Глава 16
301 год. Замок на острове Феррерс
Анариэн Витиэль Феррерс по привычке хлопнул дверью замковой библиотеки. Вернее, по привычке не придержал дверь, когда вламывался в замковую библиотеку, удара о стену не последовало, а через мгновение он едва не получил по лбу позолоченным барельефом с розами, который эту самую дверь украшал. Потрескивание энергии, рассеивающейся в воздухе, исключало любую ошибку в вычислении виновника этого хулиганства. Вернее, виновницы.
– Ой! – пискнула Фаэлитин, роняя с одной стороны стола книгу, от чтения которой даже не оторвалась, когда кидалась заклинаниями, а с другой – пустой кубок. – Извините! Я не хотела! Извините, пожалуйста, как-то случайно вырвалось!
Лорд Феррерс фыркнул, смерив ее таким взглядом, что кто угодно другой на месте Фаэлитин должен был мгновенно испепелиться и напоследок даже не посметь повонять горелым.
Литти же просто торопливо нырнула под стол, откуда появилась уже с книгой и самым деловым видом из всех возможных. Ее глаза блестели вдохновенно и немного ошалело, а на щеках не было ни единого следа от сна лицом в книгу, как это часто бывало прежде. Магии в библиотеке было столько, что можно было запускать фейерверки.
Витиэль Феррерс таланта к магии не обнаруживал – по крайней мере, публично – но сейчас все понял и возмутился бы кто угодно. Он, однако, уже принялся копаться в стопке карт на столе и только мимоходом вздернул изящную золотую бровь, обозначая угрозу.
– Фаэлитин, – тон лорда Феррерса мог бы заморозить средних размеров озерцо. – У тебя есть работа.
– И я делаю ее хорошо! – выпалила она.
Лорд Феррерс презрительно фыркнул, одарив ее быстрым цепким взглядом.
– Может быть, даже слишком. Для такой, как ты, это уже подозрительно... Тебе не кажется, что есть разница между твоим воображением и реальным миром?
Лицо Фаэлитин застыло, будто маска. Некоторых, должно быть, учили смешивать других с грязью с рождения. Она вежливо поклонилась.
– Простите, милорд.
Он отмахнулся от нее, как от досадной, но мимолетной помехи, и углубился в чтение карты.
А едва лорд Феррерс ушел, она уткнулась лицом в ладони и замерла так, дыша рвано и часто. Не плакала, только мелко дрожала, думая сразу обо всем и ни о чем одновременно. Это было тяжело, кто бы что ни говорил – быть библиотекарем.
Поэтому, когда она краем глаза увидела, как зеркало перед ней подернулось дымкой, а из дымки стали проступать золотые волосы и изящные черты другого Феррерса, Фаэлитин невольно вздрогнула. Но тут же взяла себя в руки.
– Кажешься усталой, – мягко посочувствовал Сиэс вместо приветствия. Он выглядел идеально, но все равно тронул воротник, бездумно пытаясь его поправить. – Ты в порядке?
"Нет, не в порядке! – хотелось закричать ей. – Как ты можешь такое говорить, если две сотни лет знаешь своего отца?! Конечно, я не в порядке!"
Вместо этого она выдавила из себя улыбку. Недостаточно убедительную, судя по тому, как Сиэс встревоженно нахмурился.
– Я ценю твою попытку, – вздохнул он, – а теперь расскажи мне, что случилось. Мы обязательно что-нибудь придумаем, я тебе обещаю.
Литти поколебалась пару секунд, и Сиэс понял это по-своему: между бровей у него пролегла морщинка, он разогнул ногу, на которой до этого сидел, и подался вперед.
– Сара нет. И комната, и зеркала защищены от подслушивающей магии. Ты можешь говорить свободно.
Литти затрясла головой, потому что дело было не в этом, а в уязвленной гордости, давнем страхе и новых сомнениях.
Но она заговорила, не колебаясь больше, и пока рассказывала, наблюдала за тем, как меняется взгляд друга, из обеспокоенного становясь тяжелым и почти злым. Почти – потому что он очень ее любил. И потому что не был лордом Феррерсом – пока не был.
Наконец Сиэс откинулся на спинку стула и принялся массировать пальцами виски.
– Как бы скверно это ни звучало, он сказал тебе больше, чем ты хотела бы услышать, – сказал он задумчиво.
– Что, прости? Еще больше гадостей? Знаешь, тем более не уверена, что хочу...
– Он поддержал тебя, как умеет, – Сиэс усмехнулся.
Литти секунду смотрела на него в упор, осознавая, а потом вдруг взяла и в голос расхохоталась:
– Не думала, что Феррерс может быть в чем-то настолько плох! Отвратительно, просто ужасно! Худшая шутка года!
– Я серьезно, – тем не менее, Сиэс и сам едва удержался от нервного смешка. – Выкини все лишнее, постарайся забыть об интонации, этом его взгляде, – он на мгновение удивительно точно изобразил отца, – и подумай над смыслом его слов. Может, что надумаешь. Ну?
– Я бездарность?
– Не то.
– В замок Феррерсов требуется новый библиотекарь?
– Снова нет.
– Я глупая девчонка, которая спряталась в мире своих фантазий и игнорирует реальный мир?
– Ты скоро по второму кругу пойдешь. Не цепляйся к тем словам, которые он произнес, переводи, как... – Сиэс задумчиво сощурился, – как плохую метафору. Как загадку. Давай же.
Фаэлитин поморщилась, снова и снова воскрешая в памяти задевшую ее фразу. Это было неприятно, но не так неприятно, как перспектива смириться с ней.
– Фантазии – реальность, – пробормотала она, – слишком хорошо сделанная работа библиотекаря. Реальный мир. Для такой как я... – Литти прикусила губу, и вдруг глаза ее округлились, едва она сама услышала. – Хочешь сказать, он подтолкнул... он сказал, что я готова... к тому чтобы вылезти из книг и практиковаться по-настоящему?
Сиэс улыбнулся снова, но на этот раз светло и весело, а в его смеющихся глазах, если Литти не обманывала зеркальная гладь, притаился хитрый хулиганский азарт.
– О, не смотри на меня так.
– Ну Сиэс!
Он покачал головой.
– Сиэс!..
– Я никак тебе не помогу, – он развел руками, по-прежнему улыбаясь, – но знаю одну дженази, которая точно поможет.
Литти захныкала, а Сиэс подмигнул ей и засмеялся.
ххх
301 год. Императорский дворец
Сулой вернулась в свою крошечную комнату во дворце после тяжелого, казавшегося бесконечным дня.
Ей пришлось разбираться с каким-то новым, совершенно проклятым построением стражи, новым функционалом и бессмысленными схемами, без которых все прекрасно работало раньше, но почему-то впредь должно было перестать. Клятвенные заверения, что она найдет инициатора перестроения и выскажет все ему в лицо, сменились нечленораздельной руганью, а та, в свою очередь, обессиленным мычанием и нытьем. За этим занятием – и еще массой бессмысленных – к концу своей смены Сулой так вымоталась, что встреться ей сейчас Фаэлитин, девушки обменялись бы любезностями, и только.
Она пришла к себе уже глубокой ночью, сегодня смутно пахнущей чем-то свежим, серебристо-льдистым, но все такой же темной и мутной, потому что из-за туч так и не соизволили показаться звезды. Сулой скинула вещи в угол у двери, и до того, как она рухнула бы на кровать, раскинув руки, оставались считанные секунды, как вдруг ее внимание привлекло что-то, кажется, бумажное и золотое на ее собственной тумбочке.
Когда Сулой убегала на плац с утра, ничего подобного здесь не было.
Она застонала и отложила благословенное падение: высока была вероятность, что если поддаться, ее бренное тело заснет где-то после потери равновесия, но до соприкосновения с подушкой, и штучку с тумбочки она так и не рассмотрит.
– Ну и что это еще за дрянь при... – начала было Сулой, качаясь нужную в сторону.
В следующее мгновение глаза ее распахнулись от удивления: письмо сложили вдвое и запечатали, но даже так было видно, что оно написано на гербовой бумаге. Среди золотого плетения и изящных завитушек уверенно выпустил когти восстающий кот с мечом в зубах, и этого кота Сулой не перепутала бы ни с каким другим. А возле кота, чуть придавив ему хвост, красовалась чернильная печать со знаком, врезавшимся в ее память не менее глубоко – свернувшийся в клубок дракон с герба Академии Золотого Дракона.
Сулой скорее сломала дракона напополам и развернула записку, одновременно зная и не зная, на что рассчитывать... И тем не менее строчки, написанные безупречно изящным ровным почерком, превзошли все ее ожидания.
Она так и замерла, вчитываясь в них, и даже забыла, как мечтала упасть в кровать еще минуту назад.
"Привет, Сулой! Я давно не справлялся о твоих делах, но надеюсь, что ты в порядке. Мой опыт подсказывает, что служба в императорской страже может быть непростой, и я пойму, если ты больше занята своими обязанностями... Но если вдруг окажется, что ты соскучилась – будь уверена, в нашем с Саром расписании найдется на тебя время при любых обстоятельствах.
Также я не могу говорить за Фаэлитин, хотя формально имею на это некоторое право, однако возьму на себя смелость предположить, что она и Шаетта были бы со мной солидарны..." – и далее в подобном духе, нарушая все правила переписки, обязательные для наследника благородного дома. Этими ужасно раздражающими идеальными буквами на гербовой бумаге. За строками почти был слышен насмешливо-благовоспитанный тон, а от самого письма отчетливо несло высоченным самомнением, одеколоном и клинками.
– Ушастый, да пошел ты, – хлюпнула носом Сулой. – Расписание у него! Найдется!.. И что значит "если"?!
Ей так и не удалось сдержать идиотскую, ужасно счастливую улыбку, от которой у нее тут же заныли щеки.
ххх
273 год. Академия Золотого Дракона на острове Сарто
Второкурсница Фаэлитин Аэн-Найло стояла посреди плаца в Академии Золотого Дракона в окружении таких же студентов и от нетерпения притопывала ногой по каменным плитам. Дождь, который шел, не переставая, кажется, уже неделю, рассеивался, не долетая до земли несколько метров, будто его встречал невидимый защитный купол. Собственно, так оно и было, но на плацу все равно было прохладно.
По меркам Фаэлитин на плацу было еще и ужасающе скучно.
Она, как настоящая чародейка, даже не захватила с собой какую-нибудь книгу, с которой сейчас могла бы скоротать время. А вся ее магия была жидким огнем, удобным, чудо каким действенным и совершенно не скучным, но, увы, выжигающим все на своем пути – только разверни плетение заклинания, и в лучшем случае кто-нибудь из преподавателей накроет тебя зоной анти-магии, в худшем же – раскричатся и обвинят в срыве торжественной линейки.
Поэтому Фаэлитин страдала. Вдобавок, волосы от влаги становились кудрявыми, и вместо изящных крупных локонов получались мелкие упругие колечки, с которыми потом ничего не удавалось поделать. Научиться что ли магии для ухода за собой...
На мысль о колдовстве ее огонь охотно отозвался, непокорно вспыхивая искрами на кончиках пальцев. Фаэлитин ахнула и сжала кулаки, от чего ее прошило неприятными мурашками. Да сколько же можно болтать?!..
И она уже собиралась начать протискиваться к краю толпы, прочь отсюда, игнорируя строгие взгляды профессоров и молчаливое осуждение однокурсников, но вдруг ее кто-то аккуратно тронул за плечо.
– Прости, – Фаэлитин обдало запахом раскаленного песка, пепла, незнакомых ей благовоний и, самое главное – жаром какого-то незнакомого ей потаенного огня. – Прости, ты не подскажешь, как работает защитный барьер вокруг Академии? Только что сказали, что покидать территорию запрещено, но я не могу представить, чтобы никто ни разу...
Фаэлитин резко обернулась к тому, кто громко шептал это ей на ухо, и едва не отпрянула: сразу за ней стоял алый драконорожденный в форме факультета воинов, расстегнутой на груди вдвое дальше, чем это предполагали правила, и придерживал на перевязи за спиной огромный двуручный скимитар без ножен.
Тот самый типаж, который она не переваривала совсем – головорезы, любители выносить дверь с ноги, шумные и бестолковые, которые потом, когда провалятся, прибегут к хрупкой чародейке и буду умолять о поддержке. Фальшивые, бутафорские короли мира.
Она фыркнула через плечо.
– Должна сразу предупредить, что это сложный путь. Так что не вариант.
– Конечно, – драконорожденный спокойно кивнул, ничуть не обидевшись, и отблеск солнца, которого не было видно на небе, пробежал по лезвию его клинка. – Но ты плохо блефуешь. Я спросил только о барьере. Находить пути для себя у меня получается отлично.
Фаэлитин оторопела и повернулась к нему уже всем телом. Первокурсник, даже по меркам драконорожденных еще не взрослый. Спокойный, будто скала, и смотрит в упор, совсем не мигая. Что-то в нем заставило ее затаить дыхание, и она сделала то, чего сама от себя не могла ожидать.
– Фаэлитин, – и она протянула ему руку, в которой все еще ощущались с усилием убаюканные искры.
– Баласар, – драконорожденный заключил ее ладонь в свою, сильную и очень горячую.
А потом он усмехнулся, и пламя весело заплясало в его глазах.
Тогда Фаэлитин и поняла, что огонь, который так и норовит прорваться наружу каждый день ее жизни, больше нет смысла пытаться сдерживать. Никаких заклинаний красоты, любовных предсказаний и фокусов с цветами. Никаких заговоренных кристаллов, мороков и непреодолимой, убивающей ее скуки. Только огонь.
Некоторые просто созданы для этого, вот и все.