мой луный компас
Он не искал никого. Он просто шёл.
Тень скользила между деревьев, как и сам он — чужак для этого мира, сын великого мудреца, отвергнутый и непонятый. Ему было всё равно, куда идти. Лес дышал тишиной, и только случайный ветер перебирал листву, как чужие пальцы воспоминаний.
И вдруг он её увидел.
Она сидела под деревом. Белая кожа. Белые глаза. Мягкое лицо, словно вырезанное из тончайшего лепестка. Девушка из клана Хьюга — он узнал это по глазам. Её руки были сложены на коленях, она сидела молча, словно в ловушке собственных мыслей.
Она не заметила его сразу. Индра остановился, не зная, почему. Его сердце впервые сжалось не от злости, а от… интереса.
> «Хьюга… Как и мы… Хагоромо был их прародителем. Значит, она тоже — носительница глаза. Но в ней нет жажды силы. Только тишина.»
Он сделал шаг — ветка хрустнула под ногой.
Она обернулась.
И их взгляды встретились.
— Кто ты? — её голос был тих, почти неуверен. Она не встала. Не сбежала. Только посмотрела, будто… доверяла.
— Путник, — коротко ответил он, подходя ближе. — А ты?
— Я... Адзахана.
(Нежное имя — означает «покой цветка».)
Он запомнил. Сразу.
Она снова опустила взгляд. Он видел, как тяжесть давит на её плечи.
Он сел на землю, в нескольких шагах, не приближаясь.
— Почему ты одна? — спросил он.
— Думаю, — она вздохнула. — О клане. О будущем. О том, что мне суждено… выйти замуж за одного из братьев. Чтобы сохранить кровь чистой. Бьякуган должен быть сильным — так говорят старейшины. А я… не хочу. Но не знаю, как сказать "нет".
Индра впервые за долгое время не чувствовал себя выше кого-то. Её боль была… похожа. Он не ожидал услышать в девушке с белыми глазами такую честность.
— Ты боишься?
— Нет. — Она улыбнулась еле-еле. — Я просто не верю, что это — мой путь.
Он посмотрел на неё дольше, чем стоило. Её хрупкость была не слабостью. Это был покой. Та нежность, которую он сам давно потерял.
— Ты первая, кто не испугалась меня, — прошептал он.
— А ты — первый, кто не осудил мои сомнения.
Их разговор длился недолго. Но с тех пор, каждый вечер, Индра возвращался в этот лес.
Она ждала. Молча. Под тем же деревом. Всё такая же — белоглазая, хрупкая, и всё больше — его.