3
Детство юного дракона — не самая приятная пора. Их никто не нянчит, никто не рассказывает им сказок на ночь. Их главная задача в это время — не умереть и научиться всему, что нужно знать дракону. Бильбо смутно помнил, как мать посмотрела на него когда-то, стоило ему родиться. В ее золотых глазах не было ни любви, ни нежности — только усталое равнодушие. Она исполняла свой долг до конца, несмотря на то, что была самой слабой из оставшихся самок. Вновь и вновь она откладывала яйца, терзая свое тело, пока не стало ясно, что почти все ее дети умерли еще внутри скорлупы.
Юный дракон не помнил, кто был его отцом. Каждый из довольно крупных самцов, что еще были жизнеспособны, мог зачать его. Но ни один не подошел ближе, не обратил на маленького и слабого детеныша внимания, когда выяснилось, что тот никогда не вырастет огромным, как драконы древности. - Нужно покидать эти края, — слышал Бильбо гремящие голоса над своей головой, пока ползал по дну пещеры, где родился. — Еда кончается, и мы не можем вечно таскать скот у окрестных селян. Рано или поздно люди соберутся вместе и наймут для нашего истребления героев. У меня нет охоты становиться чьим-то почетным трофеем. Дракончик поднял голову. Это говорил молодой худощавый ящер с темной, маслянисто блестящей чешуей. У него едва оформились рога на голове. Бильбо подумал, что эти «люди», о которых шла речь, должно быть, довольно злые создания, раз убивают его сородичей. Но не успел он оформить эту мысль до конца, как послышался другой голос — низкий и презрительный. - Хотите бежать — бегите. От таких измельчавших ящериц, как вы, не будет толка. Но эти земли — наши. Мы родились здесь, мы взяли их себе давным-давно, и Север будет под нашей властью так долго, как мы сами того захотим! То говорил другой дракон — огромный и сильный, в отличие от остальных. Его чешуя переливалась алыми отблесками, словно под кожей его гуляло живое пламя. Худая грудь маленького дракончика затрепетала от волнения. Вот каким он хотел бы стать, когда вырастет! Таким же крупным, с тяжелой челюстью и острыми зубами. - Тебе легко говорить, Смауг, — проворчал первый высказавшийся ящер. — У тебя нет ни самки, ни детенышей, которым грозит смерть. - Вырожденцы, — прошипел алый дракон, клацнув длинными зубами. — Вы размякли и превратились в тупых ящериц! Настоящие драконы уже давно уничтожили бы огнем и когтем всех этих так называемых героев. Так, чтобы по ночам шептались о нас как о величайшем ужасе, чтобы боялись выйти из своих домишек, чтобы сами отдали нам все свое золото! Или вы думаете, что такие как он, — Смауг кивнул на крошечного дракончика, замершего у лап взрослых, — наше будущее? Он осмотрел окружавших его драконов — каждый и вполовину не так велик, как он. Развернувшись, алый ящер бросил напоследок: - Я проживу и без вас, мелкое племя. Сидите в своих пещерах или ползите просить милости у наших врагов, как угодно. А я стану пожирать их скот, разрушать их дома и забирать их сокровища, как величайшие из наших предков
Когда он уходил, маленький дракончик оказался у него на пути — не специально, просто хотел посмотреть на огромного и величественного взрослого. Смауг небрежно отшвырнул его крылом, так что ящеренок отлетел в сторону и стукнулся плечом о камень. - С дороги, заморыш, — рыкнул он. — Не стой на пути у великого Дракона! До тех пор, пока Бильбо не покинул родные края, все остальные драконы звали его именно так — Заморыш. Молодой дракон распахнул глаза. Сон был гадкий, тяжелый, полный ненависти и воспоминаний о скитаниях. В груди клокотало пламя, и он едва не дохнул огнем по привычке, повинуясь древнему инстинкту. Склонившийся над ним Гэндальф чуть отклонился и покачал головой. - Поосторожнее, друг мой, — напомнил он тихо. — Твое нынешнее тело не предназначено для того, чтобы его сжигало пламя. Ты же не хочешь стать головешкой только потому, что тебе снятся дурные сны? Бильбо сел и потер руками лицо, прогоняя остатки кошмара. - Та еще ночка, — пробормотал он. Было еще темно, небо на востоке едва-едва стало бледнеть. Гномы мирно похрапывали вокруг, даже не подозревая, что спят рядом с настоящим драконом. Бильбо поднялся и поскреб ногтями пылающую на груди кожу. Было ощущение, что огонь все еще здесь, только и ждет, когда он откроет рот, чтобы вырваться наружу. - Ручей вон там, — напомнил маг, указав трубкой в сторону небольшой протоки, струившейся под холмом. — Только не задерживайся, скоро Торин объявит подъем. Кивнув, юный дракон спустился умыться. Он сел на берегу, прямо во влажную траву, и долго пил, успокаивая бурливший внутри жар. После слов Торина о том, что он и его собратья ненавидят драконов, меньше всего на свете хотелось открывать им, кто он такой. Холодная вода немного помогла. Бильбо зажмурился, прогоняя плясавшее под веками пламя, и осторожно выдохнул. Вроде бы все в порядке. Наверное, он просто слишком много нервничал в последнее время, вот и ослабил самоконтроль. Путешествие с гномами, которые потенциально были его врагами, да еще некстати возвратившиеся воспоминания — было от чего выйти из себя. - Уверен, в этом ручье еще достаточно воды, приятель, — раздался позади него веселый голос. — Не стесняйся. Бильбо дернулся, обернувшись, и столкнулся с Фили. Светловолосый гном держал в руках ведерко — видимо, Бомбур послал его за водой для приготовления завтрака. - Да, воды тут много, — облегченно засмеялся лже-хоббит. — Просто очень пить захотелось спросонья, вот и все. - Ну-ну, — Фили усмехнулся в усы, проходя мимо и склоняясь, чтобы набрать полное ведерко. — Сегодня много привалов не планируем, так и знай. В кусты будешь бегать на ходу, догоняя нас. - А может, я хочу научиться так же, как Двалин, по-походному справлять потребности, не слезая с седла? — не сдержавшись, ухмыльнулся Бильбо. Принц ухмыльнулся, видимо, оценив его смелость. - Не нужно пытаться быть таким же, как мы, — уверил он, выпрямляясь и похлопав Бильбо по плечу. — Ты ведь не гном, у твоего народа свои обычаи. Я к тому, что Торин требует от всех одинаково — не задерживать поход и быть храбрыми. Но если ты не привык, не надо делать вид, что все в порядке. Мы не злые колдуны, мастер Бэггинс, и не съедим тебя за просьбу о помощи. Эти слова были неожиданно добрыми, и хотя на самом деле дракон и сам мог бы слопать всех гномов и закусить их пони, ему стало немного легче на душе, а внутренний огонь наконец-то улегся. - Спасибо, — вежливо поблагодарил он. К костру они возвращались, по-приятельски болтая и пересмеиваясь. Фили припомнил забавный случай о том, как его младший брат в детстве получил в подарок светлячков. - Он тогда боялся темноты, дурачок мелкий, — рассказывал молодой гном, — и плохо спал, даже со мной рядом. Ну, я ему и набрал полную банку светляков, чтобы смотрел на них и не ныл. Так он на них всю ночь пялился, а потом неделю ходил и напрягался, чтобы заставить свою задницу так же светиться. Бильбо от души надеялся, что Кили никогда, никогда не узнает, как сильно он над ним смеялся. Первая серьезная трудность в пути случилась уже тогда, когда они покинули Шир и продвигались по неприветливым землям, известным как Дикий Край. Здесь были земли, некогда принадлежавшие королевству Арнор, давно сгинувшему в войне с колдунами Ангмара. Бильбо, проникшийся мировоззрением хоббитов, считал, что земля не должна быть ничьей. От этого она хиреет и зарастает быльем, переставая быть плодородной. Поэтому ему грустно было смотреть на эти края, такие одинокие и запущенные.
Весь день они ехали под мелким, противно моросившим дождем, который к вечеру превратился в настоящий ливень — счастье еще, что по-весеннему теплый. Гномы кутались в плащи и недовольно выжимали бороды. Дракон же втихомолку посмеивался, глядя на то, как с полей шляпы Гэндальфа льются целые реки. Его племя воду недолюбливало, но не боялось. Чтобы затушить пламя дракона, ливня явно недостаточно. Вечером же, остановившись на ночлег у разрушенной фермы, отряд попал в ловушку. Как оказалось, неподалеку устроили себе логово спустившиеся с гор тролли — огромные и презлобные. Фили и Кили прибежали с известием об этих чудовищах, как раз когда гномы начали устраиваться на ночлег. - Мы не успели увести всех пони, они сцапали четверых, — повинились юные принцы. — Если ничего не сделать, наших лошадок попросту съедят! Надо отдать гномам должное, они тут же схватились за оружие, едва уяснив, в чем дело. - Быстрее! — скомандовал Торин. — Если застанем этих тварей врасплох, сможем их убить. Бильбо глазам своим не верил. Всегда спокойные, любящие повеселиться гномы кардинальным образом переменились. В их глазах сверкал боевой задор — даже у совсем молодых, вроде принцев или Ори. Дракону на долю секунды стало не по себе, он даже занервничал, живо представив, что весь этот боевой пыл обратится не на троллей, а на него самого. Но именно это неприятное ощущение подтолкнуло его к одному довольно важному решению. Он пробормотал, что останется здесь, чтобы присмотреть за оставшимися лошадками. Никто из гномов возражать не стал — они не ждали от крохи-хоббита подвигов на поле брани. Дождавшись, когда они убегут, на ходу выхватывая клинки и топоры, Бильбо торопливо поднялся и превратился. Ох, каким же наслаждением было расправить крылья после стольких дней в одном облике! Он взлетел, набрав высоту, и стремительно метнулся к лесной прогалине, где устроились тролли. Гномы с их тяжелым снаряжением не могли тягаться в скорости с проворным драконом, так что у Бильбо было несколько минут. Он решительно спланировал к земле, выставив острые как бритва когти. Тролли оказались несколько больше, чем он думал, однако все равно меньше него. И, кажется, они весьма удивились, когда с неба на них упал самый настоящий дракон. - Берт, гляди, это же летучая ящерица, — тупо изумился один из них, застыв с громадным половником в лапе. Короткая шея его мучительно изогнулась, пока ее обладатель силился взглянуть на небо. Видимо, тролль, названный Бертом, был несколько сообразительнее своего собрата, потому что попытался сбежать, не тратя времени на рассматривание угрозы. Не то чтобы ему это помогло. Первого тролля Бильбо достал когтями, располосовав ему хребет от затылка до поясницы. Тролль взвыл и рухнул, тяжело дрогнула земля. Даже толстая шкура не защитила чудовище от острых когтей дракона. Второй тролль пару секунд соображал что-то, глядя на истекающего кровью собрата, а потом храбро и самоубийственно попытался достать летающего противника дубиной. Бильбо легко увернулся от его неуклюжей лапищи. - Недоумки! — фыркнул он, бессознательно копируя те высокомерные интонации, которые давным-давно слышал в адрес своих собратьев от Смауга. Покусившийся на его жизнь тролль поплатился изрядно обуглившимся боком: Бильбо дохнул огнем на него, но поскольку давно не практиковался, пламя вышло не таким обжигающим, чтобы сразу спалить тролля дотла. Воющее, обезумевшее от боли чудовище бросилось сквозь лес. Бильбо прикинул, что тролль наверняка напорется на Торина и Ко. Вот славно, значит, и гномам будет чем заняться. Последний тролль честно пытался сбежать — и ему это даже почти удалось, если бы не огненный плевок наконец-то разогревшегося дракона, прилетевший ему в спину. Усталый, но крайне довольный собой дракон вернулся к лагерю как раз вовремя, чтобы придать себе встревоженный вид к возвращению гномов. - Откуда нам знать, куда делись еще два тролля? — возмущались принцы. — Там вся земля в крови! Может, они друг с другом подрались еще до нашего прихода. Терявшиеся в догадках гномы в конце концов так и решили. Главное, что пони были целы и невредимы, хоть и изрядно напуганы. Бильбо мысленно загадал раздать лошадкам, повидавшим огнедышащее чудовище и троллей, по утешительному яблоку. Гэндальф усмехался в своей обычной загадочной манере, но одобрительный взгляд, который он бросил на Бильбо, доказал, что маг в курсе о том, что на самом деле случилось. - Ох, боже мой! — восклицал страшно удивленный «хоббит», слушая быстро родившиеся у принцев рассказы о доблестном сражении с троллем. — Кто бы мог подумать, что тут водятся такие монстры! Вы настоящие герои, ребята! И, отвернувшись якобы в ужасе, тихонько посмеивался. Дракон ничего не мог с собой поделать: ему нравились его спутники-гномы. Упрямые, нагловатые, веселые, преданные и открытые, благородные и недоверчивые к чужим, но жизнь готовые отдать за друзей и близких — со всеми их достоинствами и недостатками, с их байками о светлячках и любовью к жизни, они нравились ему. И он решил, что обязательно будет защищать их в течение всего похода.
Смауг не был вожаком стаи. Драконы слишком большие индивидуалисты, чтобы признать чье-либо главенство над собой — если только речь не идет о древнем боге, например. Поэтому после его ухода стая продолжила жить как прежде. Они охотились, крали скот из ближайших деревень и мечтали о тех деньках, когда заберут себе все окрестные земли. О том, чтобы переселяться в другие края, речь больше не шла — это значило бы действовать сообща, а кроме того, обустраиваться на новом месте. Ни то, ни другое стаю не устраивало.
Бильбо смутно еще помнил, как научился прятаться от остальных драконов. Ему неприятно было слушать их бахвальство и терпеть постоянные тычки и подначивания. На долгие годы его шкура покрылась укусами и сеткой мелких шрамов, которые оставили более взрослые особи. Так что юный дракон предпочел скрываться и улетать как можно дальше от дома. Он вырыл для себя небольшую, но довольно глубокую нору далеко на юге, куда не приходили остальные члены стаи. Конечно, это был риск, сюда могли в любой момент прийти герои. Но Бильбо решил, что ни один нормальный герой не позарится на крохотного дракона, который живет в такой глуши и не хранит у себя ни единой золотой монетки. Кстати, об этом. Бильбо быстро обнаружил, что практически равнодушен к золоту — по крайней мере, по сравнению с остальными сородичами. Казалось, другие драконы только и могли говорить, что о драгоценностях и войнах, а тот, кому удавалось принести с охоты что-то ценное, становился предметом зависти. А еще они любили болтать о славном прошлом. Его так и называли — Славное Прошлое, будто в настоящем не было ничего хорошего. Драконы повторяли слова матерей и отцов о том, как чудесно было раньше, когда племя было небольшим, но невероятно сильным. И их кумирами всегда были великие ящеры древности — Анкалагон Черный и Глаурунг Великий.
И, кроме того, были принцессы и прекрасные леди, которых вроде как надлежало похищать. Бильбо понятия не имел, зачем это нужно — по его мнению, это была еще одна идиотская традиция, которые так любили его собратья. Более взрослые драконы посмеивались и говорили, что когда он станет старше, то сам все поймет. - Если, конечно, у него хватит сил приподнять хоть самую тощую из этих дамочек! — фыркали некоторые, не особо любившие молчаливого Заморыша. Они считали, что он слишком тихий, а значит, замышляет что-то против них. Так или иначе, одному было намного лучше. Бильбо все реже появлялся в общих пещерах — и, кажется, это всех устраивало. В вырытой норе постепенно становилось тесновато, и молодой дракон понял, что он понемногу все-таки растет. Годами он мог находиться там, в тишине и темноте, лежать на подстилке из листьев и мха и слушать, как с потолка медленно падают капли воды. Бильбо старался как можно меньше нагревать свое убежище, чтобы не оставлять возможным героям примет своего присутствия. Пусть думают, что тут обитал медведь или другой крупный зверь, если случайно окажутся в этих краях. Как оказалось, он не зря боялся. Поголовье драконов стало снижаться — и чем дальше, тем больше. Кто-то попадался в ловушки, расставленные людьми, многих убили рыцари и наемники, а некоторые — о позор! — просто улетели чересчур далеко от дома и попались на вилы селянам. О таких никто не вспоминал. Однажды Бильбо решился уйти насовсем. Вернувшись в последний раз в пещеры, он застал там жалкие остатки своего племени — все таких же глупых, упрямых, кичившихся наполовину выдуманным прошлым. - Вы погибнете, если останетесь здесь, — говорил он. — Теперь, когда о Смауге давно ничего не слышно, кто защитит вас? Кто станет слыть ужасом Севера и пожрет всех героев, что жаждут заполучить ваши шкуры? Они лишь отмахивались от него. Слишком сильно было чувство собственности, чтобы они бросили небольшие накопленные сокровища и отправились начинать все заново. И тогда Бильбо ушел. Ему нечего было терять. Привязанности к родственникам у юного дракона никогда не было, а на судьбы тех, кто его обижал, и вовсе было наплевать. Он оставил пещеры и подался на юг, по широкой дуге обогнув места, где жили гномы и люди. Другие драконы стремились отыскать сокровищницы или удобные залы, где могли бы обитать, но Бильбо по молодости лет и личным убеждениям к этому не стремился. Он додумался до хитрой, как ему показалось, вещи: стать странствующим драконом. Ни один рыцарь не сможет убить его, если он будет ночевать в разных местах. Да и мир посмотреть было бы неплохо. Спустя всего месяц после того, как он оставил родные края, до его ушей долетел слух о том, что группа наемных воинов совершила невероятный подвиг, очистив далекие пещерные залы от обитавших там ящеров. У павших троллей, как оказалось, была своя пещера, полная относительно ценного имущества. Разумеется, гномы быстро ее отыскали — у подгорцев в большинстве своем был прямо-таки сверхъестественный нюх на ценности. Бильбо последовал за товарищами по походу и скептически смотрел, как они один за другим спускаются в выкопанную под землей пещерку. Даже отсюда дракон прекрасно чувствовал ужасную вонь, доносившуюся из логова этих тварей, и не имел ни малейшего желания туда лезть. Пока обрадованные неожиданно богатой добычей гномы делали запасы на будущее, Гэндальф подошел к мявшемуся в стороне «хоббиту». - Если для тебя это имеет какое-то значение, я горжусь тобой, — заметил он. — С троллями ты действительно расправился очень вовремя. Они могли бы доставить отряду неприятности. - Да, спасибо... — невпопад отозвался Бильбо, внимательно наблюдавший за спутниками, весело болтавшими между собой и выносившими из пещеры мешочки с монетами. Волшебник встал перед ним и положил руку на плечо полурослику, наклонившись пониже. - Тебя что-то тревожит, Бильбо? — спросил он. Юный дракон расслышал в голосе чародея искреннюю заботу и неподдельно смутился. Он не считал, что заслуживает доброго отношения к себе. - Дело в гномах, — вздохнул он, неуютно помявшись. — Они очень необычные для меня. Я не привык видеть, как кто-то так вот крепко дружит между собой. У хоббитов принято общаться между собой вежливо, но без сердечности, если только речь не об одной семье. О своих прежних родичах я уж и не говорю, там каждый был почти что сам по себе. А эти... - Привыкнешь, — пообещал ему Гэндальф, слегка улыбаясь. — Гномы очень дружелюбны к тем, кого считают заслуживающим доверия. Думаю, через некоторое время ты обретешь настоящих друзей, Бильбо Бэггинс. А пока вот что: сходи-ка ты, помоги ребятам. Они там закапывают деньги в паре сундучков, так может быть, и для тебя найдется что-то полезное или нужное. На удивление, эти тролли успели награбить весьма много ценного. Бильбо последовал разумному совету. Морщась, он спустился в вонючее логово троллей и присоединился к гномам, активно сортировавшим остатки добытого. - Всегда бы такая добыча попадалась, — порадовался Глоин. Рыжебородый здоровяк истово ценил каждый золотой, который был у Компании, и весьма радовался такому нежданному прибытку. Бильбо заметил, что Торин и Двалин отыскали в куче тролльих припасов оружие. Конечно, Двалин ни на что не променял бы свои любимые топоры, но вот вожак их отряда по достоинству оценил длинный, изящно изогнутый клинок эльфийской работы, который не заржавел и не потерял остроты даже после стольких лет лежания в сырой пещере. Эльфов Торин терпеть не мог, но оружие у них было выше всех похвал — и он, как опытный кузнец, сразу это понял. Вдохновившись примером лидера отряда, Бильбо тоже откопал для себя небольшой кинжал, подходивший хоббиту по размеру. Конечно, это был не такой великолепный меч, как у Торина, но Бильбо посчитал, что для отвода глаз и он подойдет. Все равно он больше привык полагаться на собственные зубы и когти. А пока он в обличье хоббита, неплохо будет научиться защищать себя с клинком в руках.
Честно говоря, Торин все-таки краем глаза приглядывал за штатным Взломщиком. Конечно, у него и без того было полно забот об остальном отряде и конечной цели их путешествия, но Бильбо был самым неопытным из отряда. Он в любой момент мог попасть в неприятности, потеряться или наткнуться на хищного зверя. Этого хоббита так и тянуло отойти в сторонку, причем он всегда находил для этого благовидный предлог. То корешков каких принесет для приправы, то просто лошадей проведать сходит — Бильбо постоянно держался немного в стороне, и даже когда общался с членами отряда, лицо у него было несколько отстраненное. Отчего-то Торину это напоминало его самого. Постоянно беспокоясь об успехе пути и вспоминая о прошлом, он редко присоединялся к другим гномам, предпочитая наблюдать чуть издалека. Но ведь мистер Бэггинс — маленький и слабый физически, привыкший к уюту и покою. Разве у него могут быть такие же воинские привычки, как у самого Торина? Да и с чего бы полурослику присматривать за гномами, каждый из которых намного сильнее и опытнее его, даже юный Ори и королевские племянники? Мистер Бэггинс был странным и отчасти загадочным — и, пока на пути не встречались по-настоящему серьезные препятствия, Торин невольно задумывался о нем. Он не мог доверять тому, кто вел себя несколько странно. К тому же, кандидатуру сомнительного мастера-вора навязал им Гэндальф. Волшебник, разумеется, тоже был заинтересован в успехе кампании, однако Торин по давней воинской привычке не доверял магам и колдунам. Навязанного вора нужно было проверить — если не в бою, то при личной беседе. И такой случай представился почти сразу после встречи с троллями. Вооружившись новым мечом, Торин пожелал проверить клинок хотя бы в тренировочном бою. Они с Двалином убедились, что отряд благополучно покинул троллью пещеру и устроился на ночлег, и отошли в сторонку, спустившись к тонкой речушке. За шумом потока не будет особенно сильно слышно звон оружия. - Наконец-то разомнемся, — заметил Двалин. — С самого начала похода тренировок не было, у меня уж скоро топоры заржавеют совсем. - Засиделся без дела, старый друг? — усмехнулся король. — Ничего, пусть лучше твои Миротворцы повисят в петлях за спиной. Успеем еще орков навидаться. К тому же ты свои топоры и так каждый вечер полируешь. - Да уж, они точно нарубят больше черных тварей, чем твоя эльфийская палочка! — фыркнул воин. Это заслуживало опровержения, причем немедленно. Но дружескому поединку не суждено было состояться: на берегу речки уже находился мистер Бэггинс. Хоббит сжимал найденный в пещере кинжал и так старательно им размахивал, что скорее порезался бы сам, чем прикончил хотя бы воображаемого врага. - Эй, Бильбо! — окликнул его ухмыляющийся Двалин. — Ты что, решил накосить травы на корм пони? Так они вроде и сами справляются... Хоббит опустил кинжал и поморщился, устало дыша. - В таком случае, я рад, что вы пришли помочь, — откликнулся он. — Твоими топорами, господин Двалин, мы скосим эту полянку втрое быстрее. А если еще и Его Величество присоединится... - Вы прежде не держали в руках меч, не так ли, мистер Бэггинс? — Торин фактически утверждал, после увиденного это и так было очевидно. - В наших краях в этом нет необходимости, — кивнул хоббит. — Но я был бы рад этому научиться, поэтому будьте добры не смеяться особенно громко, пока я тут изображаю из себя ветряную мельницу. - Я вас обучу, — бросил Торин прежде, чем сам успел сообразить, на что подписывается. Он только подумал, что это отличный случай проверить на прочность и преданность этого новенького члена отряда. Может, при личном общении Бильбо Бэггинс окажется заслуживающим доверия и честным малым. Кажется, хоббит такого предложения не ожидал. Он как-то беспомощно заморгал, глядя то на короля, то на его лучшего друга. - Л-ладно, — неуверенно согласился он в конце концов. — Если тебе не трудно.
Двалин сообразил, что дружеский бой на сегодня отменяется, и проворчал, что зря король на себя такую ответственность берет. Старый друг, он знал Торина как никто иной и понимал, что тот считает себя в ответе за любого, с кем тесно общается. - Вернись к отряду, — попросил его Торин. — Мы только проверим, на что способен господин Бэггинс, и сразу вернемся. Это не займет много времени. Заняло. Проверка выявила, что хоббит достаточно силен, невзирая на малый рост, и очень проворен. Он вертелся вокруг короля ужом и умудрился парировать несколько чрезвычайно сильных ударов. Торин был заинтригован. У него давно уже не было подходящих учеников, да и не до того было, чтобы учить кого-то, после того, как выросли племянники. Торин привык быть лидером, королем, правителем — а теперь ему представился шанс расслабиться и забыть о тяжких обязанностях, став ненадолго просто Торином, гномом-воином. Они тренировались почти каждый день на протяжении двух недель, и Бильбо буквально схватывал обучение на лету. Частенько он в качестве благодарности приносил королю обед, садился рядом, и они долго вполголоса разговаривали о том о сем. Странным образом хоббит вызывал доверие к себе, и Торин не успел опомниться, как рассказал ему кое-что об Эреборе, о своем детстве и о жизни гномов. Бильбо был благодарным слушателем, разве что о себе говорил скуповато, объясняя это тем, что и рассказывать-то особо не о чем. Мол, родился, рос, растил садик, жил в Шире — вот и вся биография. И все же он охотно общался — и все чаще улыбался при виде Торина. И король, в свою очередь, все чаще ловил себя на том, что у него становится немного теплее на душе от этих тихих разговоров.