Гоблин (бессмертный: романтическое заклятие)

Замершее было время вновь потекло с привычной скоростью.
– Открой глаза!
От его низкого голоса глаза у Ынтхак приоткрылись, но только наполовину. Гоблин смотрел на нее застывшим взглядом. Ынтхак быстро отступила на шаг и начала оправдываться.
– Простите, это я от отчаяния!
– Ты… ты что сделала? С ума сошла?
– Я сошла? Вот вы как! А я еще так старалась ему помочь красивым стать! Или вы думаете, что это я так, для своего удовольствия? Я, между прочим, даже больше пострадала! Для вас-то это, поди, дело привычное, а у меня…
Ынтхак оборвала себя на полуслове, и они просто стояли, уставившись друг на друга. Она снова протянула руку, чтобы вытащить меч, осторожно провела перед грудью Гоблина, но все повторилось: как только ее пальцы приближались, меч немедленно исчезал. Все было напрасно.
– Так что «а у меня»?
– А у меня это первый поцелуй был! И с мечом этим как-то по-другому надо… Подойдите, я попробую еще раз.
«А вдруг он просто с первого раза в руки не дается? Или нужно посильнее дернуть?» С такими мыслями Ынтхак шагнула вперед, но Гоблин отшатнулся от нее, как от чумы. Ынтхак начала сильно нервничать от того, что не получается вытащить меч.
– Мне ничего другого не остается. Только до дела дошло, а я даже коснуться меча не могу. Вы же сейчас все подарки назад потребуете. Так что теперь для меня обратной дороги нет.
– Мне ничего другого не остается. Только до дела дошло, а я даже коснуться меча не могу. Вы же сейчас все подарки назад потребуете. Так что теперь для меня обратной дороги нет.
– Какая меркантильность! А если опять не получится, что будешь делать?
– Если не получится, то останется только одно.
Он отступил еще на шаг и почти уперся в калитку, через которую они пришли на поле.
– Любовь. «Если без этого никак, то придется пойти и на это». – Ынтхак схватила подаренную сумку. – Я лучше без сумки останусь, мне вас любить важнее. – Гоблин тяжело вздохнул. Увидев его строгое выражение лица, Ынтхак будто пришла в себя. – Извините. А вы еще так старались, со снегом все так красиво устроили…
Гоблин оказался в крайне непростой ситуации. Со всеми своими делами он разбирался, предполагая, что ему предстоит умереть. Он даже попрощался со всеми и Ынтхак столько всего надарил. Она была права: это он сделал так, чтобы пошел снег, когда он признавался в своих чувствах. И сейчас ему было за это стыдно еще и потому, что она оказалась не его невестой.
Снег внезапно перестал падать: замершие снежинки мерцали прямо в воздухе. Их блеск завораживал Ынтхак. Она прикоснулась к одной из них: кристаллик сверкнул и рассыпался.
– Как же теперь со мной? Вы меня выгоните?
– Да не выгоню я тебя!
Гоблин повернулся и прошел в калитку, за которой сразу оказался дом.

Гоблина точно не было в будущем Ынтхак. Он выбрал смерть и должен был вернуться в Ничто. Однако меч не вынимался, а он не умирал. Гоблин не понимал, то ли с его будущим что-то не так, то ли с предсказанием. Все стало таким неопределенным, неясным, но хорошо было одно – Ынтхак не его невеста. Гоблин тихо пробормотал себе под нос:
– Хорошо вот так возвращаться домой, никуда не торопясь…
Хорошо оно, конечно, было хорошо, но поскольку смерть пока откладывалась, то следовало заняться делами и вернуть то, что он раздал перед отходом в мир иной: у Докхва нужно было забрать кредитку, у Мрачного Жнеца – дом, у мэтра Ю – свиток с портретом. Ну, и у Ынтхак, соответственно, сумку, парфюм и пять миллионов. Из-за истории с распиской Ынтхак чувствовала себя неловко, стучала в дверь к Гоблину, даже говорила, что любит, но Гоблин и ухом не повел на ее причитания.
Он пообещал ее не выгонять, и Ынтхак по-прежнему жила у него в доме. Но поскольку она уже не считалась его невестой, Гоблин начал держать ее в черном теле: за столом с намеком говорил, что теперь они едва сводят концы с концами, потому что нужно кормить лишний рот, делано удивлялся, что скопились горы грязного белья, или громко жаловался, какой стал запущенный дом и пора уже сделать уборку. Куда бы Ынтхак ни пошла, спасения от него не было. Конечно, ей не помыкали так, как в доме у тетки, но было понятно, что он специально ее гоняет, и от этого становилось еще противнее.
Ынтхак пошла развешивать белье. Гоблин с комфортом устроился в кресле неподалеку и с томным видом раскрыл книгу. Хлоп! – Ынтхак сильно встряхнула полотенце, и брызги полетели прямо в лицо Гоблину.
– Ты же сейчас специально это сделала?
– Вовсе нет!
– А выглядело так, что специально. Что, не нравится стирать? Если чем-то недовольна, то давай жалуйся.
– Ах, можно жаловаться? Хорошо, что напомнили! Вы, как я посмотрю, меня уже своей невестой не считаете? Но, может, не будем делать слишком поспешных выводов? Вот пожалеете вы еще, что так со мной обращаетесь! Точно пожалеете!
– Если ты такая уж невеста, то чего тогда меч не вытащила? «Я ж его вижу, почему взять не могу?» Это кто говорил?
– А вы, я смотрю, тоже норовите ткнуть в рану побольнее! – Ынтхак разошлась всерьез. Гоблин не моргая смотрел на ее негодование.
– А еще говорили, что каждый день, проведенный со мной, был прекрасным. И счастливые дни, и тяжелые, и обычные, – продолжала накидываться на него Ынтхак с обиженным видом.
– Да. И сегодня тоже такой день.
– Вот види… Что?
– Сейчас как раз такой момент: непринужденный и прекрасный.
После этих слов внезапно повисла тишина – как будто на безмятежном берегу бросили в воду камушек. Сердце снова затрепетало у нее в груди, во рту все пересохло.
– Но тогда… почему вы меня так шпыняете?
– Ну так одно другому не мешает.
– Да как же не мешает? Я ж вашу жизнь прекрасной делаю! Знаете, давайте лучше сделаем так, чтобы у меня какая-то другая ценность для вас появилась. Невеста – это отдельная история, но вы же теперь мой парень, да? Давайте я просто буду вашей девушкой?
– Холодно.
– Ну тогда просто подругой.
– Опять мимо.
Гоблин словно специально издевался над ней, и в какой-то момент Ынтхак даже захотелось его ударить. Она сдержалась, тяжело вздохнула, но попыталась предложить компромисс:
– Ну тогда хотя бы квартиранткой.
– Это можно. С сегодняшнего дня начинай платить за комнату. В месяц – пятьсот тысяч вон. Плюс коммунальные: вода, электричество, газ.
Вот уж точно говорят, что с такими знакомыми и враги не нужны.
Ынтхак просто дымилась от возмущения, когда рассказывала Мрачному Жнецу о том, что Гоблин потребовал от нее плату за жилье.
– Я даже его поцеловала! Но это все равно не подействовало. – Она вся тряслась от негодования. Но для Мрачного Жнеца все это выглядело не чем иным, как детской ссорой двух влюбленных. Его сейчас заботило совсем другое, поэтому он сам, пыхтя от злости, пошел к Гоблину.
– Скажи честно: ты же рад, что Беглая Душа не смогла вытащить меч? И раз уж ты не умер, то будешь теперь с ней встречаться?
– Эй, чему здесь радоваться? Я ж этого девятьсот лет ждал. О чем ты говоришь?
– Да? Ну ладно. Тогда я ее заберу. Ради нашей дружбы. Она же тебя тоже бесит, нет? Вон, даже поцеловала без спросу!
Гоблин был поражен, что Ынтхак Жнецу про это рассказала. Он не сдержался и, запинаясь от возмущения, ответил:
– Ты опять свою пластинку про дружбу завел? Нет между нами никакой дружбы! Ты же мне смерти желал, друг!
Глядя на то, как Гоблин распалился из-за его предложения забрать нахалку, обескураженный Мрачный Жнец фыркнул и вышел из комнаты. Понятно, что Гоблин доволен, что все так получилось. Вопрос «быть или не быть» разрешился в пользу «быть». И Мрачный Жнец, в общем, тоже был этому рад.
Жнец ушел, но лицо у Гоблина все еще горело, и он попытался как-то прийти в себя. Поцелуя дерзкой девчонки хватило, чтобы смутить его, – за свою долгую жизнь такое с ним произошло впервые. И чувств раньше он таких не испытывал.
Из сумки, отобранной у Ынтхак, он достал расписку и провел пальцем по последнему пункту: «Сторона 2 обязуется ежегодно в день первого снега являться на зов Стороны 1. Сторона 1 будет его ждать». Ему захотелось сдержать это обещание.
Наконец наступил долгожданный день CSAT[23]. Повсюду чувствовалось напряжение в связи с этим серьезным событием. Особое волнение читалось на лицах выпускников, идущих к месту проведения экзаменов. Ынтхак не особо нервничала, но все-таки небольшой мандраж был. Ей надо было набрать высокий проходной балл, чтобы ее досрочно зачислили в университет.
Гоблин ждал автобус вместе с Ынтхак. Она просила его подсказать ответы, которые будут на экзамене, но тот не поддался на уговоры. На самом деле Ынтхак хотела не столько узнать правильные варианты, сколько убедиться, что Гоблин заботится о ней и хорошо к ней относится, но он строго отчитал ее, поэтому настроение у девушки вплоть до самого утра оставалось испорченным.
– Абсолютная сила не может быть безнравственной. Но если тебе так уж хочется, то пожалуйста: начнем по порядку, с языка и литературы…
– Перестаньте, не надо. Я и так все знаю. – Она поспешно перебила его, пока тот не начал подсказывать.
Она была такой симпатичной в своем красном шарфе и с сумкой через плечо! Гоблин погладил ее по голове, чтобы подбодрить перед экзаменом. Он даже сам не понял, как его рука оказалась у нее на голове и мягко провела по волосам. От его прикосновения у Ынтхак дернулись плечи. После того поцелуя они больше не прикасались друг другу. Как только он заметил, что Ынтхак напряглась, его рука замерла.
Автобус ненадолго остановился и, посигналив Гоблину с Ынтхак, поехал дальше. Они же остались стоять вдвоем на остановке.
– Наверно, лучше было подбодрить вот так? – Гоблин нерешительно убрал руку с ее головы и похлопал по плечу.
– Тогда мне, наверное, лучше посмотреть, сколько времени, – сконфуженно сказала Ынтхак и потянулась к свободной руке Гоблина. Она хотела просто прикоснуться к нему, а часы были лишь предлогом. Но лишь бросив взгляд на циферблат, она в испуге вытаращила глаза.
– Скажите, а вы сейчас разве время не останавливали?
– Нет.
– Ой-ой-ой, да как же так! Мне конец! Уже целых полчаса прошло!
– Не переживай! Забыла, кто твой парень? Гоблин!
– Вы ж отказались быть моим парнем!
– Я соврал. Давай за мной.
Он схватил ее за руку, и они побежали по аллее к ближайшему зданию, где можно было найти какие-нибудь двери. Ее сердце бешено колотилось, и ей хотелось думать, что это только от бега. Если он соврал, что не хочет быть ее парнем, то значит ли это, что на самом деле он этого хочет? На бегу она не могла это выяснить. Забежав в двери какого-то здания, они тут же очутились перед школой, где проводился экзамен.
– Желаю удачи! – крикнул ей Гоблин и помахал рукой. У нее все должно получиться. Ынтхак помахала в ответ.
Проводив Ынтхак на экзамен, Гоблин снова вышел через те же двери. Едва ступив на тротуар, он, обернувшись, увидел, как на него на полной скорости несется велосипедист. Парень на велосипеде заметил пешехода слишком поздно: он резко вывернул руль, но понял, что столкновения уже не избежать, и зажмурился в ожидании удара. Раздался визг колес, велосипед остановился, и парень упал. Благодаря способности Гоблина останавливать время и мгновенно перемещаться в пространстве велосипед не врезался в него, а велосипедист ушибся не очень сильно.
Упавший парень от удивления даже забыл про свое разбитое колено: только что этот дылда был прямо у него перед носом, а теперь уже позади. Он наконец поднялся и уставился на Гоблина.
– Ты че, совсем придурок? Жить надоело? Глаза разуй и смотри, куда прешь!
Парень снова залез на велосипед и понесся дальше. Гоблин посмотрел ему вслед. Поскольку они чуть не столкнулись, Гоблин невольно увидел его ближайшее будущее: оно было трагично.
После изнурительных экзаменов уставшая Ынтхак еле смогла подняться в автобус. Она не могла провалиться. Нет, даже не так. Она наверняка знала, что сдала экзамен хорошо. Но когда она вышла из здания, ее настроение сильно упало: всех школьников после экзамена встречали счастливые родители.
«Ой, доченька, как же ты намучалась», – услышала Ынтхак голос какой-то женщины, проходящей мимо со своим ребенком. Конечно, Ынтхак сразу вспомнила о своей маме.
Уж она бы ей точно сказала: «Доченька, какая ты молодец!» Или: «Как же тяжело тебе пришлось!» Или: «Как же я тебя люблю!» Но вместо всего этого Ынтхак могла лишь прикоснуться к повязанному на шее шарфу. И хотя он согревал, но маму заменить не мог… Ынтхак вспомнила, как в свой день рождения быстрее бежала домой, чтоб задуть свечи на торте. И как нежно смотрела на нее мамина душа. Она сейчас даже по этому моменту скучала. Ей захотелось плакать, но она сдержала слезы.
Зайдя домой, Ынтхак разулась, сняла шарф и прямо из коридора прокричала:
– Я вернулась. Ух, до чего ж устала. Сегодня целый день мозги напрягать пришлось, так что я сейчас совсем…
Ынтхак прервалась на полуслове от открывшейся картины: все трое мужчин – Гоблин, Мрачный Жнец, Докхва – выстроились перед ней, встречая с экзамена. Жнец стоял посредине и на вытянутых руках торжественно держал торт, на котором уже были зажжены свечи.
– Ну как, нормально сдала? – спросил Докхва.
Ынтхак автоматически кивнула.
– Я разработал общую концепцию, Докхва ходил в кондитерскую, а спонсором выступил вот он. – Жнец кивнул на Гоблина.
От его слов Ынтхак просто потеряла дар речи и даже начала всхлипывать. Увидев, что она изменилась в лице, все трое просто опешили. Гоблин, не понимая, что с ней происходит, подошел поближе. У нее из глаз уже потекли слезы.
– Ты что плачешь? Экзамен завалила?
– Нет, я просто очень… очень счастлива. – Ее наконец прорвало, и она, как ребенок, зарыдала в голос. Да что ж с ней такое, она ж действительно рада… Не меньше, чем в детстве, когда еще жила с мамой. Подобного она не испытывала уже давно. И плакала Ынтхак от этого непривычного, уже забытого ощущения счастья. Мужчины, окружившие ее, переглядывались с непонимающим видом, мол, «если счастлива, то смеяться же надо, а не плакать». В любом случае хорошо, что не от грусти плачет.
– Сегодня у меня такой счастливый день, что можно, наверное, еще желание загадать? – Ынтхак молитвенно сложила перед собой руки, крепко переплела пальцы и, закрыв глаза, произнесла свое желание. Гоблин усмехнулся: он его отчетливо услышал. «Хочу, чтобы он пошел со мной в кино!»
Ынтхак открыла глаза и до того, как он успел ее остановить, – п-пух! – с первого раза задула все свечи. Гоблин, который только что стоял перед ней, в мгновение ока оказался за ее спиной. Докхва и Мрачный Жнец от удивления пораскрывали рты, но Гоблину не хотелось вдаваться в подробности. Он предпочел ничего не объяснять, а просто потянул Ынтхак за руку.
– Ну, чего стоишь?
– Ну, чего стоишь?
– А?
– Ты ж в кино хотела пойти, попкорном похрустеть. Всё, мечты сбываются, пошли!
Обрадованная Ынтхак побежала к себе наверх переодеваться.
В кинотеатре Гоблин вел себя так ужасно, что не описать словами. После фильма они зашли в сэндвич-бар, чтобы заморить червячка. Всю дорогу Ынтхак обиженно сопела. Кино было не особенно страшным, но Гоблина оно почему-то очень сильно напугало: он весь просто трясся от страха, кричал, а когда на экране появились зомби, бросил в них ведерко с попкорном. Просто позорище какое-то, больше ничего!
Гоблину, конечно, было стыдно за свой конфуз, и, когда Ынтхак снова начала его пилить, он попытался перевести стрелки на нее:
– Тебе, что ли, страшно не было?
Он заказал себе сэндвичи и с аппетитом умял в одиночку сначала один, а потом приступил ко второму.
– А не дорого выйдет второй есть? И, кстати, переедать – для здоровья вредно.
– Да? А сама помнишь, сколько порций говядины уговорила? И как здоровье, нормально? – не полез за словом в карман Гоблин.
Ынтхак надулась.
– Скажите, сколько еще вы будете надо мной издеваться? Сначала что-то дарите, потом все забираете обратно. И сумка такая красивая была, а пять миллионов вообще в первый раз в руках держала. Лучше бы просто вообще ничего не давали!
– В следующий раз так и сделаю.
– И дарили еще как-то странно. Как будто расстаетесь навсегда. Для меня подарки – когда взрослой стану. Докхва кредитку вернули. А Мрачному Жнецу дом отписали. Дали именно то, что все так хотели. Как будто на прощание.
Она только сейчас решилась задать вопросы, которые все откладывала на потом. Тот день и вправду был очень странным. Понятно, что он мог это все дарить из-за желания стать другим человеком. Все ж таки он девятьсот лет ждал того дня, когда меч наконец будет извлечен. Но чем больше она размышляла, тем более странным это все казалось.
От ее острого вопроса Гоблин перестал есть и отложил сэндвич. Он не мог сказать, что это все не так.
– Итак, я права? Это был прощальный подарок? Когда от меча избавитесь, вы нас покинете, да? А почему?
– Я ж тебе вроде раньше уже говорил, что, когда появится невеста, мне придется отправиться в еще более дальний путь.
Да, он с самого начала планировал уехать в дальние края. Потом сказал, что придется ехать еще дальше. Она не могла представить, где это могло быть.
– А куда? В Европу? В Канаду? Вы до сих пор хотите туда поехать?
– Нет. Не хочу. Но когда появится настоящая невеста, то у меня выбора уже не останется.
«Настоящая невеста». Ынтхак нелегко было принять эти слова. Она была поражена до глубины души, ведь это, по сути, означало, что она – не настоящая невеста, а обычная школьница, которая должна быть благодарна за то, что Гоблин взял ее к себе. Он сказал об этом так категорично, что у нее просто не было возможности что-то возразить и доказать, что это не так. Но ведь она все-таки видела меч. А если видит, то возникает вопрос, почему она ему не невеста.
– Так значит, это правда. Вы же тогда ее с собой возьмете? Ну, настоящую невесту?
– А ты что, меня уже гонишь?
Ее возмутили эти слова. Ынтхак покачала головой.
– Так это не я вас гоню, это вы меня бросаете. Когда у вас появится настоящая невеста… Нет, еще до того, как у вас появится настоящая невеста, я от вас уйду. Чтобы вы уехали, когда меня уже не будет, и я об этом не узнала.
Гоблину стало очень горько. Ынтхак не понимала, куда ему придется отправиться после того, как невеста вытащит меч. Поэтому он, глядя на печаль Ынтхак, не мог сказать ни слова. Она, похоже, не его невеста, и Ынтхак даже представить себе не могла, насколько он рад этому факту.

Для досрочного зачисления на факультет телерадиокоммуникации и связей с общественностью университета Ёнхи нужно было сдать вступительный экзамен – написать сочинение. Это был тот самый университет и тот самый факультет, на который ей сразу захотелось поступить, как только она решила стать продюсером радиопрограмм. Поэтому сейчас она сидела среди бойко строчащих ручками абитуриентов и тоже старательно заполняла свой бланк ответов. На ее взгляд, тема была не слишком сложной, поэтому особых трудностей она не испытывала.
После экзамена Ынтхак с легким сердцем решила прогуляться по окрестностям университета. Она считала, что скоро будет здесь учиться, поэтому шла по кампусу с бьющимся сердцем и радостным волнением от того, что она здесь уже практически своя.
Гоблин подъехал к университету точно к окончанию экзамена, чтобы ее встретить. В руках у него был букет цветов. Он пошел ей навстречу.
Ынтхак пока не заметила Гоблина. Ей казалось интересным все, что происходило в университете, и сейчас она наблюдала за бейсбольной командой на спортплощадке – у них как раз был самый разгар тренировки. И тут вдруг – бум! – прямо в нее полетел бейсбольный мяч. Она уже не успевала уклониться, лишь громко вскрикнула, инстинктивно съежилась и закрыла глаза, готовясь к тому, что сейчас ей хорошенько прилетит. Однако ничего не произошло – вместо этого кто-то притянул ее к себе.
Это был парень, одетый в бейсбольную форму. Его свежее детское лицо контрастировало с крепкой спортивной фигурой. Казалось, что в лучах солнца, заливавшего кампус, он тоже излучает свет. Ынтхак присмотрелась к нему внимательнее и радостно ойкнула.
– Тхэхи-оппа?[24]
– …Чжи Ынтхак? Вау, сто лет не виделись! Я тебя едва узнал!
– Так сильно изменилась? Просто жилось тяжко все это время.
– Да нет, я про то, что еще больше похорошела. А выросла-то как! – Он протянул руку и, как в детстве, взъерошил ей тщательно расчесанные волосы. Ынтхак рассмеялась, щеки у нее запунцовели. После того как совсем маленьким ребенком ее забрала тетка, она ничего о Тхэхи не знала. Видимо, это судьба, что они вот так случайно пересеклись.
Это было еще в начальной школе. Тхэхи частенько заходил на спортплощадку, где была установлена машина, подающая бейсбольные мячи, и там он мог отрабатывать удары. Мальчик сильно и точно попадал битой по мячу и казался очень крутым для маленькой Ынтхак, поэтому она тайком подсматривала за ним. И сейчас девушка была растрогана тем, что он, как и в детстве, все еще занимается бейсболом.
– А ты здесь учишься? Я тоже сегодня сюда вступительное сочинение написала!
Тхэхи был очень рад увидеть Ынтхак и весь расплылся в улыбке.
Гоблин, не отрывая глаз, следил за этой встречей друзей детства. Хлоп! – это букет выпал из его рук на холодную землю. Уж не этот ли бейсболист станет тем самым, которому так радостно улыбалась двадцатидевятилетняя Ынтхак в его видéнии?
– Ах ты ж гаденыш! Директор, говоришь?
– Ах ты ж гаденыш! Директор, говоришь?
Небо над университетским двором затянулось темными тучами, почти сразу начали падать капли дождя. Люди разбежались, прячась под крышами от внезапного ливня.
После экзамена Ынтхак пошла на работу и вернулась домой только поздно вечером. Гоблин один сидел на кухне за столом и ел мороженое. Ынтхак обожала мороженое, поэтому шустренько присела рядом. Но у него снова почему-то было дурное настроение, и мороженого она не получила.
– А почему сегодня дождь пошел? Что у вас с настроением? Чем-то расстроены?
Его раздражало, что тот студентишка гладил ее по волосам. А она… Она же с ним кокетничала! У него аж дух заняло от возмущения. Вместо ответа Гоблин посмотрел на нее исподлобья. Нужно было, чтобы этот Тхэхи, или как его там, по-прежнему по клавишам на своем пианино тарабанил. Тогда они с Ынтхак сегодня не встретились бы.
Это было давно, еще когда Ынтхак была ребенком и ходила смотреть, как Тхэхи отрабатывает удары. Как-то раз рядом с ним на площадке занимался какой-то странный дядька. Он ни разу не мог нормально попасть по мячу и вообще загораживал весь обзор, и это очень раздражало маленькую Ынтхак. Но хуже всего было то, что, когда в конце концов бита вылетела у него из рук, она сама испугалась и выронила из ладошки найденный где-то лепесток.
У нее в памяти это уже не сохранилось, но тем странным дядькой на тренировочной бейсбольной площадке был не кто иной, как Гоблин. Малыш Тхэхи уже тогда умел обращаться с битой: он с жалостью смотрел на позорные потуги дяденьки сбоку и даже не побоялся заключить с ним пари на желание. В итоге Гоблин ему сокрушительно проиграл. На самом же деле Гоблин был духом-хранителем этого мальчишки. Он специально нашел его и все подстроил так, чтобы узнать, чего парень хочет.
А Тхэхи очень хотел избавиться от пианино. Ему нравилось играть в бейсбол, но мать заставляла его заниматься музыкой, которую тот ненавидел. По правде говоря, парень не особо верил, что его желание действительно сбудется, но когда он вернулся домой, то увидел свою мать с телефонной трубкой в руках. Она как раз звонила в полицию, чтобы заявить о краже инструмента. Удивительным еще было и то, что кроме огромного и тяжелого пианино из дома больше ничего не пропало. Теперь Тхэхи мог спокойно играть в бейсбол, но все равно это событие осталось самым загадочным в его жизни.
– И ты еще спрашиваешь? Сама не догадываешься?
– Что, неужто из-за меча? Потому что я его вытащить не смогла? А я что, в этом виновата? Я разве не старалась? Может, он вообще с первого раза не вынимается. Вон, мы друг другу даже в любви признавались, да я вас даже поцеловала! Что еще я тут поделать могу?
Гоблин злился, конечно, не из-за меча, но Ынтхак пришло на ум только это. Ведь это именно из-за него она злилась, страдала, грустила. Оба постепенно переходили на повышенный тон.
– Так ты ж это неискренне делала. И в любви признавалась из корыстных соображений.
– А вы, можно подумать, искренне! Уж вы-то точно ради своей выгоды это говорили. Характер-то у вас, оказывается, на самом деле так себе.
– А твой, думаешь, не так себе?
– Так я еще ребенок!
– Ну и что с того? Зато я не старею! Ты состаришься, а я останусь таким же молодым и красивым.
– Да вовсе вы не молодой! И, кстати, я свою первую любовь встретила, так что мне сейчас не до вашей красоты.
– Что? Что еще за любовь?
– Вы в бейсбол умеете играть? А мой знакомый парень Тхэхи просто потрясающе играет!
– А ты, оказывается, та еще штучка! Ты видела, как я играю? Если бы видела, еще бы не так восхищалась!
– А, так я теперь уже не квартирантка, а «штучка»? Все, «штучка» пошла к себе!
Этим же вечером Ынтхак прокралась в комнату к Гоблину, чтобы проверить, на месте ли отобранные у нее подарки – деньги, сумка и духи. А еще она хотела подменить расписку. Подпись Гоблина она подделала просто идеально. Ынтхак пробиралась на ощупь в темноте, подсвечивая себе мобильным и все время натыкаясь не на те вещи, которые ей были нужны. Внезапно в комнате зажегся свет: Гоблин застал ее врасплох на месте преступления и с поддельной распиской.
Он устроил ей настоящий допрос, как она здесь оказалась. Взгляд Ынтхак упал на сборник стихов, который она когда-то давно дала ему почитать. Она решила сделать вид, что пришла именно за ним, и сама набросилась на Гоблина с упреками.
– Вы почему мне его назад не вернули? – быстро нашлась Ынтхак и стремительно вышла из комнаты.
Вернувшись к себе, она раскрыла книгу:
– Он, поди, обращался с ней как попало. А что, не его же вещь! Ух, как бесит меня! Ну, если хоть что-то найду!
Она принялась раздраженно просматривать страницы и на одной из них обнаружила подчеркнутое слово. А еще – переписанную его рукой строчку стихов. Его взрослый, твердый почерк сильно выделялся на фоне ее пометок. Это была страница со стихами «Физика любви». Вот, чужую книгу марает! Вся дымясь от гнева, Ынтхак прочитала его пометку: «Такой была моя первая любовь». Последняя строчка. «Первая». «Любовь». Понятно, что первая любовь не могла быть только у нее. И если у нее за девятнадцать прожитых лет впервые появился любимый парень, то понятно, что он, прожив девятьсот тридцать девять лет, тоже про свою первую несчастную любовь вспомнил.
Мысль о том, что у Гоблина была какая-то первая любовь, снова разозлила ее. Ынтхак даже пожалела, что не родилась чуть раньше, но что толку в этих бесполезных мечтах?

Когда Мрачный Жнец впервые увидел Санни, то расплакался. Во второй раз он был так растерян, что даже толком представиться не сумел. И вот сейчас, с новым именем Ким Убин, Жнец был готов к свиданию. Чтобы эта встреча прошла не так ужасно, как все предыдущие, он решил подготовиться более тщательно и заранее проконсультировался с Ынтхак. В итоге он пригласил Санни в кафе, и сейчас они точно так же, как и другие парочки, сидели друг напротив друга и пили кофе. При виде ослепительно красивой Санни взгляд Жнеца немного затуманился.
С Санни была та же история. Это был тот самый мужчина, которому досталось приглянувшееся ей кольцо с уличного прилавка. Тот самый мужчина, который, увидев ее, пустился в слезы. С этим мужчиной не все было понятно: с ним нельзя было связаться по телефону, с трудом получалось встречаться. Когда она попросила его дать визитку, чтоб узнать имя, он сбежал, так и не назвавшись, и связь с ним прервалась.
Поэтому сейчас, когда они наконец встретились, все ее внимание было приковано к этому неподвижному бледному лицу и глазам, которые, казалось, в любой момент могут расплакаться. Она не предполагала, что так может быть очарована этим красивым лицом.
– День рождения – пятый день одиннадцатого месяца по лунному календарю, по гороскопу – Стрелец, группа крови – четвертая, холост, снимаю дом на чонсе[25], автомобиль – при необходимости сразу будет, прошлое – незапятнанное, визитки… пока нет. А еще я очень хотел вас увидеть.
– День рождения – пятый день одиннадцатого месяца по лунному календарю, по гороскопу – Стрелец, группа крови – четвертая, холост, снимаю дом на чонсе[25], автомобиль – при необходимости сразу будет, прошлое – незапятнанное, визитки… пока нет. А еще я очень хотел вас увидеть.
Глядя на него, Санни не сдержала улыбку. И не только из-за его красивого лица.
– Вот дает!.. Я тоже.
Мрачный Жнец в ответ расплылся в улыбке. На фоне строгого черного костюма она была особенно заметна.
– Нет, ну не странный? Что вы такой довольный? Почему на звонки мои не отвечали?
– Я подумал… вы разозлитесь, что у меня нет визитки.
– Ну так можно же было поднять трубку, сказать: «Визитки нет», – и всех делов! Или хотя бы эсэмэску послать.
– Впредь – исправлюсь. А у вас, случайно, визитки…
– У меня мое лицо – визитка. И на ней написано: «кра-сот-ка».
– А, да. И впрямь. Мне б хотелось забрать эту визитку с собой.
Хоть он был странный и какой-то наивный, Санни снова прыснула от смеха. Она не поняла, было это сказано искренне или это просто заученный пикап-комплимент, но в любом случае он ей понравился.
– Ну вот видите! Нормально же общаемся. Можно больше узнать друг о друге, как-то сблизиться. Вот вам, Убин, что нравится?
– Вы, Санни.
– С ума сойти. Я ж не про это. Увлечение у вас какое?
– Вы.
После их первой встречи он все время думал о ней. С одной стороны, ему хотелось увидеться, забыв, что она – человек, а он – Мрачный Жнец. Но когда он все же об этом вспоминал, ему становилось еще больнее и обидней. Ему еще повезло, что Санни по характеру была очень непохожа на обычных людей: она была настолько крута и уверена в себе, что не зацикливалась на второстепенных вещах и Жнец мог не рассказывать про то, о чем не хотел.
– Я думал, что такое бывает только в кино, но меня неудержимо влечет ваша непредсказуемость! Никогда не угадаешь, что произойдет в следующий момент. Это значит, что у вас живое воображение. Вы – как загадка, а я со своей неуклюжестью никак не могу найти правильный ответ. То, что вы сейчас стали моим увлечением, – в этом, наверное, есть промысел богов. Или их ошибка.
«Смотри-ка, только что запинался и двух слов связать не мог, а сейчас так бойко вывалил на нее кучу комплиментов!» Комплименты Санни, конечно, понравились, но и немного насторожили.
– Надо же, как гладко заговорил! Вы, часом, не сектант? Какой-то религии придерживаетесь?
– А-а-а, это тоже должно быть? Тогда я снова подготовлюсь и перезво…
Санни подскочила и едва успела остановить уже собравшегося уходить Жнеца. Его что ни спроси, он ответить не сможет. А если не сможет ответить, то тут же исчезает и потом ему не дозвонишься.
– Да сидите вы! Это вовсе не обязательно, – торопливо прикрикнула на него Санни. Мрачный Жнец снова послушно сел на место.
Жнец тоже вел себя непредсказуемо. И хоть это причиняло Санни головную боль, но от одного взгляда на безмолвно и застенчиво улыбающегося мужчину, сидящего перед ней, она таяла, как весенний снег.

Некоторое время назад Тхэхи и Ынтхак прямо на глазах у Гоблина зашли в кафе и делились друг с другом мороженым. Гоблину ничего не оставалось делать, как только наблюдать за ними. Уже наступил вечер, а Ынтхак все не возвращалась домой. Гоблин начал волноваться, где она и уж не с Тхэхи ли проводит время. Весь в переживаниях он нервно ходил по дому из угла в угол. Гоблин сам понимал, что это неправильно. Очевидным образом это была ревность и форма протеста против того, что у девушки наконец действительно появился парень. Он пытался бороться с этим чувством, но оно все равно побеждало. В итоге он решил сам пойти на ее розыски.
В закусочной ее не было, на улочках, по которым она возвращалась домой, – тоже. Ему пришлось потратить некоторое время, расспрашивая всех и вся, где она может быть. Наконец он ее нашел: во Дворце бракосочетаний. Он знал, что после сдачи выпускных экзаменов Ынтхак стала больше времени тратить на подработку. Но не догадывался, что она работает на свадьбах и что ее подработка – петь для новобрачных.
Стоя на сцене в свете рампы, Ынтхак тем же чистым и ясным голосом, каким обращалась к нему, теперь пела для жениха и невесты песню, благословляющую на жизнь в любви:
Если наша любовь – это судьба,
Если я – твое чудо,
Я хочу, чтобы мы снова встретились,
Пусть даже через века.
Эти строки проникали Гоблину в самое сердце.
Красивая девчонка. Ей скоро будет двадцать, и она уже почти совсем взрослая девушка. Он смотрел на нее не отрываясь, как будто чужим взглядом, со стороны. И тут их глаза встретились – она заметила его, отстраненно стоящего в самом последнем ряду зала.
– Ты хорошо пела.
Ынтхак улыбнулась от его искренней похвалы. Обычно она шла домой одна и сейчас была рада, что есть кто-то рядом и ей не будет так одиноко.
– Ну да, умею немного. А как вы узнали, что я здесь?
– Куда бы ты ни сбежала, ты все равно у меня как на ладони. А что с работой в ресторане? Выгнали?
– Наоборот, еще на одну работу взяли. Мне нравится петь на свадьбах. Только какие-то ощущения странные.
– И что странно?
– Ну просто… Смотришь и думаешь: «А вот у меня нет мамы, которая зажгла бы свечи» или «А вот у меня нет папы, который бы за руку подвел к жениху». Нет друзей, которые бы фотографировались вместе со мной. А раз нет друзей, то и денег на свадьбу никто не подарит. Откуда у меня такие мысли? Глупо, да?
Ынтхак самой стало смешно, что она вдруг вспомнила про свадебные деньги, и она широко заулыбалась. А Гоблин, наоборот, помрачнел. О чем бы она ни говорила, всегда свою историю приплетет. Ему, в такие моменты всегда ощущавшему какое-то сожаление или непонятную вину, ничего не оставалось, как просто молчать.
– Поэтому я так и цеплялась за то, чтобы стать вашей невестой. Тогда вроде как семья появится. У меня ж ее никогда не было. Я думала, что это шанс, который дает судьба.
Ынтхак искренне говорила о своих стремлениях. Она расчувствовалась от этого признания и стала вытирать закапавшие слезы. Гоблин не понял, почему она расплакалась, и, запинаясь, спросил:
– Ты чего? Я в чем-то виноват?
– Нет. Если разобраться, то виновата здесь я. Вы ж знаете, я правда виновата перед вами. За то, что не смогла меч вытянуть. Я уже давно вам хотела сказать, но мы в последнее время постоянно ругались, чуть ли не при каждой встрече. Практической ценности у меня уже нет. И мне не нравилось, что я вынуждена притворяться, что она у меня есть, расписку ту писать и вообще…
Извинившись, Ынтхак улыбнулась. То, что ее бросает то в смех, то в слезы, казалось ей некрасивым. Но ведь, по правде говоря, она сама поступила некрасиво. Гоблин наморщил лоб. Ему не хотелось, чтоб Ынтхак плакала. А после встреч с ним такое происходило частенько.
– Момент сейчас, конечно, не очень подходящий, но раз уж речь все равно об этом зашла, то скажу. Я сейчас больше работать стала, а еще нужно спокойно и тщательно собраться, поэтому не могли бы вы немного потерпеть, пока я не съеду? И особо меня не клевать? Можете, пока я все не соберу, дать мне 50-процентную скидку на взбучки? Как школьнице?
Гоблина трогала ее детская непосредственность. Даже если она плакала, то в следующую секунду можно было ожидать, что она будет смеяться и шутить. А радостный смех мог тут же перейти в плач. Но что в печали, что в радости ее лицо всегда излучало свет даже более яркий, чем свет от уличного фонаря. Гоблин был тем, кто ее жалел и кого она жалела. Она утешала его, и он сам научился утешать. Он был первым, кто погладил ее по голове и ободряюще похлопал по плечу. А она впервые поцеловалась с ним и призналась ему в любви.
Гоблин подошел к Ынтхак и обнял ее. Она застыла в его руках. Он гладил девушку по спине и коснулся головы щекой. Ынтхак хотелось вечно оставаться в его объятиях: ей было так уютно на его широкой груди.
– Обойдемся без скидок. Тем более пятидесятипроцентных.
Не отрываясь он него, Ынтхак хихикнула:
– Ну тогда хоть сорок пять?
Гоблин был по-настоящему рад. Он снова подумал, как все-таки хорошо, что он остался жить. И может встречаться с этой обаятельной девчонкой. Видя его улыбку, Ынтхак радостно засмеялась вслед за ним.
И в этот момент вновь загудел меч. «У-у-ун», «у-у-ун», – раздалось из него. От ужасной боли Гоблин схватился за грудь и упал прямо там, где стоял. Впервые видя такое, Ынтхак растерялась и не знала, что делать.
– Что с вами? Вам больно? Это из-за меча?
Ынтхак тоже почувствовала этот гул. Она инстинктивно попыталась схватиться за меч, и если раньше рука просто проходила насквозь, лишь хватая воздух, то сейчас ее пальцы крепко сжали рукоятку. Несмотря на испуг, Ынтхак звонко закричала:
– Ой, я ухватилась за меч.
Он наконец дался ей в руки. А значит, она настоящая невеста Гоблина. Теперь она сможет избавить его от мук. Ынтхак быстро схватилась за меч двумя руками.
– Потерпите чуть-чуть. Сейчас я его вытащу.
Она сильнее сжала меч и потянула на себя. И клинок начал поддаваться! Лицо Гоблина было искажено болью. Она была несравнима с той, которую он ощутил, когда в него вонзали этот меч. Убедившись, что лезвие понемногу выходит из груди, Ынтхак ухватилась еще крепче и уже собралась разом покончить с этим делом.
– НЕ-ЕТ!
Гоблин ни с того ни с сего сильно оттолкнул ее. Девушка была так сконцентрирована на мече, что не заметила, как ее подбросило в воздух и она отлетела далеко назад, в сторону дороги, по которой как раз ехал огромный грузовик.
Когда Ынтхак уже должна была удариться о машину, Гоблин сумел собрать все душевные силы и моментально переместился к ней за спину, прикрыв своим телом и приняв на себя всю массу грузовика. Их отбросило в сторону, и они оба покатились по земле. Ынтхак потеряла сознание. Не выпуская ее из рук, Гоблин закрыл глаза.
«Пророчество оказалось точным. И ее будущее я увидел верно».
Ынтхак действительно оказалась его невестой, и невестой замечательной. Поэтому он и не хотел верить в то, что это правда.
«Эта девчонка снимет с меня заклятье бессмертия, и я смогу уйти в Ничто».
Он все еще обнимал Ынтхак, и ее тепло передавалось ему, согревая грудь.
«Человеческая жизнь длится от силы лет сто. Что бы я хотел увидеть, обернувшись? Свою вечную жизнь? Или твое лицо?»
Плотно закрытые веки Ынтхак дернулись и чуть приоткрылись. Еще мутным взглядом она увидела невредимого Гоблина, и от облегчения у нее в глазах появились слезы. Одна слезинка покатилась вниз по щеке, и Гоблину захотелось обнять даже эту слезинку.
«Твое лицо».
Острая боль, не сравнимая с болью от меча, овладела всем телом Гоблина. Это была печаль.