Глава 1.Жаркий 1980-й.
Он уехал далеко и надолго.
На улицах Кванджу успешно витала весенняя жаркая погода. В час этого душного заката, пассажирский поезд, удалившись, запел в открытом пространстве и его железные колеса заскрипели по ржавым рельсам, разнося этот громкий звук. Провожавшие с разными эмоциями на лицах глядели ему вслед, шагая по перрону.
Появился уборщик со шваброй и принялся убирать пассажирскую платформу, не обращая внимание на других людей.
На платформу поднялась миниатюрная женщина, положение которой не было бы замечено, если бы она не держалась за округлый живот. Чёрные волосы прилипли к смуглому приятному лицу и она смахнула их, тяжело шагая. Её беспокойный взгляд и уставший вид не мог не привлечь уборщика.
– Госпожа, с вами всё в порядке? – спросил уборщик, взглянув на женщину.
Женщина слегка кивнула и подошла к железным перилам, тут же опираясь на них. Она потрогала пальцами отбившуюся краску на железе, и повернулась к уборщику, который с любопытством её разглядывал.
– Какой сегодня день? – тихо спросила женщина и мужчина тут же кивнул на здание вокзала, где мерцало табло:
– Сегодня 16-е мая, госпожа, – ответил уборщик, опираясь на свою деревянную швабру.
На табло светилась одна дата: 16.05.1980. За день до того, как генерал Чон Ду Хван объявил военное положение в стране с целью подавить студенческие беспорядки. Случилось это в связи с событиями, произошедшими в прошлом году: Путч 12 декабря 1979-го года. После чего правительство серьезно занялось данной проблемой.
Этой женщиной на перроне была Сим Пон Ги – преподавательница одного из известных университетов Кванджу. Её муж должен был прибыть на поезде, но его, к удивлению Пон Ги, не было. И тогда она с досадой поняла, что её отец – господин Ё Вон, оказался прав. Он всегда говорил, что муж Пон Ги самый ненадежный человек во всем Кванджу, также он звал его без всякого стеснения: «Жиголом, который обманом завлекал женщин». Господин Ё Вон был человеком прямым и грубым, но свою единственную дочь обожал, однако так предостеречь и не смог...
– Какой срок? – с нерешительной улыбкой на смуглом старом лице спросил уборщик.
Пон Ги взглянула на своё зелёное легкое платье, обтягивающее слегка живот, и ответила:
– Почти девять месяцев. Боюсь, что роды начнутся именно в то время, когда всему Кванджу не будет дела до беременной женщины, – она с грустью усмехнулась, намекая на последние события в стране.
– Будьте осторожны, госпожа, а то мало ли что, – кивнул уборщик.
Женщина поправила сумку на плече и её маленькие каблуки застучали по перрону. Уборщик провожал Пон Ги с взглядом, а потом принялся сметать мусор с платформы, думая об этой хрупкой даме.
Сим Мун Сэ — муж Пон Ги был из того сорта людей, которые предпочитали прокладывать дорогу в будущее за счет своих аналитических способностей. Он был обладателем резкой мужской красоты и приятного диалекта, каким обладали парни из Мокпо, откуда перевелся в Кванджу Мун Сэ. В университете Чхоннам он начал свою деятельность в качестве преподавателя экономики, ведь эта была одна из его любимых тем. Там же на курсах Мун Сэ познакомился с Пон Ги, тут же объявив, что эта женщина захватила его разум. Он был нежен и свёл её с ума.
«Кто любит думать своей головой и не боится оставаться дилетантом. Для тех, кому действительно интересны люди — как свои, так и чужие. Для них я хочу жить», — как-то раз заявил Мун Сэ своей уже жене. Он не считал брак преградой для своего социального развития и всякий раз доказывал это. Также он ни в коем случае не ограничивал таланты своей жены, не твердя ей как многие мужчины, что женщина есть область, включающая в себя бытовую работу и заботу о будущем поколении.
Он был не из таких... Исключительный. И от этого человека Пон Ги ждала ребёнка. С неделю назад Мун Сэ покинул свой дом в Кванджу и отправился в командировку в Мокпо, после этого став недоступным для своей жены.
– Гостиница «Порён»? – тихо спросила Пон Ги, когда гудки прекратились.
– Да, я вас слушаю, – вежливо ответил женский голос на той стороне трубки.
– Вы можете соединить меня с одним из жильцов? Это очень срочно, – проговорила Пон Ги, зажмурив глаза.
– Конечно, кто вам нужен?
Пон Ги взглянула на полку, висящую напротив, где в простенькой рамке стояла фотография с их свадьбы.
– Соедините, пожалуйста, с господином Сим Мун Сэ, – попросила Пон Ги и трубка замолчала.
– Сим Мун Сэ? Простите, но господин с таким именем у нас не останавливался, – ответила женщина и Пон Ги на секунду онемела, поджав тонкие губы.
Она молча бросила трубку на пол и почувствовала как горячая слеза прокатилась по её щеке. Женщина принялась безудержно плакать, прижимая ладони в животу.
«Будущая жизнь подобно кипятку, и если вечно не подогревать её, она превратится в обычную воду», — последнее, что сказал ей муж перед своим уходом. Этим он явно намекнул, что счастливой жизни в браке может прийти конец. Но не так быстро и даже легко...
Когда наступил вечер, Пон Ги ушла в свою спальню и там начала складывать вещи Мун Сэ в пакет. Те вещи, которые он забыл здесь. В гостиной раздался звонок и Пон Ги устало поднялась с постели, шагая туда.
– Алло? Я слушаю, – тускло ответила Пон Ги и чуть не выронила трубку из рук, когда услышала голос своего мужа:
– Пон Ги, это я, – невыразительно и сухо проговорил мужчина, – Хочу, чтобы ты знала: этот звонок сейчас решит многое. Можешь бросить трубку прямо сейчас или услышать меня.
– Почему ты не остановился в гостинице? – сдерживаясь, спросила Пон Ги.
Трубка замолчала, но вновь раздался голос мужчины:
– Разве это сейчас важно, Пон Ги? Я должен был рассказать тебе это раньше, но не мог. Ты много обо мне не знаешь да я и не рвался это рассказывать...
Мужчина замолчал и Пон Ги нахмурилась.
– В Мокпо у меня есть семья. Я полюбил эту женщину, ещё не зная тебя, Пон Ги. У нас растет сын, здесь, в Мокпо. Тогда мы были не связаны законным браком, поэтому я подумал, что могу жить с тобой, не обременяя себя мыслями о своей первой женщине. Но не так давно мне пришло письмо, про которое я, конечно же, тебе не сказал. Она писала, что после того как я уехал из Мокпо на стажировку, у нас родился сын и сейчас ему три года. Это правда, Пон Ги.
Неприятный, словно острый комок застрял в горле Пон Ги и она уставилась на фотографию.
– Как же наш ребёнок, Мун Сэ? – борясь со слезами, спросила женщина.
– Ты одна из самых потрясающих женщин, Пон Ги. Такие часто попадаются только плохим мужчинам, но ты не должна думать, что все такие. Наш ребёнок никогда не будет ни в чем нуждаться. Я буду перечислять деньги каждый месяц на твой счёт. Вообще я знаю, что ты с достоинством вырастишь нашего ребёнка, — проговорил Мун Сэ с явной теплотой в голосе. — Ты всегда будешь в моём сердце, Пон Ги. Частью моего реального мира. Прощай.
«Ты куда, Одиссей? От жены, от детей?!», — сказал бы сейчас не без иронии отец Пон Ги, увидев как его дочь заливается слезами. Но его, к сожалению, не было рядом, хотя в этот вечер благородный господин Ё Вон почувствовал некий укол в свою грудь. Вот она – родительская любовь.
Любовь для Мун Сэ была мостом среди ролевого социального поведения. А когда нет моста, остаётся прыгать в воду — авось доплывёшь.