Глава 6
Беатрис
Когда дверь за ним закрылась, я шумно выдохнула, словно только сейчас позволила себе вдохнуть.
Я поймала себя на том, что серьёзно обдумываю предложение Массимо — взять книгу и попытаться отвлечься. Это казалось жалкой попыткой заглушить бурю, но лучше, чем сидеть и ждать собственных страхов.
Медленно подойдя к книжным полкам возле рабочего стола, я провела пальцами по корешкам. Холодная гладь переплётов будто заземляла, возвращала в привычный мир, где всё просто: буквы, страницы, истории.
Полки оказались заполнены в основном фэнтези и антиутопиями.
Пока я выбирала книгу, мой взгляд зацепился за стол. На деревянной поверхности лежали несколько листов бумаги — наброски, сделанные торопливой рукой. Чёткие линии, строгие формы. Не картины, а скорее схемы или обрывки мыслей, перенесённые на бумагу. Я задержалась на мгновение, ощущая, что подсматриваю в чужую голову, и тут же отвернулась.
Вернувшись к полке, я вытянула наугад книгу в тёмном переплёте. Бумага приятно зашуршала в руках. Я неожиданно улыбнулась, сама себе удивившись. Давненько я не испытывала этого тихого, простого удовольствия. Я была книжным червём, и мысль попробовать новый для себя жанр показалась почти захватывающей.
На секунду я почувствовала себя не пленницей обстоятельств, а обычной девушкой, выбирающей, чем заняться вечером.
Я опустилась в кресло у стола, минуту я лишь смотрела на обложку, потом раскрыла первую страницу.
Я быстро погрузилась в чтение, позволяя буквам увести меня подальше от тяжёлых мыслей. Но через несколько страниц тишину нарушил осторожный стук в дверь. Я подняла голову как раз в тот момент, когда створка медленно приоткрылась и в комнате показалась темноволосая миниатюрная женщина с подносом в руках.
— Привет, — улыбнулась она с разливающимся теплом в карих глазах.
Киара Фальконе. Жена Нино. Мать Массимо и Алессио. И та, кого я вовсе не ожидала увидеть у своей двери.
Она вошла внутрь, закрывая за собой дверь, и поставила поднос на край стола. На нём стоял дымящийся чай и маленькая тарелка с кексами.
— Я подумала, тебе стоит что-то перекусить, — её голос звучал мягко, почти матерински. — Знаю, не слишком помогает, но иногда еда возвращает силы.
— Спасибо, — коротко ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Киара не обиделась на сухость. Она лишь слегка наклонила голову, изучая меня, как будто пыталась разглядеть за холодной маской настоящее лицо.
— Я не хочу тревожить тебя больше, но знай, что ты в безопасности. Если тебе что-то нужно, ты можешь попросить, — сказала Киара, чуть придвигая поднос ближе.
Я встретилась с ней взглядом. Карие глаза излучали искренность. Я хотела обойтись без просьб, но мой взгляд скользнул по рукам. Кожа там всё ещё была красной, чувствительной, словно от ожога. Боль в запястьях и лодыжках напоминала о верёвках, которые ещё недавно врезались в плоть.
— Есть кое-что, — медленно произнесла я, не сразу поднимая глаза. — Мазь. Что-то, что снимет боль.
Когда я всё же посмотрела на Киару, её лицо осветилось лёгкой подбадривающей улыбкой.
— Конечно. Я сейчас же принесу, — уверенно ответила она, словно просьба была самым естественным в мире, и выскользнула из комнаты.
Дверь снова приоткрылась, и я уже приготовилась увидеть Киару с обещанной мазью. Но вместо неё в комнату вошла другая, не менее знакомая мне женщина. Высокая, с золотистыми волосами, ниспадающими волнами по ее плечам, и с холодной грацией.
В руках она держала небольшой флакон.
— Надеюсь, я не помешала, — сказала Серафина, скользнув взглядом по комнате и останавливаясь на мне.
Я узнала её мгновенно. Кузина, которая когда-то сбежала в Лас-Вегас с мужем и детьми, отвернувшись от семьи.
— Киара попросила меня занести это, — спокойно добавила она, подходя ближе. — Сказала, что тебе нужно.
— Кажется, сегодня я заменяю музейный экспонат, — холодно возмутилась я, встречаясь взглядом с еще одной парой глаз, изучающих меня.
Серафина едва заметно улыбнулась, словно к её привычной холодности примешалась тень насмешки.
— Музейный экспонат? — повторила она тихо, не переступая порога. — Я бы сказала, что сегодня ты — пациент. А я здесь, чтобы помочь.
Она аккуратно открыла флакон с мазью, не торопясь, и протянула его мне. В её движениях ощущалась лёгкая уверенность, от которой становилось ясно: она привыкла брать ситуацию под контроль, даже если это касалось меня.
— Ладно, — пробормотала я, не отводя взгляда.
Она кивнула и, не нарушая дистанции, присела на стул рядом со мной, и принялась обрабатывать мои руки.
— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросила она. — Я знаю, что ты можешь приукрасить, но скажи честно.
Я слегка дернула плечом, стараясь скрыть боль.
— Больно. Но не смертельно, — сухо ответила я. — Не так, чтобы кто-то должен был волноваться.
Серафина покачала головой.
— Ты ведь прекрасно поняла, что я не о физической боли.
Я слегка приподняла бровь.
— А ты интересуешься как кто? — сухо спросила я.
— Как кто.. — тихо повторила она, скрывая тоску в голосе. — Как та, в чьих венах все еще течет кровь Кавалларо.
Я проглотила возмущение, готовое вырваться из меня. Чувство вины, которое испытывал папа долгое время за разрыв связи своей сестры с ее дочерью, осело внутри меня. Но я не могла ее винить. Она была такой же жертвой обстоятельств.
Серафина заметила, как я сжала кулаки на коленях, пытаясь удержать бурю эмоций внутри.
— Я знаю, — тихо сказала она, не отводя взгляда, — что сейчас не время терять голову. Ты должна оставаться сильной, Беатрис. И я буду рядом, насколько смогу.
Её слова звучали просто, но в них сквозила неподдельная забота и понимание, что для нас обеих семья всегда была на первом месте.
Она поднялась со стула и собиралась уже выйти, но мои слова остановили ее.
— Серафина, ты по-прежнему их дочь. Так или иначе, они все еще любят тебя, — ответила я на вопрос, который гложил ее, но она не набралась смелости, чтобы спросить. Она встретилась со мной взглядом. — И спасибо, — она кивнула.
Я наблюдала, как она медленно закрывает за собой дверь, и тихо выдохнула. В комнате снова воцарилась тишина.
Я снова погрузилась в книгу, бросая взгляд на манящие кексы, оставленные Киарой. Не удержалась и откусила один кусочек, наслаждаясь сладостью и короткой передышкой от всего, что произошло. Сладость растекалась во рту, и я невольно улыбнулась: шоколадный, с шоколадной начинкой внутри, именно такой десерт я любила. На мгновение тревоги и боль отошли на задний план, оставив место маленькому, но приятному удовольствию.
Но мое удовольствие вновь прервали: тихий скрип двери заставил меня поднять взгляд. Я уже собиралась возмутиться, я действительно уже
хотела возмутиться, но на пороге стоял он — Массимо. Напряженный. Что-то пошло не так во время разговора?
— Читаешь? — его голос прозвучал тихо, скорее как констатация, чем вопрос.
Я чуть приподняла бровь, не опуская книгу.
— А ты входишь без стука.
В уголках его губ мелькнула тень усмешки, но взгляд оставался серьёзным. Он прошёл в комнату и закрыл за собой дверь.
— Это моя комната.
— Да, но пока что в ней я, — отрезала я, не сводя глаз.
Он задержался на месте, словно обдумывая, стоит ли ответить. Его тишина давила больше, чем любое слово. И всё же он медленно сделал шаг ближе, взгляд его скользнул по книге в моих руках, по чашке на столе, по кексу, от которого осталась половина.
— Ты быстро обживаешься, — тихо заметил он, и в голосе не было ни насмешки, ни осуждения. Скорее — осторожное любопытство.
Я чуть приподняла бровь.
— Или просто умею приспосабливаться.
Массимо кивнул, и в его глазах мелькнуло что-то, чего я не смогла сразу распознать — как будто он пытался понять меня больше, чем позволял себе показывать.
— Разговаривали с моим отцом? — с нескрываемым интересом спросила я, поднимаясь с кресла.
Массимо на секунду задержал взгляд на книге, которую я положила на стол, а потом перевёл его на меня.
— Да, — коротко ответил он.
Я нахмурилась.
— И?
— Он был предсказуем. — Массимо сделал еще шаг. — Хочет убедиться, что ты в безопасности, Кавалларо.
Я выгнула бровь и продолжила смотреть на него с тем же напором, ожидая от него более развернутых ответов.
— И из-за этого ты выглядишь так неважно?
В его глазах мелькнула тень раздражения, быстро потушенная привычной холодной маской.
— Ты что-то скрываешь. С ним все в порядке?
— Я многое скрываю, — ответил он ровно, почти как констатацию факта, игнорируя мои вопросы. — Не уверен, что ты хочешь всё знать.
Он придвинулся ближе, и пространство между нами ощутимо сократилось. Я заметила лёгкое напряжение в себе, не привыкшая к такой близости, и на мгновение отвела взгляд, стараясь сохранить спокойствие. Его взгляд стал тяжелее, глубже, словно он проверял мою стойкость.
— Твой отец знает что-то о похищении Карлотты, — произнёс Массимо и на этот раз, напротив, отступил на шаг, будто возвращая себе контроль.
— Ох... — я на мгновение растерялась. — Она в порядке?
Массимо задержал на мне взгляд, в котором смешались усталость и напряжение.
— Мы не знаем. — он сделал короткую паузу. — Пока твой отец не убедится, что мы тебя не похитили, он не скажет ничего. У нас мало времени. Нужно в кабинет к Римо. Ты должна убедить его, что мы тут ни при чём.
Я кивнула, готовая идти. Массимо шагнул вперед, придержав за собой дверь. Слишком по-джентльменски для Фальконе.
Я шла за ним по коридорам, тени от ламп скользили по стенам. Его шаги звучали уверенно и ровно, мои — чуть торопливо. Я хотела скорее пройти этот коридор, в целом этот день — скорее закончить всё и вернуться домой.
Погрузившись в свои мысли, я чуть не врезалась в Массимо, когда он резко остановился. Я открыла рот, чтобы возмутиться, но он, не говоря ни слова, поднял руку и коснулся пальцем уголка своих губ.
— У тебя здесь шоколад, — сказал он тихо.
Я инстинктивно провела языком по губам, стирая след сладости. В его глазах мелькнуло нечто жадное, почти голодное — вспышка, от которой он не успел спрятаться. Внутри что-то дрогнуло. Массимо задержал взгляд дольше, чем следовало, словно на секунду перестал держать себя в руках.
Я отвела взгляд, сделав шаг вперед.
— Ты сказал, у нас не так много времени. — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Мы продолжили путь в тишине, и когда подошли к массивной двери, Массимо не спеша повернул ручку и мягко толкнул дверь. Он первым ступил внутрь, и я сделала шаг следом, ощущая его уверенность, словно щит между мной и остальными.
Кабинет был просторным, с тяжёлой деревянной мебелью и строгими линиями — сама комната словно излучала власть и контроль. Я встретилась с четырьмя парами глаз, наблюдающих за мной, и напряглась. Массимо был рядом, и я инстинктивно прижалась чуть ближе к нему, стараясь не терять чувство контроля.
— А вот и затерянная принцесса Наряда, — сказал Римо — как я предполагала, поднимаясь с кресла, и взгляд его скользнул по мне с нескрываемым интересом.
Я не отводила взгляд, удерживая его спокойно, но старалась держаться возле Массимо.
— Кажется, твой папочка соскучился, — холодно ухмыльнулся он, словно ни в чём не бывало, наблюдая за моей реакцией. — У него нет даже настроения на разговор со мной, пока не увидит тебя. — я проигнорировала его комментарий.
Массимо подошёл к деревянному столу, за которым ранее сидел Римо, и достал планшет. Он быстро провёл пальцем по экрану, и на мгновение комната наполнилась тихим гулом соединения. На экране появился знакомый силуэт — папа. Моё сердце слегка сжалось. Его лицо было напряжённым, глаза внимательно сканировали обстановку, пока наконец не остановились на мне. Я уловила едва заметное облегчение в его взгляде.
— Данте, мы на связи, — сказал Массимо ровно, держа планшет так, чтобы я могла спокойно смотреть на экран и не чувствовать себя уязвимой.
— Беатрис... — голос отца прозвучал ровно, но я угадывала в нём тревогу. — Ты в порядке?
Я кивнула, стараясь скрыть дрожь:
— Да, папа. Я в порядке. В некотором роде даже благодаря Фальконе, — произнесла я, встречаясь взглядом с Массимо
— Хорошо, — ответил папа, сжимая челюсть. — Леонас сейчас недалеко от Вегаса. Он приедет и заберет тебя лично. Ты точно в безопасности?
— Да, — кивнула я, стараясь звучать уверенно. — Все под контролем, по крайней мере, пока.
— Отлично, — сказал он, глаза его мягко сжались в знак облегчения. — Леонас будет рядом как можно скорее.
Я почувствовала, как воздух в кабинете стал плотнее, и за моей спиной раздался голос, отчего я невольно вздрогнула.
— Кавалларо, мы так не договаривались, — наконец вмешался второй мужчина. Его голос был ровным, подозрительно спокойным, но от него исходила угроза. Высокий, хорошо сложенный, весь в татуировках, он сразу вызвал во мне напряжение. Я предположила, что это Нино.
— Мы вообще никак не договаривались, Нино, — прозвучал ответ моего отца, твёрдый и ровный, подтверждая мои догадки.
— Данте, не испытывай мое терпение, — зарычал Римо, слегка приподняв подбородок. — Твоя дочь никуда не ступит с территории Каморры, пока ты не раскроешь всё, что знаешь о Карлотте.
Я невольно прижалась к Массимо ещё ближе. Сердце застучало быстрее — напряжение в комнате стало почти осязаемым, как густой воздух, которым трудно дышать. Прекрасно... казалось, я только выбралась из одного капкана и сразу оказалась в другом.
Лицо оставалось холодным и спокойным, будто я вовсе не оказалась в центре перепалки мафиозных мужчин.
— Римо, — начал папа ровно, голос твёрдый, но спокойный, — Карлотта сейчас вместе с Леонасом. Он привезёт её, и как только убедится, что всё в порядке, заберёт Беатрис.
В комнате повисла короткая пауза. Я почувствовала, как Массимо слегка напрягся рядом, но не сделал ни шага.
— С чего мне доверять твоим словам, Данте? — холодно спросил Римо, не скрывая угрозы в голосе.
— С того, что у тебя практически нет другого варианта, — ответил папа спокойно, без колебаний, его взгляд оставался ровным и твёрдым.
— Это так не работает. Мы должны знать, что с ней произошло! — вспыхнул Невио, его голос дрожал от напряжения.
— Фальконе, — спокойно обратился папа, переведя взгляд на Римо, — Я уже говорил: не сравнивай меня с собой. Ты прекрасно знаешь, что я не стал бы делать жертвой своих игр беззащитную девушку. Мой сын по приезде вернёт Карлотту домой, расскажет всё, что знает, и заберёт Беатрис. Верить мне или нет — это твой выбор. Но, как я уже и сказал, у тебя его не так много. И подумай еще о том, кто и зачем бы стал с тобой воевать, — он перевел свой взгляд на меня. — Беатрис, не переживай, все будет в порядке.
Я кивнула, звонок прервался.
— Вот же сукин сын, — пробурчал Алессио, нарушая тишину, что воцарилась после звонка.
Массимо мягко толкнул его плечом, не отводя взгляда от меня, и Алессио вопросительно на него посмотрел.
— Сохраняй спокойствие, — бросил Массимо тихо, — Это ещё не конец.
Планшет на столе завибрировал. Массимо скользнул пальцем по экрану и нахмурился.
— Координаты, — сухо произнёс он. — Данте прислал место встречи.
Римо резко подался вперёд:
— Покажи.
Массимо повернул экран, Нино наклонился ближе, прищурив глаза.
— Это на границе с Невадой. Хитрый ублюдок, выбрал территорию, где нам будет сложнее держать всё под контролем.
— Конечно хитрый! — взорвался Невио, ударив кулаком по спинке кресла. — Чёрт возьми, и мы должны туда просто явиться? А что если это ловушка?!
— Будь это ловушка, — тихо вмешалась я, — она бы уже захлопнулась. Вы забываете, что я нахожусь в вашем доме, окружённая вами. Если бы отец хотел сыграть грязно, он сделал бы это сразу.
Невио резко обернулся ко мне, глаза вспыхнули яростью.
— Удобно тебе рассуждать, да? Сидишь здесь, в «комфорте», под нашей защитой. А что с нашей сестрой? Мы даже не знаем, врёт ли твой отец, действительно ли она вместе с твоим братом. И даже если так,
в безопасности ли она с ним? — выплеснул яд Невио, надвигаясь на меня.
Я нервно сглотнула, слова ударили сильнее, чем я ожидала. Комфорт в этом доме слишком напоминал мне о том, как я оказалась здесь на самом деле.
Массимо шагнул вперёд и загородил меня, его голос звучал ровно, но с той опасной спокойной интонацией, которая заставила Невио замолчать.
— Что предлагаешь? Ждать и молиться? — он прищурился. — Это зацеп, и мы не можем его игнорировать.
Алессио лениво откинулся на диван, уголки губ тронула насмешливая усмешка.
— Остынь, Невио. Поедем и посмотрим. Если Данте нас обманывает — у нас в руках его дочь. Мы умеем это использовать.
— Не впервые ведь, да? — Невио прищурился, а усмешка Алессио исчезла с его лица, и между братьями повисло напряжение, которое можно было разрезать ножом.
Я бросила взгляд на Массимо, надеясь, что слова его брата были всего лишь способом заткнуть Невио, а не настоящим обещанием.
Римо медленно поднялся, гулко ударив ладонью по столу.
— Достаточно. Выдвигаемся по звонку.
На этом спор был закончен.
Массимо обернулся ко мне и кивнул головой, указав на дверь.
Мы вышли в коридор, окутанный тьмой. Лишь издалека пробивался тусклый свет. Я остановилась и взглянула на него.
— То, что сказал твой брат, это же просто..
Он медленно повернул ко мне голову, встретившись взглядом.
— Тебе не о чем беспокоиться. — прервал он меня. — Твой отец ведь человек слова?
Я закивала.
— Да. Он бы никогда не стал использовать девушку в грязных играх...
После мы молча вернулись в его комнату. Дверь закрылась за нашими спинами, отрезав шум коридора. Здесь было непривычно тихо. Всё — тёмная мебель, приглушённый свет лампы, даже аккуратно сложенные книги на столе — напоминало о его сдержанности.
Массимо остановился напротив, скрестив руки.
— Можешь расслабиться. До выезда есть время.
Я опустилась на край кровати
— Расслабиться, — повторила я почти с усмешкой, чувствуя, как сердце всё ещё колотится.
Массимо склонил голову, его взгляд был пристальным, но без насмешки.
— Пока ты в этой комнате, никто тебя не тронет.
Его слова прозвучали как обещание. И всё же я не могла понять — он сказал это, чтобы успокоить меня или чтобы напомнить, что я нахожусь в клетке и безопасность у меня только рядом с ним.
Я устроилась чуть удобнее, позволив себе откинуться назад.
Мой взгляд скользил по деталям: строгий порядок на столе, аккуратно разложенные папки и книги, остывающий чай и кексы, которые мне принесла мама Массимо. И среди этого — неожиданное. Рамки с фотографиями.
Я поднялась и подошла ближе, заметив, что Массимо напрягся. На одной из фотографий Массимо подросток, рядом с Алессио и Невио, все в одинаковых костюмах на каком то семейном празднике. На другой — он с матерью. Киара сияла теплом, её взгляд был живой, настоящий. А Массимо улыбался так искренне, что у меня перехватило дыхание. Улыбка была слишком красивая, чтобы принадлежать ему. Он очень походил на моего друга из детства, с которым у меня оборвалась связь еще очень давно. Не зная я, что он Массимо Фальконе, возможно, я бы даже приняла Массимо за него.
Я повернулась к нему.
— Никогда бы не подумала, что у тебя в комнате есть фотографии семьи. Ты не похож на того, кто хранит подобное.
Массимо приблизился, скользнув взглядом по рамкам, и уголок его губ чуть дрогнул.
— Ты права. Я бы их не хранил.
Пауза.
— Это мама поставила.
Его голос прозвучал глухо, без привычного холода, словно это признание открывало ту часть его, которую он обычно прячет.
Я снова посмотрела на фото. В том, как Киара держала сына за плечо, было слишком много нежности, чтобы её невозможно было не заметить. И впервые я поймала себя на мысли, что Массимо — не только безжалостный сын своей семьи. Он всё ещё сын своей матери. И это делало его более настоящим.
— Твоя мама... — я чуть улыбнулась, вспоминая. — Она не такая, как все. Она излучает тепло.
Массимо нахмурился едва заметно, словно не ожидал услышать это от меня и кивнул, соглашаясь со мной.
— Когда я оказалась в этом доме, — продолжила я тихо, — Она принесла мне кексы и чай. Как будто это могло всё изменить.
Массимо молчал, его взгляд был прикован к фотографии. В этот миг он выглядел не таким непроницаемым.
— Это похоже на неё, — произнёс он наконец, коротко, но в голосе звучала тень чего-то мягкого, непривычного для него.
Пока я говорила о его матери, я чувствовала на себе его взгляд. Массимо не перебивал, не отводил глаз, только слегка прищурился, будто изучал каждое движение, каждую интонацию. От этого становилось неуютно — словно он видел во мне больше, чем я хотела показать.
Мой взгляд вновь зацепился за фотографию Киары, и в памяти всплыл образ моей собственной матери: её руки, запах духов, её голос, её отчаянный крик. Горло сжало от мыслей о ней. Она, наверное, места себе не находит..
Я резко обернулась к Массимо.
— Ты обещал. После разговора с моим отцом дать мне позвонить.
Его губы чуть дрогнули. Он опустил взгляд на свой телефон, потом снова встретился со мной глазами.
— Помню. — Массимо медленно достал его из кармана, но не сразу протянул. — Ты уверена, что сейчас хочешь этого?
Я торопливо выхватила его, будто боялась, что он передумает. Пальцы забегали по экрану, набирая номер. Я прислонила мобильник к уху и отошла от Массимо.
— Алло? —прозвучал взволнованный, охрипший голос мамы.
— Мам... — с дрожью в голосе произнесла я, у меня пересохло в горле. Я прижала телефон крепче и закрыла глаза. — Это я.
— Беатрис! Солнце мое, ты в порядке? — мама говорила быстро, её дыхание сбивалось, я чувствовала как она сдерживает свои слезы. — Я себе места не находила от тревоги..
— Всё хорошо, мам, — прервала я ее, бросив взгляд на Массимо. Он стоял рядом, скрестив руки на груди, и не сводил с меня глаз, изучая каждую мою реакцию.
— Папа сказал, что ты... — голос мамы дрогнул, она осеклась. — Ты не ранена? Тебя не обижают?
— Нет. Нет, мам. Просто... — я сглотнула, стараясь, чтобы голос не сорвался. — Это было...— я запнулась, словно боялась договорить, и снова бросила взгляд на Массимо. — Потом.
На том конце повисла тишина, потом ее голос стал мягче, но не менее напряженным.
— Малышка. Держись. Всё решится, слышишь? Мы всё уладим. Мне очень жаль, что подобное вообще произошло. Но только скажи, ты ведь действительно в безопасности?
Я сглотнула, с трудом сдерживая слезы, и кивнула, хотя она не могла меня видеть.
— Да. Прошу, не переживай, как ты и сказала, все решится. Сейчас мне нужно отключаться.
Я оборвала звонок и еще несколько секунд держала телефон у уха, будто цепляясь за ее голос. Потом медленно протянула мобильник Массимо. Он молча взял его, и наши пальцы на мгновение соприкоснулись.
Массимо всё ещё смотрел на меня. Его лицо оставалось непроницаемым, но я почувствовала — он уловил каждую эмоцию, каждую слабость, что прорвалась в этот короткий разговор. Он читал меня как открытую книгу, и от этого внутри всё сжималось. Но почему? Неужели у него и правда нет более серьёзных дел, кроме как возиться со мной и разбирать мои реакции?