Глава 46. Особый день
Наступил день, когда Сиссилия наконец-то смогла отвлечься от всех тревог и переживаний. Она проснулась рано, но вместо привычной утренней тишины её окутал ощущение тепла и беспокойства. Сегодня был её день — день рождения.
Прошлый год был полон бурь. Конфликты с семьёй, предательство, потеря и обретение — всё это оставило след в её душе, но в этом году, в глубине сердца, она почувствовала нечто новое. Новый этап. Она не могла точно сказать, что именно ей хотелось бы в этот день. Казалось, что она пережила столько, что праздники и подарки потеряли свой смысл. Но, с другой стороны, она чувствовала, что это момент, когда она может оглянуться назад и оценить, как далеко она зашла.
Когда она спустилась вниз, дом был наполнен светом. Тётя Андромеда уже готовила завтрак, а Нимфадора, как всегда, с радостью что-то напевала, складывая чашки.
— Доброе утро, Сиссилия! — радостно воскликнула Нимфадора, заметив её. — Сегодня твой день! Мы с мамой приготовили тебе сюрприз!
Сиссилия улыбнулась, но, как всегда, чувство беспокойства не отпускало её.
— Ну, я не ожидала, что сюрпризы в этот день будут, — ответила она, стараясь не выдать того, что на самом деле её волновало.
Андромеда подошла и обняла её.
— Ты пережила многое, Сиссилия. Но сегодня твой день. Мы будем праздновать, как следует. Ты заслуживаешь этого. И не переживай, всё будет в порядке.
В её глазах была такая искренность, что Сиссилия не могла не улыбнуться в ответ.
Но день не начинался спокойно. Вечером того же дня в Хогвартсе должна была состояться большая встреча выпускников, и Сиссилия, несмотря на желание отдохнуть, не могла избежать приглашения, которое пришло буквально накануне. Её друзья, все её близкие, говорили, что это будет важное событие для всех. Но у неё была одна особая причина, по которой она не могла просто забыть об этом.
Фред.
С самого утра мысли о нём не оставляли её в покое. Джини, конечно, говорила ей, что она должна дать ему шанс, что он сильно переживает, что хочет всё исправить. Но его поступки в прошлом, его молчание и страх были теми барьерами, которые Сиссилия не могла сразу преодолеть.
Но именно в этот день, на её день рождения, она решила, что поговорит с ним. Ведь если не сейчас, то когда? Если бы она могла пройти через это и встать лицом к лицу с ним, то, возможно, всё встанет на свои места.
К вечеру, когда Сиссилия уже готовилась к празднику, в воздухе витала особая напряжённость. Нимфадора и Андромеда уложили подарки для неё, но в её глазах была не просто радость. Это был момент, когда ей нужно было решиться.
Когда же вечеринка начала набирать обороты, в Хогвартсе оказалось множество гостей. Среди них были Гермиона, Рон, Гарри, Джинни и многие другие. Но самый долгожданный момент был, когда Фред, с замирающим сердцем, подошёл к Сиссилии.
— Привет, — сказал он, его голос был тихим, почти робким.
Сиссилия застыла. Она не ожидала его увидеть так скоро, и её эмоции смешались. Он стоял перед ней, весь в нерешительности и напряжении.
— Привет, — тихо ответила она, но взгляд её был полон сомнений. Она так много раз думала о том, что сказать, но сейчас слова не находились.
Фред вздохнул, видя её растерянность.
— Я знаю, что ты, наверное, хочешь сказать мне, чтобы я ушёл. И я понимаю. Я тебя подвёл. Но я... я не хотел, чтобы так получилось. Я был слабым и трусом. Ты для меня значишь так много, Сиссилия. Я люблю тебя. Я всегда любил тебя. Я просто не знал, как быть с тем, что я чувствую. Я думал, что если уйду, то смогу забыть. Но я ошибался. И я пришёл сюда сегодня, потому что хочу попросить прощения. Я хочу быть с тобой, если ты готова мне поверить.
Сиссилия почувствовала, как её сердце сжалось. Он был искренен. Она видела, как он нервничает, как его глаза наполняются болью.
Она не могла ответить сразу. Не потому, что не хотела, а потому, что слова застряли в горле. Сколько раз она мечтала об этом моменте! Сколько раз она надеялась, что он поймёт! Но теперь, когда он стоял перед ней, она не могла не задаться вопросом: Могу ли я простить его? Могу ли я снова открыть своё сердце?
— Я не знаю, Фред... — начала она, её голос дрожал от напряжения. — Я не знаю, смогу ли я снова верить в тебя. Я... я так сильно страдала из-за всего этого.
Фред наклонился к ней, почти в отчаянии.
— Я понимаю, и я готов ждать, сколько угодно. Я знаю, что нужно время. Но, пожалуйста, просто подумай о нас. Я хочу быть рядом с тобой. Мне нужно только, чтобы ты дала мне шанс.
Сиссилия посмотрела в его глаза и почувствовала, как её сердце начинает мягчеть. Его слова, его взгляд — всё это было искренним. Всё это было настоящим. И в этот момент она поняла, что не может отпустить его. Хотя её душа была полна сомнений, она понимала, что если не попробует сейчас, то никогда не сможет забыть его.
— Я не обещаю, что всё будет легко, Фред. Но я готова попробовать. Я готова дать нам шанс.
Словно освобождённая от тяжёлого груза, она почувствовала, как её тело расслабляется, и в её душе зажглась слабая искорка надежды. Это не было концом, это было началом. И, возможно, всё это стоило того.
Фред улыбнулся, его глаза наполнились светом, и он взял её за руку.
— Спасибо, — сказал он тихо, почти шёпотом. — Я обещаю, что буду лучшим для тебя. С каждым днём.
Сиссилия кивнула, и их руки не разжались, когда они вернулись в зал, среди людей, и её день рождения стал для них новой страницей в их истории.
На вечеринке выпускников в Хогвартсе атмосфера была одновременно весёлой и напряжённой. Среди множества выпускников, старых знакомых и студентов, которые только что закончили обучение, Сиссилия чувствовала себя не совсем на своём месте. Она наслаждалась компанией своих друзей, включая Джини, Рона, Гермиону и Гарри, но в глубине души её тревожили воспоминания о семье и о том, что могло случиться, если бы она не сделала свой выбор.
Всё изменилось, когда на вечеринке появилась Элиза Блэк. Сиссилия не ожидала увидеть свою двоюродную сестру здесь, хотя, как ни странно, это не было удивительно: Элиза, как и она сама, была частью древнего рода Блэков, и, по логике, её присутствие на таком событии вполне укладывалось в рамки семейных ожиданий. Однако отношения между ними всегда были натянутыми, особенно после того, как Сиссилия сделала выбор, который оттолкнул её от всего рода.
Элиза была в центре внимания. Она была нарядно одета, в одежде, которая, несмотря на свою элегантность, не скрывала её гордости за своё происхождение. Когда её глаза встретились с глазами Сиссилии, между ними проскользнуло что-то холодное. Элиза не подходила к Сиссилии, но спустя несколько минут её голос раздался с неожиданной жёсткостью.
— Ну что, Сиссилия, — сказала она, обращаясь к сестре с такой осмотрительностью, как будто каждое слово было тщательно взвешено. — Ты всё-таки пришла сюда, на это... событие. Хотя тебе было бы лучше остаться дома и думать о том, как ты подорвала репутацию нашей семьи.
Сиссилия замерла. Она чувствовала, как её сердце пропустило удар, но держалась сдержанно.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она, стараясь не выдать своего смущения.
Элиза сделала паузу, её глаза сверкали презрением.
— Ты предала нашу семью, Сиссилия. Ты отказалась от помолвки с Барти Краучем младшим. Это было твоё право, но теперь все видят, что ты не готова стать частью нашей великой семьи. Ты обманула нас всех. Ты выбрала этих... грязнокровок, — её взгляд скользнул по Рону, Гарри и Джини, — вместо того чтобы стать тем, кем должна была быть.
Сиссилия почувствовала, как её кровь закипела. Она сделала шаг вперёд, чтобы ответить, но слова застряли в горле. Она уже давно не общалась с Элизой, и это была её первая встреча с ней после того, как она решилась порвать с семьёй. Сиссилия знала, что за этими словами стоит гораздо больше, чем просто слова осуждения. Элиза не понимала её, она никогда не поймёт.
— Я не предала никого, — сдержанно ответила Сиссилия. — Я не обязана следовать твоим или чьим-либо ещё ожиданиям. Я сделала свой выбор, и, хотя это не понравилось тебе или кому-то другому, это мой выбор. Я живу своей жизнью, Элиза.
Элиза рассмеялась, но смех её был ледяным и издевательским.
— Жить своей жизнью? Как ты можешь говорить такие глупости? Ты отвергла свою семью, свою кровь! Ты не вышла за Барти, не выполнила своего долга, а теперь прячешься среди этих людей, которых ты называешь друзьями. Ты думала, что можешь сбежать, но ты ведь не понимаешь, как низко ты упала в их глазах. Они тебе не помогут, Сиссилия. Они тебя не спасут.
Сиссилия почувствовала, как её плечи напряглись. В её голове крутился не один ответ, но она не хотела разжигать ссору. Она знала, что Элиза никогда не поймёт, не сможет понять. И всё же, эти слова снова пробудили боль. Её желание избавиться от прошлого, от этого мира, не становилось легче.
— Я не пытаюсь убежать, — сказала она тихо, но твёрдо. — Я просто не хочу жить так, как мне велят другие. Я выбрала путь, который делает меня счастливой. И это не имеет значения для тебя или для кого-либо ещё.
Элиза сморщила нос и сделала шаг назад, как будто Сиссилия испачкала её чистую репутацию, просто говоря эти слова.
— Ты жалка, — наконец сказала она, её глаза наполнились презрением. — Ты думаешь, что всё получится? Что ты найдёшь счастье среди этих людей? Неужели ты не видишь, что они тебя используют? Они не понимают, кто ты на самом деле.
Но Сиссилия уже не слушала её. Её сердце било с ускорением, и она почувствовала, что должна взять контроль над ситуацией. Она не могла позволить Элизе или любому другому человеку разрушать её уверенность в своём выборе.
Она глубоко вдохнула и, прежде чем Элиза могла сказать что-то ещё, обратилась к ней в последний раз.
— Ты можешь думать обо мне что угодно, Элиза. Но я выбрала свой путь. И не ты, не твоя семья, и уж точно не твои презрительные слова не могут меня остановить. Я знаю, кто я, и я не буду прятаться от этого.
Элиза нахмурилась, её губы сжались в тонкую линию. Она явно была разочарована ответом Сиссилии, но вместо того чтобы продолжать спор, просто отвернулась и отошла в сторону, не говоря больше ни слова. Сиссилия стояла, наблюдая, как она уходит, и чувствовала, как на её душе становится легче. Это была победа — не над Элизой, а над собой. Она смогла защитить своё право быть собой, несмотря на всё, что ей пришлось пережить.
Рядом с ней стояла Джинни, которая наблюдала за сценой с интересом, но теперь, увидев, как Сиссилия стоит с гордо поднятой головой, подошла ближе и положила руку ей на плечо.
— Ты молодец, — сказала Джинни, не скрывая уважения. — Ты не позволила ей тебя задеть.
Сиссилия улыбнулась в ответ и кивнула. Её день рождения не был лёгким, но, возможно, именно это было для неё нужным шагом в этом долгом пути.