На чувствах своих.
За деревьями уже виднелся стелющийся, как огромный ковёр, пруд. Под ногами теперь вместо листьев хрустели старые деревянные доски.
— Надеюсь, мы не провалимся под воду к чёрту, — Даня недоверчиво посмотрел вниз, а после и вовсе остановился на середине моста, оглядываясь на Макса.
— Не провалимся. — Уверенные дальнейшие шаги подтверждали намерение младшего дойти до самого края, кто бы сомневался.
Рыжий нахмурился, с опаской подходя поближе. Макс остановился у самого края, его взгляд задержался на собственном отражении в воде.
— Я не буду тебя вылавливать, если ты свалишься с края.
Даня сровнялся с младшим, тоже смотря на своё отражение. Здесь было подозрительно тихо, даже звуки камышей едва слышались.
— Не свалюсь.
Кудряш плавно опустился вниз, свесив ноги с мостика. Его носки почти касались прозрачной плёнки.
— Давай, нырни ещё.
Хоть в голосе Дани и звучали нотки злой беспокойности, он всё же, постояв ещё пару секунд, присел рядом, сложив ноги. Каждый был погружён в собственные мысли. Ощущалась, будто бы, некая недосказанность. Всё вроде просто, но в то же время сложно. Оба не решались начать разговор.
Какая, к чёрту, разница, если сейчас всё спокойно? Ну подумаешь, сидят в чаще парка у озера, ну и что, что резкая перемена событий произошла так спонтанно? Возможно, это именно то, что им было нужно. Ну и что, что они не могут откровенно поговорить по душам даже после сегодняшнего? Слишком много шума. Просто хотелось побыть в тишине.
Так думал, по крайней мере, старший, смотря в сторону только что выпрыгнувшей из камышей лягушки. Макс же снова закопался в себе. Его тревога за Кашина так и не прошла. Он всё ещё был в шоке от того, что произошло сегодня. Его галлюны и собственное воображение, которое играло с ним в плохие игры, заставляли постоянно обдумывать: правда ли то, что с ним происходит, или ему снова что-то кажется? Если бы не выпитые утром таблетки, кто знает, что вообще могло бы случиться.
Хотелось повернуться, рявкнуть на рыжего, какой он придурок. Но кажется, Даня и сам всё прекрасно понимал.
Макс дальше разглядывал себя в отражении, сочетающемся с ясным небом.
— Ты мне нравишься.
Нога дрогнула, образуя лёгкие волны на воде. Теперь там было искажённое отражение. Кудряш приоткрыл рот, не сразу понимая, что он сейчас услышал.
— Ч-чего?
Внимание медленно переключилось на Даню, который кидал по одному листку из своего букета в воду.
— Та всё ты слышал.
Поставив руки на колени, Даня с серьёзным лицом посмотрел на Макса.
— Я окончательно понял это, когда ты на кухне чашку разбил...
Чёртова неловкость. Как же глупо себя сейчас чувствовал Даня, но молчать об этом было тяжело.
Сердце Макса заколотилось, прямо как при панических атаках. Это было совсем не то, чего он ожидал. Казалось, новостей и событий на сегодня и так достаточно, но вот, пожалуйста. Он вообще не думал о том, что может нравиться кому-то в романтическом плане, тем более Дане.
— Это какой-то бред... — Макс начал метать взгляд по лицу друга, пытаясь разглядеть отблеск юмора или лжи, но всё, что он видел, — это искренность. Руки затряслись от понимания происходящего.
— Ты правда серьёзен?..
Этот вопрос возмутил Кашина не на шутку. Он ожидал иной реакции, но точно не такой. Даня прищурил глаза, подозрительно глядя на Макса. С другой стороны, его никто за язык не тянул. По сути, сам виноват.
— Я думал, это взаимно...
Макс не мог подобрать слов. Его чувства и эмоции спутались. С одной стороны, он вроде был рад, но с другой — сейчас совсем не время для таких признаний.
— Я правда не знаю, что ответить тебе, Дань... — Макс расстроил брови, уводя взгляд в сторону и поднимая к себе ноги. Эта растерянность мешала ему рационально мыслить.
— Я просто не понимаю... Зачем тебе отношения с таким, как я? — Макс опустил голову, голос его дрожал.
Брови старшего нахмурились.
— Я не могу даже... Я даже трогать тебя не могу... О каких чувствах ты говоришь?
Сжав в кулаке оставшиеся листья, Кашин с нескрываемой злостью кинул их через плечо и поднялся на ноги. Он отошёл чуть назад от края.
— Просто перестань утаивать от меня всякое и расскажи наконец всё, — сдержанно произнёс Даня, держа руки в тёплых карманах и глядя на колыхающиеся на ветру кудряшки.
Макс притих, в его лице читались нотки отчаяния. Он не решался обернуться к Дане.
— Я не хочу, — коротко бросил он.
Лучи солнца отражались от поверхности озера, а скрип моста казался убаюкивающим, но напряжение не снимал.
— Знаешь, я постоянно задавался вопросом, почему ты вообще обратил на меня внимание, подсел ко мне, начал общаться, помогать... Обычно таким, как ты, всё равно на таких, как я... Ну то есть... Чем именно я нравлюсь тебе? Тем, что постоянно заставляю волноваться и нервничать за себя? — Макс тихо рассмеялся, не контролируя этого. Его пальцы сами легли на переносицу. — Я просто понимаю, что, ответив тебе взаимностью, я испорчу твою жизнь... Мне так не хочется этого... — Макс обнял себя за локти, глядя на огромные колышущиеся ветви деревьев. — Но, признаться честно... Если бы не всё это, я бы хотел ответить тебе вз...
Обернувшись и увидев перед собой пустой мост, Макс застыл в немом ужасе.
— Дань?.. — голос осел, сердце застучало сильнее, а потом и вовсе сжалось.
Кашин просто ушёл. Оставил после себя только разбросанный букет листьев. Макс быстро поднялся на ватные ноги и направился прочь из этого места, надеясь разглядеть среди деревьев рыжую макушку. Тревога росла от осознания, что он снова остался один. Это совсем не то, к чему он хотел прийти. Совсем не то. Чёртов эгоист.
Макс тревожно осматривался, ускоряя шаг с каждым мгновением.
— Дань? — позвал он.
Его голос становился всё громче:
— Даня!
Неожиданно он уловил знакомый запах табака. Макс резко повернулся и увидел Даньку, спокойно курящего у дерева. Тот смотрел прямо на него.
— Как я, в принципе, и ожидал, — обхватив сигарету двумя пальцами, Даня подошёл ближе к застывшему Максу. — Раз ты понимаешь, что не хочешь втягивать меня в своё дерьмо, зачем пошёл за мной? Начал звать? Я себя вообще придурком чувствую из-за того, что откровенно признался тебе. — Его глаза ушли куда-то в сторону, будто желая скрыться.
— Разве эти касания, взгляды, время, что мы проводили вместе... Ничего для тебя не зн...
— На каком моменте ты ушёл?! — Макс резко вскинул руками, прерывая его.
— Там, где ты затерал свой бред про то, что не хочешь портить мне жизнь. Ты просто боишься.
— Ты, блядь, не дослушал и ушёл! — Макс сделал шаг ближе к Дане, его голос дрожал от гнева. — Никогда так не делай! Ты нравишься! Тоже очень нравишься мне! — сжав кулаки, он почти выкрикнул. — Да, я боюсь брать эту ответственность, боюсь, что что-то пойдёт не так, что я могу разочаровать тебя, расстроить или... ещё что похуже... — Макс схватился за свою кудрявую голову. — Я просто не знаю...
Он накинул шарф на лицо, пытаясь спрятаться.
— Это всё так странно и тупо... выглядит, как бред какой-то при температуре 38...
Даня молчал, докурил сигарету. Он не показывал эмоций, давая Максу возможность высказаться.
— Мне очень хочется коснуться тебя, — тихо завершил младший, грея руки дыханием через мягкую ткань.
— Ну так коснись, — спокойно предложил Кашин, протягивая руку.
Макс отступил на шаг, растерянно глядя на протянутую ладонь. Волна тревоги начала его раскачивать. Так хотелось, но одновременно и страшно.
— Чёрт возьми... — прошептал он зло, выдыхая. Макс резко протянул свою руку, остановившись в паре сантиметров от руки Дани.
Кашин замер, наблюдая за попыткой младшего.
— Макс... — его тихий шёпот старался успокоить парня.
Кудряш отвёл взгляд, чувствуя, как тело начинает реагировать отрицательно, вызывая дрожь в руке. Он дёрнул её, стараясь скрыть панику, второй рукой зарываясь в волосы, а затем опуская ладонь на глаза.
— Я не могу… не могу… — отвернувшись от рыжего, разочарованно сказал Макс. — Прости.
— Всё равно прогресс есть: сам руку потянул. К тому же ты меня уже и так сегодня касался, — подбадривающе ответил Кашин, щёлкнув пальцами вытянутой руки, а после убрав её обратно в тёплый карман.
— Да… — вспоминая события сегодняшнего дня, Макс удручающе вздохнул, смотря куда-то в сторону виднеющегося за деревьями парка.
— Пойдём обратно, — раздался шорох листьев. Кашин, пройдя мимо Макса, направился к парку.
Постояв пару секунд, наблюдая за удаляющейся фигурой, Макс автоматически потянулся к карману, вытащив телефон. На этот раз кадр получился не смазанным.
— Подожди меня, — поспешил он за старшим, предварительно спрятав телефон обратно.
***
— Так мы это… теперь, получается, пара? — Макс всё так же прятал половину лица под шарфом.
Даня спокойно продолжал идти, кратко ответив:
— Мгм.
Макс нахмурил брови, не в силах контролировать своё смущение.
— Твоё спокойствие оскорбляет моё чувство паники и восприятие ситуации.
Кашин переменился в лице.
— А что мне, взлететь, что ли? Я весь спектр эмоций ещё в лесу испытал, — ответил он, и хотя его голос звучал уверенно, на щеках всё же проступил заметный румянец.
— И всё же… мне кажется, что это было…
— Поспешным решением? Безусловно, так и есть.
— Ты жалеешь?
— Нет.
Макс усмехнулся, понимая, что всё, возможно, не так уж и плохо, как он себе надумал. Но внезапно ощутил тягу на шарфе. Схватившись за него, он глянул на Кашина с лёгким испугом.
— Э, ты ч-…
— Послушай, Макс… — притянув его ближе, Кашин соблюдал дистанцию, но крепко держал парня, чтобы дать понять всю серьёзность ситуации.
— Внимательно, пожалуйста.
Макс нервно кидал взгляд то на руки на шарфе, то на собеседника, чуть кивая, давая понять, что готов выслушать.
— Твои проблемы теперь и мои проблемы тоже. Так же само и наоборот. — Макс попытался возразить, но Кашин чуть встряхнул его, не давая такой возможности. — Дослушай! Что бы ни произошло, или если тебя что-то тревожит, не утаивай это от меня. Ты понял?
Оба стояли как два придурка: один сдерживался, чтобы не обнять, а второй пытался рефлекторно не одёрнуться.
— Я понял…
Хватка ослабла, и Макс плавно отстранился, поправляя шарф.
— Тебя это тоже касается, Дань. — Развернувшись, скрывая покрасневшее лицо, парень продолжил идти домой.
— Куда ж я денусь, — Кашин проверил коробку из-под сигарет. Пальцы не нащупали внутри ничего: кажется, закончились.
— Чёрт…
***
– Возьми. – Сидя за партой и протягивая Максу кусок бутерброда, Кашин с лёгкой сонливостью в глазах облокотился головой на руку, раздражённо бросая взгляд на орущих в коридоре детей.
— Ты не выспался? — с лёгкой усмешкой спросил Макс, аккуратно принимая предложенную еду и поправляя очки.
— Ещё бы. Все части Сумерек с тобой досматривать до часу ночи — то ещё испытание. Утром-то нормально было, но сейчас уже конец седьмого урока. Я удивлён, почему ты ещё не дрыхнешь лицом вниз за партой, если мы легли одинаково.
Раздался тихий смешок. Макс расслабленно облокотился о спинку стула, задумчиво глядя на доску с домашним заданием. Он тоже постепенно ощущал сонливость, но скорее не из-за плохого сна, а из-за таблеток.
После событий в лесу и разговора на мостике Макс и Даня словно двигались в новой реальности. Они пришли к большему пониманию и осознанности, что позволяло теперь воспринимать друг друга проще и увереннее. Или, по крайней мере, они так думали.
Первый учебный день после выходных и выделенных дней отгула для Макса казался бесконечным.
Однако в какой-то степени он был даже рад наконец-то выйти на учёбу. Теперь-то у него хотя бы была причина приходить сюда. И что самое удивительное — на протяжении всего дня в классе по отношению к нему всё было спокойно. По сути, как и всегда, но на этот раз он перестал замечать привычное давление, пребывая в компании Дани. Все те чувства, которые раньше были ему как бы второстепенными, теперь стали менее заметны. Хотя одна единственная мысль всё же не покидала его, как заострённый штырь в голове.
— Кашин.
Раздался внезапно довольно строгий женский голос. Класс на секунду притих, и Макс едва не подавился роняя бутерброд, переводя взгляд на стоявшую в дверном проёме завуча. Вместе с ней в класс вошли учитель физики и его сын. Макс почувствовал, как внутри что-то сжалось — сердце резко прыгнуло куда-то к горлу.
— Приплыли, — тихо процедил Даня, едва ли не усмехаясь. Он приподнял голову и скинул капюшон. Кашин прекрасно знал, что будет дальше, но всё равно эта внезапность казалась особенно раздражающей. Почему именно сейчас, когда Макс вернулся в школу?
— Дань, это из-за драки? — шёпотом спросил Макс, заметно обеспокоенный.
— Да нет, на чай просто приглашают, — саркастично отозвался Кашин, закинув сумку через плечо. Спокойным шагом он направился к выходу, но взгляд, брошенный на физика, был полон скрытого негодования.
— Пройдём с нами до кабинета директора, нужно поговорить, — сказала завуч. С этим её предложением никто не стал спорить. Даня молча последовал за ними, не изменяя выражения лица. Он знал, что это всё пустая трата времени, но внутри будто что-то поджигало. В такие моменты было трудно оставаться равнодушным. Всё-таки, как-никак, он не один тут "проебался".
Макс, оставшийся в классе, беспокойно смотрел на пустующий дверной проём. С каждым отдаляющимся шагом Дани в коридоре его тревога росла. Обычно старший относился к подобным школьным разборкам с дерзким безразличием, будто всё это не стоило даже его времени. Но сейчас было явно что-то не так. Он просто спокойно встал и пошёл, без каких-либо попыток увильнуть в своей привычной манере.
Макс нервно начал расчёсывать кутикулу возле ногтя. Он не справится там в одиночку. Дане нужна помощь, особенно сейчас, когда всё это закрутилось из-за Макса. Он не мог просто сидеть и ждать.
Кабинет директора встретил их холодной тишиной, которая словно впитывала все звуки, создавая ощущение замкнутого пространства.
Строгий взгляд физика не сулил ничего хорошего. Он выглядел так, будто вот-вот начнёт очередной бесконечный монолог о морали, совершенно не понимая, что его слова давно не достигают цели. Рядом с ним стоял его сын, который держался с показной уверенностью, но в глазах было видно скрытое беспокойство под слоем напускной бравады.
Даня молча уселся на предложенный стул, сложив руки на груди. Его взгляд был полон скрытого раздражения. Он наблюдал за присутствующими с явной неприязнью.
— Даня, тебе известно, почему тебя вызвали и почему здесь эти люди? — сдержанно, но твёрдо произнесла завуч. Её тон был официальным, но под ним угадывалась жёсткая грубоватость.
— Да. — Кашин ответил быстро. Его голос был холодным и не вызывал желания продолжать разговор.
— Ты правда причинил вред этому ученику? — спросила завуч, словно давая шанс оправдаться.
— Ага.
Ответ прозвучал сухо, без эмоций, как будто речь шла о чём-то обыденном.
— И тебя совсем не мучает совесть?
В лице завуча появилась доля недоумения.
— Нет.
Даня начинал ощущать, как сдержанность уступает место раздражению. Каждый вопрос был словно щепка в костре его настроения.
— Кашин, ты всего ничего учишься здесь, а уже успел нажить себе неприятности. Зачем? — вмешалась директор, пытаясь выстроить свою картину происходящего.
— Я просто заступился за друга. Вот и всё. Я не виноват, что Дмитрий Андреевич не может воспитать своего сына так, чтобы тот не вешался на других.
Ответ был резким и звучал с непринуждённой агрессией. Ядовитый взгляд рыжего скользнул по физику.
Семён дёрнулся, его глаза сузились, но он промолчал, прищурившись в ответ. Учитель физики взвился, не выдержав:
— Это ты устроил драку на прошлой неделе! Это ты, по слухам, воруешь вещи у одноклассников!
Его голос стал громче, как будто он пытался повлиять на ситуацию.
Даня приподнял брови, изображая искреннее удивление. Он слышал про воровство впервые. Но если задуматься, в их классе, по рассказам самого Макса, всегда было достаточно людей, готовых пустить слухи, чтобы создать себе поводы для жалоб. Особенно если ты кому-то из них не особо нравился.
— Драка? Воровство? Ого, да тут целые криминальные дела можно заводить из-за меня! А можно поконкретнее? Или это просто способ свалить вину на того, кто вам не нравится? — его сарказм был очевиден, и это совершенно не понравилось окружающим.
— Даня! — завуч повысила голос, ощущая, как ситуация выходит из-под контроля. — Мы ждём от тебя объяснений. Ты понимаешь, что последствия могут быть серьёзными?
Парень посмотрел прямо на неё, не скрывая раздражения.
— Я всё предельно ясно объяснил. Он тоже не ромашка с поля, не нужно его выгораживать просто потому, что он сынишка преподавателя, — звучало грубо, но правдиво. Его терпение иссякало с каждой секундой. Эмоции начали закипать, и он с трудом удерживал себя в рамках.
— Что за друг, о котором ты говоришь? Пускай он расскажет, что произошло, и покажет свои ранения, если они вообще есть, — сказала директор, наклоняясь чуть вперёд. Она задумчиво смотрела на Кашина, затем переводила взгляд на Дмитрия Андреевича и его сына, словно пытаясь уловить, что скрывается за этой ситуацией.
Даня застыл на мгновение, будто что-то осознав. Он почувствовал, как его внутренняя логика начала выстраиваться в более чёткую картину. Привести Макса сюда было не лучшей идеей. Он точно ничего не скажет, и волновать его, честно говоря, не хотелось. А доказательства? Да их не было. Ранения Макса уже исчезли, и это не стало бы аргументом.
Его взгляд резко поднялся на физика.
— Так вот почему вы пожаловались именно сейчас... — шипел Кашин, скрипя зубами. Его руки крепко сжимали край стола. Он пытался совладать с внутренней агрессией, которая текла уже через все края.
Директор приподняла бровь, глядя на него с явным недовольством.
— О чём ты говоришь? — её голос стал более угрожающим. — Не испытывай наше терпение. Ты вляпался в очень плохую ситуацию, Кашин. Я даю тебе шанс хотя бы как-то оправдаться и вычистить свою репутацию. Приведи сюда друга.
— Да не придёт он сю...
Дверь кабинета с грохотом распахнулась, заставляя всех вздрогнуть. Взоры присутствующих тут же устремились на стоящего в дверном проёме Максима и школьного врача Матвея Олеговича.
— Матвей Олегович? — удивлённо произнёс физик, приподнимая бровь.
— Макс? — почти в унисон сказал Даня, отодвигаясь на стуле, чтобы освободить место рядом с собой.
Максим, стараясь выглядеть уверенно, сделал шаг вперёд и произнёс громко, чтобы каждый услышал:
— Я хочу пожаловаться на Крылова Семёна.
Слова повисли в воздухе. Физик напрягся, дёрнув бровью, но явно пытался сохранить самообладание.
Матвей Олегович, с деловым видом, присел с левой стороны от Дани. Поправив свои квадратные очки, он окинул всех взглядом, слегка кивнув в знак приветствия. Его мягкая улыбка на миг задержалась на директоре.
— Это ты тот друг, о котором говорил Кашин? Максим? — завуч сложила руки на столе и изучающе осмотрела парня. — Выглядишь ты совсем не покалеченным.
Максим натянуто улыбнулся, ощущая, как уверенность медленно тает. Он осторожно сел с правой стороны от Дани, делая всё возможное, чтобы не встречаться взглядом ни с физиком, ни с Семёном.
— Конечно, он выглядит не покалеченным, потому что только сегодня вышел с больничного, — спокойно подал голос Матвей Олегович. Он посмотрел на директора, затем на физика.
— На прошлой неделе эти ученики приходили в мой кабинет, и я лично видел увечья на теле Максима. Именно поэтому я выписал ему больничный.
Врач ненадолго замолчал, будто давая вес своим словам, а затем продолжил:
— Что бы вам ни говорил этот наглый парень... — лекарь перевёл слегка насмешливый взгляд на Даню. — Я уверен, что он говорит всё как есть.
Директор задумчиво смотрела на Матвея Олеговича, словно обдумывая его слова. Её взгляд задержался на нём чуть дольше, чем требовалось, но она тут же отвела глаза, возвращая себе официальный вид.
— Вы уверены в своих словах? — спросила она, сжав ручку в пальцах.
— Абсолютно, — ответил Матвей Олегович спокойным голосом. Он поправил очки, взглядом обводя всех присутствующих. — Я лично видел на теле Максима следы травм. Как школьный врач, я обязан защищать учеников и уверен, что временное отстранение Семёна поможет предотвратить дальнейшие инциденты. К тому же, на него жалоб было гораздо больше.
Директор молча кивнула, затем повернулась к Дане:
— Кашин, учитывая, что ты новенький, я готова ограничиться предупреждением. Пусть это будет тебе уроком. В следующий раз подобные конфликты не останутся без последствий. Всё понял?
Даня победоносно развалился на стуле, чуть самодовольно кивнул, ухмыляясь.
— Понято, принято.
Максим, сидя рядом, удивлённо повернул голову к нему.
— Серьёзно? — прошептал он.
Даня чуть наклонился к нему, всё ещё улыбаясь.
— Да, как я и говорил, обычное чаепитие. Сейчас отхлебну этот смакующий глоточек победы, угощайся, — тихо ответил он.
— Крылов Семён будет отстранён от уроков на месяц, — наконец произнесла завуч твёрдым тоном.
Ученик резко вскочил, его лицо перекосило от злости.
— Но я ничего не делал! Это всё они! Этот новенький и… — он указал на Максима, который весь сжался под его взглядом.
— Хватит, Крылов! — прервала его директор, подняв руку. — Ваши оправдания меня не убедили. Можете быть свободны.
Физик, до этого молчавший, поднял голову. Его взгляд был холодным, почти прожигающим Максима и Даню насквозь, но он сдержался и только коротко кивнул, принимая всё как есть. Пока что.
— Мы закончили, — заключила директор, поднимаясь из-за стола.
Даня легонько провёл пальцами по кудрявой макушке Макса, подавая знак, что пора уходить. Максим вздрогнул, не до конца понимая, что только что произошло.
— Эй, — шепнул Даня, наклонившись ближе, — ты чего застыл?
— Мы сейчас как будто судебное дело выиграли... — тихо ответил Макс, стараясь держать в узде внутренние переживания и беспокойство. Наконец поднявшись, он последовал за Кашиным на выход.
Сзади послышались шаги Матвея Олеговича, который шёл вместе с ними. Перед тем как свернуть к своему кабинету, он бросил короткий взгляд на недовольного физика, который смотрел с особой задумчивостью на учеников.
Семён шёл следом за ними, сверля обоих взглядом. Его кулаки были сжаты, а лицо выражало едва сдерживаемую ярость.
Парни резко развернулись, дожидаясь, пока к ним подойдёт врач. Тот остановился перед учениками, складывая руки в карманы медицинского халата.
— Вы просто не представляете, как я вам благодарен, — сказал Макс, чуть ли не кланяясь. Он действительно был рад тому, что всё вышло в их пользу и Даню не отстранили от уроков, а то могло быть и хуже.
— Я вообще в ахуе, если честно. Не думал, что ты подкатишь с такой нехилой козырной картой в рукаве, — добавил Даня, увернувшись от подзатыльника врача. Он посмотрел то на него, то на Макса, замечая, как из кабинета выходит завуч вместе с директором.
Матвей Олегович тоже обратил на них внимание.
— Кашин, ещё хоть один мат...
Даня жестом показал застёжку на рту, поднимая руки.
— Что ж, я просто выполняю свою функцию школьного врача, и всего-то. А теперь я вынужден вас покинуть по очень важным причинам, — сказал он, не сводя глаз с директрисы.
Мужчина направился к ней, явно собираясь обсудить какие-то личные вопросы.
Макс с Даней остались наедине, смотря на всю картину со стороны.
— Как думаешь, они мутят? — Кашин сложил руки в карманы штанов.
Чуть поправив свои очки и заправив одну из кудряшек за ухо, Макс спокойно ответил:
— Я не думаю, я уверен в этом, — сложив руки на груди, заметил он.
***
— Ты долго ещё курить будешь? — пробормотал кудряш, топчась на крыльце школы и глядя куда-то вдаль. Двор был пуст, звуки шагов учеников стихли, и лишь редкий шум автомобилей с улицы нарушал этот хрупкий покой.
Макс стоял, сутулясь, сжимая лямку сумки так, что пальцы побелели. Он старался не смотреть на Даню, хотя чувствовал на себе его пристальный взгляд. Внутри всё бурлило: облегчение от того, что всё закончилось благополучно, смешивалось с привычной тревогой, которая давно стала его частью.
— Кончики, — произнёс Даня, положив руку на холодную железную трубу перил и выжидающе посмотрев на Макса.
— Прямо щас? — удивлённо и нервно проговорил младший, задержав взгляд на руке, а затем на татуировке.
Ответом послужил краткий утвердительный кивок. Максим напряжённо, не спуская глаз с руки, поднял свою, убирая мешающий рукав и осторожно положив пальцы напротив.
Взгляд Дани смягчился. Сбросив оставшийся пепел, он выбросил сигарету в стоящую рядом урну и с интересом начал наблюдать.
— Мне нравится твоя татуировка, — смущённо пробормотал Макс в свой воротник, плавно пододвигая руку ближе, но тут же чуть отдёргивая её, чтобы снова вернуть на место.
Даня хмыкнул, чуть приподняв пальцы.
— Теперь у меня есть причина не жалеть в будущем, что я её набил, раз ты её похвалил.
Кудряш ощущал сильное желание остановиться, но в какой-то момент просто зажмурился и, действуя импульсивно, всё-таки дотронулся подушечками пальцев до желанной цели.
Кашин вздрогнул, вскинув брови, но старался не шевелить рукой, отмечая лёгкую дрожь Макса.
— Вышло? Вышло... Ахуеть... Я... я тебя касаюсь... Сам! — Макс приоткрыл глаза. Эмоции смешивались: радость переплеталась с тревогой.
— Могу я?.. — Даня, чуть приподняв руку, провёл пальцами по косточкам Макса, вызвав у того рой мурашек по телу. — Она у тебя холодная, пиздец.
— Это... странно... — нервно проговорил младший, сглотнув и подняв нерешительный взгляд на Даню.
— Лучше странно, чем обычно, — ответил Кашин, полностью накрывая руку Макса своей. Сам он вдруг ощутил нервозность и трепет — чувства, совсем для него непривычные.
Макс, заметив краем глаза, как кто-то выходит из школы, резко отдёрнул руку и спрятал её в карман, виновато посмотрев на Кашина.
Рыжий тоже обратил внимание, тут же сменив мягкое выражение лица на неприязненное.
Физик вместе с сыном спускались по ступеням, старательно игнорируя существование учеников, которые лишь переглянулись между собой. Но на выходе у ворот преподаватель всё же обернулся, смотря прямо на Макса. Этот взгляд вызвал у парня бурю беспокойства; он быстро отвёл взгляд и старался больше туда не смотреть.
Даня натянул губы, убирая руку с холодной трубы.
— Эй, всё норм, давай просто пойдём домой. Нам ещё домаху делать, — пытаясь отвлечь парня, мотнул головой в сторону ворот и слегка съехал с перил.
Макс кивнул, стараясь спрятать дрожь в руках, всё ещё ощущая касание Дани на своих пальцах. Они зашагали к школьным воротам, но каждый шаг, казалось, отдавался гулким эхом внутри Максима. Он чувствовал, как застывшие эмоции начинают подниматься на поверхность, разрывая его изнутри. Тишина, повисшая между ними, только усиливала напряжение.
— Ты же понимаешь, что рано или поздно тебе придётся рассказать мне? — внезапно раздался голос Дани. Он не был резким, но в нём звучала твёрдость, от которой невозможно было уклониться.
Макс остановился на мгновение, но тут же заставил себя продолжить идти, стараясь выглядеть как можно спокойнее.
— О чём ты? — выдавил он, избегая зрительного контакта. Его голос звучал хрипло, неуверенно, будто с трудом продирался сквозь ком в горле.
Даня резко остановился. Максим, вздрогнув, сделал шаг назад, когда увидел, как тот скрестил руки на груди, глядя прямо на него.
— Макс, я серьёзно. Хватит увиливать, — произнёс Даня, не повышая голоса, но в его взгляде была железная уверенность. — Проделки сынишки физика далеко не самая основная проблема, — рыжий сделал лёгкий шаг вперёд, заставляя младшего чуть отклониться назад. — Почему ты не можешь открыто рассказать про физика? Ты даже про Семёна рассказал лекарю, а не мне. Даже не мне.
Акцентируя на этом внимание, он казался слегка обиженным. Но скорее, ему просто хотелось разобраться.
Внутри что-то закололо. Эти слова резанули по живому. Хотелось закричать, оправдаться, но не получалось. Макс только крепче вцепился в лямку сумки, будто это могло защитить его от дальнейших вопросов.
— Дань, я не хочу об этом говорить, — выдавил он наконец, стараясь звучать твёрдо, но голос предательски дрожал.
— А я хочу, — резко перебил Даня, шагнув ближе. Его лицо было слишком серьёзным, но в глазах мелькнула тревога. — Ты ведь помнишь наш уговор?
Макс сделал шаг назад, но Даня снова приблизился, не позволяя ему отступить. Их взгляды встретились, и в этот момент Макс понял, что увиливать теперь так просто не получится. Его лицо пылало от стыда, а внутри всё бушевало, путаясь между собой.
— Дань, это… это стыдно, — прошептал он, опустив голову. Губы дрожали, и он почувствовал, как в горле поднимается горечь. — Ты не поймёшь.
— Да с чего ты взял? — возразил Даня. Его голос стал тише, мягче, но от этого звучал ещё более убедительно, как будто каждая произнесённая им фраза была выверена, чтобы проникнуть глубже в самое сердце. — Макс, услышь меня. Для меня ты всё тот же парень, который странно улыбается, когда видит кота. Тот, кто умудряется запихнуть в себя огромную пиццу целиком, даже не запивая, и что-то бурчит под нос, если чем-то недоволен. А ещё ты чертовски красив, когда спишь.
Даня небрежно поправил растрёпанные волосы, привычным движением сбрасывая напряжение.
— И это лишь малая часть всего, что я могу перечислить, — добавил он, словно стараясь звучать легко, но в его голосе теплилась искренность, от которой у Макса сжалось горло.
Младший невольно хихикнул — коротко, почти смущённо. Но едва улыбка тронула его губы, он снова стал серьёзным, словно вернулся в реальность. На автомате вытер ладонью щёку, пытаясь справиться с накатившими эмоциями, которые, казалось, грозились перехлестнуть через край.
— Дань, я правда… не могу, — наконец произнёс он. Голос был тихим, Макс боялся, что если скажет громче, то разрушит хрупкую связь между ними. Но в этих словах чувствовалась усталость, смешанная с грустью и намёком на страх.
Рыжий тяжело вздохнул. Он опустил руки, сделав шаг ближе, но в этот раз движения были осторожными, будто он боялся спугнуть Макса. Его ладонь легла на плечо неуверенно, почти едва касаясь. Макс вздрогнул, но не отстранился. Напротив, его дыхание стало нервным, а взгляд заметался между лицом Дани и невидимыми точками в воздухе.
— Ш-ш, тише... — шёпотом проговорил Даня, стараясь звучать успокаивающе. Его голос был мягким, как будто он знал, как собрать разбитые осколки Макса. — Извини... Извини, что давлю на тебя с этими разговорами. Мне тяжело смотреть, как ты себя постоянно терзаешь. Я лишь хочу помочь...
Его рука чуть приподнялась, не касаясь лица Макса, застыла в воздухе на пару секунд. В этот момент всё замерло. Макс затаил дыхание, не смея пошевелиться. Его взгляд был настороженным, но в то же время доверчивым, полным какого-то смятения, словно он ждал, что будет дальше.
Даня, заметив это, медленно отдёрнул руку и опустил её обратно в карман куртки.
— Всё, хватит с тебя, — внезапно хмыкнул он, с явным усилием пытаясь вернуть себе обычный тон, и резко прошёл мимо Макса, направляясь к остановке. Шаги его были чуть быстрее, чем обычно, а плечи напряжённо ссутулились.
Макс остался стоять на месте. Он смотрел, как Даня удаляется, будто боясь сделать шаг, чтобы не нарушить этот странный момент. Сердце билось в рёбрах так сильно, что казалось, его мог услышать любой человек на улице. Он провёл рукой по лицу, пытаясь справиться с мыслями, которые лихорадочно метались в голове.
Его словно пригвоздили к месту. Внутри царил полный хаос, и он пытался прийти в себя, но слова Дани и его жесты крутились в голове, словно заевшая пластинка. "Чертовски красив, когда спит…" Эти слова почему-то запомнились особенно сильно, и от этого было одновременно неловко и приятно.
Он посмотрел на Даню, который уже успел отойти на несколько метров и теперь нарочито расслабленно пинал мелкие камушки на дороге. Видно было, как он старается выглядеть беззаботным, но его плечи были чуть напряжены, а шаги — быстрее, чем обычно. Макс глубоко вдохнув, пошёл следом.
Когда он догнал его, на мгновение завис, обдумывая что-то про себя.
— Ну, чего завис? — спросил Даня с вызовом, голос его звучал чуть мягче, чем обычно.
Макс чуть замешкался, но всё-таки выдавил из себя:
— Ты... э... правда так думаешь?
Даня резко остановился, развернулся и прищурился, будто пытался понять, о чём именно говорит Макс.
— Думаю ли я, что ты странно улыбаешься, когда видишь котов? Да, безусловно, это факт. Думаю ли я, что ты красив, когда спишь? — он подался чуть ближе, заставив Макса отступить на шаг, и продолжил, чуть понизив голос: — Это больше, чем факт.
Макс почувствовал, как его лицо вспыхнуло. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в горле. Даня ухмыльнулся и выпрямился.
— Расслабься, — сказал он наконец с весёлой ноткой. — Я просто констатирую очевидное.
— Ты слишком много говоришь, — пробормотал Макс, отворачиваясь и пряча лицо, но уголки его губ слегка дрогнули.
Они снова пошли в сторону остановки, на этот раз молча. Но тишина между ними уже не казалась натянутой. Макс всё ещё чувствовал лёгкое тепло, словно от прикосновений. Но это было вовсе не то гнусное, липкое, неприятное чувство — это было что-то другое, более близкое. Краем глаза наблюдая за рыжим, он ловил себя на мысли, что очень сильно хотел бы ощутить касания Кашина не только на кончиках пальцев.
— Знаешь, — вдруг начал старший, нарушая тишину, — я тут подумал, а давай на фиг эту остановку? Пойдём пешком, а? До твоего дома не так уж далеко.
Макс удивлённо посмотрел на него, но возражать не стал. Прогулка под холодным вечерним небом могла даже оказаться полезной.
— Но нам ведь ещё уроки делать, — с некой жалобой пробормотал Макс, чуть придвинувшись ближе к Кашину.
— Успеем.
Подмечая это, Даня высунул одну из рук, вольно опуская её вниз, оттопырив мизинец и взглядом указывая на него.
Макс, обратив внимание на руку, прикусил щеку от резко подпрыгнувшей тревоги, но та быстро опустилась обратно, оставляя внутри не самый приятный след. Парень с опаской осторожно подвёл свою ладонь ближе, цепляясь собственным мизинцем за предложенный. Тут же подняв взгляд на дорогу, он старался не взорваться к чёртовой матери прямо на месте от эмоций и чувств внутри себя.