Глава 7. «...отпусти мой рот и грудь»
Темная ночь. Через сон девушка слышит оглушенные крики, будто зовущие её. Та жмурится, поворачивается на другой бок, но голос становится отчетливее. Жасмин открывает глаза. На часах 3:55. Опять голос из окна.
— Марат, — прошипела она. — попадешься мне, — та встает с кровати, накидывает на себя тонкое одеяло и подходит к окну. Но там стоял не Марат. Через прикрытые шторы и не открытое окно, она увидела кудрявые волосы парня. Валера. Что он тут делает? Немного приоткрыв окно, девушка издала голос, спрашивая «что ты тут забыл?»
— Ботинок верни! — кричал он. Девушка посмотрела на его ноги. На ногах были другие сапоги. Та усмехнулась.
— Ты не мог утром прийти, не? — ворчала она. — Конечно нет, надо же Жасмин бедную разбудить, — возмущаясь, девушка достала обувь из-под кровати и открыла окно полностью. — Лови! — прицелилась она и попала ему в плечо. Специально ли? Да. Она хотела наказать своего «разбудителя».
Валера ахнул, чуть отворачиваясь от ботинка.
— Плутавка! — девушка хихикнула, подмигивая. Ей было плевать, видит ли он её в такую кромешную ночь. Она подмигнула, скорее для своего же удовольствия. — Ты у меня ещё поплатишься, икота.
— Не трынди, Валер, голос потеряешь, — смеялась она, вспоминая тот момент с икотой. — Плакат тоже скинуть?
— Не, вряд-ли плакат останется цел после драки.
— Опять Марата лечить что-ли? — она закатила глаза, Валера лишь хмыкнул. — Тогда я спать, скажи Суворову, чтобы ко мне не приходил! — с такими словами девушка закрыла окно, но шторы закрывать не стала. Почему? Совсем не понятно. То ли забыла, то ли просто хотела насладиться лунным светом, что падал в её комнату...
Жасмин сняла с себя одеяло и бросила на кровать, после тоже последовала за ним и упала, медленно погружаясь в сон.
Утром она неспешно собралась в школу.
Первый урок уже прошел, а Марата нигде не было. Девушка начала задумываться, жив ли он вообще? В каком он состоянии? В каком состоянии они все?
Когда прозвенел звонок, Жасмин впервые сбежала с уроков, схватив рюкзак в руки. Теперь она направлялась к стадиону, надеясь найти там знакомых, в особенности Марата, и помочь, если требуется.
Но в стадионе никого не оказалось. Только чья та засохшая кровь на льду. Она ужаснулась, понимая, что эта кровь может быть его.
— Валера! — крикнула она, скользя по льду. — Марат!
Но никто не ответил. Спустя 10 минут, Жасмин всё таки смирилась и ушла со стадиона.
Уже натренированные руки легко двигались над пряжкой. Девушка сидела на излюбленном кресле и вязала шарф. Это было её хобби, ещё со времен детского дома. Помогало избавиться от тревожных мыслей, затеряться на мгновение и уединиться с самой собой.
Напротив сидел Паша, закинув ноги на стульчик, (который, кажется, был предназначен чисто для его ног), он лениво перелистывал газету, цокая и охая. Оля готовила ужин, издавая приятные звуки, напоминающие дом. Рядом с креслом горел свет из старого, уже уставшего светильника. Он, иногда, моргал. Тогда Жасмин слегка стучала по нему и всё приходило в норму.
Девушка подвигала пальцами ног, разминая их. Теплые красные носки со снежинками. Как мило. Сразу настроение поднимается. Так и было, Жасмин в очередной раз тепло улыбнулась, осмотрела зал и поняла, что не сидит в холодных стенах детского дома. Раны и шрамы почти зажили, хотя, некоторые, конечно, всё ещё оставались, будто напоминая ей кто она такая. Но они больше не кровоточили.
Шрамы - уникальная вещь. Напоминает о трудностях, что прошел человек. Показывает его жизненный, тернистый путь. Да, плевать, пусть и раны будут, и шрамы, но только не вечная темнота. Темнота в будущем.
Девушка взглянула в окно. Погода была спокойная, но шел приличный, рассыпчатый снег, окутывая город своим волшебством.
— Павел, — тихо начала она, откладывая почти довязанный шарф на кресло. — я пойду прогуляюсь?
— Как же так? — мужчина снял очки, нахмурился, посмотрел в окно. Достаточно темно. — На улице темно и холодно. Опасно.
— Не волнуйтесь, я у подъезда буду. Далеко не уйду. Просто уже спина болит сидеть, — та нежно улыбнулась, намекая на пряжку и на то, что она уже второй час занимается скучными делами. — Прогуляюсь, воздухом подышу. Полезно ведь.
— Хорошо, гуляй. Но вернись к ужину.
— Так точно! Спасибо.
Жасмин не стала переодеваться. Пошла к коридору и надела куртку, завязала неаккуратный шарф, обулась в ботинки и покинула дом.
Хлопья летели вниз, кружась, как в танце и робко падали на плечи девушки.
Зима. Любимая зима.
Девушка вдохнула свежего, холодного воздуха и будто приобрела новую жизнь. Покружилась, раскидывая руки в стороны. Снег теперь падал ей на лицо, а она приятно зажмуривалась.
Ностальгично.
— Мама, мама, смотри! — звонко смеялась девочка лет семи, показывая пальцем на падающий с неба снег.
— Да, дорогая, снег. Волшебно, верно? — кудрявая женщина присела на корточки перед дочерью, заглядывая в её, красное от холода, личико.
— Хочу чтобы снег шел вечно!
Женщина посмеялась, схватила дочь на руки и покружила её. Девочка вовсе не боялась, доверяла любимой мамочке и лишь раскидала руки по сторонам, и начала ловить снежинки лицом, по-ребячески смеясь.
Лицо озарила теплая улыбка. Жасмин засунула руки в карман, согревая их, после пошла прямо, наслаждаясь зимним пейзажем.
Аккуратные ветви деревьев, что прогибались под весом пышного снега; клумбы, где когда-то были цветы - все в снегу. Уличный фонарь освящал дорогу, придавая приятный свет. Весь волшебный пейзаж портила лишь группа парней, которые шли ей навстречу, громко что-то обсуждая.
— Ух, как мы этих универсамовцев, а, блять?! — хохотал мужчина крупного телосложение. Рядом ходящие парни подняли гул, подтверждая слова. Жасмин поджала губы, ускорила шаг, обходя группу, прячась в тенях. — Небось сидят, слёзы льют, что мы их на их же зоне! — Опять мерзкий смех. — Хади Такташ!
— Весь город наш! — продолжили ребята, пока Жасмин скрылась в повороте.
Где универсам? Опять подрались?
Девушка побежала в сторону стадиона, вновь.
В стадионе было много людей. Кто-то помогал другому встать; кто-то лежал на льде, не в состоянии встать и помочь; кто-то нервно курил, выкрикивая маты. Все они куда-то медленно шли. Жасмин подбежала ближе.
— Пацаны! — отдышалась она. Все обратили на неё своё внимание.
— Кологрива, — тихо вымолвил Вова. — Что ты тут делаешь? В такое то время.
— Я помочь пришла.
— Нам не нужна твоя помощь, — плеваясь кровью процедил Турбо, пока двое держали его за руки, закидывая на плечи.
— По тебе не скажешь.
Вова лишь кивнул, после она направилась за ними.
Те пришли в какой-то подвал, обустроенный под тренажерный зал. Некоторых оставили там же, а старшие направились в комнату, что находилась дальше всех. Жасмин взглядом искала Марата. И нашла. Подбежала ближе, хватаясь за окровавленное лицо.
— Ай, больно, — еле выговорил он, поднимая глаза. Взгляд его мотался туда-сюда, не останавливаясь ни на ком. Было сложно сконцентрироваться.
— Ох Марат, опять тебе помогать.
Девушке передали небольшую аптечку и она приступила к работе. Он все так же шипел, дергался, отводил голову.
— Тихо сиди, если жизнь дорога!
— С одним справилась, кому ещё помочь? — кричала она, и её повели к старшим. Ребята еле сидели. Помещение было маленьким. По краям были расставлены диванчики, по середине газетный столик, и несколько стульчиков рядом. Напротив дивана, где лежал Турбо - стоял старый, потёртый и запыленный телевизор, в котором с помехами играл какой-то мультфильм. Девушка усмехнулась. Детские мультфильмы у старшаков.
В комнате ужасно пахло табаком и спиртом. Не было воздуха, ибо окна - нет.
— Кологрива, — призвал Зима. — Помоги этому барану кудрявому.
Девушка взглянула на парня, что лежал поодаль всех, прикрыв глаза.
— Его бы в больницу.
— Не неси чепуху, — отрезал Адидас. — И не с таким сталкивались.
В комнату без стука ворвался пацан. Почти что лысый, с перебинтованной рукой и окровавленной олимпийкой.
— Чё, скорлупа, давно лещей не получал? — сказал Зима, привставая с места.
— Кощей пришел! — испуганно произнес он и Зима переглянулся с Вовой, после оба вышли, оставляя Кологриву с Турбо. Жасмин сглотнула. Даже от его имени - было страшно. Но ловить мандраж - некогда. Девушка перевела взгляд на парня, оценила повреждения.
По его той походке было видно, что хромает. Губа разбита, нос сломан, кровоточащие раны по всему лицу и не только.
Она подошла ближе, аккуратно села рядом.
— Валера, — тихо начала она. Кудрявый открыл глаза.
— Опять ты. Пришла показать мне свои плечики? — ухмылка. Всё таки он видел в ту кромешную ночь. Видел, как она скидывает с себя одеяло.
— Не нуди, помочь хочу, — та решает проигнорировать его слова, хотя живот сильно горит. От стыда.
Парень лишь кивнул, якобы разрешая ей это сделать. Девушка взяла марлю в руки, обмочила обычной водой и приблизилась ближе, поднимая его за подбородок.
— Возможно будет больно. Уберу кровь.
Парень фыркнул. Верно, и не такое выдерживал. Девушка согнулась, почти что напополам, чтобы было удобнее. Но удобно не было. Она долго двигалась на месте, не зная как усидеть.
— Не вращайся, как вертолет хренов, — через прикрытые веки, выплюнул он. — Сядь на меня.
— Извини?
— Не извиняю, на меня сядь, говорю. Так удобнее.
Она сглотнула, но послушалась. Это так странно.. Зашел бы кто-то - подумал бы о чем-то другом. Хотя, это пока не важно. Главное помочь раненному. Кажется, Жасмин стала личной медсестрой универсама. Смешно, ведь раньше, она не то, чтобы помочь, она даже не посмотрела бы в сторону таких банд.
Пальцы слегка коснулись ранки на голове. Рука застыла в воздухе, ожидая реакцию. Боится сделать больно. Хотя, можно ли сделать такому больно?
— Думаешь, я совсем из ваты? Не боись, — открыв глаза, парень заглянул в её. Глубокие карие. Показалось, что одним лишь взглядом он способен проникнуть вглубь её мыслей и прошоркать там. Абсурдно и нелепо.
Жасмин вновь коснулась ранки и начала обрабатывать.
Из-за напряжения, что витала в воздухе, Кологрива не могла концентрироваться. Она находилась слишком близко. Его глаза обжигали. Девушка понимала, что он разглядывает её. Да и без всякого стеснения. Смотрит, как на обнаженную.
— Не смотри на меня.
— Вновь смущаю тебя? — усмехнулся он, и из разбитой губы потекла кровь. Он зашипел. Наверное, это карма.
Девушка нежно прикасается к ране, собирая всю кровь. Марля сразу багровеет. Рана выглядит так, будто не кулак попал в голову, а камень или же целая арматура.
— Так, — комментируя свои действия, Жасмин достала бутылёк с перекисью и намочила в нём вату. — Будет больно.
Турбо лишь кивнул, взгляд его был устремлен на телевизор. И то верно, пусть отвлекает себя от боли, смотря мультфильмы. — Валера.
— М? — его грозный взгляд опять был на брюнетке.
— Мне не удобно, приблизься чуток.
Кудрявый громко выдохнул, но всё же приблизился, подставляя висок, а-ля, «на, делай что хочешь».
Руки задрожали. Одной рукой девушка уперлась об диван, второй приблизилась к ране, слегка нажимая на него. Валера шипит, а Жасмин резво убирает руку прочь. Теперь она сидит как гребанная наездница.
— Специально давишь что ли? — выплюнул он. — Мстишь мне?
— С чего бы, — фыркнула кареглазая. Хотя, стоило бы. — Просто мне неудобно.
— Тогда хватайся за мое лицо, чё мнёшься? — в своем репертуаре. Жасмин послушно обхватила его лицо, фиксируя. Небольшая щетина сразу защекотала её руку. Она улыбнулась, но сразу перестала. Знала, что он смотрит.
Вновь касается ранки. Валера хорошо держится, хотя крепко сжимает одеяло, лежащее рядом. На руках появляются вены, придавая особый шарм. И Жасмин не может не заметит этого.
Ещё пару движении и закончено. Теперь дело за малым - губы. Но лишь от мыслей, что сейчас она будет концентрироваться на его губах - бросало в дрожь.
— Сейчас обработаем твои губы, — не сводя с них глаз говорит она. — потом приклеим пластырь, а нос в больницу покажешь, — та поднимает глаза и встречается с его. Он молчит, лишь смотрит. Жасмин отводит глаза в сторону. Берёт вату с привычным составляющим. Тусклый свет в помещении рябит в глазах, но она пытается не зацикливаться над этим.
Жасмин чуть горбится, остается на одном уровне с его губами и деликатнее прикасается к ним ватой под шипение Турбо. Но девушка не останавливается. Ей хотелось как можно скорее завершить работу и наконец слезть с него, ибо она уже этого не выдерживает.
Тяжелое дыхание обжигает её щеки. Они и так уже все красные. Губы парня расползаются в улыбке. Он дышит ртом прямо у её носа, почти что рядом с губами. Жасмин теряется.
— Всё, — она выпрямляется и выдыхает. — Остался пластырь.
— Реже давай.
Неблагодарный. Жасмин захотелось цокнуть, закатить глаза и колко ему ответить, но не стала. Парень и так на нервах. Не станет разбираться девушка она или нет, даже не опомниться и ударит. А обрабатывать ещё и себя - совсем не хотелось.
Девушка вновь оказалась близко к его губам. С трепетом, она приклеила пластырь на рану, погладила руками, фиксируя. И застыла, сама того не понимая.
Они вновь близко. Уже во второй раз. Её взгляд поднимается на его глаза, потом вновь на затресканные губы. Парень же смотрит ей в глаза, не отводит, не стыдится. Валера двигается ближе, хватает ртом воздух, застывает.
— «отпусти мой рот и грудь» — цитирует парень, находясь близко к её губам. Губам, что совсем противоположны его. Не сухие, наоборот, манящие.
И дверь гулко открывается. Пара рефлекторно отодвигается. Девушка, помогая себе руками, быстро слезает с его колен и садиться у его ног.
У двери стоял Кощей.