Кровавый пир. Глава 10.
Аида любила тихие вечера, после шумных скандальных ужинов. Эмиль в халате, разва-лившись в кресле, читал книгу. Глаза бегали по строчкам на латыни, а губы едва шевелились, повторяя изучаемые заклинания.
Женщина расчесывала длинные блестящие волосы черепашьим гребнем, глядя на себя в зеркало. На лбу рядом с крошечной родинкой опять появилось маленькое пигментное пятно. Открыв баночку с травяным кремом, Аида втерла средство в кожу. По комнате распространился неприятный душок, и пришлось побрызгать воздух одеколоном мужа.
- Скоро у Лизы праздник. - Задумчиво произнесла она.
- Мы в трауре. - Напомнил ей Эмиль, отрываясь от чтения. - Устрой небольшую вечерин-ку, пригласи только ближайшие семьи. Думаю, клан поймет. Мы должны показать, что в семье ничего не происходит.
- Да, так сделаю. - Аида помолчала, а потом вдруг призналась: - Я ходила к Никоноре.
- Действительно? - Только ради вежливости произнес муж, перелистывая страницу.
- Она видела эту девушку в картах, и сказала, что она мертва. Погибла еще в апреле.
- Ее зовут Саша, и выглядела она вполне живой.
- Она пугает меня. Гнездо приняло ее, я это чувствую, - она пристально разглядывала узор на ковре, рука с гребнем застыла в воздухе.
- Адочка, - снисходительный тон мужа заставил женщину поднять взор, - Филипп прав - это просто девочка, а не демон. Твой сын влюблен, и ты должна радоваться. Возможно, чувство сделает его мягче.
- Почему ты позволил ему? - Не успокаивалась женщина. - Через две недели ты станешь Хозяином, и ты можешь запрещать!
- Потому что я не стану. - Мягко перебил ее Эмиль, сложив губы в печальной улыбке.
- Что ты такое говоришь?! - Возмутилась Аида. - Ты прямой наследник после Луки. Потом Зак. Это предопределено, не возможно изменить ход событий.
- Ты не права. - Поднявшись с кресла, он потрепал опешившую женщину по бледной щеч-ке и вышел из спальни, спеша спрятаться в мрачном кабинете среди любимых книг и запахов. Когда-то давно он упустил свой шанс, и сила не прощает подобных промахов. Своим избранни-кам она никогда не дает второго шанса. Наверное, к лучшему, ведь ему не хватило бы жестоко-сти, чтобы стать настоящим Хозяином. У молодого поколения подобного качества имелось с избытком.
***
Мир вокруг остался прежним, не поменял своих цветов или форму. Земля по-прежнему вращалась вокруг своей оси, и в сутках имелось только двадцать четыре часа, но счастье преоб-разилось его настолько, что даже пасмурный день окрашивался невероятным золотым свечени-ем.
Филипп по обыкновению снова не появился на занятия, зато исправно звонил каждые пол-тора часа, как раз между парами. Дождь закончился, но на улице было сыро и влажно. В боль-ших мрачных лужах отражались серые печальные облака. Сумрачное настроение царило и на мраморной лестнице - излюбленного места сбора студентов. Мы договорились с Катериной встретиться у входа, чтобы вместе добраться до метро. Решив подождать ее на улице, я вышла на мраморные ступени, застегнув куртку до самого подбородка и спрятав зябнущие руки в кар-маны. Несколько молодых людей вели вялую беседу, покуривая. К зданию института торопи-лись студенты, хмурые от дурной погоды.
Пашкина машина, замызганная до самой крыши, стояла чуть в отдалении от стоянки. Через опущенное стекло высовывалась рука с дымившейся сигаретой, круглое лицо приятеля с боль-шим сломанным носом выглядело сумрачным, как дождливый день. У меня нехорошо подвело живот. Слава богу, что Филипп не пожелал явиться в институт, иначе бы мы вряд ли избежали отличного скандала. Заметив меня, нерешительно топтавшуюся за спинами куривших парней, Пашка вылез из машины, и поспешил в мою сторону, даже не пытаясь улыбаться. Пришлось двинуться к нему на встречу, чтобы никто посторонний не смог услышать нашего разговора.
- Привет. - Кивнула я.
- Привет. - Он помолчал. - Ты не звонила. Была занята? - В его голосе слышалась обида.
Мне стало стыдно, ведь действительно после нашей последней встречи, я даже не соизво-лила набрать номера старинного друга и извиниться. Хотя вряд ли он ждал моих извинений.
- Да, немного. - Промямлила я, опуская взгляд к своим промокшим тряпичным кедам. - Ты зачем приехал?
- Поговорить хотел. - Сдержанно отозвался он бесцветным голосом.
И в это время до меня донесся звук ревущего автомобиля. Кажется, от испуга у меня заше-велились на затылке волосы. Паша крепко сжал мой локоть, заставляя отойти на тротуар, но мне и так было прекрасно известно, что водитель за рулем притормозит рядом с нами. Когда огром-ный желтый внедорожник остановился, и опустилось стекло, мои внутренности уже сжимались болезненным узлом.
Филипп улыбался так, что меня бросило в жар, непроизвольно я отпрянула от Пашки, за-ставляя его разжать пальцы.
- Здравствуй. - Филипп с интересом посмотрел на меня, потом перевел вопросительный взгляд на Пашу. Старинный приятель изменился в лице, сжимая кулаки.
- Так это он? - Сквозь зубы с горечью пробормотал он. - Из-за него ты была немного заня-та?!
Я не могла заставить себя пошевелить онемевшим языком. Впервые в жизни попадала в подобную глупую ситуацию, и только пялилась на обоих парней испуганным кроликом.
- Павел, тебе лучше ухать, а ты, - небрежно обратился он ко мне, - садись в машину. Быст-ро!
От его тона меня затрясло, остаться наедине с Филиппом в машине, похожей на танк, каза-лось смерти подобно. Не дождавшись выполнения недвусмысленно приказа, парень спокойно выбрался из автомобиля и встал рядом на тротуаре. Его высокая фигура подавляла нас обоих: и меня, и Пашку.
Приятель, глядя на расслабленного Филиппа, явно насмехавшегося над нашей растерянно-стью застуканных подростков, целовавшихся в школьном туалете. Паша побледнел от ярости и прошипел, кивнув в мою сторону:
- Пусть она мне это скажет!
В тот же момент дверь его автомобиля распахнулась сама собой, заорал визгливый сигнал, накрывший стоянку, и истерично замигали фары. Павел изумленно оглянулся и посмотрел на брелок сигнализации в руке, бесполезно нажав какую-то кнопку.
- Паш, - пролепетала я, - тебе действительно лучше уехать. Созвонимся.
Признаться, на нас уже стали с любопытством поглядывать жадные до склок и скандалов зеваки.
Приятель постоял еще мгновение, а потом резко развернулся и направился в сторону ожившей машины, по-прежнему орущей оглушающей сиреной. Он так резко сорвался с места, то на мокром асфальте завизжали покрышки. Я сглотнула и жалобно покосилась на Филиппа, от, заснув руки в карманы, безразлично следил за тем, как сбегал его потенциальный соперник.
- Я думала, ты не приедешь. - Во рту пересохло, чтобы смочить горло пришлось шумно сглотнуть.
- Я заметил. - Кивнул он. - Если он еще раз появится рядом с тобой в радиусе квартала, то ему будет плохо. - Даже не косясь на меня, спокойно предупредил Филипп, он провожал Паш-кину машину внимательным взором. - Заеду за тобой в восемь. Аида устраивает вечеринку. И не вздумай опоздать - мне надоело тебя ждать.
Парень уселся за руль внедорожника, сама собой сердито хлопнула дверца. К моим глазам подступили слезы, я быстро проговорила в открытое окно:
- Филипп, это глупо! Прекращай! Он мой лучший друг!
- Отлично. Я понял. - Он глянул на меня с холодным безразличием. - Я тебя предупредил, Саша. Тебе выбирать.
Внедорожник резко сорвался с места, что я едва успела отскочить. Легкое радостное чув-ство, от которого все последние дни хотелось летать, медленно таяло, заменяясь на горькое тре-вожное ощущение собственного бессилия. Филипп пытался вытеснить из моей жизни все, что было не связано с ним, и у него это получалось. К сожаленью.
Словно насмешливо отвечая моим мыслям, в голове вспыхнул яркий образ:
... Заккери и Филипп. Стоят друг напротив друга. Двор Гнезда, развороченный, словно за минуту до того по нему прошелся мощный торнадо. Филипп и Заккери, убивавшие друг друга. Два брата, в лицах которых не осталось ничего братского, только жестокость. Мужчины действовали без сострадания, жестко. Вокруг вспыхивали странные голубоватые шары. И в центре они, два врага, чужака, столкнувшиеся в поединке...
Кажется, я пошатнулась, схватившись за горло. От видения перехватило дыхание и потем-нело в глазах.
- Саш? - Катерина успела подхватить меня под локоть. - Ты чего такая бледная? Что-то случилось? - На румяном лице отразилось беспокойство.
- Все нормально. - Пробормотала я. Перед глазами, словно кадры кинофильма, прокручи-вались только-только увиденные яркие картинки. Впервые мне предстали события, которые произойдут не со мной лично. Особенно страшно делалось из-за того, что главным героем пред-стал дорогой и очень важный мне человек.
- Я видела, как отъезжала машина Филиппа. Вы что поссорились? - Продолжала подруга допрос.
- Нет. - Растеряно солгала я.
Вот тебе и пресловутая горечь от невероятной сладости.
***
Филипп поджидал меня в машине у подъезда, когда я, стараясь сохранять спокойствие, шла к большому автомобилю, похожему на бронетранспортер. Но его вид и забавный канарееч-ный цвет никак не отпугивали удушающую панику, затоплявшую сознание. Ноги с каждый ша-гом, приближающим меня к пассажирской дверце, становились ватными, а руки холодели. Из окна кухни за нами наблюдали родители, изнывающие от любопытства, заберусь ли я в салон. Они забились на триста долларов и теперь жаждали разрешения спора.
Дверца распахнулась сама собой, демонстрируя высокое сиденье и Филиппа, безразлично разглядывавшего что-то на дороге. В темном костюме, белой рубашке и золотом галстуке он выглядел прекрасной ожившей картинкой из глянцевого журнала и на секунду ослепил меня.
Я уселась, дверь сердито захлопнулась. Сам собой зашипел ремень безопасности, присте-гивая меня к сиденью, так крепко, будто хотел сломать ребра. Автомобиль медленно тронулся и выехал со двора на возможно малой скорости. Стрелка на приборной панели застыла на цифре двадцать километров в час.
Упертое молчание заставляло сердце тревожно сжаться.
- Может, поговорим? - Окончательно расстроившись, предложила я.
- О чем? - Бесцветно отозвался парень и нажал на клаксон, распугивая пешеходов, перебе-гавших дорогу на красный свет.
- Паша мой единственный друг. Выбор здесь не уместен, вы принадлежите разным весо-вым категориям! - Твердо заявила я, намереваясь отстоять хотя бы немного свободы.
- Ясно.
- Что тебе ясно?! - Мой голос дрогнул от едва сдерживаемого раздражения.
- Он твой друг. Твоя личная территория, куда мне нельзя залезать. Я помню, Саша. - Сдер-жанно произнес Филипп. - Все ясно. Я просто сказал, что не потерплю этого парня рядом с то-бой.
- Почему?! - Разозлилась я.
- Просто не потерплю. - Он, наконец, соизволил на мгновение обернуться ко мне. В тот момент парень походил на настырного ребенка.
- Знаешь, Филипп, если тебе сложно признаться в простом человеческом чувстве, напри-мер, в ревности, то у тебя проблема! - После подобного пламенного заявления оставалось насу-питься и отвернуться к окну. - Обратись к моим родителям, они тебе помогут! - Уже сквозь на-рождающиеся слезы добавила я.
В салоне повисла оглушительная тишина. Филипп осторожно дотронулся до моей руки, за-ставляя обернуться, и, помолчав, тихо признался:
- Все, что сейчас между нами происходит непривычно для меня. Как ты ни понимаешь, Саша? Дай мне время.
- Хорошо. - После паузы выдавила из себя я и снова отвернулась к окну. Выяснение отно-шений вытесняло страх перед автомобилями, смесь обиды и паники я бы не вынесла.
По тротуарам спешили пешеходы, и асфальт блестел под светом фонарей. Вечер, разрезан-ный вспышками неоновых вывесок и автомобильных фар, медленно наливался чернотой.
- Ты можешь общаться с этим твоим Пашей, если хочешь. - Неожиданно произнес Филипп и быстро добавил: - По телефону.
Я тут же передумала плакать, почувствовав себя полной дурой, и осторожно покосилась на него. Филипп, нахмурившись, управлял автомобилем, чуть прищуренные глаза разглядывали светящийся фарами поток перед нами, длинные пальцы сжимали руль. Моя душа снова расцве-ла весенним садом, а в голове забили фанфары. Успокоившись, я почувствовала настойчивую потребность быть благородной:
- Я тебя извиню, если мы сможем встречаться с Пашей один раз в неделю. - Пряча ухмыл-ку, пропела я, понимая, что выиграла сражение на все сто.
- Нахалка. - Усмехнулся Филипп и нежно сжал мою ладонь, лежавшую на колене.
***
Гнездо светилось множеством огней, словно сотни звезд спустились с небес и осыпали дом. По обочине рядом с забором тянулся ряд припаркованных гостями автомобилей, ворота были гостеприимно открыты настежь. В Гнезде светились почти все окна, но отчего-то мне по-казалось, что дому не нравилась веселая вечеринка, по крайней мере, фонарь на крыльце подми-гивал очень сердито. Дом завораживал. Он жил и мыслил самостоятельно. Когда ему приходи-лось не по вкусу поведение обитателей, он отказывался включать свет или блокировал все без исключения двери, даже в холодильнике. Если Гнездо пребывало в хорошем расположении ду-ха, то в комнатах пахло свежестью и цветами.
Я вылезла из машины, кутаясь в пальто, и мне показалось, будто вырвалась из камеры пы-ток. Меня окружил необыкновенный аромат, словно только прошла гроза, разлив в воздухе гал-лоны озона. Во дворе и в саду, украшенном цветами и огоньками, неспешно прогуливались лю-ди. Из открытых окон второго этажа струилась дивная мелодия. Пока Филипп ставил машину в гараж, я старалась держаться в тени у забора, но дом, приветствуя меня, радостно врубил улич-ный прожектор, заливая мою сжавшуюся фигуру ярким пятном света. Непроизвольно многие гости обернулись, и в темноте блеснули десятки синих колдовских глаз. Меня разглядывали, как маленькую лабораторную мышку, случайно сбежавшую из клетки.
- Пойдем? - Позвал Филипп, сжимая мой локоть.
Он коротко кивнул знакомым, те с прищуром следили за каждым нашим движением. Стоило нам пройти мимо, как они зашушукались, словно старые кумушки.
Елизавета стояла на крыльце под козырьком, завернувшись в большую клетчатую шаль, и прекрасное лицо актрисы выглядело кукольно мертвым. Глаза не выражали ни тени эмоции, ни одна черточка не кривилась от внутренних размышлений. Стоило нам попасть в поле ее зрения, как девушка мгновенно нацепила маску, вероятно означавшую легкую иронию. Изменение ока-залось таким стремительным, что я непроизвольно отшатнулась, а по спине побежали мурашки.
- Спасибо вам, мои дорогие, что решились стать центром этого праздника! - Растянула она накрашенные прозрачным блеском губы ехидной в улыбке. - Александра как понимаю? У тебя очень красивые волосы. Ты сразишь старых куриц наповал!
От конфуза я покраснела и покосилась на Филиппа, сжимая в руках подарок.
- Саша, пропусти мимо ушей. - Посоветовал парень, усмехаясь. - Если Лиза сыплет гадо-стями, то у нее хорошее настроение. С днем рождения. - Он ласково обнял сводную сестру и поцеловал в макушку.
- Поздравляю. - Я протянула сверток в блестящей хрусткой бумаге.
- Книга называется 'Второй шанс'? - Лиза расправила ноготком пышный, чуть помявший-ся бантик.
- Эээээ?
- Через обертку вижу. - Объяснила она.
- Милая сестра, - Филипп улыбнулся, - после вручения подарка обычно говорят 'спасибо'.
- Действительно? - Изогнула она брови. - Не догадалась.
Елизавета Вестич действительно являлась гениальной актрисой. Поневоле. Если не знать ее секрета, то различить тонкую лживую игру в ехидство представлялось бесполезным заняти-ем.
- Ты будешь фурором на сегодняшнем вечере. - Она дружелюбно улыбнулась мне.
- Как понимаю, ты тоже повеселишься от всей души? - Кисло поинтересовалась я.
- Конечно. - Бодро заявила Лиза. - Разве можно пропустить такой цирк! Эти старые ве-шалки захлебнуться от возмущения! В конце концов, теперь не только я получу порцию всеоб-щего порицания.
Она изящно открыла дверь легким взмахом, поманив ее пальчиком, и, стуча по мрамору каблучками, первая вошла в холл, украшенный гирляндами цветов. Актриса двигалась с неверо-ятной грацией и гибкостью, напоминая кошку.
Наше появление действительно походило на взрыв китайской петарды, разлетавшейся крошечными осколками посреди толпы. Ко мне принюхивались, приглядывались, а некоторые даже пытались пощупать. Пару раз по обнаженной открытым платьем спине пробегал холодок чужого прикосновения, отчего становилось противно.
- Меня кто-то трогает. - Тихо прошептала я, когда невидимая рука откровенно, словно шелк, потерла между пальцев мои волосы.
- Что? - Филипп воинственно оглянулся, в поисках хулигана. Ощущение мгновенно исчез-ло, только неприятный послед остался на коже.
Мы как раз поднимались по лестнице, по случаю праздника застеленной красной дорож-кой, и могли видеть, как в холле толпятся шумевшие гости, в захлеб обсуждающие кадровые изменения в семье Вестичей.
- Да. - Удовлетворенно кивнула Лиза. - Я оказалась, как всегда, права! Никто даже не об-ратил внимания на мою крайне неприличную юбку.
Непроизвольно мы с Филиппом покосились на платье, в какое обрядилась актриса, и оно действительно едва прикрывало срам, выставляя на всеобщее обозрение идеальные длинные но-ги, обутые в высоченные шпильки.
- Не понимаю, - фырчала, словно раздраженный котенок, Елизавета, - для чего Аида уст-роила эту глупую вечеринку? Всем же известно, что после двадцати пяти девушки не отмечают дни рождения. Разве можно праздновать черную дату в личном календаре? И ты все слышишь! - Добавила она пустоте с укоризной, ткнув пальцем с алым острым ноготком вверх.
- Они с Эмилем хотели продемонстрировать, что семья в порядке. - Вкрадчиво объяснил парень мне. Похоже, тема обсуждалась уже неоднократно.
Сверху доносилась музыка, ее звуки смешивались с голосами людей, превращаясь в рав-номерный гул, словно в муравейнике. В коридоре по стеночкам стояли разговаривавшие при-глашенные, медленно и со вкусом опустошающие бокалы с шампанским, что официанты с не-бесно-голубыми глазами ведьмаков, едва успевали подливать игристый напиток. Показалось, будто меня выбросило в давние времена королей и кринолинов.
Огромный зал искрился от сотен свечей, запах плавленого воска смешивался с ароматами вина и дорогих духов. Узкие от пола до потолка окна, занавешенные белыми воздушными зана-весками, впускали через приоткрытые створки осеннюю свежесть. На высоких кованых постав-ках по углам стояли огромные букеты из белых роз, цветы висели под потолком, образуя вол-шебный ковер из разноцветных бутонов.
Впервые перед моим жаждущим взором предстало так много великолепных блестящих людей, в толпе которых даже первая красавица вселенной почувствовала бы себя замарашкой. Одинаковые синие глаза смотрели с любопытством, некоторые с неприязнью. Перед нами рас-ступались. Лиза широко и гостеприимно улыбалась. Не останавливаясь, девушка жала чьи-то протянутые пальчики, раскланивалась со знакомыми, позволяла легонько поцеловать себя под-ругам и оставить след чужой губной помады на идеально накрашенной щеке.
- Они похожи на наивных детей. - Плескалась девушка ядом едва слышно. - На их лицах так и написано желание обсосать происходящее где-нибудь в сторонке, но боятся мерзавцы.
- Почему? - Едва слышно спросила я. От волнения и неловкости ладонь вспотела, а пальцы все сильнее и сильнее сжимали руку парня.
- У Аиды идеальный слух. Она может точно услышать шаги на расстоянии пяти километ-ров, а уж в Гнезде различит любой звук. - Пояснила Лиза.
- То есть сейчас она нас слышит? - Филипп чуть усмехаясь уголками губ, кивнул. - Ска-зочно. - Пробормотала я и добавила: - Здравствуйте, Аида.
Лиза злорадно расхохоталась, но глаза остались серьезными и пустыми.
Мы медленно пробирались в угол зала, где на невысокой сцене сидели музыканты, а рядом кружком теснилось семейство. Среди них стояла старая женщина, ее седые волосы торчали пат-лами, а на макушке чудом висел жиденький пучок. Она выглядела зеброй, в стаде отменных ве-ликолепных скакунов.
- Никонора, сестра деда Вестича. - Пояснил Филипп. - Самая уважаемая гадалка рода.
- Похожа на Бабу Ягу. - После моих слов Аида бросила в нашу сторону встревоженный взгляд и с недовольством покачала головой, что я прикусила язык, снова густо покраснев.
В тот же момент неизвестный шутник, вероятно, откуда-то из-за занавески подленько щелкнул пальцами, и мои ноги подкосились. Филипп тут же подхватил меня, не давая упасть, но туфля на высоком каблуке, слишком неудобном и непривычном, наступила на длинную синюю мантию высокого полнотелого бородача рядом, потягивавшего из хрустального бокала прозрач-ную жидкость, только отдаленно напоминающую воду. Ворот плаща натянулся до удушения, что мужчина выпучил глаза, крякнув.
Я быстро подняла ногу, напоминая в тот момент не слишком изящную цаплю, и пробормо-тала, прижимаясь к Филиппу:
- Извините.
Бородач фыркнул, ничего не ответив. Его грудь украшал большой золотой медальон с вы-гравированной головой волка посередине.
- Как ты думаешь, Фил, удушение Хозяина семьи Ростовичей является причиной для кон-фликта? - Заметив мою неловкость, съехидничала Лиза. Она оглянулась и с сожаленьем конста-тировала: - Нам не повезло, он выжил. Мерзкий старик, и семейство противное.
- Ну, наконец-то. - Выдохнула Аида, когда мы подошли ко всей семье, и радушно расцело-вала меня в обе щеки, вероятно, демонстрируя окружающим свое самое теплое расположение к рыжей человеческой девочке.
Максим, любезничавший в сторонке со стайкой девушек-дебютанток в белых платьицах, среди которых крутилась и Снежана, оглянулся. Заметив нас с Филиппом, он расцвел довольной улыбкой, словно увидал восьмое чудо света.
- Рискнула? - Одними губами вопросил он меня.
Я только скривилась. Будто Филипп дал мне выбор, просто поставив перед фактом?
Между тем, гости, бродившие по дому, собрались в зале, и даже открытые окна уже не спасали от духоты и гула, облаком накрывавших нас. По залу замелькали синеглазые официан-ты с серебряными подносами, на которых стояли крошечные рюмочки с темной густой жидко-стью. Ведьмаки принимали угощение и медленно расступились, образуя круг в центре зала с блестящими паркетными полами. Разговоры затихали, превратившись в шепотки.
Один из официантов подошел к нашему кружку, окинув меня быстрым взглядом, пронес поднос мимо меня, предложив остальным. Филипп понюхал свою порцию, и его перекосило от отвращения.
- Мерзость. - Пробормотал он, глядя на свет, как по хрустальным стенкам стекает темно-бордовая масса.
- Что это? - Тихо спросила я.
- Кровь. - Скривился парень.
К горлу мне подступила тошнота, а рот наполнился слюной.
- Зачем?
- Шабаши всегда так открывают. - Прокомментировал Филипп. - Традиции, блин.
- Так это шабаш?! - Переспросила я, округляя глаза.
- Тише, дети! - Цыкнула Аида, приструнив нас грозным взором. - Кстати, а где Заккери?
Эмиль вышел в центр освободившегося пространства и поднял свою рюмочку. В сиянии свечей кровь искрилась и переливалась. На потолке стали таить многочисленные цветы, заменя-ясь темными клубами облаков, похожих на настоящее небо. Действительно в зале поднялся ве-тер, теребивший полы одежды и прически. Запахло цветочными ароматами и озоном, как после грозы.
- Мы приветствуем вас! - Произнес Эмиль, едва заметно улыбаясь. Он повернулся вокруг своей оси, демонстрируя всем гостям наполненную рюмочку. - Сегодня отличный повод со-браться вместе. У Елизаветы Вестич именины! - Он поклонился перед Лизой, стоявшей рядом с нами, и та благодарственно чуть склонила голову набок. - Веселитесь, друзья мои! Пусть при-будет с нами Сила!
- Пусть! - Эхом отозвались гости, и опрокинули в себя стаканчики. Даже музыканты и те, стоя, проглотили жидкость. Потолок моментально прояснился, представляя собой угольное небо с желтыми глазками звезд и полной оранжевой луной вместо люстры. Свечи потухли от ветра, и зал затопил настоящий лунный свет, чуть голубоватый, потусторонний. У меня по рукам побе-жали мурашки. Грянула музыка, почти оглушив нас, и по залу в старинном вальсе закружились пары, в прозрачных сумерках представшие легкими невесомыми призраками. Бал начался.
Филипп повертел в руках полную рюмку, потом брезгливо выплеснул ее содержимое в ва-зон с цветами, и на белых нежных лепестках роз задрожали густые крупные капли крови.
Я следила за танцующими, не веря собственным глазам, ведь вокруг творилось настоящее волшебство. Из-под каблуков выплясывавших дам сыпались искры, а рядом с одной из пар рас-пускались прозрачные цветы. Они мгновенно таили, чтобы вырасти со следующим шагом. От ножек нежной кокетки с высокой прической расходились яркие радужные круги. Ее кавалер ос-торожно придерживал девушку за стройный сан, а за ним неслась черная тень, похожая на при-ведение в широком плаще. В лицах ведьмаков, озаренных лунным сиянием, проступали стран-ные нечеловеческие черты, прекрасные и отталкивающие: холодные синие глаза чернели, а пря-ди волос в идеальных прическах поблескивали голубоватыми бликами.
- Украду? - Спросил Максим у Филиппа, протягивая мне руку.
Тот только недовольно пожал плечами, чуть отходя.
Руки Макса, теплые и сильные, подхватили меня за талию, утягивая в круг танцующих.
- Я не умею танцевать вальс. - Зашептала я, схватившись за его локоть.
- Да и не надо. - Улыбнулся парень, и в следующее мгновение мои ноги уже перебирали по воздуху, судорожно ловя такт льющейся музыки.
Мне и двигаться толком не пришлось, ведь мы медленно кружились над полом, и моя юбка игриво развевалась на прохладном ветру. Промелькнул Филипп, он уверено вел в танце Снежа-ну, и ее длинные густые волосы разлетались водопадом. Худенькое личико с правильными до резкости красивыми чертами светилось счастьем.
- Она влюблена в него. - Бросив короткий взгляд на девочку, констатировала я, когда мы с Максимом сделали очередной головокружительный оборот вокруг зала, кажется, поднявшись еще выше.
- Ага. - Отозвался он. - Она перерастет когда-нибудь.
- Может быть. - Мои пальцы цеплялись за его плечо, скользя по ткани пиджака, ноги ни-как не чувствовали опоры, и от непривычного ощущения подводило живот. - А может быть, и нет. Юные влюбленные особы бывают очень изобретательны.
- Тебе лучше знать. - Усмехнулся парень.
Музыка резко изменилась, и в яростной игре скрипки, вступившей в первую партию, по-слышался известный современный мотив иностранной песни. Максим осторожно поставил меня на пол, что цокнули каблуки.
- Ты прекрасно танцуешь. - Улыбнулся он и в благодарность галантно поцеловал мне запя-стье.
- Нет, это ты отлично летаешь. - Хохотнула я.
Филипп уже лениво потягивал сок из высокого стакана, наполовину наполненного льдом. Рядом с ним егозой крутилась сияющая, как и ее волосы, Снежана. Аида с Эмилем медленно качались в такт, улыбаясь друг другу с нежностью и преданностью. Вот отчим Филиппа осто-рожно поднял руку, и женщина сделала грациозный разворот.
Я смотрела на них и улыбалась. Видение ударило с такой силой, что отбросило меня на Филиппа. Ноги подогнулись, а сердце застучало, как в нервическом припадке.
... Что-то серое, размытое, несущее в себе ужас и смерть, медленно приближалось к Эмилю. Тот стоял, повернувшись спиной к опасности, усталыми глазами рассматривая све-тившийся сад за окном. В темноте чудовище двигалось со странной неестественной грацией, словно еще танцевало на прекрасном балу. Вот мужчина оглянулся, в лице скользнуло узнава-ние, улыбка окрасила губы, но что-то хлесткое блестящее полоснуло воздух. Эмиль побледнел, отшатываясь и хватаясь за горло. Из-под пальцев, заливая белую сорочку медленно, словно не-хотя, показалась кровь. Много крови, море. Синие глаза тускнели, превращаясь в белые слепые кругляши. Зрачки сузились до точки, и в них навсегда застыла смерть, отнимая очередное соз-дание у жизни...
Филипп подхватил меня в последнее мгновение, спасая от падения. Выныривая из страш-ного образа, я уткнулась лицом в его пиджак, пахнущий тонким знакомым одеколоном, и при-кусила губу, чтобы не заорать.
- Эй, Саша! - Он осторожно погладил меня по голове явно обеспокоенный. - Что случи-лось?
- Мне не хорошо. - Прошелестела я, распухший язык не шевелился.
- Ты ее закружил! - Буркнул он, вероятно, обращаясь к Максу.
Вдыхая знакомый аромат, присущий только Филиппу, я мало-помалу успокаивалась. Ку-лаки разжимались, дрожь проходила.
- У нее началась морская болезнь! - Бранился он на брата, словно говорил о слабоумной.
- Нормально. - Я отодвинулась, крепко сжав ее руку, и опустила голову, боясь, как бы Фи-липп не увидел возможного будущего в моих воспоминаниях.
Внутренне, я дала себе клятву, что завтра обо всем расскажу ему, признаюсь в приходив-ших ко мне видениях, и мы вместе попытаемся разобраться в них.
- Проводи меня в спальню. - Слабым голоском попросила я.
- Подожди, - он посмотрел на наручные часы, их широкий кожаный ремешок закрывал все запястье на правой руке, - сейчас наступит двенадцать, и начнется самое интересное. Потер-пишь? Тебе понравится.
Чтобы не вызвать подозрений, я вяло кивнула.
Сразу после его слов музыка затихла, танцующие пары распались, словно разлетевшиеся в разные стороны бабочки, и в наступившей полного ожидания торжественной тишине пророко-тали часы, отбивая полночь. Я покрутила головой - все присутствующие, кажется, кроме нас с Филиппом, прикрыли глаза, вслушиваясь в удары старинного гонга. В то же мгновение звезды на наколдованном небе одновременно вспыхнули, и плавно полетели вниз, словно светящиеся снежинки. Они опускались, медленно затухая, их место занимали новые, образуя разноцветный переливающий водопад. Огоньки отражались в паркетном полу и в драгоценностях женщин. Я стояла с открытым ртом.
- Впечатляет? - Едва слышно хмыкнул Филипп, довольный произведенным впечатлением, у меня вышло только кивнуть. - Маленькое угощение, - прокомментировал он насмешливо, - крошечная капля силы для всех страждущих.
Музыка грянула, завлекая новые пары в танец. Зал зашевелился, утопая в падающих кро-шечных звездах, и снова оживленно загудел, вдыхая невероятную мощь Гнезда, подаренную гостеприимными хозяевами. Аида, прежде расслышавшая мои жалобы, озабоченно кивнула, по-зволяя покинуть праздник. Филипп, осторожно поддерживая меня, провел через толпу. Сейчас его рука лежала на моей обнаженной спине, запрещая шутникам прикасаться ко мне, пускай, и не физически. Обратно в бальный зал Филипп так и не вернулся, ведь, расстегивая молнию на моем платье, не смог устоять перед соблазном.
***
Резкий стук в дверь заставил меня стремительно вынырнуть из сна, с гулко бьющимся сердцем я подпрыгнула на кровати и прижала простынь к груди. Электронные часы на музы-кальном центре показались половину пятого утра, но в окно заглядывала безлунная ночь, а ком-нату затопляла душная темнота. Филиппа рядом не было.
Озираясь вокруг, я моргала и старалась справиться с дрожью, охватывавшей тело. Затек-шую руку сильно кололо. Требовательный стук повторился, пришлось слезть с кровати и, обер-нувшись в покрывало, открыть дверь.
На пороге стояла Лиза, впервые она забыла надеть какую-либо маску. Ее безразличное, по-хожее на застывшее изваяние лицо пугало. Живот скрутило страхом, я попятилась, категорично не желая слышать ее слов, хотя точно знала, что именно сейчас произнесет девушка.
- Эмиля убили. - Ровным, не выражающим никаких эмоций голосом оповестила она. - Одевайся. Я подожду.
От волнения позабыв включить свет, я долго ощупывала в темноте нижнее белье и платье, чтобы определить изнанку. Туфли так и не нашлись, затерявшись где-то под кроватью. Шлепая босыми пятками, я выскочила в коридор. Лиза прислонилась к стене, скрестив руки на груди. Глянув на меня пустым взором, она тихо произнесла, передав голосом сожаление:
- Как бы я хотела, чтобы мне сейчас стало страшно.
Меня трясло от ужаса.
- А я бы хотела успокоиться.
Мы быстро прошли по коридору, и шаги Лизы разносились гулким эхом. Дом уже опустел, о празднике напоминали лишь стремительно увядавшие гирлянды цветов, и потухшие фонари-ки. Мы пересекли холл, а оттуда попали в маленький коридорчик, едва освещенный единствен-ным бра на стене. Он заканчивался открытой дверью в кабинет, откуда доносился надрывный, душераздирающий плач. Вероятно, заслышав шаги, из комнаты вышел хмурый растрепанный Филипп в расстегнутой мятой белой рубахе и брюках.
- Филипп! - Я буквально кинулась к нему.
- Не ходи туда. - Остановил он меня, придержав за руку. - Зрелище не из приятных.
Лиза осторожно нас обогнула, исчезая в недрах кабинета. Рыдания резко оборвались, и от-туда донесся истеричный вопль Ларисы:
- Филипп, Аида в обморок упала!
Парень прижал меня к себе и рассеянно пробормотал:
- Давай в гостиную. Я приду. Хорошо?
Я мелко закивала и развернулась, почти бегом бросившись в холл, а оттуда в уютную уто-павшую в темноте и чужих запахах комнату с разорванным портретом на стене. Мне было страшно пошевелиться, чтобы включить свет, который разгонит ночной кошмар, но, наверняка, вселит новый. Хотя в Гнезде мне не попадалось ни одного выключателя, ведь его жителям не требовались обычные человеческие мелочи. Ручки на дверях имелись только оттого, что так по-лагалось. В голове вновь и вновь крутились картинки, медленно покидающей тело Эмиля, лью-щейся по пальцам из перерезанного горла крови. Все, что пытался спрятать от моего взора Фи-липп, я уже видела и держала в своей памяти.
Приблизившись к окну, я обняла себя руками, казалось, что тело стремилось, как хрупкая чашка, разбиться на мелкие кусочки, и только через несколько секунд почувствовала чужое присутствие. Почти над ухом чиркнула зажигалка, вспыхнул язычком пламени, осветив осу-нувшееся мрачное лицо Заккери. Он так и не снял парадного костюма, только развязал болтав-шийся на шее галстук-бабочку да расстегнул пару верхних пуговиц на белой рубахе. Его рука с сигаретой подрагивала. Признаться, не видя его весь вечер, я искренне решила, будто он сбежал еще до начала семейной вечеринки. Парень глубоко затянулся и выпустил сизую струйку.
- Паршивый праздник, - произнес он с расстановкой, - и закончился полным провалом.
Я помолчала, а потом заставила свои губы разомкнуться:
- Заккери, мне так жаль...
Он кивнул и быстро заморгал от попавшего едкого табачного дыма.
- Господи, я не знаю, что мне теперь делать. - Неожиданно признался он, и в его тоне скрывались сотни собственных страхов и неуверенность, но ни капли горечи или страдания. - Он умер. Что мне теперь делать? - Заккери как будто спрашивал моего совета. - Я так... - Зап-нулся он. - Так мечтал о дне, когда его не станет...
Его признание меня покоробило.
- Ты дождался, и что теперь?
- Мне страшно. - Он смотрел в мое лицо долгим полным страдания взором.
- А мне бы было противно. - Выпалила я зло. - Если мечтать о смерти родного отца - это и есть являться ведьмаком, то я счастлива, что родилась человеком!
- Ты не понимаешь. - Отозвался бесцветно Заккери, стряхнув пепел в цветок на высокой подставке, отчего алые лепестки моментально поникли. - Всего через пару дней кто-то из нас четверых станет Хозяином.
- Говори правду, через пару дней ты станешь Хозяином, и тебя пугает, что мечта исполни-лась неожиданно быстро! - Для чего-то спорила я. - Разве власть может перекрыть горе от по-тери родного человека?
- Может.
- Нет. - Резко опровергла я, чувствуя гадливость. Мы буравили друг друга тяжелым взгля-дом, полным непонимания. Синие глаза Зака чуть светились в темноте, а от окна падал печаль-ный свет почти перегоревших лампочек гирлянд, украшавших сад.
Резкий щелчок пальцами заставил меня вздрогнуть и опустить голову. Вспыхнула большая хрустальная люстра, разбрасывая вокруг себя крохотные блики от сотни продолговатых висю-лек. Портрет грозного старика на стене с заклеенным, словно ранение, лбом смотрелся сиротли-во и жалко.
- Саша? - На пороге стоял Филипп. - Все в порядке?
Я неуверенно кивнула, по-прежнему обнимая себя за плечи, от тянувшегося из открытой уличной двери сквозняка меня лихорадило. Филипп выглядел очень уставшим, под глазами за-легли тени.
- Зак? - Он кивнул брату. Заккери отвернулся и быстро потушил сигарету в цветочном горшке, вдавив окурок в черный грунт.
С перешептыванием в комнату входили обитатели Гнезда, все, кроме Лизы, с черными от навалившейся беды лицами, но отчего-то актриса без обычного 'эмоционального макияжа' мне показалось самой искренней и печальной. Последним появился Максим, до странности смятый. Он окинул нас с Заккери рассеянным взглядом, о чем-то серьезно задумавшись. Спрятав руки в карманы, он остановился у двери. Филипп подошел ко мне и обнял за плечи, непроизвольно я прижалась к парню, ища поддержки.
Аиду, растоптанную горем, заставили выпить заговоренный валерьяновый корень и на-сильно отправили в спальню. Дом, словно в насмешку, с укоризной, разносил по пустым холод-ным комнатам ее надрывный, заставляющий содрогаться плач. Лариса осталась с Хозяйкой Гнезда, пытаясь успокоить бедную женщину заклинаниями и тихими разговорами.
Все молчали, разглядывая паркетные дощечки, потемневшие за короткие минуты, ведь Гнездо скорбело вместе с жителями.
- Они все равно придут! - Резко заговорил Грегори. - Мы ясно должны понимать - нам ни-куда не деться от них. Они уже почувствовали, как остановилось время для одного из нас.
- Да, - подтвердил Филипп, невесело улыбнувшись, - Грегори прав. Они появятся на пороге в любой момент, Гнездо уже открыло двери, приветствуя их.
Снежана сидела в глубоком кресле с высокой спинкой, принадлежавшем Луке. Она поло-жила руки на деревянные полированные подлокотники и буравила меня пристальным взглядом, и ее зрачки искрились.
- Это все она! - Неожиданно прошипела девочка, ткнув в меня пальцем.
Синеглазый ангел в белом воздушном платье трясся от гнева.
- Что ты такое говоришь, Снежана. - В глубоком голосе Филиппа слышалось предупреж-дение.
- Нет, Филипп. - Остановила я его. - Пусть девочка выскажется. Продолжай!
- Ты, - Снежана медленно поднялась с кресла, - во всем виновата! Из-за тебя Зак и Фил скрепят друг на друга зубами, из-за тебя Гнездо закрыло двери во все пустые комнаты, ты при-несла в дом беду!
- Малышка, прекрати. - Ровным голосом попыталась осечь ее Лиза.
Взрослые колдуны молчали, опустив взгляды. Вероятно, юная особа выражала общее зата-енное мнение.
- Не смей затыкать мне рот. Она не человек - монстр, демон нашей семьи!!!
И тот же момент девочка, охнув, содрогнулась всем телом и упала, только мелькнул водо-пад рыжевато-русых волос и белый подол атласного платья. Я застыла в ужасе. Лиза кинулась к сестре, помогая подняться. Снежана держалась за щеку, и кожу рассекал красный след от поще-чины. Грегори подскочил к дочери, заставляя оторвать прижатую к лицу ладонь и продемонст-рировать синяк.
- Не смей, Снежана. - Очень тихо процедил Филипп. Он даже не пошевелился, не щелкнул пальцами или взмахнул рукой. Кажется, он ударил ее тяжелым гневным взглядом.
- Ты ударил меня!!! - Завизжала она, вырываясь из объятий отца, и вытаращилась на Фи-липпа огромными полными слез глазами. - Как ты посмел ударить меня?! Меня! Возможно, бу-дущую Хозяйку семьи!
И в то же мгновение комната испугано замерла. Взрослые переглядывались в смущении. Воздух сгущался и становился темнее, что стало трудно дышать. Зак вытащил из кармана пачку с сигаретами и прикурил одну, едва сдерживаясь.
- Вы все уроды! - Прошипела Снежа, надрываясь через всхлип. - Вы все молчите, боитесь сказать! Эмиля убили, и через несколько дней кто-то из нас четверых станет Хозяином! Клянусь тебе, Филипп, если сила достанется мне, то ноги не будет в Гнезде ни твоей, ни твоей девки.
- Вон! - Веско произнес Грегори, обращаясь к дочери. - Пошла в свою комнату!
Филипп так напрягся, что мне пришлось схватить его за руку, сжавшую ткань моего пла-тья. Кажется, только это легкое прикосновение остановило его от очередной оплеухи.
- Ты не права, Снежана. - Тихо произнесла я, меня трясло. - В этом доме уже есть один демон, и он убил Эмиля.
- Какого черта? - Выдавил из себя Зак.
- Что ты такое говоришь? - Пробормотал Филипп.
Он так резко развернул меня к себе, что комната зашаталась перед глазами. Пальцы с си-лой до боли сжали мой подбородок, заставляя поднять голову. Он прочитал воспоминания мгновенно. То, что для меня еще секунду назад являлось видением из будущего, для него стано-вилось кусочком случившегося.
- Саша? - Изумился он. - Ты?
Я вырвалась и, глядя на девочку, продолжила:
- Кто-то выпустил демона. Так же, как делаете вы, когда начинаете свои кошмарные иг-ры...
У всех участников недавней игры вытянулись лица, даже Лиза, безразлично рассматри-вавшая свои ногти, подняла голову и изобразила крайнюю обеспокоенность.
- Так. - Филипп резко схватил меня за локоть и вытащил из комнаты. Дверь в гостиную с грохотом захлопнулась, отрезая нас от семейства, сохранявшего гробовое молчание, и снова Филипп даже пальцем не пошевелил, чтобы закрыть ее.
Я почти влетела в холл, когда парень буквально толкнул меня, захлебываясь злостью.
- Откуда у тебя в голове это странное воспоминание?! Ты как будто была там, в кабинете, следила за убийством! - Прошипел он и заорал, вкладывая в вопль боль от собственного бесси-лия: - Отвечай!
Со стены сорвался хрустальный ночник и пролетел над моей макушкой, что голова непро-извольно вжалась в плечи. Светильник врезался в стену и рассыпался на кусочки. Брызнула ост-рая стеклянная крошка. Я мгновенно прикрылась, и по обнаженным рукам будто стеганули одеялом из иголок. Буквы татуировки засочились мелкими капельками крови, выступающей из крошечных незаметных глазу порезов. Мой недоуменный взгляд скользнул по израненным ру-кам, потом обратился к застывшему Филиппу, лицо того светилось мертвенной бледностью.
- Саша... - Он сделал ко мне один крохотный шажок, но я быстро остановила его, отшат-нувшись назад.
- Не подходи. - Попросила поспешно я, выставив ладонь. - Я боюсь тебя.
К горлу подступили слезы. Отчего-то все время забывалось, что Филипп мог причинить мне не меньший вред, чем все остальные жители Гнезда. Для них я являлась лишь обычной че-ловеческой девушкой, достаточно хрупкой и уязвимой. Помехой их привычной жизни, злобным демоном, разрушившим их шаткое спокойствие.
- Саша! - Голос парня дрогнул. - Я не могу это контролировать, в последнее время меня переполняет злость. Тоже происходило сегодня на стоянке с этим твоим Пашей, я думал, что убью вас обоих! Я верю тебе и знаю, что ты не могла быть в кабинете.
- Вот именно! - С нажимом произнесла я. - Это видения.
- Видения? - Он внимательно смотрел на меня, и я неуверенно кивнула.
- Они приходят ко мне с момента аварии. Иногда чаще, иногда реже. Обычно мне удава-лось следовать им и избегать многих неприятностей, но в последнее время они становятся все страшнее, и что-то изменить уже не в моих силах.
- Как в ночь игры? - Бесцветно уточнил Филипп.
- Как в ночь игры. - Согласилась я. - Убийство твоего отчима привиделось мне на балу, но я побоялась тебе рассказать. Я же не думала, что он умрет ночью! - Голос взвился до высокой октавы, моими устами заговорила истерика. Я сморщилась готовая разрыдаться.
- Почему?
- Я думала, что ты посчитаешь меня безумной.
- Саша! - Заорал Филипп, от бессилия взмахнув руками. - Оглянись вокруг: ты стоишь в доме ведьмаков!!! Разве хотя бы кто-нибудь из нас здесь нормальный?!
Я не успела и охнуть, как он уже прижимал меня к себе, крепко, жестко, зарывшись лицом в волосы. Меня колотило от двойственного чувства: голова требовала побега, а сердце - при-жаться к парню крепче.
- Только не бойся! Не убегай! - Горячо шептал Филипп. - Ты так мне нужна! - После его слов я замерла, не веря собственный ушам. Наверняка, Филипп бормотал что-то иное вместо го-рячих признаний. Наверняка. Но моя душа давно лежала в его нагрудном кармане, тая и расте-каясь, как мороженое в дневное пекло.
И в этот душещипательный миг, когда между нами стало на одну тайну меньше, на пороге появилось трое людей. Их черные широкие плащи волочились по полу, огромные капюшоны скрывали лица.
- Приветствую, воздушный. - Раздался тихий голос, потусторонним эхом окутавший нас, что, кажется, в холле стало еще холоднее. Один из гостей откинул капюшон, открывая идеаль-ное невероятно красивое лицо с кожей гладкой и похожей на мрамор. Длинные седые волосы, забранные хвост, только подчеркивали неестественную белизну. Темные, почти черные глаза-вишни ощупывали и нас, и увядавшие гирлянды цветов, разлетавшиеся пожухлыми листьями.
Двое спутников незнакомца открыли лица с синеватыми холодными губами прекрасных неживых статуй.
- Приветствую, Римас. - Филипп неожиданно поклонился.
- В вашем доме погиб ведьмак. - Продолжал седовласый мужчина, названный Римасом. - Эмиль - твой отчим.
Парень снова кивнул.
- Почему рядом с тобой человек? - Спросил один из прибывших, потом на секунду при-слушавшись, доложил седовласому пришельцу: - Она была предназначена Филиппу Гордону. Нитка ее судьбы оборвалась, и только начала виться заново. Он оживил тебя? - Вопрос ко мне.
- Да. - Просто сказала я. - Это преступление?
- Нет. Если тебя устраивает.
- Вполне.
- Попроси подаренную тебе женщину произносить поменьше слов, Филипп Гордон. - Вступил в беседу третий, и тут же сама собой отворилась дверь в гостиную. Семейство через открывшийся проем увидело нас, застывших от напряжения, ведь страшные гости, заставляли каменеть. И затем, когда веянье чужой силы дотянулось до них, склонились в поклоне.
Дальнейшее помнилось кошмарным сном, тянувшимся непростительно долго и закончив-шимся неподдельным ужасом, от какого съеживаешься и стараешься забыться.
Именно это ранее утро стало началом конца.
А, может быть, все началось в тот миг, когда спортивное купе Филиппа подрезало мою ле-тящую по третьему транспортному кольцу машину?
***
В этот дом никогда не позвали бы милиции, не вызвали скорой или дознавателей, чтобы найти преступника, сюда пришли посланники - ведьмаки, не знающие сострадания, управляю-щие временем, живущие вне него. Они видели только факты и результаты, без колебаний и со-мнений выискивая виновных в семейном горе.
- Почему они назвали тебя Филиппом Гордоном? - Едва слышно прошептала я, когда мы стояли, столпившись жалкой кучкой посреди бального зала.
На полу валялись лепестки цветов и бумажные разноцветные конфетти, представлявшиеся на балу падающими звездами. Огромная каскадная люстра заменила свечи, озарявшие праздник накануне. Букеты пожухли, и розы свесили потемневшие умирающие головки. Не увял лишь тот букет, куда Филипп выплеснул ритуальную кровь.
- Фамилия моей родной семьи. - Тихонько пояснил парень. Он покровительственно сжи-мал мой локоть, не отходя ни на шаг. Я аккуратно промокнула белоснежным платком особенно глубокую ранку на сгибе руки, где вились голубоватые ручейки вен.
Посланники медленно и с расстановкой, не произнося ни слова, обходили зал. Они кружи-ли навстречу друг другу, похожие на бегущие стрелки часов.
Неожиданно свет мигнул, защелкало электричество, и мы все испуганно задрали головы. С каждым их шагом, воздух становился гуще и холоднее, в лицо ударил неприятный запах сыро-сти. Интерьер изменился - он будто бы раздвоился, и на пожухлые букеты наложились прозрач-ные свежие цветы. Пол заблестел, и исчез праздничный мусор, а потом перед нами предстали полупрозрачные фигуры семьи. Образы застыли в одном положении, подняв в руках невидимые рюмочки с кровью. Время прокрутилось вспять по приказу ведьмаков, и остановилось на мгно-вение, чтобы вернуть свой бег.
Посланники с безразличными лицами разглядывали наколдованных двойников семьи.
- Эмилю перерезали горло ритуальным ножом. - Произнес Римас.
Я обомлела, прекрасно помня, что он и его друзья даже не заглянули в кабинет, где на ди-ване оставили тело погибшего, прикрыв его простыней.
- Его не могли убить ритуальным ножом. - Сморщившись, опровергла неугомонная Лари-са. - Нож священен и хранится в комнатах, куда Гнездо не пускает чужих.
- Разве я произнес, что Эмиля убил кто-то из гостей? - Римас едва поднял брови и идеаль-но гладкий блестящий, как мрамор, лоб прорезала морщина.
Воздух вновь сгустился, темнея. Жители Гнезда застыли, словно их пригвоздили к полу, и боялись смотреть друг на друга, ожидая распознать в знакомых лицах монстра. Заявление по-сланника мгновенно поставило всех под подозрение, нависшее над семьей Вестичей карающим копьем.
- Мы выясним, кто именно совершил преступление.
Римас хотел взмахнуть руками. Он поднял их, что широкие рукава плаща взметнулись по-добно крыльям летучей мыши, но посланника остановил Зак тихим замечанием:
- Здесь не хватает еще одного человека. Именно человека. - Повторил многозначительно, покосившись на меня.
- Этого не нужно делать! - Тут же вступил в спор Филипп и естественным защищающим жестом стпрятал меня к себе за спину, будто спасая от кровожадного братца. - Саша весь вечер не отходила от меня.
- Пусть будущий Хозяин дома решает. - Римас едва сощурился, глядя на Филиппа.
- Я настаиваю. - Холодно произнес Зак, от страха у меня зашевелились на затылке волосы. Филипп сдался и едва заметно кивнул, принимая требование сводного брата. Посланник пожал плечами, и один из его помощников подошел ко мне. Любой наш шаг гулким эхом разносился по огромному залу, посланник же двигался совершенно бесшумно, словно парил в воздухе.
'Не бойся!' - тихо прошептал Филипп, когда я судорожно прижалась к нему, и пригото-вилась пустить испуганную слезу. 'Не бойся!' - умолял он, когда посланник протянул ко мне ладонь. 'Не дрейфить!' - грохотало в голове. Ведьмак ловко схватил меня за руку и провел по тонкой бледной коже острым ногтем мизинца, похожим на коготь хищника. 'Ничего катастро-фичного', - повторяла я сама себе, содрогаясь, а густые капли падали на паркетный пол и от них сыпали настоящие искры. Холодные пальцы посланника сомкнулись на тонком порезе, по-калывание прекратилось. Ведьмак отпустил меня, от раны не осталось и следа, только темная полоска иссякшей крови, пробежавшей от запястья до кончиков пальцев.
Мой близнец проступил из воздуха, он буквально стоял в полуметре и заглядывал мне в глаза. Было странно наблюдать за собой стороны и разглядывать прямые ярко-рыжие волосы, худенькое личико с острым подбородком, покрытое многочисленными веснушками. В глазах приведения с кокетливыми стрелочками плескался настоящий животный ужас, а кулаки оказа-лись сжаты. Отчего я думала, что надежно прячу свой страх перед незнакомыми ведьмаками?! Какая глупость, право слово!
Раздался резкий щелчок пальцев, и бал начался заново, но лишь для семьи. Многочислен-ные движения, улыбки в пустоту, поцелуи в воздух - от зрелища бросало в дрожь.
Фигура Зака стояла у окна, медленно подносила руку ко рту, два пальца словно сжимали сигарету. Его тяжелый взгляд направлялся в единственную точку - на рыжеволосую, похожую на подростка девушку, отчаянно цеплявшуюся за высокого вызывающе красивого парня в кос-тюме.
Вот Максим с полуулыбкой подошел к полупрозрачной рыжеволосой фигурке, и они уст-ремились в центр зала. Короткий толчок, и двое повисли в воздухе. Филипп внизу дернулся, в призрачном лице появилось непритворное беспокойство. Он недовольно покачал головой, а Макс задорно подмигнул брату. Я сглотнула, только сейчас осознав, как высоко над полом под-нял меня парень.
Родители Снежаны стояли в сторонке у сцены для оркестра, сейчас пустующей. Их осуж-дающие взгляды кололи, поджатые губы не размыкались. Роза беспрестанно курила и стряхива-ла пепел то на пол, то в жернов трубы, по недосмотру оставленной музыкантами на стуле.
Абсолютно счастливая Аида танцевала с невидимкой...
Во время веселья мне праздник виделся в ином свете, нежели со стороны.
В один миг фигурка в шелковом изумрудном платье вздрогнула и прижилась к Филиппу. Тот в недоумении поднял брови, и не сразу положил руки ей на плечи, сначала изумленно рас-ставив. Вопросительный кивок Аиды, беззвучные аплодисменты саркастически ухмыльнув-шейся Лизы. Максим неожиданно закашлявшийся; сотрясаясь всем телом, он приставил кулак ко рту.
Потом две фигуры вышли из зала, и мы, в настоящем, заторопились следом. Процессию возглавлял Римас, за ним неслышно скользили помощники, а уж потом плелось семейство.
Наши с Филиппом двойники зашли в комнату, дверь затворилась.
Римас сделал в воздухе круг пальцем, словно подогнал стрелки часов. В коридоре появи-лась полупрозрачная тень Снежаны. Она приближалась так стремительно, что мы все непроиз-вольно отступили, прижимаясь к стенке. Девочка щелкнула пальцами, но дверь в спальню ей не подчинилась. Тогда она ударила ее носом туфли, через какое-то время на пороге показался сморщившийся от света Филипп. Он так и не успел застегнуть брюки и белую мятую рубашку, явно одеваясь на ощупь. Девочка что-то быстро заговорила, страстно жестикулируя.
- В этот момент Малышка говорила мне, что в кабинете нашла мертвого Эмиля. - Пояснил Филипп.
Меня поразило, что на лице юной ведьмы не отражалось ни тени отчаянья.
Римас кивнул, принимая нашу с Филиппом невиновность, как неоспоримый факт. Мы сно-ва двинулись по коридору, возвращаясь в бальный зал.
- Доволен, козел? - Прошипел Филипп, проходя мимо Зака и толкая его плечом.
Потом пришел черед Заккери. Весь вечер мрачный парень простоял в уголке, покуривая и потягивая воду, потом подобно Филиппу выплеснул ритуальную кровь, заставив Римаса уко-ризненно покачать головой. Неожиданно полупрозрачный образ Зака сорвался с места и бросил-ся в коридор.
Мы двинулись за ним.
Двойник Заккери, явно протискиваясь сквозь невидимую толпу гостей, пробирался по пус-тому сейчас коридору. Он быстро подошел к комнате Филиппа, в отчаянье облокотился на дере-вянные косяки и ткнулся лбом в закрытую дверь. Потом парень прислонился к стене и съехал по ней на корточки. Похоже, остаток ночи он провел здесь, беспрестанно куря. Заккери закрылся в своей спальне, только когда закончились сигареты, ровно за минуту до появления Снежаны, и появился в коридоре, вероятно, услышав ее голос. Последние события мы видели в бешеном темпе, словно Римас перекручивал видео пленку.
Густо краснея, я разглядела на полу табачный пепел, разметенный сквозняком.
- Кажется, сегодня ночью, Филипп, к твоей двери устроили целое паломничество! - Съе-хидничала Лиза. - Я тоже сюда приходила, но уже за Сашей. - Она махнула рукой в лживом раздражении.
Нам продемонстрировали взрослых ведьмаков, счастливо веселившихся на празднике. Вся семья охнула единственный раз - когда Лариса, прижатая в угол невидимым франтом, явно це-ловалась с ним. От зрелища Грегори густо побагровел, глаза налились кровью, а изо рта вырвал-ся воинственный сип, что ведьма отошла подальше. От очередного скандала их удержали толь-ко приличия. Если, вообще, можно говорить о приличиях, когда речь заходит о семье ведьмаков.
Дошел черед и до Снежаны, хотя Грегори пытался доказать глупость подобного. Послан-ники, подробно и непредвзято изучавшие прошедшую ночь, никак не отреагировали на его до-воды, и вот уже полупрозрачная фигурка девочки в белом легком платье мотыльком крутилась в танце с невидимым кавалером. Она делано беззвучно хохотала, запрокидывая голову. Изредка девочка бросала злые взгляды в сторону. Держа кого-то за руку, она вышла в коридор, будто со-всем взрослая покачивая бедрами. Потом девочка оттолкнула настойчивого кавалера, что-то за-кричала, ткнула в него пальцем.
- Да, Малышка, ты явно провела плодотворный вечер - Насмешливо заметила Лиза.
К девочке подлетел полупрозрачный образ отца, что-то сердито выговаривая. Снежа отве-тила, а потом взмахнула в сторону Грегори рукой, посылая уже невидимый силовой удар. Муж-чина опешил на мгновение, шарахнувшись о стену, и залепил дочери отменную оплеуху. Потом девочка унеслась в свою комнату.
- Она меня ударила плеткой! - Все еще возмущенно прокомментировал отец свой посту-пок, перехватывая 'страшный' взор жены. - Не смотри, Лариса, на меня такими глазами, мы с тобой еще обсудим кое-что. Попозже.
Римас снова крутанул невидимые часы, заставляя минуты ускориться.
Вот Снежана вышла, заплаканная и расстроенная, совсем по-детски вытерла нос о рукав белого платья. Босыми ногами она пошлепала к лестнице, и мы все двинулись за ее призраком. Образ девочки пересек холл, устремившись в маленькую гостиную, где прятали ритуальный кинжал, и семья испуганно затаила дыхание. На середине пути она передумала, развернулась и направилась в библиотеку. Открыв дверь, Снежа застыла на мгновение, вероятно, обнаружив погибшего дядьку в луже крови, и неожиданно ее лицо рассекла жестокая самодовольная ух-мылка, показавшаяся оскалом зверя.
- Я же говорил, что не стоит проверять ребенка! - Пробормотал Демьян, поспешно выби-раясь из узкого коридорчика, где столпилось семейство.
С Максимом все оказалось еще проще. Единственный танец он провел со мной, подняв над полом на добрые полтора метра, что, уверена, каждый уважающий себя ведьмак, с любопытст-вом заглянул под мою широкую шелковую юбку. Потом парень неожиданно закашлялся, по-бледнел буквально на глазах. Незамеченный никем он прошел через зал, остановившись рядом с кем-то в пустоте, и коротко улыбнулся, прощаясь. Широкими шагами, чуть покачиваясь, Макс прошел в крыло, принадлежавшее его семье, и где жил один. Парень дернул дверь первой по-павшейся комнаты, вероятно, желая спрятаться от навязчивых гостей. (Я наблюдала, как к нему во время вечеринки подошли кумушки, прося совета по лечению подагры и ноющих суставов, тут же потребовали выписать рецепт и страшно оскорбились отказом). Дверь оказалась заперта, следующая тоже. Парень ослабил галстук и, наконец, вошел в спальню.
Римас прокрутил время, но Максим не появился.
- Ну, что и вы теперь скажете?! - Пробурчала Лариса. - Где среди нас убийца?!
И сразу после ее слов дверь распахнулась...
Полупрозрачный Максим не походил на себя. Лицо стало жестким, глаза почернели.
Семья непроизвольно отшатнулась, пропуская близнеца парня, идущего по коридору. На-стоящий Максим, явно не веря, следил за своей фигурой. Посланники старались не пропустить ни одного движения. Мы следовали за образом Макса, видели, как он вытаскивает из ящика большой острый кинжал с обоюдоострыми кромками, разглядывает его на свет, усмехается. Следили, как он стремительно пересекал холл, направляясь в кабинет, словно знал, кого там найдет, потом открывал дверь с чужим лицом убийцы...
Оглушительное молчание, которое последовало за резким щелчком пальцем посланника, остановившего время, душило. Семья отодвинулась от Максима, как от чужака, предателя, втер-шегося в их доверие. Кажется, только мы с Филиппом остались рядом, вглядываясь в ошара-шенное лицо парня. Изумленно он рассматривал свои руки, совершившие убийство, потом не-доуменно посмотрел на нас, словно ища подтверждения услышанного.
- Максим Вестич, - голос Римаса оставался бесстрастным, - твоя вина доказана.
- Чушь какая-то. - Пробормотал Макс. - Я ничего не помню! Этого просто не может быть... Зак... - Полный раскаянья он посмотрел на брата.
Тот сжал губы, а потом резко развернулся, выметаясь из коридорчика.
- Как я посмотрю в глаза Аиде? - Максим выглядел озадаченным и обманутым. Он глухо застонал и растер лицо ладонями. Похоже, парень не понимал, что из нас всех именно он ока-зался убийцей.
В следующее мгновение его резко вывернуло, руки сами собой слиплись за спиной, паль-цы переплелись в 'замок'. Максим едва мог пошевелиться, по-прежнему недоумевая. И его по-вели по коридорчику, а семья стояла в стороне, не пытаясь остановить посланников или как-то помешать им.
- Эй, постойте! - Произнес Филипп им вдогонку. Максим тут же оглянулся, потом Римас неохотно повернул голову. - Это ошибка - то, что вы сейчас делаете!
Мы оба горели праведным желанием обелить Макса, который по нелепой случайности ока-зался лишь невольным исполнителем чужой воли.
- Он убивал не сам! - Поддержала я Филиппа.
- Да, что ты такое говоришь, девочка? - Испугано пробормотала Лариса, многозначительно поглядывая на Филиппа. Вероятно, она страстно боялась посланников, и мечтала об их уходе.
- Это был демон! - Твердо продолжила я, глядя в черные глаза Римаса, надеясь, что он то-же мог читать воспоминания. - В него что-то вселилось, и заставило совершить убийство! По-добному не возможно противиться. В конце концов, любой из нас мог оказаться преступником в эту ночь, но демон выбрал именно Максима!
- Никто из нас не видел демона, Александра Антонова. Нам предстал лишь мужчина. - Ти-хо опроверг Римас. - Колдовское Гнездо является ловушкой для гостей из темного мира, демо-ны не могут находиться под его крышей.
- Неправда! - Вырвалось у меня. - Мы все знаем, что это ложь! Могут, и как видите, нахо-дятся! - От гнева я покраснела.
- Саша. - Вдруг остановил меня Максим, и его лицо выражало бесконечную усталость. - Остановись.
Он сам пошел первым по коридору, по велению чужой силы сцепив руки за спиной. Не-слышными тенями в длинных широких плащах за ним скользили посланники. Максим, сжалив-шись над настоящим виновником, совершил глупый акт самоуничтожения.
Без сил я вытирала текущие слезы тыльной стороной ладони, наверняка размазав по всему лицу черные разводы туши для глаз, а потом вдруг из горла вырвался громкий всхлип.
- Пожалуй, Сашу лучше увезти домой. - Тихо произнесла Лиза. - Филипп, ты сделаешь это сам или мне позаботиться о ней?
- Нет. Я отвезу ее. - В следующее мгновение он поднял меня на руки, и я прижалась к не-му, как доверчивый ребенок, уткнувшись носом в белую рубашку.
- Где твои туфли? - Тихо прошептал он, когда мы уже достигли холла.
Входная дверь по-прежнему оставалась открытой настежь, и осенний холод выстудил воз-дух. Гнездо утопало в темноте, выключив все лампы.
- Где-то в спальне. Не смогла найти их. - Я помолчала и тихо спросила: - Почему они не поверили?
- Они верят лишь тому, что видят. Они так устроены.
- А ты мне веришь?
- Конечно. - Хмыкнул Филипп. - Ведь у нас одни воспоминания на двоих.
- Это ужасно. - Пошептала я через всхлип. - Они его просто убьют! Почему семья не вста-ла на его защиту?! Он ведь достойнейший из вас всех!
- Семья слаба. - Пробормотал парень печально. - Каждый прикрывает себя.
Филипп тихонько спустился по ступенькам, и дом милостиво зажег на несколько минут фонарь, чтобы парень мог аккуратно посадить меня в канареечный внедорожник и пристегнуть ремень безопасности. Я пребывала в таком унынии, что, свернувшись на высоком сиденье, да-же не почувствовала привычной паники только легкое неудобство. Мы уже трогались с места, когда на пороге появилась Лиза. Ее холодное бездушное лицо в темноте казалось пугающей маской, а ветер нещадно трепал волосы. Филипп притормозил и открыл окно. Девушка быстро подбежала к нему, и я услышала, как она заговорила чужим голосом, рубя слова и задыхаясь:
- Филипп, я знаю, как ты к нему относился. Я верю твоей девушке, ведь Максим никогда бы сам... Он был... - Она осеклась. - Он лучший! Из нас.
Филипп промолчал. На его лице отразилось настоящее страдание, губы сжались.
- Ты полетишь к нему? - Спросила Лиза.
Услышав ее вопрос, я насторожилась.
- Да. - Ответил он хрипло.
Потом мы медленно выехали со двора. Филипп нежно погладил меня по рыжим волосам и ласково прошептал:
- Поспи немного.
Мне показалось, что темноту салона рассекла мгновенная голубоватая вспышка. Глаза тут же закрылись, и меня окунуло в глубокую дрему, от какой обычно восстанавливались силы и душевное равновесие.
Я проснулась от толчка, когда внедорожник остановился, и грозный двигатель заурчал бо-лее миролюбиво. Филипп, закрыв глаза, что-то тихо бормотал над сжатыми в кулак пальцами. От приборной панели падали неяркие огоньки, расцвечивая лицо красными пятнами. Губы бы-стро шевелились, брови хмурились. Он глубоко вздохнул. Руки едва вспыхнули, искры пробе-жали по свисавшему черному шнурку, словно крошечные змейки.
- Что ты делаешь? - Тихо спросила я, ото сна и слез голос осип.
- Проснулась? - Филипп задумчиво посмотрел на меня. В нем ощущалась странная незна-комая мощь, будто очаровательный повеса превращался в опасного мужчину. - Я хочу, чтобы ты носила это. - Он протянул мне свой амулет. - Конечно, от нападения ведьмака он тебе мало поможет, но, по крайней мере, демона отпугнет.
- Я не думаю, что это хорошая идея. - Мне отчаянно не хотелось, чтобы он лишал себя за-щиты.
- Ты такая хрупкая. - Перебил он меня задумчиво и осторожно погладил мою щеку. - Даже думать не могу, что с тобой случится беда, пока меня не будет в городе.
- Филипп, я же прожила до тебя двадцать лет и, как видишь, еще дышу. - Опровергла я.
- Ты едва не погибла в аварии. - Напомнил парень без тени иронии. - Прежде тебя окружа-ли обычные люди, а они менее опасны, чем ведьмаки. В тебя не вселялись демоны, и ты жила в любви. - Он надел на мою шею медальон, осторожно высвободил длинные волосы. Подвеска скользнула в вырез платья и уютно улеглась в ложбинку. В том месте, где она дотрагивались до кожи, стало гореть.
- Что теперь могло измениться? - Тихо спросила я. Он говорил страшные правдивые вещи, и странное болезненное чувство жаждало их услышать.
- Мы теперь вместе.
На глаза выступили слезы. Я шмыгнула носом, поспешно вытерев мокрые следы на щеках.
- Ты мне позвонишь, когда прилетишь к нему? - Имя 'Максим' застряло в глотке, отказы-ваясь быть произнесенным.
Филипп мрачно кивнул, разглядывая свои руки, безжизненно лежащие на руле.
- Хорошо. - Прерывисто вздохнула я.