6
Торин Дубощит ненавидел, когда его пытались обмануть. Он знал достаточно предательств в своей долгой жизни — и все равно порой попадался на ту же удочку. Друзья, близкие и даже те, кого он любил — все они могли говорить, что он им дорог, что они последуют за ним. Они перекладывали на его плечи ответственность за свои собственные жизни — и порой это было великой честью и радостью. Но рано или поздно его предавали. Первым был Трандуил, явившийся ко двору Трора как союзник и друг. Затем люди — о, эта многочисленная раса короткоживущих вообще умела предавать как никто иной, за исключением разве что орков. Сколько скитаний выпало на долю бездомного наследника рода Дурина, сколько раз он унижался и работал за жалкие гроши, чтобы прокормить семью!
И каждый обман делал его все более мрачным, недоверчивым и угрюмым. Торин чаще всего переживал горе потери дома и близких молча, не говоря об этом даже с лучшим другом Двалином или с наставником Балином. За все эти годы Бильбо Бэггинс стал первым, перед кем он полностью раскрылся. Полурослик умел слушать и как-то пассивно сопереживать, не унижая гнома жалостью. А самое главное — он относился к Торину без сильного благоговения. Все гномы, даже родные племянники, почитали Торина как своего короля и узбада. А хоббит даже понятия не имел, кто такой узбад и почему его надо чтить. Он улыбался, и солнце путалось в этой улыбке, а из глубины синих глаз на Торина изливалось тепло. О, глупец! Он позволил себе утонуть в этом тепле, пропустил его к самому сердцу и стал просто гномом Торином. Бильбо не требовал подвигов, не просил золота, даже не всегда хотел внимания — он... был, и этого, казалось, достаточно, чтобы глупое, ничему не научившееся сердце Торина дрогнуло и забилось чаще. Когда Бильбо поцеловал его, это было чудесно, даже несмотря на дождь. По их лицам скользили капли, но это ничуть не умаляло вкуса чужих губ. Хоббит мерз, и король укутал его своим полушубком. Казалось неважным, что Бильбо Бэггинс не гном, что он тоже мужчина, что он не принц и не лорд. Что ж, как выяснилось в разгаре битвы с гоблинами, мистер Бэггинс не был хоббитом. Торин смотрел на чудовище, смерть во плоти, коварного оборотня, что прятался под невинным обличьем. И он, подумать только, обнимал этого дракона! Он рассказывал ему так много о себе и о доме, он готов был защищать его и впустить не только в свое сердце, но даже в свой клан! Торин испытывал гнев, боль и острое омерзение — вот только не вид дракона заставил его рот наполниться горечью. Ему было мерзко от самого себя. - Ты! Бильбо вздрогнул от этого голоса. Торин говорил ровно, но никогда еще молодой дракон не видел в свой адрес столько разочарования, даже от собственных родичей. В коротком слове словно выплеснулась вся горечь и желчь мира. Дракон дрогнул и съежился, уменьшаясь. Длинная шея стала короче, крылья на глазах у гномов превратились в руки, а чешуя сперва стала тоньше, а потом и вовсе исчезла, сменяясь обычной кожей. Превращение было нарочито неспешным, словно Бильбо хотел, чтобы его как следует рассмотрели, выставлял себя на обозрение гномам. Спустя минуту он стоял на голых камнях, нагой, промокший и слегка дрожащий от волнения и холода. - Ну, вот он я, — неловко сказал Бильбо, поднимая руки и протягивая их открытыми ладонями к товарищам. — И чтоб ты знал, Торин, я не стану извиняться за то, кто я есть. - Ни хрена себе! — после краткого молчания выдал Нори. Восклицание вора словно прорвало плотину тишины, гномы заговорили одновременно, переваривая весть о том, что их друг, оказывается, не тот, за кого себя выдавал.
Бильбо не ждал ничего для себя хорошего после того, как на него посмотрел Торин. Тем поразительнее для него оказалось то, что Бофур подошел к нему и немного сконфуженно протянул влажный темно-зеленый плащ, вытянутый из заплечного мешка. - Если ты не собираешься снова покрываться чешуей, лучше прикройся, — посоветовал он. — Горы — не то место, где можно разгуливать голышом. - С-спасибо, — слегка заикнулся дракон, приняв плащ и комкая его у груди. — Бофур, я правда не... - Я знаю. Не зло, — кивнул шахтер. — Не нужно объяснять очевидное. Ты мог сотню раз поджарить нас до хрустящей корочки за это время. К тому же ты только что спас моего брата. Так что я думаю, что ты точно не воплощение зла. - Или просто не любишь гномятину, — добавил Кили, в свою очередь подойдя ближе. — Что тоже неплохо. Никогда раньше не видел драконов, веришь? В глазах принцев не было осуждения — и, как с изумлением заметил Бильбо, большинство гномов разделяли эту точку зрения. Бомбур так и вовсе не побоялся подойти и долго тряс руку хоббита-дракона, сбивчиво выражая благодарность за свое спасение. Балин задумчиво кашлянул. - Друзья мои, я всецело разделяю ваше удивление, — заметил он, — однако нам следует убраться как можно дальше от этих мест, если только мы не хотим вновь столкнуться с неприятностями. - Самая главная неприятность сейчас стоит тут и делает вид, что она безобидна и не дышит огнем, — неожиданно резко бросил Торин. Бильбо, уже было понадеявшийся на то, что гномы его примут нормально, снова опустил голову. - Будь мистер Бэггинс неприятностью, я бы не рекомендовал его тебе, о Торин Дубощит! — Гэндальф подошел к полурослику и мимоходом ободряюще коснулся его плеча. — Этот храбрый дракон уже не раз спасал твой поход и даже тебя самого. Твои грубые слова происходят не от разума, а от обиды, так что немедленно прекрати это! - Прекратить? — очень тихо сказал король, но странный образом его голос эхом раскатился по ущелью, так что каждый в отряде услышал его. — Ты не смеешь указывать мне, колдун! Не после того, как сам же подсунул нам это... это существо. Ты с самого начала знал, кто он такой, но не сказал об этом даже мне! - Потому что тогда ты не согласился бы принять его помощь, — напомнил маг. — Я с трудом убедил тебя принять его в Компанию — безобидного полурослика, что уж говорить о драконе! Но усмири свою гордыню, Король-под-Горой, и скажи мне: кто, как не этот дракон, помогает вам? Он силен, владеет способностью летать и силой пламени, он незаменимый друг и спутник. - Умоляю, хватит! — поморщился дракон, зябко переступив ногами по камням. — Я не товар на рынке, спасибо большое, и не нуждаюсь в том, чтобы меня расхваливали. Я благодарен за твои слова, Гэндальф, правда, но Балин прав — давайте лучше поищем укрытие, где нас не достанут гоблины. И там вы сможете обвинять меня в собственном спасении сколько угодно. Он отлично видел, что Торин взбешен — об этом говорили побелевшие скулы гнома и его яростный взгляд. И, честно говоря, больше всего на свете Бильбо сейчас хотелось откровенно поговорить с Торином и попросить у него прощения за свой обман.
Я могу помочь, — ломким, чересчур высоким голосом начал он, сбился, прокашлялся, ощущая мерзкий комок в горле. — Если... если нужно... вы ведь теперь знаете... так что я мог бы... - Перенести нас через ущелье, — с неуместным, на взгляд Торина, восторгом закончил Кили. — Это же здорово! Жаль, что ты раньше не сказал нам, кто ты, Бильбо — мы бы изрядно сократили путь! - Мы ничего не примем из твоих лап, ящер, — отрезал король, хмуря брови и резко качнув головой. Двалин, стоявший рядом с ним, чуть заметно кивнул, соглашаясь. — Быть может, те из нас, кто не ведает о коварстве твоего племени, готовы наивно поверить твоим лживым предложениям. Но я так рисковать не хочу и не имею права. Бильбо вдруг оказался рядом с ним — переместился вперед одним плавным движением, так бесшумно, словно был призраком — и перевернул руку ладонью вверх, демонстративно ловя ею капли дождя.
Видишь, о Король-под-Горой? — тихо спросил он. — Эти капли. Как бы я ни оправдывался, все мои доводы для тебя — что эти капли, утекли и пропали. Ты не готов к разговору, не готов к тому, чтобы я объяснил, почему утаил от тебя эту информацию. И уж подавно не готов к тому, чтобы понять: Я. Не. Смауг. Он выговорил это очень четко, раздельно и с невероятной злостью, потому что Торин смотрел на него такими чужими, пустыми глазами, в которых плескался гнев. Затем хоббит приподнялся на цыпочки и, прежде чем гном успел оттолкнуть его, коротко и яростно впился губами в его рот. И тут же отпрянул, уронив плащ и рванувшись с отвесного края ущелья вниз. Двалин заметил, как вздрогнул Торин — только было непонятно, от чего — от отвращения или же страха за этого безрассудного дракона. Огромный ящер, вновь принявший свой истинный облик, взвился в небо и приземлился на скалу, перебирая крыльями по осыпающимся камням. - Садитесь, — ворчливо сказал он, мотнув головой. — Все, кто не умрет от отвращения при прикосновении к мерзкой чешуйчатой ящерице и кто хочет перебраться через это, гоблин его дери, ущелье! Я перенесу вас на ту сторону. Торин скорее умер бы, чем сел верхом на это чудище, но Гэндальф уже охотно лез на ящера, устраиваясь на его спине — и, разумеется, занял лучшее место, поближе к шее, где чешуя была мягче и комфортнее. Виновато глянув на дядю, принцы последовали за волшебником. Один за другим гномы забирались на спину дракона, и в конце концов внизу остались только Торин да верный ему Двалин, который не собирался делать ничего из того, что не одобрит его лучший друг и король. Вид у короля, надо признать, был довольно безумный. Он вымок до нитки и был зол и расстроен, тем более что почти весь отряд в итоге его тоже предал. Увы, перебираться через ущелье в обход было слишком долго. Конечно, гномы охотно ждали бы своего узбада и не сказали бы ни слова в упрек. Но это было бы попросту глупо и уронило бы его авторитет. Так что, стиснув зубы и мысленно проклиная дракона, Торин влез к нему на спину. Чешуя оказалась неожиданно теплой, почти горячей. Казалось, внутри у Бильбо пылает огонь — но не обжигающий, а теплый и почти уютный. Он согревал, как камин, и многие из гномов, особо не стесняясь, уже грели руки и обсушивали бороды, едва ли не обнимая такого удобного дракона. Торин уселся ближе к хвосту, где как раз были крупные выступы чешуи, которые не позволили бы ему упасть, и принял максимально неприступный вид. Из уважения к остаткам его достоинства гномы не говорили о происходящем, но и без того было видно, что им нравится лететь. Дракон взмыл в воздух, гибко оттолкнувшись лапами от скалы, и хотя нести на себе весь отряд вместе с магом ему было тяжеловато, он не жаловался. Внизу промелькнули поросшие лишайником пещеры и острые пики. Бильбо поднялся повыше, чтобы, если на земле остались гоблины, они не достали бы их стрелами. Широкие крылья дракона рассекали воздух, и он несся вперед так быстро, как не снилось и самому быстрому коню. Торин украдкой взглянул вниз, на далекую землю — и обнаружил, что она как-то уж больно отдалилась. Внезапно закружилась голова, в горлу подкатил неприятный комок. - Варгова ящерица, — зло прошептал он, пытаясь удержать свой желудок на положенном ему месте. Этот дракон нарочно летит такими неровными махами, будто жаждет всю душу вытрясти! Первый полет, к сожалению некоторых гномов и облегчению других, не продлился долго. Бильбо только миновал ущелье и пролетел чуть вперед, чтобы оставить позади гоблинские норы. Затем он снизился, и Торин слышал, как сквозь свистевший в ушах ветер Фили что-то со смехом говорит брату. Наконец, драконьи когти цокнули по камням. Он устало опустил крылья и проворчал: - Приехали. Дальше пойдете пешком, вы слишком тяжелые, чтобы я за раз перенес всех через все горы. - Этого достаточно, мой друг, — уверил Гэндальф, чрезвычайно легко для своих лет спрыгивая-скатываясь по боку дракона на землю. — Мы все благодарны тебе за помощь, не так ли, Торин? Король не ответил, стиснув зубы и уговаривая себя спуститься с достоинством, а не упасть как кулек и обнимать землю. Хотя ему очень хотелось остановиться на последнем варианте. Дождавшись, пока все слезут, Бильбо с наслаждением расправил крылья и устало превратился обратно в хоббита. Он весь взмок и тяжело дышал. - Спасибо, что никого не уронил, — улыбнулся ему неунывающий Бофур, которого не могла выбить из колеи даже поездка на драконе. — И даже донес моего братишку. Бомбур беззлобно стукнул брата по плечу. Шуточек от него о своей полноте он наслушался довольно. - Я видел неподалеку довольно просторную пещеру, — сообщил Бильбо. — Отправляйтесь туда и обсушитесь покуда. Я вернусь за пони, донесу их в когтях — и да, Торин, я буду осторожен и не съем ни одного из них. Гном яростно скрипнул зубами. Проклятый ящер просто не мог, кажется, не задевать его, выставляя напоказ свою отвратительную природу! - И, чтобы ты знал, — добавил Бильбо, уже отойдя немного, чтобы размять крылья, — я в жизни своей не съел ни одного гнома или человека. Он взлетел, быстро растворившись в нахмурившемся темном небе. Дождь после его отлета полил с удвоенной силой, будто пытаясь смыть гномов со скал. Торин потер лоб. У него ужасно болела голова, и сейчас меньше всего на свете ему хотелось полагаться на советы и помощь крылатого змея. - Идемте, — мрачно сказал он, кивая своим предателям-собратьям. — Нам надо найти эту пещеру и укрыться от ливня, будь он неладен. Двалин сочувственно похлопал его плечу. Торин мрачно кивнул, показывая, что благодарен за поддержку. Однако он понимал, что даже лучший друг и родич не вполне на его стороне. Когда гномы и крайне довольный собой волшебник один за другим миновали поворот и Кили криком оповестил всех, что нашел пещеру, Торин последовал за отрядом, машинально облизнув губы. Холодный вкус ливня не мог остудить их и стереть пламя, оставшееся на коже после касания дракона.
Потоки воды неприятно промочили крылья, когда Бильбо взмыл повыше, чтобы переправиться через ущелье. Честно говоря, у него на долю секунды мелькнула предательская мыслишка о том, чтобы не возвращаться обратно. Было крайне неприятно осознавать, что Торин смотрит на него как на врага. Бильбо за свою довольно долгую жизнь успел навидаться всякого — и большинство из тех, кто встречался ему на пути, терпеть не могли драконов. Но только теперь, раскрыв кому-то самого себя, он понял, что ему больше не все равно. У Торина была масса недостатков, из которых самыми неприятными было его упрямство и гордыня, однако молодой дракон все равно понимал, что даже это не меняет его теплых чувств к ворчливому гному.
Впоследствии Бильбо не раз корил себя за то, что отвлекся на мысли о Торине и о том, как его приняли гномы. Он рассеянно посмотрел вниз перед тем, как приземлиться — пони все так же стояли, аккуратно связанные уздечками в один небольшой караван, и беспокойно перебирали копытами по камням. Бильбо даже не задумался о том, почему нервничают лошадки — вокруг было довольно причин для тревоги, даже если не брать во внимание летящего дракона, к запаху которого пони худо-бедно уже притерпелись. Он приземлился, встряхивая крыльями, чтобы очистить их от воды. Надо было отвязать пони и попарно перенести их через ущелье, чтобы потом опять соединить в караван и перевести в пещеру. Дракон сосредоточился и в который раз за этот день принял облик хоббита, ставший уже таким привычным. Холодный ветер и дождь стегнули тело ледяными плетьми, и Бильбо поежился, передернув плечами. Надо бы поторопиться, пока он окончательно не замерз... В обличье ящера мороз ему не грозил, а вот уязвимая кожа полурослика мгновенно похолодела. Он подошел к лошадкам, все еще погруженный в свои мысли о гномах вообще и Торине в частности, и не сразу заметил, что на крае видимости кто-то движется. Прежде чем он смог отреагировать, вверх взметнулась сеть — да не веревочная, а стальная, сплетенная из толстых прутьев. Слишком поздно было убегать и прятаться, так что все, что успел Бильбо — это присесть и прикрыть голову руками, чтобы прутья не раскроили ему череп. Сеть накрыла его целиком — она была куда больше маленького хоббита — и придавила к мокрым камням, заставив застонать от тяжести. Откуда ни возьмись, со всех сторон посыпались гоблины — и было их на этот раз куда больше, чем тех, кто недавно напал на отряд. Скалившиеся уродливые морды заполнили все поле зрения, окружили пойманного дракона, злорадно гогоча и визжа. - Сидеть смирно, чудище! — гаркнул один из гоблинов, довольно крупный для своего племени, но весь какой-то скособоченный и покрытый шишками и наростами. Должно быть, он был у них за главного. Бильбо вовсе не собирался исполнять приказание врага и попытался приподняться, однако к его незащищенным бокам тут же прижались острые наконечники толстых копий. - Не пытайся превратиться, дракон, — прохрипел тот же кособокий гоблин. — Если ты сделаешь это, мои парни по ту сторону ущелья с превеликим удовольствием разорвут на части всех твоих дружков. Гномы — хорошие пленники, но дракон — куда более ценная добыча. Бильбо похолодел — на сей раз не только от ливня на коже. Ну конечно же, у гоблинов в этих горах было пробито и прогрызено множество тайных ходов, они могли передвигаться под землей незаметно для путников и легко оказывались по обе стороны огромного ущелья! Дракон не мог допустить гибели ни одного из своих спутников, даже если это означало позорно сдаться кучке вшивых гоблинов. - Не трогайте их! — дрожащим от ярости голосом крикнул он. — Я сдамся, если хотите, только отпустите моих друзей и дайте им продолжать путь! Кособокий гоблин подошел ближе, наклонился, и его вонючее дыхание, забивающее даже запах дождя и влажную вонь мха на камнях, ударило дракону в лицо. - Это будет решать король! — провизжал он, скаля гнилые остатки зубов. - Король, король! — заплясали и остальные гоблины. В мгновение ока они схватили испуганных пони и увели их в глубину пещер — Бильбо даже не заметил того тайного хода, который быстро открылся, пропуская вереницу пони и их новых погонщиков. Затем гоблины ухватили края стальной сети и поволокли помятого и чрезвычайно испуганного молодого дракона следом за пони. Бильбо боялся не за себя. Он отлично знал, насколько лживы и коварны гоблины. Скорее всего, его друзей тоже уже схватили — и оставалось только надеяться, что ему удастся как-то избавиться от этой гадкой сети, чтобы получить возможность превратиться.
Бильбо оказался прав в своих нерадостных предположениях. Гоблины не собирались упускать никого из своих пленников. В последнее время через Туманные горы ходило не так много караванов: людей в тех краях обитало мало, а те, кто жил по другую сторону гор, отлично знали, что не стоит соваться даже к относительно безопасному перевалу без надежной охраны и многочисленных наемников. Гоблины очень любят брать пленников. У большинства из них при себе всегда оказывается что-то ценное или, по крайней мере, интересное. К тому же, в отличие от трудолюбивых и по большей части честных гномов, гоблины обожают делать тяжелую работу чужими руками. Они тоже неплохие изобретатели и рудокопы, но зачастую в их шахтах гнут спины несчастные рабы, и даже самый мелкий и презренный гоблин мнит себя их господином. Увы, как оказалось, именно эту участь приготовили для гномов гоблины. Когда отряд только-только расположился на ночлег и начал обсушиваться и отжимать одежду, дальняя стена просторной пещеры открылась. Камень, так ловко притворявшийся стенкой, повернулся на хитроумно замаскированных петлях, и около сотни гоблинов тут же ринулись на опешивших гномов. Даже Торин и Двалин, уж на что были подготовленными и опытными воинами, не успели выхватить оружие. Гномов безжалостно били, пинали и кусали. Оружие у них отобрали почти сразу после завершения коротенькой, но яростной схватки. Толком сразиться с врагами успел только волшебник: Гэндальф разрубил пополам парочку гоблинов и прикончил еще около десятка молниями, что сорвались с кончика его посоха. Но потом волшебнику пришлось экстренно отступить — он ослепил ближайших гоблинов вспышками света и исчез, только серая мантия взметнулась. После его ухода исход короткой схватки был предрешен. Гномов повалили на пол, обезоружили и связали так, что у них мгновенно затекли руки. Гоблины вопили, скакали вокруг и создавали столько шума, что непонятно было даже, куда ведут отряд и сколько поворотов подземной дороги они уже миновали. Чуть позади смачно ругался Двалин, ему вторил Глоин, и даже обычно вежливый Дори сказал все, что он думает о ситуации — правда, предварительно велев младшим братьям не слушать. Несмотря на серьезность положения, Торин невольно улыбнулся, заметив, как закатил глаза при этом Нори. Потом гоблины пустили в ход кнуты и плети, и гномам стало и вовсе не до веселья. На пленниках, по счастью, было достаточно много одежды, чтобы кнуты не добрались до голой кожи, но и без того мало приятного в том, что верещащие твари вокруг хлещут тебя кнутами и рвут плащи и куртки. Гномы обычно неплохо ориентируются под землей, однако в этот раз дороги были такими запутанными, а вокруг было столько шумных и премерзких гоблинов, что никто из отряда не смог запомнить дорогу. Их приволокли в Город гоблинов — грубое подобие подземных чертогов гномов. Большинство из отряда морщились, заметив то тут, то там оскверненные и испачканные статуи древних гномьих королей и запущенные, наполненные мусором дома, в которых некогда жили кхазад. - Вот и все, что осталось от некогда великой Мории, — услышал Торин печальный голос Балина. В шуме, который подняли гоблины, грустные слова старого гнома были едва слышны, но король разобрал их — и скрипнул зубами. Он сам никогда не бывал в Мории — если не считать долгой и катастрофичной битвы у ее врат много лет назад. Однако Балин часто рассказывал своим воспитанникам о том, что некогда не было в Средиземье чертогов более прекрасных и рудничных жил более богатых. Теперь все это досталось оркам и мерзким гоблинам, которые даже толком не знали, как распорядиться всем этим богатством, и просто замусорили и поломали все, до чего могли достать. Это было омерзительно!
Торин поймал себя на мысли, что очень хочет, чтобы тут сейчас оказался Бильбо Бэггинс — в своем драконьей обличье. Лучше уж спалить дотла все, что осталось от некогда прекрасных чертогов, чем видеть такое осквернение. К сожалению, мечта его сбылась скорее, чем он думал. У гоблинов, как оказалось, был вожак — громадный и неимоверно уродливый, больше напоминавший полутролля, чем одного из своих подданных. Он восседал на троне из костей и веселился со своими мерзкими прихвостнями, горланя нескладные песни. - Еще пленные! — гаркнул он, сотрясаясь от радости всей своей чудовищной тушей. — Да у нас сегодня отличный день, парни! Гоблины завизжали от радости и принялись еще активнее тыкать и толкать пленников. Король гоблинов поднялся со своего трона и на коротких ногах проковылял вперед, наклонившись и посмотрев на пойманных гномов. - Ага, кого я вижу! — гнусно усмехнулся он. — Богатый трофей, сам Король-без-Горы! Правда, кому он нужен, если у него не осталось ни трона, ни сокровищ, за которые он мог бы нанять себе хоть плохонькое войско? - У нас достаточно золота, чтобы откупиться, — наступив на горло своей гордости, заявил Торин. Он не мог допустить, чтобы его друзей и родичей разорвали или сгноили в рудниках эти мерзкие создания. — И еще больше дома, в Синих горах. Если вы отпустите нас, я клянусь, что щедро вознагражу вас, как только мы достигнем цели своего путешествия. - Как только, если... — презрительно фыркнул гигантский гоблин. — Пустой титул не дает тебе права на сокровища старика Трора, Торин Дубощит, Король-без-Королевства! Ты никогда не сможешь отнять золото у старого Смауга. И знаешь, почему? — Он хитро осклабился. — Потому что твое путешествие окончено, гном. Ты и все твои дружки останетесь тут, будете работать в моих шахтах и ковать для нас оружие. А когда вы исхудаете и обессилите от старости, мы выбросим ваши костлявые тела на потребу стервятникам и орлам. Помнится, правда, твою голову высоко оценил Азог Белый — возможно, мы с ним еще поторгуемся, если он захочет получить свою добычу еще живой. - Ублюдок! — не сдержался Торин. — Отпусти хотя бы младших, они точно ни при чем, они не ввязывались в мои старые распри с орками! - Молодые дольше проживут, — король гоблинов подцепил жирным пальцем подбородок Кили и злорадно рассмеялся, когда юноша с омерзением отшатнулся от него, едва не упав. — Да и мясо у них слаще. Он отвернулся от гномов и громогласно провозгласил: - Сегодня устроим пир, ребятки! Перед тем, как эта дохлятина отправится в рудники, мы как следует с ними повеселимся! А пока что тащите-ка сюда ящера — поглядим, так ли он хорош, если ему отрезать крылья. Гномы застонали. Их надежда на спасение таяла с каждым мгновением — особенно теперь, когда выяснилось, что Бильбо тоже схватили. Дракон действительно сидел в тесной и очень крепкой клетке, ее как раз подкатили поближе к трону короля гоблинов. Сейчас Бильбо был в обличье хоббита, и судя по количеству ссадин и кровоточащих ранок на теле, ему здорово досталось от веселившихся гоблинов. Торин почувствовал, как пальцы сжимаются в кулаки. Какие бы там конфликты ни были у него с этим лжецом-ящером — это его личное дело, и ему совершенно не понравилось, что кто-то еще осмелился причинить дракону вред. Гоблины стали стучать по клетке, орать и плескать в бессознательного хоббита вонючей водой и дешевым вином, чтобы он очнулся. - Поднимайся, жалкое создание, — веселился король гоблинов. — И ты еще именуешь себя драконом? Сдался, как малое дитя, стоило моим ребятам только упомянуть, что иначе мы прикончим всех этих уродливых гномов! - Проклятье, — прорычал за спиной Торина Двалин. — Мы должны помочь парню, чего бы это ни стоило! Торин уже готов был приказать друзьям не дергаться — со связанными руками и без оружия они не смогли бы помочь дракону, — но тут Бильбо приподнялся. Он не открывал глаз и даже, казалось, не приходил в сознание. Просто на месте крохотного измученного хоббита за пару секунд оказался громадный дракон, который огромным усилием навалился на прутья своей темницы и сломал их. Сталь глубоко впилась в его тело, оставляя кровавые раны на месте выщербленных чешуек, но дракон, казалось, этого не заметил. Он одним быстрым движением метнулся вперед и, опередив даже быстрых гоблинов, впился пастью, полной острых зубов, в раздутое брюхо короля гоблинов. Тот завизжал от боли и закрутился, но дракон был намного тяжелее и больше. Разломав ударом хвоста трон, он растоптал несколько гоблинов и мотнул головой, разрывая гнилую плоть их короля. Тот свалился на камни неопрятной грудой, заливаясь черной кровью. Его кишки с гадким «плюх» вывалились из распоротого брюха. Увидев, что их король мертв, гоблины на миг опешили — и именно этот момент выбрал Гэндальф, чтобы эффектно явиться на помощь друзьям в дыму и вспышках света. - Вставайте и бежим! — скомандовал он. — У нас только один шанс! Гномам не надо было повторять дважды. Они пинками повалили на пол пещеры ослепленных гоблинов и схватили свое оружие, перерезая путы и готовясь к бою. У них заняло немало времени прорубиться с боем к выходу и убежать от тысяч гоблинов, разъяренных смертью своего вожака. И только оказавшись около самой поверхности, задыхаясь от усталости и еще не веря в спасение, они поняли, что дракона с ними нет.