Забвение Миров

Полыхающая снаружи битва сотрясала замок ударами молний и грохотом падающих тел. Красно-голубое зарево лилось в окна, раскаляя и плавя стекло древних витражей. Огромная зала, в которой они оказались, после того как открыли дверь из подземелья, была совсем пуста: не было ни стульев, ни столов, ни кресел, ни люстр, ни светильников, ни украшений, ни штор, абсолютно ничего. Андрей опустил на пол Рогнеду и игриво подмигнул Гохусу.

– Подержи.

Гохус недоверчиво посмотрел на Андрея, а затем подхватил неловко качающуюся из стороны в сторону Рогнеду на руки.

– Сведёте вы меня в могилу, – проворчал старик.

– Лично уложу и цветочки носить буду, – серьёзно пообещал Андрей. Гохус поёжился, слишком правдоподобно прозвучало обещание. Он боится своего творения? Определённо. Мальчишка умён, рассудителен, хитёр, силён и скрытен, хотя внешне никак не проявляет недоверия к своему создателю.

После этих слов он быстро пересёк залу, подходя к окну, которое было на высоте его роста, подтянулся на руках и взобрался на подоконник. Одним точным движением выбил стекло, впуская внутрь царившую за окном стужу. Вздрогнув, резко выпрыгнул из окна.

– Ты идёшь или нет?

Гохус нехотя прошёл к окну и подсадил Рогнеду на подоконник. Девчонка, и без того продрогшая до костей, задрожала от усилившегося холода. Андрей поманил её с подоконника, и она неловко спрыгнула, обхватывая его за плечи тонкими дрожащими руками.

– Я обернусь, ты сядешь мне на спину, сразу согреешься, – заверил Андрей.

Рогнеда только кивнула. Когда Гохус выбрался из окна замка, оба мужчины стянули с себя штаны и обернулись. Драконья броня и внутреннее пламя быстро согрели их. Гохус лапами подсадил Рогнеду на спину к Андрею, но она продолжала дрожать.

Андрей, взмывая в небо и присоединяясь к битве, надеялся, что теперь победа будет за ними. Многотысячная армия противника отбивала атаки живых Драконов не так слаженно, как при битве у портала. Введённые в замешательство большим количеством живых Драконов Смертаки теснились к замку. Армию живых возглавляли Эхо, отец и мама, восседающая на спине белого Дракона. У неё всё же получилось, она смогла переубедить твердолобого старикана Эхо и позволить внести коррективы в план и участвовать в битве. Драконы всё же перестраховщики и не любят рисковать простыми людьми. Но мама смогла, Андрей гордился, что его родила такая сильная женщина, а ещё он гордился, что не менее сильная женщина его вырастила, он обязательно вернётся на Землю и заберёт родителей на Аркс. Конечно, они могли отказаться, такой вариант был тоже возможен, но... надежда всё же оставалась.

Живые Драконы теснили мертвецов к замку. Мёртвые всадники, управляющие мёртвыми Драконами, и живые Видящие со спутанным созданием. Огромные туши противника падали замертво в снег у подножия замка тяжёлыми камнями, распадаясь на части, огонь живых здесь был не таким горячим, чтобы обратить мертвецов в пепел. Они не зря выбрали эту планету, низкие температуры замедляли разложение, остужали огонь живых. Появление в рядах сражающихся Королевского Золотого, живого и в добром здравии, подняло боевой дух армии Драконов. Уже через мгновение огненная атака обрушилась на противника с удвоенной силой. Сквозь огонь Андрей увидел ЕГО. Тонкая фигура, облачённая в алую мантию, скрывающую лицо капюшоном, восседала на самом крупном мёртвом Драконе, не участвуя в битве, только наблюдая и координируя атаки длинным посохом с круглым наконечником, такие были у Видящих, у командиров колонн. Рогнеда вздрогнула на спине Андрея, и он ощутил её всепоглощающий страх, она тоже видела ЕГО. Её нельзя было брать с собой. Андрей подлетел к Маше, которая атаковала одного из Смертаков.

– Заберите её, – велел он.

Маша послушно подставила шею, а Кира протянула к девчонке руки. После того как Рогнеда перебралась на шею к Маше, Андрей резко сорвался с места, подныривая под огненные атаки союзников. У него была чёткая цель, и будь он трижды проклят, если снова проиграет.

Путь ему преградила стройная колонна защитников своего Господина. Смертаки выдыхали голубое пламя, опаляя его чешую. Выдохнуть огонь вышло не сразу, слишком холодно было. Но когда всё же получилось это сделать, Андрей понял, что это не просто пламя и дыхание, а спасение. Огонь прорезал пространство, отделяя противников. Огонь был на поражение. Настолько мощный он выдыхал... когда? Только когда Алиса едва не покинула его. Вот оно что! Его эмоции! Магия Драконов и миров строилась на эмоциях. Он хотел победы, хотел завершения, и это была причина. Это было не только желание защитить семью и миры, но остановить весь кошмар. Если бы он не встретил в темнице Рогнеду, вряд ли его желание было бы таким сильным. Страдали все. И будут страдать дальше, если он не положит этому конец. Это его война, всегда ею была, как бы его предки от неё ни отрекались. Андрей не мог назвать себя альтруистом, героем, но от него этого ждали. Он Королевский Золотой, самый сильный, его выводили веками, и могучая сила и магия клокотали в его крови, он просто обязан использовать эти дары во благо. Обязан мирам, семье, самому себе и тем, кто будет после него. Атака вышла настолько сильной, что противники дико взревели, издавая предсмертный крик, и упали в пушистый снег, распадаясь на пепел...

Все.

Разом.

Новый выдох огня растопил снег на вершинах замка, стёкла в витражах оплавились, стекая, словно вода, по подоконникам. Эниф взмахнул своим посохом, и стройная колонна прорвалась сквозь атаки живых Драконов и встала на защиту своего Господина. Следующий выдох с такой же лёгкостью сразил противников. Эниф забеспокоился, натянул поводья и направил Дракона прочь от замка. Андрей бросился вслед за ним. Эниф управлял мёртвыми Драконами, бросая их на свою защиту, тем самым обрекая себя на поражение. Живые Драконы почувствовали происходящее и бросились атаковать меняющих построение противников. Огненная поддержка Драконов стала завершающим элементом победы. Атакуя защитников и побеждая, живые Драконы окружили Энифа. Гохус, одним заходом обхватывая мощными передними лапами, выхватил его из седла, выбивая из рук посох, который упал в снег. Едва посох был выбит из рук Энифа, мёртвые Драконы замерли. И лишь немногие Смертаки, управляемые Видящими, метались в бесполезных попытках сопротивления. Но и они были окружены, и требование сдаться было удовлетворено. Битва окончилась безоговорочной победой жизни над смертью.

Андрей кивком головы указал Маше на место падения посоха Энифа, она услышала его мысленный посыл, спикировала к земле и приземлилась, раздувая крыльями пушистый ворох белого покрывала. Когда Кира отыскала посох, Маша подала Андрею мысленный сигнал и снова взмыла в небо.

– Они не представляют угрозы, – проревел Андрей. – Живых – в замок.

Перевод не требовался, его намерения читались эмоциями в ментальной связи, Драконы его понимали и принимали наконец-то до конца.

Большая процессия живых Драконов проследовала ко входу в замок, обращаясь в людей на небольшой площадке перед замком. Чёрный замок стоял уродливой глыбой посреди снежного убранства. После рёва битвы тихие разговоры, перебрасывание одеждой, смешки казались оглушительной тишиной. Эниф молчал, не сопротивлялся, его высокая фигура казалась совсем невесомой. Андрей надел штаны и рубаху, заботливо принесённые для него матерью. Тот факт, что Алиса осталась на Арксе, грел его душу, она ждала его в безопасности.

В тронную залу ввели сначала Энифа, а потом пленных Видящих. Андрей прошёл к трону, поднялся на пьедестал, какие-то доли секунд смотрел на трон, что-то обдумывая, а затем резко вытянул руки ладонями вверх и повернул, прибегая к частичному обращению. Когда его руки покрылись чешуёй, он схватился за подлокотники трона, выломал его из пьедестала и отбросил в строну Энифа. Тот отшатнулся, но наткнулся на крепкие руки других Драконов, которые не дали ему отступить.

– Отец, помоги мне.

Андрей прошёл к двери за троном, и Павел проследовал за ним. На постаментах в тёмной небольшой каморке в бархатных подложках покоились конвертеры. Все двадцать. Посохи управления стояли у стен, их было больше сотни. Андрей мысленно поманил к себе Машу, и та незамедлительно появилась в дверном проёме.

– Возьми пару парней, их надо вынести отсюда, – он указал на посохи.

– Окей, – она кивнула и удалилась, через мгновение вернувшись с несколькими крепкими парнями.

Андрей оглядывал каморку с особой тщательностью. Ему всегда казалось, что подобные комнаты должны быть больше, древние короли любили помпезность и простор. Но нет, иначе как каморкой эту комнату нельзя было назвать. Отец не мешал ему, также разглядывая убранство комнаты. В дальнем углу стоял шкаф, где за стеклянной дверью висела алая мантия. Она отличалась от той, что была надета на Энифе. Размер был детский, а может, просто женский. Алая мантия с золотой конвой на капюшоне, по краю подола, на манжетах, по линии борта, золотые завязки на воротнике с кисточками. Андрей проследил взгляд отца и подошёл к шкафу. Открыв дверцу, он снял с вешалки мантию и стал разглядывать. Она точно не принадлежала Энифу. Перекинув её через руку, Андрей вернулся к конвертерам, аккуратно поднял один и передал его Павлу. Тот молча принял конвертер и вынес его в тронную залу. Андрей рассматривал оставшиеся конвертеры и решал. Уничтожать их сейчас было бы верхом безрассудства. Освободить души можно и другим способом, например, умертвить мертвецов дыханием Дракона, ловить души больше некому, а значит, они будут свободны, их энергия присоединится... А к чему она присоединится? Куда они уходят? Если есть мир живых, значит, есть и мир душ? И есть ещё мама, если захочется избежать насилия. Пока в их теле заключена энергия душ, сами они точно не умрут, а будут влачить бесцельное существование. А если использовать конвертер, то как они умрут? Стоит это проверить. Андрей вышел из каморки, прихватив ещё один конвертер.

– Вести с тобой беседы и допрашивать никто не будет, – заявил он.

Эниф поднял на него пустые глазницы, сияющие голубыми огоньками. Сапфиры? Он ими видит?

– О, ты меня понимаешь, – усмехнулся Андрей. – Прекрасно. Можешь не утруждать себя оправданиями. Мне неинтересны твои мотивы, твои планы и желания. Тому, что ты сделал, нет оправдания.

Эниф не смотрел на Андрея, его взгляд был прикован к мантии. Гохус оторвал взгляд от посоха, который изучал с нетерпением ребёнка, которому подарили новую игрушку, и выронил его. Тот с грохотом упал на каменный обледенелый пол и покатился к трону...

У Гохуса были чувства. Андрей на автомате потянулся к его сознанию, хотя этого можно было и не делать, ведь на глазах старика выступили крупные слёзы. Секундное замешательство и Гохус буквально подбежал к Андрею, трясущимися руками забрал у него мантию и трепетно прижал плотную ткань к сердцу. Его память всколыхнулась, а сердце защемило. Это было похоже на круги на воде, словно в тихий омут бросили камень, и до этого ровная гладь пошла рябью. И имя этой ряби – горе, всеобъемлющее, невыразимое, заставляющее выть. Его горе поглощало всё, оставляя тьму и пустоту, лишало эмоций, оставляя только мысли и планы. Это была не защита, а горе, сломавшее старика тысячи лет назад, и он проживал его снова и снова, не давая себе поблажки и прощения. Ядовитое, отравляющее всё его существование, настолько живое, настолько свежее, что Андрей мог поклясться, что оно обрушилось на него сейчас, сию секунду, но ведь ничего не случилось, он всего лишь вынес мантию. В сознании Гохуса возник образ девочки лет тринадцати, на вид не старше Рогнеды, с по-детски пухлыми щёчками, курносая, с пухлыми губами, с россыпью веснушек, светлыми волосами и серо-голубыми глазами-льдинками. Молодой Гохус, на вид не старше двадцати, с чёрными, как воронье крыло, волосами ниже плеч и тёплым живым взглядом укутывал девочку в эту мантию. Она смеялась и что-то щебетала звонко, как птичка. Кто она? Ни на сестру, ни на дочь она не была похожа. Она много значила для старика. Его горе и сожаление стали трясиной, из которой Андрей с трудом вырвался, чтобы услышать, как старик произносит:

– Sham...*

Эниф бросился на Гохуса, протягивая костлявые руки к мантии. Маша резким движением остановила мертвеца, ударив в живот, тот упал на колени, но, обретя опору, снова потянулся к мантии.

– Ну что ж, у всех нас есть свои тайны, – пробормотал Андрей.

Гохус смахнул слёзы и уставился на него пустым взглядом. Андрей молча протянул конвертер Гохусу, и тот машинально покрутил небольшую пружину сбоку, вряд ли он сейчас осознает, что делает. Андрей поднёс конвертер к Энифу. Первый оборот колец вокруг сферы заставил того изогнуться, второй – окутал слабым голубым сиянием. Третий виток вынудил выйти из его тела несколько голубых сгустков энергии, заполняя сферический механизм внутри. Четвёртый виток превратил сгустки энергии в поток, тянущийся и заполняющий конвертер. Механизм постепенно заполнялся и закрывался, превращаясь в сферу. Последним из Энифа вышел тёмно-синий сгусток энергии, его тело упало безжизненной куклой, но даже теперь казалось, что он словно тянется к мантии. Конвертер захлопнулся. Кто-то в толпе Видящих всхлипнул, кто-то облегчённо выдохнул, а кто-то выругался. Их всех предстоит проверить на предмет преданности Энифу, и те, кто слишком предан, будут и заключены под стражу...

– И всё?

Гохус коротко кивнул, Рогнеда пнула тело Энифа, после чего зашипела от боли.

– Сжечь его, – приказал Андрей.

– Тиран и деспот, – проворчала Маша.

Она сняла со стены факел и подожгла тело Энифа. Гохус повернул пружину в другую сторону, конвертер снова пришёл в движение, освобождая души, выпуская их потоком куда-то сквозь потолок и пространство. Они были свободны. После того как поток закончился, Андрей с силой бросил конвертер на пол, разбивая. Гохус посмотрел на него безумным взглядом. Ещё более безумным, чем он смотрел на мантию.

Затем он поднял посох и с силой ударил наконечником по полу. Что-то коротнуло. Сваленные посреди зала посохи мёртвых всадников заискрились и задымились. Андрей только хмыкнул. Главный механизм управления был уничтожен. Рогнеда снимет свой морок, мама вылечит одурманенных опиатами Видящих, правление Энифа закончено.

– Изучать его мы не будем, – отрезал Андрей, указывая на посох.

Тело Энифа горело медленно, но ярко, вещества, которыми он пропитал своё тело, сделали его устойчивым к огню, но не неуязвимым. Андрей молча смотрел, как сгорает многотысячелетняя война. Но это был ещё не конец, нужно было проверить другие миры, освободить души, заточённые в телах мертвецов, восстановить жизнь на Арксе и закрыть порталы. Гохус всё ещё прижимал к себе мантию и выглядел так, словно постарел ещё на десяток лет.

– Мам...

– Да, – Кира подошла к сыну и взяла его под руку.

– Надо найти порталы, которые ведут в другой мир, и закрыть их на выход, оставить только на вход.

– Проще сказать, чем сделать.

– Я думаю, что информацию о расположении порталов мы легко найдём в памяти Видящих.

– Ритуал я помню наизусть. Столько времени потратила на то, чтобы его снять, – она покачала головой.

– Если в других мирах кто-то остался, то они вернутся сюда.

– Вряд ли, – возразила Кира, читая сознание сына, куда он великодушно её пустил. – Конвертеры все здесь. Видящие под воздействием наркотика, их могли обмануть.

– Спасибо, – прошептал он.

– За что?

– За то, что с тобой мне не нужно слов...

– Люблю тебя...

– И я, мам.

*Арабское «стрела», в данном тексте использовано, как имя собственное «Шам».