Шепот ветвей забвения

Эпизод 1: Душевный разговор Ярославы иВелеслава.

Изба дышала сумраком и тишиной, словно отрезанная от мира живых, погруженная в сон забвения. Лишь робкое пламя свечи, дрожащее на ветру, выхватывало из темноты бледные лица Ярославы и Велеслава, словно маски скорби, отражающие боль и утрату, царящие в их сердцах. Дети, уснувшие рядом с исцеленной матерью, казались безмятежными ангелами, не ведающими ужасов войны, не ощущающими тяжести горя, словно островки света в море тьмы, дарующие робкую надежду на возрождение жизни на этом пепелище разрухи и смерти.

Ярослава и Велеслав сидели на лавке друг против друга, словно противники, готовящиеся к последней, решающей схватке, но в то же время – словно союзники, обреченные действовать вместе, связанные невидимыми узами общей судьбы, общей ответственности за будущее Древляги, за судьбу Руси. Между ними висело напряжение, словно натянутая струна, готовая лопнуть от малейшего прикосновения, нарушить хрупкое равновесие доверия и подозрения, сострадания и ненависти, живущих в их сердцах, борющихся между собой за власть над душой, за право голоса, за последний шанс на спасение.

Ярослава молча смотрела на Велеслава, пытаясь разгадать загадку его сущности, Князя Тьмы и Света, понять мотивы его поступков, оценить искренность его раскаяния, решить, можно ли довериться ему, принять его помощь в борьбе со злом, не оступившись на кривую дорогу обмана и предательства. Лицо его, бледное, измученное, словно лицо святого истязателя, не выражало ничего, кроме скорби и усталости, глаза, темные и глубокие, словно омуты, смотрели в никуда, словно утонувшие в бездне вековой тоски, потерявшие способность отражать свет и надежду. Но что-то в этом молчании, в этой скорби, в этой отрешенности, заставляло сердце Ярославы дрогнуть, отвечая на его боль робкой искрой сострадания, пробуждая сомнения в правоте ненависти и подозрения, подсказывая возможность иного пути, пути милосердия и прощения, пути союза против общего врага, пути спасения Древляги, пути победы света над тьмой.

Велеслав молчал тоже, не решаясь нарушить тишину, словно боясь спугнуть хрупкую надежду на доверие, только-только зародившуюся в сердце Ярославы, словно опасаясь ошибиться словом, жестом, взглядом, разрушить невидимую нить взаимопонимания, тянущуюся между ними, связывающую их судьбы воедино перед лицом надвигающейся опасности. Он ждал, терпеливо и безмолвно, словно ожидая приговора, готовый принять любое ее решение, любую ее волю, будь то прощение или проклятие, доверие или ненависть, союз или война. Он знал, что заслуживает лишь презрения и отвержения, но тайная надежда, упорно живущая в глубине его души, шептала о возможности искупления, о шансе на возвращение к свету, о спасении от вечной тьмы, поглощающей его существо веками. И эта надежда, хрупкая и робкая, словно первый подснежник, пробивающийся сквозь снег, заставляла его молчать, ждать, надеяться, молиться, безмолвно прося Ярославу о вере, о доверии, о последнем шансе на спасение своей погубленной души.

"Ты говорил... что заплатил цену своей жизни," – произнесла Ярослава наконец, нарушая молчание, ее голос звучал тихо и неуверенно, словно вопрос, а не утверждение, словно попытка понять непостижимое, разгадать неразгадываемое. – "Что это значит, князь Велеслав? Какую цену заплатил ты? И зачем ты говоришь мне об этом сейчас?"

Велеслав вздрогнул, словно очнувшись от тяжелого сна, посмотрел на Ярославу долгим, пронзительным взглядом, словно решаясь открыть перед ней сокровенные тайны своей души, рассказать о бремени, лежащем на его плечах веками, о проклятии, преследующем его род из поколения в поколение, о цене, заплаченной им за свою двойственную сущность, Князя Тьмы и Света. И в его глазах Ярослава увидела не ложь, не обман, а искренность, горечь, отчаяние, словно бездонный омут страданий, в который она боялась заглянуть, боясь утонуть в пучине чужой боли, не выдержать тяжести чужого греха. Но что-то невидимое, непостижимое, манило ее к нему, заставляло слушать его исповедь, пытаться понять его сущность, разгадать загадку Князя Тьмы и Света, возможно, найти ключ к спасению не только Древляги, но и его собственной, заблудшей души...

И Ярослава ждала, молча, не отрывая взгляда, готовая слушать его рассказ, каким бы долгим и тяжелым он ни был, какую бы страшную правду он ни открыл перед ней. Судьба Древляги, судьба Руси, судьба ее собственной жизни, казалось, висела на волоске, завися от этого невидимого совета, от этого душевного разговора, от этого хрупкого союза, зарождающегося между тьмой и светом, между ненавистью и состраданием, между проклятием и искуплением. Она чувствовала, как сердце ее разрывается на части между противоположными чувствами, между жаждой мести и желанием помочь, между недоверием к врагу и надеждой на спасение, между тьмой отчаяния и робким огоньком веры, едва мерцающим в глубине души. И ей нужно было решить, какой путь выбрать, какой голос послушать, какому чувству довериться, чтобы не ошибиться, не погубить себя, не предать свой народ, не отречься от своего предназначения, ведуньи и защитницы Руси.

"Ты... ты говоришь о двойственности," – произнесла Ярослава наконец, нарушая молчание, ее голос звучал еле слышно, словно вырываясь из глубины раздумий, словно пытаясь ощупать словами непостижимую тайну, скрывающуюся за речами Велеслава. – "Ты – Князь Тьмы и Света... Что это значит? Как может тьма и свет жить в одном существе? Как может зло и добро бороться в одном сердце? Не против неестественно ли это? Не обречено ли на вечные муки и страдания?"

Велеслав поднял голову, глядя на Ярославу долгим, тяжелым взглядом, словно оценивая глубину ее понимания, искренность ее интереса, готовность принять его правду, какой бы страшной и непостижимой она ни была. И в его глазах Ярослава увидела не презрение, не насмешку, не злобу, а лишь боль, усталость, и робкую надежду на то, что она сможет понять его, принять его таким, какой он есть, Князем Тьмы и Света, обреченным вечно бороться между двумя противоположными началами, не находя покоя и избавления ни в мире живых, ни в мире мертвых.

"Естественно ли?" – переспросил он тихо, словно эхо, повторяющее ее слова, словно задумываясь над смыслом человеческого существования, над природой добра и зла, над местом человека в вечном круговороте бытия. – "Кто знает, Ярослава, что есть естественно, а что неестественно в мире, где тьма и свет вечно борются между собой, где добро и зло переплетены неразрывно, где жизнь и смерть сменяют друг друга бесконечно, создавая вечный круговорот бытия? Может быть, двойственность – это и есть сущность жизни, сущность мира, сущность человека... Способность нести в себе противоположности... Бороться между ними... Искать гармонию... Искать равновесие... Искать свет во тьме... И тьму в свете..."

Он замолчал снова, погрузившись в раздумья, словно пытаясь найти слова, способные выразить невыразимое, объяснить непостижимое, раскрыть перед ней тайну своей двойственной сущности, Князя Тьмы и Света. Ярослава ждала молча, не перебивая, затаив дыхание, словно перед откровением, словно перед чудом, словно перед голосом самой вечности, шепчущей ей на ухо сокровенные тайны бытия.

"Я не просил об этой двойственности, Ярослава," – продолжил Велеслав наконец, голос его зазвучал еле слышно, словно исповедь грешника, кающегося в своих злодеяниях. – "Не выбирал судьбу Князя Тьмы и Света... Проклятие рода ... оно обрекло меня на вечную борьбу... На вечное страдание... На вечное одиночество... Нести в себе тьму, не желая ее... Стремиться к свету, не достигая его... Вот моя судьба, Ярослава... Вот цена, заплаченная мною за жизнь... жизнь, которая не жизнь, а вечная мука, вечное страдание, вечное проклятие..."

Слеза, крупная и прозрачная, словно капля горного хрусталя, скатилась по его бледной щеке, словно редкий дождь в безводной пустыне, символ боли, не выразимой словами, не утолимой временем, не залечимой никаким колдовством, лишь только светом любви, милосердия и прощения, способным растопить лед отчаяния, зажечь огонь надежды в погасшей душе, вернуть ей веру в жизнь, вернуть ей право на счастье, на покой, на искупление грехов прошлого, на обретение света во тьме, на слияние с вечностью, с бесконечностью, с самими богами.

Эпизод 2: Велеслав раскрывает секрет, какпобедить Тьму.

Велеслав замолчал на мгновение, собираясь с духом, словно ныряльщик, готовящийся к погружению в ледяную воду, зная, что на глубине его ждет не только тьма, но и смертельная опасность. Молчание между ними сгустилось, стало почти физическим, давящим на барабанные перепонки, словно тишина перед взрывом. Ярослава чувствовала, как это молчание звенит в ушах, как в нем пульсирует невысказанное, как в нем зреет что-то важное и переломное, способное изменить ход их судеб, ход истории, ход самой битвы против тьмы. Затем, вздохнув тяжело, словно выпуская из груди вековую тоску, посмотрел на Ярославу долгим, пронзительным взглядом, полным боли, отчаяния и робкой надежды на понимание, на сострадание, на шанс на спасение. И начал рассказывать, тихо и глухо, словно шепот ветра, доносящий древние тайны издалека, из мира теней и забвения.

"Цена, Ярослава... цена, которую я заплатил за свою жизнь... это ... это проклятие," – произнес он наконец, голос его дрожал, словно осенний лист на ветру, слова звучали тяжело и горько, словно камень, падающий в бездонный колодец. – "Проклятие древних богов... тяжкое, неумолимое проклятие, наложенное на весь мой род... за грехи предков... за святотатство... за предательство света... И проклятие это – двойственность моей сущности... Быть Князем Тьмы и Света одновременно... Нести в себе добро и зло... Любовь и ненависть... Жизнь и смерть... Вечно бороться между двумя началами... Не находя покоя ни там, ни здесь... Ни в мире живых, ни в мире мертвых..." Он замолчал, словно задыхаясь от тяжести этих слов, от веса проклятия, давящего на него веками.

Голос его сорвался, превратившись в безмолвное рыдание, плечи задрожали от невидимой боли, душа словно рвалась на части от тяжести векового бремени. Ярослава смотрела на него с болью и состраданием, понимая глубину его страданий, непостижимую цену, заплаченную им за грехи предков, за трагическую судьбу Князя Тьмы и Света, обреченного вечно бороться с самим собой, не находя избавления и покоя.

"Тьма... она – часть меня, Ярослава," – продолжил Велеслав наконец, собравшись с духом, голос его зазвучал тише, но тверже, словно принимая неизбежное, принимая свою судьбу как данность. – "Она – мое проклятие и мое благословение... Она – моя сила и моя слабость... Она – моя тюрьма и мое освобождение... Представь себе, Ярослава, вечно жить в пограничье двух миров, вечно ощущать на себе дыхание и света, и тьмы, вечно разрываться между ангельским и демоническим, не принадлежа ни одному из них до конца. Вечно жить во тьме, неся в себе искру света... Вечно стремиться к свету, не избавляясь от тьмы... Вот цена, Ярослава... Цена моей жизни... Цена, за которую я плачу веками..." Он провел рукой по лицу, словно стирая невидимые слезы, словно пытаясь скрыть от нее гримасу боли, исказившую его аристократически бледные черты.

Он замолчал на мгновение, словно ожидая ее реакции, ее оценки, ее приговора. Ярослава молчала тоже, пораженная его исповедью, не зная, что сказать, что подумать, что почувствовать. Слова его словно открыли перед ней бездонную пропасть боли и страдания, заставили увидеть в нем не просто слугу тьмы, врага рода человеческого, а живое существо, раненое, искалеченное, обреченное на вечные муки, заслуживающее не только ненависти и презрения, но и сострадания, и жалости, и, возможно, даже помощи в его непосильной борьбе с самим собой, со своей темной сущностью.

"Но свет... он тоже во мне, Ярослава," – продолжил Велеслав наконец, в голосе его появилась робкая надежда, словно луч солнца, пробивающийся сквозь тучи. – "Искра света, зажженная во мне богами древними... Не угасла совсем... Не померкла окончательно... Несмотря на всю тьму, что меня окружает, несмотря на все злодеяния, что я совершил, искра эта продолжает теплиться, продолжает звать меня, как путеводная звезда во тьме. Она горит во мне, хоть и слабо, хоть и робко, но горит..., и она зовет меня к добру, к милосердию, к искуплению... Она шепчет мне о возможности спасения... Не только моего, но и вашего... Спасения Древляги... Спасения Руси святой..." В его глазах, казалось, вспыхнул слабый, но настойчивый огонек – огонек надежды, готовый разгореться в пламя, способное осветить даже самую темную ночь.

Он замолчал снова, перевел дыхание, словно собираясь с силами для самого главного, самого сокровенного, самого важного откровения, от которого зависела судьба не только их союза, но и судьба всего мира, стоящего на пороге тьмы и хаоса. Ярослава ждала молча, не шевелясь, затаив дыхание, словно перед чудом, словно перед открытием тайны, способной изменить все, перевернуть мир с ног на голову, показать путь к победе, к спасению, к возрождению из пепла войны и разрухи.

"И секрет победы над тьмой, Ярослава," – произнес Велеслав наконец, голос его зазвучал твердо и уверенно, словно обретший новую силу, словно обретший веру в возможность искупления, в силу света, способную преодолеть даже самую темную тьму. – "Секрет этот ... в двойственности нашей сущности... В единстве тьмы и света... В гармонии противоположностей... Не в искоренении тьмы, ибо это невозможно, да и не нужно. Не в слепом отрицании зла, ибо отрицание порождает лишь новую тьму, более коварную и изощренную. В понимании того, что тьма не может существовать без света, а свет – без тьмы... Что они не враги, а две стороны единого целого, союзники... Что вместе они – сила, способная творить чудеса... Способная победить любое зло... Способная вернуть мир и гармонию в наш мир..." Он замолчал, словно предлагая ей не просто знание, а ключ к тайне мироздания, ключ к пониманию самой природы бытия, основанной на вечном и неразрывном единстве противоположностей.

Он замолчал, глядя на Ярославу с надеждой и ожиданием, словно предлагая ей ключ к спасению, разгадку тайны, способной изменить ход истории, судьбу мира, судьбу их собственных душ, разделенных между тьмой и светом, между проклятием и искуплением. И Ярослава слушала его слова, вникая в их сокровенный смысл, пытаясь понять их глубину, оценить их истинность, решить, готова ли она принять этот неожиданный дар судьбы, этот невероятный союз с князем Велеславом, Князем Тьмы и Света, чтобы вместе бороться с надвигающейся тьмой, вернуть мир и покой на землю родную, спасти Древлягу от гибели, и, возможно, даже искупить грехи прошлого, освободить душу Велеслава от векового проклятия. Тяжелое молчание повисло в избе, словно чаша весов, на которой взвешивались судьбы мира, судьбы тьмы и света, судьбы их двух сердец, готовых либо к вечной вражде, либо к хрупкому, но такому необходимому союзу.

Эпизод 3: Разработка плана по спасениюдеревни.

Тишина в избе, до того напряженная и звенящая, словно перед грозой, постепенно сменилась атмосферой деловитости и сосредоточенности. Ярослава, отогнав сомнения и подозрения, открыв сердце для робкой надежды на союз с Велеславом, готова была действовать, бороться, спасать оставшихся в живых древлян, вернуть свет в их погруженный во тьму мир. Велеслав, словно ощутив ее решимость, выпрямился, лицо его обрело твердость и собранность, глаза загорелись огоньком надежды и целеустремленности. Два противоположных начала, тьма и свет, словно сливаясь воедино, готовы были направить свои усилия на борьбу с общим врагом, на спасение Древляги, на победу над надвигающейся тьмой.

"Итак, князь," – произнесла Ярослава твердо, ее голос звучал уверенно и властно, словно голос воеводы, готовящего свое войско к битве. – "Если секрет победы – в гармонии тьмы и света, как же нам использовать это знание на практике? Как обуздать тьму, как направить ее силу во благо, как защитить Древлягу от полного уничтожения?"

Велеслав кивнул в знак согласия, оценивая ее готовность действовать, ее стремление к победе, ее стремление к знанию, способному изменить ход истории.

"Первым делом нужно укрепить защиту деревни, Ярослава," – ответил он, голос его звучал четко и деловито, словно голос полководца, разрабатывающего стратегию сражения. – "Тьма сильна и коварна, наступать будет волнами, не щадя сил и средств. Нужно создать непреодолимую преграду на ее пути, превратить Древлягу в крепость, неприступную для нечисти и слуг зла."

"Но как же нам это сделать, князь?" – спросил Лука, вмешиваясь в разговор, его голос звучал тревожно и неуверенно, словно голос простого воина, сомневающегося в возможности победы над непобедимым врагом. – "Людей у нас мало, сил не хватает, оружие не годное... Против черной магии нам не устоять..."

"У вас есть Ярослава," – ответил Велеслав, указывая на ведунью с уважением и надеждой. – "У нее есть сила, способная противостоять тьме, есть знания, способные защитить деревню от нечисти. Нужно использовать эти силы, направить их во благо, создать магический щит вокруг Древляги, непроницаемый для зла и тьмы."

Ярослава задумалась, вникая в его слова, пытаясь понять, как использовать свою силу, силу Пера Стрибога, силу леса, силу своей ведуньской крови для защиты деревни. Вспомнила книгу предков, древние заговоры и обереги, способные отпугнуть нечисть, призвать на помощь духов природы, создать невидимую стену магии, непроницаемую для зла и тьмы. И в голове ее начал складываться план, робкий и неопределенный, но все же план, дающий надежду на спасение, на победу, на возрождение Древляги из пепла войны и разрухи.

"Мы создадим магический круг вокруг деревни," – произнесла Ярослава уверенно, голос ее зазвучал сильнее и властнее, словно обретая новую силу, словно наполняясь энергией древних заклинаний. – "Круг силы, круг защиты, круг непроницаемости для нечисти и зла. Используем силу земли, силу воды, силу огня, силу ветра, силу трав целебных, силу слова ведуньского, силу веры православной, силу Пера Стрибога... Вместе мы создадим непреодолимую преграду на пути тьмы, защитим Древлягу от полного уничтожения."

Велеслав смотрел на нее с уважением и восхищением, словно видя в ней не просто девушку, ведунью, а воительницу, мага, лидера, способного повести за собой людей, победить тьму, спасти мир. И в его глазах загорелся огонек надежды, словно отражение ее неугасимого пламени духа.

"Я помогу тебе, Ярослава," – сказал он твердо, его голос звучал уверенно и решительно, словно клятва воина, готового отдать жизнь за свое дело. – "Моя сила – в твоем распоряжении. Тьма, живущая во мне, поможет нам создать непроницаемый щит против тьмы внешней. Свет, горящий во мне, укрепит нашу веру, нашу надежду, нашу волю к победе. Вместе мы – сила, Ярослава... Сила, способная творить чудеса..."

И они начали разрабатывать план обороны Древляги, советуясь, споря, дополняя друг друга, словно две половинки единого целого, тьма и свет, соединяющиеся воедино ради общей цели, ради спасения мира, ради победы над злом, ради возрождения жизни на пепелище войны. Ярослава – с ее знаниями ведуньи, с ее связью с природой, с ее верой в силы света. Велеслав – с его магией Князя Тьмы и Света, с его вековым опытом борьбы со злом, с его пониманием сущности тьмы и способов ее обуздания. Лука и Степан – с их воинской смелостью, с их практическими навыками, с их верностью и преданностью общему делу. Старуха Ульяна – с ее древними поверьями, с ее народной мудростью, с ее знанием местных традиций и обрядов. Мишка – с его непосредственностью, с его детской верой в чудо, с его готовностью помогать чем сможет. Вместе они – сила, способная творить невозможное, способная преодолеть любые препятствия, способная победить тьму, вернуть мир и покой на землю родную, возродить Древлягу из пепла забвения, словно птицу Феникс, восстающую из огня, символ надежды, неистребимой, вечной, непобедимой даже перед лицом самой смерти.

Разработка плана обороны Древляги закипела с неистовой скоростью, словно ручей, сорвавшийся с горных вершин, несущийся стремительным потоком, сметающим все препятствия на своем пути. Ярослава, Велеслав, Лука, Степан и старуха Ульяна, словно единый мозг, словно слаженный механизм, работали не покладая рук, не теряя ни минуты, понимая, что время – их главный враг, что каждая секунда промедления может стоить жизни оставшимся в живых древлянам, похоронить последнюю надежду на спасение.

Ярослава, как ведунья и лидер, возглавила совет, определяя основные направления обороны, распределяя роли и обязанности, вдохновляя своих союзников верой в победу, уверенностью в своих силах, неугасимым пламенем решимости, горящим в ее сердце. Велеслав, как Князь Тьмы и Света, вносил в план элементы магии, колдовства, древних знаний, недоступных простым смертным, создавая магический щит вокруг деревни, непроницаемый для нечисти и зла, используя силу тьмы против нее самой, словно клин клином вышибая, словно огонь огнем туша. Лука и Степан, как опытные воины, разрабатывали тактические детали обороны, учитывая местность, ресурсы, численность врага, слабые и сильные стороны обеих сторон, словно полководцы, готовящие свое войско к решающей битве. Старуха Ульяна, как хранительница древних традиций, вносила в план элементы народной мудрости, поверья, обряды, заговоры, способные укрепить дух бойцов, призвать на помощь духов природы, обеспечить защиту от невидимых врагов, скрывающихся в тени и тумане. Мишка, хоть и не мог вносить существенных коррективов в план, вертелся вокруг советников, словно юла, запоминая каждое слово, каждую деталь, готовый передавать информацию жителям деревни, быть связным, помощником, вестником надежды и победы.

План обороны Древляги был сложным и многоступенчатым, сочетающим в себе магические и практические элементы, духовное и физическое противостояние тьме и злу. Первым делом решили укрепить границы деревни, создать магический круг защиты, непроницаемый для нечисти и слуг Велеслава. Для этого Велеслав предложил использовать древние руны силы, начертанные на камнях, расставленных по периметру Древляги, создавая невидимую стену магии, отражающую темные силы, не позволяющую им проникнуть внутрь защищенного пространства. Ярослава дополнила этот магический щит силой леса, предложив высадить вокруг деревни кольцо можжевельника и чертополоха, травы, издавна известные своими защитными свойствами, способными отпугивать нечисть, очищать воздух от зла, привлекать на помощь духов природы. Старуха Ульяна добавила к этому древние заговоры и обереги, предложив развесить на воротах и окнах изб пучки освященных трав, ладанки с землей родной, амулеты из кости и дерева, защищающие от сглаза и порчи, призывающие на помощь домовых, берегинь и других добрых духов, охраняющих покой и благополучие деревни.

Вторым делом решили укрепить физическую оборону Древляги, подготовиться к непосредственному столкновению с врагом, быть готовыми отразить любой натиск нечисти и слуг Велеслава. Лука и Степан взяли на себя организацию боевых дружин, обучение жителей деревни военному делу, подготовку оружия и защиты. Лука собрал всех охотников, лучников, воинов, способных держать лук и стрелы, обучая их меткой стрельбе, тактике боя в лесу и на открытой местности, использованию засад и ловушек против превосходящего числом врага. Степан собрал всех крепких мужиков, способных держать топор и молот, обучая их рукопашному бою, строю, защите от ударов и контратаке, использованию тяжелого оружия против крупных и сильных врагов. В качестве оружия решили использовать все, что попадется под руку – топоры, вилы, косы, колья, ножи, дубины, серпы и дедовские мечи, найденные в сундуках и на чердаках, затачивая лезвия, очищая от ржавчины, готовя к бою, словно к последнему, решающему сражению за жизнь и свободу. В качестве защиты решили использовать деревянные щиты, окованные железом, кожаные доспехи, кольчуги, шлемы, наручи, поножи, сделанные из подручных материалов – досок, кожи, металла, ткани, словно воссоздавая древние доспехи богатырей, готовых сразиться с любым врагом, не уступая в смелости и стойкости даже самым сильным и жестоким противникам.

Третьим делом решили подготовиться к длительной осаде, создать запасы продовольствия, воды, лекарств, всего необходимого для выживания в условиях войны, в окружении врагов, в отрезанности от внешнего мира. Ярослава и старуха Ульяна взяли на себя организацию сбора и распределения ресурсов, отправляя людей в лес за травами, ягодами, грибами, орехами, кореньями, дичью, рыбой, собирая зерно, муку, овощи, фрукты, мед, воск, лен, шерсть, кожу, металл, дерево, смолу, воду, топливо, лекарства, перевязочные материалы, словно муравьи, запасающие продовольствие на долгую зиму, готовясь к голоду и холоду, к тяжелым испытаниям, которые могут продлиться недели, месяцы, годы, до самой победы над тьмой, до полного освобождения Древляги от вражеского нашествия.

И работа закипела во всей деревне, словно ожившая муравьиная куча, каждый житель вносил свой вклад в общее дело, не жалея сил, не боясь трудностей, не опуская рук, движимый верой в победу, надеждой на спасение, любовью к своему дому, к своей земле, к своей свободе. Древляга, еще недавно мертвая и безжизненная, словно восставала из пепла войны, словно птица Феникс, возрождающаяся из огня, наполняясь новой жизнью, новой силой, новой решимостью бороться до конца, не сдаваясь ни перед какой тьмой, не отступая ни перед каким злом, защищая свое право на существование, свое право на свет, свое право на будущее. И Ярослава, ведунья и воительница, лидер и спасительница, стоя во главе своего народа, смотрела на плоды своих трудов, на кипящую работу, на горящие глаза людей, на крепнущую веру и надежду, и сердце ее наполнялось гордостью и уверенностью, понимая, что не все еще потеряно, что есть еще шанс на победу, что Древляга выстоит, выдержит натиск тьмы, вернет себе свою жизнь, свою свободу, свое светлое будущее. И Перо Стрибога, горящее теплом на ее груди, словно символ небесной поддержки, словно залог победы, словно обещание чуда, подтверждало ее веру, укрепляя решимость, наполняя душу неугасимой надеждой. Битва за Древлягу еще не закончена, лишь начинается – битва не только физическая, но и духовная, битва не только за жизнь, но и за свет, битва не только против врага внешнего, но и против тьмы внутренней, битва за душу Древляги, за душу Руси святой, за душу каждого человека, оказавшегося на перепутье между тьмой и светом, между проклятием и искуплением.