая того к атаке в ближнем бою. Айворс трижды перебросил кости, но так и не забрал ни одной руки — видно, копит на мощный удар, а не на милость богов.
— ...а если соберёшь пять жетонов, — продолжил Матс, — объявляешь Рагнарёк и забираешь три камня сразу!
— Понятно, — притворно поморщила лоб, — а почему нельзя...
Я тянула время, пока Торгрим грубо хохотал, забирая два камня после удара "топором".
— Ха! Видишь, Келли? Тут нужна мужская хватка!
Но я лишь улыбнулась — теперь я знала, как он блефует.
Игра Торгрима и Айвараса подходила к концу, и победитель становился все более очевидным. На самом деле он был предсказуем с самого начала. Потому что стратегия Айвараса была совсем уж никудышной, он бесконечно а атаковал, забывая про жетоны и теряя их, тем самым теряя возможность использовать помощь Богов в будущем. Каждый его шаг приближал его к провалу. В то время как у Торгрима, с его спокойствием и уверенной улыбкой, явно был большой опыт. Его ходы были точными и размеренными, каждый шаг — это не просто маневр, а стратегия, выстроенная годами. Походу это любимая игра на их корабле.
— Вот жеж...— с досадой проговорил проигравший Айварс, отпивая свой ром и поднимаясь, чтобы освободить мне место. Я медленно встала, пересаживаясь, и глядя как довольный капитан сгребает выигранные монеты. Вздохнула, взяв одну кость в руку, делая вид, что осматриваю ее, как будто вижу впервые.
Торгрим бросил на меня любопытный взгляд и спросил:
— Мы играем на монеты, красавица. Уверена, что готова рискнуть и не будешь плакать после поражения? — усмехнулся он с легким вызовом, чем еще больше распалил мой азарт. Посмотрим, кто еще из нас будет плакать, засранец.
— Какая ставка? — спросила я, игнорируя его попытку меня задеть.
— Я выиграл уже пятерых, — самодовольно ответил он, делая паузу, словно наслаждаясь моментом, — Чтоб хватило на пять ночей с хорошей шлюхой, — весело объявил он.
— Извини, не знаю расценок, — фыркнула я в ответ.
— Двадцать пять серебряных. Мы начинали с пяти, — ответил Торгрим, протягивая свою большую ладонь и с хлопком кладя монеты передо мной.
Мои глаза расширились в удивлении, что несомненно обрадовало мужчину напротив. И тут же я поняла, что мешочек с монетами остался в каюте, надежно спрятанный среди вещей.
— Ну что? — довольно тянул капитан, видимо ожидая, что я откажусь.
Матс видя мою заминку, нагнулся и положил двадцать пять серебряных делая ставку за меня. Торгрим ухмыльнулся еще сильнее.
— Не стоит. Я..., — попыталась запротестовать, но Матс остановил меня, перебивая.
— Потом отдашь.
Кивнула, немного смущенная его жестом, и краем глаза заметила, как Торгрим подбрасывает жребий.
— Что ж, дамы вперед, — заключил он. — Дам тебе небольшую фору.
Господи, какой же придурок. Я сделала вид, что неуверенно бросаю кости в первый раз. Но пальцы лежали на гранях слишком уж привычно.
Астра сидящая неподалеку и наблюдавшая за развернувшейся сценой, заметно ухмыльнулась, зная, что произойдет дальше.
Я осторожно осмотрела кости. Не позволяя себе долго раздумывать, положила два топора и щит, сделала переброс, и на этот раз выложила еще один щит, шлем и стрелу. Взгляд Торгрима был полон самоуверенности, когда он взял кости в свои могучии руки и с легкостью бросил их на доску. Выложил, делая по пути два переброса. На его лице расползлась ухмылка, когда он забрал у меня один камень и с триумфом получил жетон. Он был расслаблен, явно наслаждался процессом, и думал, что сейчас легко выиграет. Бросил еще раз, и его довольный смех раздался в воздухе, когда он забирал у меня еще два камня. Я бросила следом, в это раз подумав чуть дольше, выбирая руны более тщательно, чтобы забрать у него один камень и получить два жетона. Мужчины рядом продолжали болтать и смеяться, погруженные в свои разговоры о приключениях и выпивке, не особо следя за игрой. Они были уверены в быстрой победе моего соперника. Один лишь Матс внимательно смотрел, следя за каждым нашим действием. Наверное переживал за поставленные собой монеты. Еще раунд, и я забрала два камня, Торгрим тоже забрал два. Пока выигрывал.
— Не переживай, красавица. Если сильно расстроишься, кто то из моих ребят с радостью тебя успокоит, — многозначительно подмигнул и получил смешки мужчин в ответ.
— Ей это ни к чему, — слишком раздраженно ответил Матс, — Не слушай его, Келли, у тебя все получится, — поддержал он. На что я лишь улыбнулась в ответ.
Вокруг меня царила атмосфера веселья и беззаботности. Смех и разговоры звучали как фоновая музыка, но я была сосредоточена только на игре. Капитан снова забрал у меня камень, и я в ответ тоже забрала один, но все еще оставаясь в проигрыше. Зато удалось взять три жетона, имея на руках уже четыре. Кинула кости снова, и забрала три камня, потеряв два, оставаясь с двумя камнями и тремя жетонами. Торгрим мерзко ухмыляясь, взял кости в руки, и гонимый приближающейся победой, напрочь забыл о жетонах, переходя в наступление и выкладывая всего один щит, забрал у меня еще один камень оставляя меня всего с одним. Матс рядом нервно ерзал на месте, его напряжение ощущалось в воздухе. Я с грустью взяла кости в руки. Бросила. И видимо судьба ко мне очень благосклонна, потому что даже переброса не понадобилось, чтобы забрать два его камня, и два жетона. Медленно, я взяла жетоны в ладонь, под смешки матросов и до жути довольное лицо Торгрима. И после небольшой заминки, раскрыла ладонь, объявляя:
— Рагнорек, — улыбнулась я, кладя жетоны перед капитаном.
Он смотрел на жетоны с недоумением, словно не веря своим глазам. Мои слова повисли в воздухе. Вокруг воцарилась тишина. Мужчины затихли. Матс нервно выдохнул весь воздух из себя. Торгрим медленно поднял взгляд на меня и внимательно рассматривал мое лицо, будто бы пытаясь отыскать в нем ответы на свои незаданные вопросы.
— Чертовка! — вдруг воскликнул он, и его смех гортанный и громкий, разорвал образовавшиеся напряжение.
Торгрим протянул мне монеты, и, когда я наклонилась, чтобы забрать их, неожиданно схватил мое запястье, притягивая ближе к себе. От чего Матс снова напрягся.
— Где ты научилась так играть? — выдохнул он мне в лицо свой вопрос с запахом рома.
Я аккуратно освободила свою руку из его хватки, забирая монеты, и ответила:
— Я работала в таверне. И мы довольно часто играли там в Хугинн, — улыбнулась и встала.
— Куда же ты? — произнес капитан, с азартом в голосе, — Давай сыграем еще раз! Ну же!
— С меня на сегодня достаточно игр, — ответила я и двинулась в сторону Астры, оставляя за собой след восхищенного любопытства и недоумения. Матс тоже поднялся и последовал за мной.
— Келли, Келли. Ты не перестаешь меня удивлять, — с лукавой улыбкой сказал он, закидывая руку мне на плечи таким уже привычным жестом, — Азартные игры, пение. Что еще ты умеешь? — его глаза сверкали, как два веселых огонька, полные ожидания.
— Ну...еще я довольно неплохо рисую, — подыграла я, чувствуя, как на губах расползается улыбка.
Матс резко остановился, изображая потрясение, словно я объявила о каком-то невероятном таланте. Он схватился одной рукой за сердце, как будто это признание стало для него настоящим ударом. Я не смогла сдержать смех и хихикнула в ответ, наслаждаясь этой игривой атмосферой.
— Не девушка, а мечта, — выдохнул он, с искорками веселья в его голубых глазах. — Выйдешь за меня?
Я разразилась смехом еще сильнее, не в силах удержаться, настолько вопрос был неожиданным и абсурдным.
— И не забудь про ее любимцев - дождевых червей, — вдруг добавила сидящая внизу Астра, к которой мы уже успели подойти.
— Умеешь же ты испортить момент, ведьмочка, — бросил Матс на нее притворно недовольный взгляд, но вскоре присел рядом и толкнул ее в плечо своим. — Но я не в обиде, — добавил он с легким подмигиванием, на что Астра закатила глаза в ответ.
Тем временем я отсчитала двадцать пять серебряных монет из выигранного в Хугинн. Протянула их Матсу и с широкой улыбкой произнесла:
— Держи, это твое.
Он кинул быстрый взгляд на мою ладонь и отрицательно покачал головой, отворачиваясь.
Я в недоумении смотрела на свою раскрытую ладонь, пока Астра, не выдержав, забрала у меня монеты и с легкостью сунула их Матсу.
— Нам не нужны подачки, — сказала она, с недовольным вызовом в голосе.
— Да я даже не думал...— начал оправдываться парень, но Астра прервала его.
— Тебе лучше вообще не думать, блондинчик.
— Знаешь, за что ты мне нравишься, Астра? — с ухмылкой произнес Матс, засовывая блестящие монеты в карман своих брюк.
Астра, услышав этот неожиданный комплимент, подняла брови в удивлении, пытаясь осознать, что же такого в ней могло понравиться этому самоуверенному парню.
— Нравлюсь? — переспросила она, прищурив глаза, как будто собиралась разглядеть в его словах скрытый подвох.
— Да, нравишься, — кивнул он с серьезным видом. — За то, что ты такая прямолинейная и всегда говоришь, что думаешь. От тебя можно не ожидать подвоха.
Я смотрела на этих двоих и чувствовала, как на душе становится тепло. За столько дней в пути рядом с ними, я успела привыкнуть к нескончаемым фразочкам Матса, и к раздраженно фыркающей от них Астре. Даже не знаю, как буду без этого жить, когда мы выполним свою часть сделки и разойдемся. Наверное мне будет этого не хватать. И от этих мыслей стало даже немного грустно.
— Все в порядке? — спросила подруга, заметив перемену моего настроения.
— Да, все хорошо, — улыбнулась я в ответ, пытаясь успокоить ее. — Пойду отнесу выигрыш в каюту.
Астра кивнула и откинулась на борт корабля, прикрывая глаза. Она пыталась игнорировать сидящего рядом Матса, но тот не собирался сдаваться. Он снова завел разговор, его смех раздавался по палубе, но я уже не слушала их. Развернулась и направилась в сторону каюты.
Шагая по скрипучим доскам палубы, я чувствовала, как легкий ветерок играет с моими волосами. Мимоходом взглянула на бескрайний океан, где вода переливалась в лучах заката, словно множество сверкающих звезд. Это было красиво.
Каюта, в которую я вошла, была небольшой, но уютной. Низкий потолок, обшитый тёмным деревом, создавал ощущение уединенности. В углу стояла узкая кровать с потертой, но чистой простыней, на которой нам с Астрой приходилось ютиться вместе. Рядом — небольшой столик с парой стульев, на которых уже успели осесть пылинки. Запах солёного моря и свежего ветра смешивался с легким ароматом древесины, создавая атмосферу странного уюта. Я подошла к маленькому окну, открыв его, чтобы впустить в каюту немного свежего воздуха. Ветер игриво трепал мои волосы, и я невольно улыбнулась, чувствуя себя частью этого огромного мира.
Перебирая прохладные монеты в ладонях, я задумалась о том, на что же мы могли бы их потратить. Двадцать пять серебряных — это не маленькая сумма. Пальцы непроизвольно сжали монеты, на эту сумму можно было почти месяц есть горячее на обед в каком нибудь трактире или купить пару бочек эля. А так же можно было бы закупиться редкими травами, которые я не могла найти в наших землях, и еще на новые краски и кисти бы осталось.
Но мысли о выигрыше быстро сменились более серьезными размышлениями. Как же легко станет жить, когда парни заплатят нам за работу! Это будет настоящая свобода! Мы сможем оставить позади все тревоги и страхи, которые преследовали нас на протяжении долгих месяцев. Я бы могла не возвращаться работать в таверну, что собственно, я сомневалась, у меня получится сделать по возвращению, после такого внезапного отъезда. Хотя и не думаю, что Торнли сможет найти мне достойную замену. Астра смогла бы брать только те заказы, которые ей интересны, а не хвататься за все подряд. Я чувствовала, как внутри меня зреет надежда.
С этими мыслями я подошла к столу и положила монеты в маленькую деревянную шкатулку, которую нашла среди своих вещей. Она была простой, но мне нравилось думать о ней как о хранительнице наших мечт. Каждый раз, когда я открывала ее, я видела не только деньги, но и возможность начать новую жизнь.
Когда я спрятала выигранные монеты, и вышла обратно, чтобы вернуться на палубу, корабль резко качнуло. Я не удержалась на ногах и полетела в бок. Но вместо дощатого пола столкнулась с чем то не менее твердым, но теплым. Кажется это была мужская грудь.
— Походу это входит в привычку, — раздался глубокий голос сверху, и я невольно вздрогнула. Медленно подняв глаза, я встретилась с проницательным взглядом Бранна. Его глаза, цвета льда, казались бездонными, как зимнее небо. Он внимательно изучал мое лицо, крепко держа меня за талию и, похоже, не спешил отпускать. От него по прежнему пахло хвоей и лошадьми, и этот запах, казалось, заполнил пространство вокруг меня. Наверное он шел из трюма, где находились лошади. Я замерла от неожиданного ощущения. Почему от него так вкусно пахнет? Это не честно.
Опомнившись от этого мимолетного забвения, я быстро вырвалась из его объятий и сделала шаг назад.
— Спасибо, — пробормотала я, расправляя юбку, чтобы скрыть нарастающее смущение.
Он стоял передо мной, с ухмылкой на губах. Высокий и загадочный, в своей черной одежде, он выглядел словно тень, вырезанная из самой глубины ночи. Черные, как уголь, волосы спадали на лоб, обрамляя лицо, которое можно было бы назвать практически совершенным. Четкий мужественный подбородок, густые брови, придающие взгляду особую силу, и прямой нос, делали его невероятно притягательным. Полумрак коридора играл с его чертами, придавая ему почти мистический вид. Неловкое молчание повисло в воздухе. Бранн не торопился уходить, лишь неподвижно стоял напротив, засунув руки в карманы своих штанов и неотрывно смотрел на меня, как будто пытался разгадать мои мысли.
— Красиво поешь, — вдруг проговорил он, пронзив тишину, своим глубоким и бархатистым голосом. Я опешила, не ожидая такого комплимента.
— Эм...спасибо, — выдавила я, чувствуя как на щеках разгорается румянец.
— Ты сама написала ту балладу? Мне показалось, что текст был слишком личным, чтобы принадлежать кому то другому.
Он что, пытался со мной подружится? Это было жутко странно. В этом мужчине таилось множество противоречий, которые одновременно раздражали и вызывали жгучий интерес.
— С каких пор ты такой проницательный? — спросила я, стараясь скрыть все еще одолевающее меня смущение, за игривым тоном.
— Язык тела и твои эмоции говорят за себя. Не надо быть гением, чтобы это понять, — его губы изогнулись в легкой ухмылке.
Я облокотилась о прохладную стену корабля, отводя взгляд от его проницательных глаз. Но, не смотря на внутренне сопротивление все же ответила:
— Ты прав. Я написала эту песню о себе и своем прошлом.
— Сколько тебе было? — вдруг задал он еще один вопрос.
— Что? — я недоуменно уставилась на него, не понимая, о чем именно он спрашивает.
— Сколько тебе было лет, когда ты оставила свой дом? — повторил он вопрос, уточняя.
Сердце забилось быстрее. Такой простой диалог с ним сбивал с толку, учитывая его поведение до этого момента. И ступать на дорожку разговора о моем прошлом совсем не хотелось. Но я почему то все равно ответила.
— Одиннадцать.
На лице Бранна отразилось смятение в перемешку с удивлением. Он явно не ожидал услышать такой ответ.
— Совсем малышка, — тихо произнес брюнет, нахмурив брови. — И что же заставило тебя сбежать, в таком раннем возрасте?
Внутри меня что то сжалось. Причины своего побега я не рассказывала даже Астре. И уж тем более не собиралась делится этим с вечно всем недовольным и грубым парнем. Да и почему он вообще интересовался моей жизнью? Мне казалось, я совсем ему не нравлюсь.
Не намереваясь отвечать, я решила перевести тему и задать вопрос, который мучил меня все предыдущие дни, после той стычки с пьяницей.
— Куда делся твой шрам от ножа? — спросила я, в упор глядя ему в глаза.
Бранн нахмурился еще сильнее, его лицо стало каменным, словно выточенное из мрамора. Он раздраженно провел рукой по волосам, как будто хотел сбросить с себя не только мои слова, но и саму их суть.
— Тебе показалось, нож прошел мимо, — грубо ответил он, отмахиваясь от меня, как от назойливой мухи.
Его холодное отрицание разожгло во мне ярость. Я резко оттолкнулась от стены и быстрым шагом направилась к нему ближе, словно собираясь обрушить на него всю свою правду. Внутри все бурлило от внезапно нахлынувшего адреналина.
— Нет, — настаивала я, тыча ему своим пальцем в грудь. Слова вырывались, как будто сами стремились к нему требуя признания. — Я видела! Собственными глазами видела, как нож воткнулся в твое тело!
Бранн, не ожидавший такого напора от меня, на мгновение опешил. Но быстро взял себя в руки, и в его глазах зажглось что то опасное.
— Это. Всего лишь. Твое. Воображение, — произнес он вкрадчиво, как будто пытался заворожить меня.
— У меня не настолько богатое воображение, — злобно прошипела я в ответ, чувствуя как горячие эмоции накрывают меня с головой. Это было так непохоже на меня.
— Художник с плохим воображением? Вот уж вряд ли, — усмехнулся Бранн, его взгляд пронзал меня до самой глубины души.
Гонимая неистовым порывом, я не заметила, как оказалась почти в упор к нему. Мы стояли так близко, что дыхание переплеталось, а в тишине слышался лишь прерывистый шепот наших сердец. Глаза встретились, устраивая молчаливую и беспощадную битву. Напряжение в воздухе нарастало, становясь все более ощутимым, густым словно мед, и обжигающим, будто пламя, готовое вспыхнуть в любой момент.
— Келли, ты ведь видела, что и шрама у меня нет. Как ты это объяснишь? — спросил он, его голос был спокоен, но в нем слышалась скрытая сила.
Это был логичный вопрос, на который у меня, к сожаления, не нашлось ответа. Мысли лихорадочно метались в голове, словно запертые в клетке птицы. И я просто не знала, что сказать.
— Я...не знаю, — мой голос дрогнул, превратившись в едва слышимый шепот. Кончик языка скользнул по пересохшим губам — нервный жест, предательски выдававший мое смятение.
И этот, казалось бы, простой и неосознанный жест, привлек его внимание словно магнит. Его глаза медленно опустились к моим полураскрытым губам, дрожащим под его пристальным взглядом. На мгновение он сомкнул веки, будто пытаясь собрать волю в кулак. Но когда вновь посмотрел на меня, в его взгляде полыхали уже не искры раздражения, а настоящий огонь.
— Так какого черта тебе от меня надо? — его голос прозвучал низко, почти хрипло, как будто каждое слово обжигало ему горло.
— Но...— начала было я, но Бранн перебил меня.
— Вы, нимфы, в каждой бочке затычка, — выплюнул он и обойдя меня, направился быстрым шагом к лестнице, ведущей на палубу.
— Почему ты вообще меня защитил? — вдруг вырвалось у меня, и слова, словно стрела, пронзили тишину.
Парень резко остановился, его силуэт на фоне тускло светящей лампы выглядел как-то особенно резким и контрастным.
— Что? — недоумение отразилось на его лице, как будто я произнесла что-то совершенно абсурдное.— Почему ты защитил меня от того мужика? — повторила я, поворачиваясь к нему лицом. Внутри всё бурлило от чувств. — Если ты так ненавидишь нимф, мог бы просто позволить ему надругаться надо мной.
Бранн смотрел на меня с выражением, которое трудно было описать. В его глазах читалась смесь удивления и раздражения, словно я произнесла какую то нелепицу.
— Я что, по-твоему, совсем подонок? — нахмурил он брови, его голос звучал как удар молота по железу. — Не в моих правилах оставлять девушку в беде. Даже если она мне не нравится.
Эти слова, как холодный душ, обрушились на меня, вырывая из тепла иллюзий. «Не нравится». Они повисли в воздухе как тяжелый туман, окутывая меня своей тяжестью. Сердце ухнуло вниз, как будто я упала в бездну, и в груди разлилось неприятное сжимающее ощущение. Я почувствовала, как слезы подступают к глазам, готовые вырваться наружу.
В коридоре повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь скрипом корабля и отдаленным звуком волн, бьющихся об борт. Я молча кивнула, не зная, что ещё сказать. Мои губы дрогнули, но слова застряли в горле.
Опустив взгляд к полу, я пыталась скрыть, как эти слова меня задели. Он стоял передо мной — такой уверенный и холодный, а я...
Бранн открыл рот, кажется собираясь сказать что-то ещё, но в его глазах мелькнуло сомнение и он вдруг замер. Помотал головой, словно пытаясь сбросить с себя тяжелые оковы ненужных мыслей, развернулся, и все таки ушел. Его фигура растворилась в полумраке ламп, оставляя за собой лишь след холодного негодования.
Я осталась стоять одна, посередине коридора, потерянная в лабиринте своих мыслей. Дура! Какая же я дура! Я же и правда не видела шрама. Его кожа была чистой и нетронутой. Может это и правда был всего лишь плод воображения моей взвинченной страхом фантазии?
А теперь из за своей безумной подозрительности, я разрушила тот хрупкий мост дружбы, который только начал строиться между нами. Хотя о какой дружбе может идти речь, если он сам прямо сказал, что я ему не нравлюсь? Наверное, он просто пытался быть вежливым с той, с кем ему предстоит провести еще ни один день в пути. «Вежливый Бранн», — грустно усмехнулась, осознавая абсурдность сочетания. А через секунду горький ком подкатил к горлу, и я почувствовала, как в груди сжимается тяжесть сожалений. Втянув влажный соленый воздух, я сделала шаг назад и, развернувшись, направилась в сторону палубы.
***
Я вышла на палубу в тот момент, когда первые робкие лучи солнца осторожно коснулись горизонта, заливая небо нежными оттенками розового и золотого. Астра осталась в каюте, уютно укрывшись в одеяло, словно пытаясь отгородиться от мира, а я позволила себе ускользнуть в утреннюю тишину, такую редкую и драгоценную. Вокруг царила такая безмятежность, что казалось, даже море затаило дыхание, не осмеливаясь потревожить это хрупкое спокойствие. Корабль стоял на месте, мягко покачиваясь на воде, и от этого в груди закралось лёгкое беспокойство.
Мой взгляд невольно упал на молодого неуклюжего матроса, который, казалось, был слишком занят своими неспешными делами, чтобы заметить моё присутствие. Я подошла ближе, стараясь не напугать его своим внезапным появлением.
— А почему мы не плывем? — спросила я.
Он поднял на меня взгляд, в котором светилось лёгкое недоумение, и, поправив свою мято-засаленную шляпу, деловито ответил:
— Корабль не плывет, он ходит по воде.
Я едва удержалась от того, чтобы не закатить глаза. «Святой Один, он еще и зануда», — пронеслось у меня в голове.
— И все же? — настойчиво уточнила я.
— Так штиль же, — с легкой улыбкой произнес он, но увидев непонимание в моих глазах, вздохнул и добавил: — Ветра нет, парус не расправить.
— Получается мы застряли посреди моря?
— На какое то время, да, — пожал он плечами и вновь погрузился в свои занятия.
Я грустно вздохнула, развернувшись, направилась к противоположному борту. Утро только начинало расправлять свои крылья, освещая мир мягким, рассыпчатым светом. До завтрака было ещё далеко, и я решила не терять время. Схватив свой альбом и уголь в каюте, я устроилась на палубе, позволив прохладному дереву под спиной и лёгкому дыханию моря окутать меня. Я села прямо на деревянный настил, откинувшись спиной на влажный от утренней росы борт. Звук воды, нежно плескавшейся о корабль, создавал мелодию спокойствия.
Я открыла альбом и начала рисовать — линии плавно складывались в образы: очертания горизонта, силуэты облаков, которые медленно проплывали по небу. Каждый штрих, каждая лёгкая тень под угольным кончиком приносили мне спокойствие, окуная в безмятежность.
Где то сбоку скрипнули доски палубы и показалась пара мужских ботинок. Проследив взглядом вверх, я встретилась с лицом Матса, который пытался заглянуть мне в альбом с неподдельным любопытством. Его лицо светилось искренним интересом, а голубые глаза блестели, в свете рассветного солнца.
— Что ты рисуешь? — спросил он, наклоняясь ближе.
Я улыбнулась в ответ — его присутствие было неожиданным, но приятным. Чуть приподняв руку с альбомом, я продемонстрировала ему свой рисунок.
— Просто пейзаж, — произнесла я с легкой неуверенностью.
— Ты и правда очень талантлива, Келли, — проговорил он восхищенно, и краска тут же залила мое лицо.
— Спасибо, — прошептала я, чувствуя, небольшую долю смущения.
Матс опустился рядом со мной, его плечо едва заметно коснулось моего. Я отложила альбом, понимая, что порисовать мне уже не удастся. Морской воздух, тёплый и свежий, наполнил лёгкие. В нём витал аромат соли, солнца и тонкая пряность древесины корабля.
— Как давно ты рисуешь? — спросил он, голос его звучал мягко.
— Не знаю. Всю свою жизнь? — улыбнулась я. Воспоминания о первых попытках взять в руки уголь всплыли в голове — как я сидела на траве, окруженная цветами, и пыталась запечатлеть их красоту на бумаге.
— Это здорово, когда есть такое любимое занятие, — сказал он с искренним восхищением. Я заметила, как его глаза засияли при мысли о том, что кто-то может быть так увлечен чем-то.
— А у тебя такого нет? — спросила я, заинтересованно наклоняя голову.
— Неа, — ответил он и отвел взгляд, словно искал слова в бескрайних просторах моря. — Бранн с детства любил лошадей. Он часто пропадал в конюшнях. И наездника лучше еще стоит поискать. Оддманд... он всегда стремился к оружию. Кажется, он родился сразу войином, — усмехнулся Матс, и я ответила ему легкой улыбкой. — А Альрик...
Матс замер на секунду, произнося имя брата, и я заметила, как его лицо слегка изменилось. В этот момент он выглядел так уязвимо, как будто вспоминал что-то важное и дорогое.
— Альрик всегда любил читать. Он вечно проводил время с книгами, любую свободную минуту. Я помню, как он читал нам на ночь истории о далеких мирах и героических подвигах. А потом он начал писать... — его голос стал тише, а глаза наполнились светом воспоминаний. — Он пишет просто потрясающие стихи, Келли! Каждое слово у него словно дышит жизнью и чувствами.
Я почувствовала, как в груди у меня зашевелилось что-то теплое. Матс говорил о своем брате с такой страстью и уважением.
— А ты? — осторожно спросила я.
— А я брался за все подряд, — с лёгкой усмешкой признался он. — Но так и не смог найти свое. Иногда мне кажется, что я просто блуждаю по жизни, без какой либо цели.
Его признание отозвалось в глубине моего сердца — знакомым эхом. Я понимала это чувство — искать свое место в мире, пытаться понять себя среди всех этих ожиданий и обязанностей.
Мы сидели на палубе, погруженные в молчание, каждый в своих мыслях. Время тянулось мягко, неспешно, как вода под нами. Я наблюдала за мужчинами, которые, как муравьи, сновали взад и вперед, занятые своими делами. Пока мой взгляд не зацепился за Бранна, стоящего на другой стороне корабля. Сердце заколотилось, как будто от неожиданного удара. Он был словно вырезан из камня — статный, с уверенной осанкой, стоял спиной к нам, и даже не замечал меня. Внутри что-то щемило.
— Он не такой плохой, каким кажется, — вдруг нарушил тишину голос Матса, проследившего за моим взглядом.
— Кто? — уточнила я, делая вид, будто не понимаю о чем он.
— Бранн. Раньше он был совсем другим, — мягко пояснил парень, видимо по своему расценив мой взгляд.
— Ну конечно, — скептически хмыкнула я, рассматривая неровную дощечку под ногами, стараясь скрыть свои эмоции.
— Но это так, — воодушевленно произнес Матс. — Он постоянно шутил над нами с Альриком. Да и вообще был центром внимания. В детстве он постоянно подбивал нас на всякие глупости, от которых мы потом получали по шее от отца.
— Серьезно? — произнесла я, с легкой улыбкой, — Если честно в это так трудно поверить, глядя на него сейчас.
— Понимаю тебя, — вздохнул парень и его глаза потемнели от воспоминаний. — Но у него были свои причины. И события, которые повлияли на него.
Я молча кивнула, вновь скользнув взглядом к Бранну. Его силуэт, обрамлённый золотым светом утреннего солнца, казался одновременно величественным и пугающе одиноким. А потом задала еще один интересующий меня вопрос.
— А почему он так ненавидит нимф? — осторожно спросила я, внутренне сжавшись.
Матс на мгновение замер, сглотнул комок в горле, прежде чем тихо произнести:
— Нимфы убили наших родителей, — его голос дрогнул от боли воспоминаний.
Я растерялась от такого неожиданного и откровенного ответа. Слова вонзились в меня, как острие кинжала. Я, нимфа, носительница той крови, что, по мнению Бранна, забрала у него всё. А потом нерешительно дотронулась до его предплечья, пытаясь передать свое тепло и сострадание.
— Ох...мне так жаль, — прошептала я.
— Все нормально, — ответил Матс с легкой улыбкой, но в его глазах все еще читалась толика печали.
— Но почему ты относишься ко мне со всем не так? — спросила я осторожно.
Матс снова усмехнулся, кладя свою ладонь поверх моей.
— Я не считаю, что поступки определенных личностей определяют мое отношение ко всему роду, — ответил он, глядя мне в глаза. — И потом, ты мне нравишься, — добавил Матс, заставив меня смутиться сильнее прошлого. Но отвечать на это мне не пришлось, потому что он задал вопрос в ответ.
— А как насчет твоих родителей?
Я опустила взгляд и на мгновение задумалась. Воспоминания накрыли меня с головой, так же как и Матса несколько мгновений назад.
— С отцом я не общаюсь, — вздохнула я. — А мама...она умерла, когда я была маленькой.
— Мне тоже очень жаль, Келли, — с искренней теплотой сказал Матс, беря мою руку в свою, чуть сжимая ее.
Я грустно улыбнулась, позволив себе на мгновение потеряться в этом тепле.
А над нами по-прежнему раскидывалось безмятежное голубое небо, равнодушное к нашим маленьким, хрупким печалям.
Матс сжал мою руку, крепко, словно хотел забрать хоть часть боли себе. Его тёплая ладонь успокаивала, но тишина вокруг будто давила на грудь, не позволяя дышать полной грудью.
Я подняла взгляд к небу. Оно было безмятежным, затянутым прозрачными полосками облаков, застывших, словно время на мгновение остановилось. Легкое дрожание воды о борт создавал ощущение зыбкости мира, будто мы были всего лишь сном, плывущим по поверхности реальности.
— Солнце тогда только-только поднималось, и мы с мамой пошли прогуляться вдоль ручья, — начала я медленно, будто выбирая каждое слово из зыбкой тени памяти, решив почему то поделится с ним небольшой частью моего прошлого. — Лунный ручей был моим любимым местом... и её тоже.
Перед глазами вспыхнул тот день, такой яркий, будто случился только вчера. Ветерок, почти неощутимый, играл с ее рыжими, такими же, как и мои, волосами, когда мама обернулась ко мне и улыбнулась. Та улыбка... была как первый весенний цветок — яркая, хрупкая и слишком короткая.
— Она всегда говорила, что лес поёт тем, кто умеет слушать. — прошептала я, глотая ком, вставший в горле, чувствуя, как где-то внутри меня зашевелилось нечто тёмное и тяжёлое. — И возможно он тогда пытался предупредить... но я не услышала.
Матс молчал, но я ощущала, как его внимание окутывает меня, словно невидимое покрывало, мягкое и защищающее.
— Она ушла вперёд, не заметив, что я осталась собирать цветы и отстала, — тихо продолжила я, опустив глаза. — Мне было шесть... Я потеряла счёт времени, а когда поднялась и пошла за ней... её уже нигде не было. Чем дальше шла в чащу леса, ища ее, тем сильнее билось сердце от нехорошего предчувствия. А потом я увидела ее...
Мир будто закружился вокруг меня. Я замолчала, зажмурившись на секунду, чтобы не дать нахлынувшей боли утянуть меня назад.
— Я нашла ее на поляне. Мама лежала не шевелясь. Ее лицо, обычно сияющее теплом и лаской, было бледным, словно туман на рассвете. Я так и не поняла, что с ней случилось.
— Святой Один, — пробормотал Матс, качая головой.
— Отец... он изменился после этого, — продолжила я, с трудом сдерживая дрожь в голосе. — Его любовь стала такой холодной. А потом появилась она.
Я не назвала её имени. Не хотела. Даже вслух.
— Мачеха, — выдохнула я. — И каждый её взгляд... словно напоминал мне, что я — ошибка.
Я почувствовала, как Матс напрягся рядом. Его пальцы едва заметно дрогнули, но он ничего не сказал. Просто слушал. И этого было достаточно.
— И спустя время я сбежала, — выдохнула я. — Однажды ночью. Оставила всё. И больше никогда не возвращалась.
Небо над нами оставалось всё таким же безупречно-голубым. Штиль никуда не делся. Корабль плавно покачивался на месте, словно желая убаюкать наши раненые сердца.
Матс отпустил мою руку, но только для того, чтобы осторожно сдвинуть выбившуюся прядь с моего лица. Его пальцы слегка задержались у моего виска, тёплые и бережные.
— Ты сильнее, чем кажешься, Келли, — тихо произнёс он, и в его голосе слышалась какая-то глубокая убежденность, словно он знал это наверняка.
Мои губы дрогнули в слабой, печальной улыбке.
— Спасибо, — прошептала я.
Я посмотрела на него. Свет солнца играл в его светлых волосах, подчеркивая прямую линию скул и мягкость губ. В этот момент он был таким... открытым. И бесконечно настоящим.
Рядом с нами раздался шум шагов. Я подняла взгляд и увидела Оддманда, небрежно закинувшего за плечо небольшую сумку. Он окинул нас внимательным взглядом.
— Завтракать будете или собираетесь целый день глазеть друг на друга? — усмехнулся он.
Я вспыхнула, будто кто то поднес к моим щекам огонь. Дернула руку, мгновенно вырывая её из тёплых пальцев Матса. А парень лишь весело рассмеялся.
— Идём, — сказал он, легко поднимаясь на ноги. И снова протянул мне руку, предлагая помочь подняться.
Оддманд, фыркнув, скрылся за мачтой, оставив нас одних. Я вложила ладонь в руку Матса, позволив ему помочь мне.
— Мне нужно сначала отнести вещи в каюту и проверить, как там Астра, — сказала я, отправляя складки юбки.
— Хорошо, — кивнул Матс. — Но сильно не задерживайтесь. А то эти прожорливые матросы сожрут вашу порцию даже не задумываясь, — произнес он и последовал за Оддмандом.
Перед уходом я зачем то решила еще раз взглянуть на Бранна — и внезапно столкнулась с его пристальным взглядом.
Он стоял все в той же части корабля, непринужденно облокотившись о борт. Черные волосы беспорядочно падали на лоб, и в сдержанном лице сквозила какая-то странная суровость.
Но взгляд...
В его глазах читалась тень того, что он пытался спрятать за холодной маской — что-то острое, как натянутая до предела тетива. Он видел наш разговор с Матсом.
Я почувствовала, как по позвоночнику пробежал лёгкий холодок.
В ту же секунду Бранн отвернулся, будто весь интерес к происходящему испарился для него в одно мгновение. Его плечи остались напряженными, но лицо снова стало непроницаемым, как зеркало, затянутое инеем.
Я выдохнула, сама не заметив, как задержала дыхание. И все таки направилась в сторону кают.