Цианид |B.K|

Билл жил в Талла - юго-западном пригороде Дублина, в старом таунхаусе на окраине, и после дома Дерека его жилье показалось мне крошечным. Здесь не было трехметровых потолков, шикарной мебели на заказ, панорамных окон и дубового пола. В гостиной хватило место только для дивана, обеденного столика и полки с книгами. В маленькую кухню едва помещались холодильник и микроволновка. А ванную комнату моя мать назвала бы обувной коробкой.

Но наверно даже Хилтон в ту минуту не обрадовал бы меня так, как это место. Тут было немного не прибрано, во всем угадывалась легкая запущенность холостяцкого жилья, но тихо, спокойно, уютно. Пол у старого камина, прикрытого металлической задвижкой, был усыпан пеплом - значит, рабочий, и совсем недавно Билл разводил в нем огонь. Настенная лампа отбрасывала на пол круг теплого света. Прозрачная дверь вела на балкон, а за ней открывался вид на живописную пустошь, залитую лунным светом.

- Это конечно не те хоромы, в которых ты живешь, - сказал Билл, убирая мое пальто в шкаф у входа, - но, думаю, пару дней продержишься.

- Хоромы теряют свою привлекательность, если живешь с человеком, чью смену настроения боишься пропустить. Лучше уж домик лесника, чем замок ужасов.

- Лесник к твоим услугам, - улыбнулся Билл.

Я зашла в ванную комнату вымыть руки и заглянула в зеркало. Меня сейчас можно было выставлять на порог вместо декораций на Хэллоуин. Я выглядела бледной и потерянной, как привидение...

После я прошлась по гостиной, разглядывая узоры на каминной плитке. Мне действительно нравилось здесь. Единственное, что смутило, - спальня. Вернее то, что она была одна.

- Я посплю на диване, - объяснил Билл.

- Когда ты сказал, что у меня будет своя комната, я не думала, что тебе придется отдать мне свою. Теперь мне стыдно...

Билл достал из комода комплект чистого постельного белья, подошел ко мне и сказал:

- За что? Прекрати... Ты сможешь сама перестелить постель? Боюсь, я едва могу шевелить рукой.

Я перевела взгляд на его кисть. Ее так раздуло, что было страшно смотреть.

- Тебе нужно в травмпункт, сделать рентген.

- Займусь этим завтра. Я просто на последнем издыхании, - ответил он.

- Я помогу тебе застелить диван. И давай туго перебинтуем кисть? Если там смещение, то лучше его зафиксировать. Чем мне еще помочь? - спросила я.

- Я не при смерти, не волнуйся, - самоуверенно улыбнулся он. Но от повязки все-таки не отказался.

Он снял толстовку и остался в одной обегающей черной футболке. На его предплечьях было полно татуировок: звезды, цветы, зубчатый силуэт гор, протянувшийся от запястья до локтя. Но больше всего мне понравились сами руки: они были крепкими и рельефными, как у атлета. На вечеринке рукава рубашки скрывали их, но теперь я могла увидеть их полностью и... получила от зрелища удовольствие. С Дереком такого не было. Не припомню, чтобы мне хотелось разглядывать его. Задерживать взгляд на его лице или руках. И только сейчас отсутствие этого желания показалось мне странным. Только сейчас.

- Мне нравятся твои тату, - сказала я, надеясь, что Билл не воспримет это как флирт. - И это забавно, учитывая, что обычно они меня отталкивают.

- Почему так?

- Не знаю, наверно воспитание. Все бунтарское меня немного пугает: татуировки, кожаные куртки, пирсинг, наркотики, тяжелая музыка...

- А между тем ты тоже бунтарка, - усмехнулся Билл. - Которая пишет бунтарские статьи о порно.

Я рассмеялась, качая головой.

- У меня не было выбора. Сложно смотреть на эксплуатацию и делать вид, что это нормально.

Билл помолчал, раздумывая над чем-то.

- Ты бы запретила порно совсем, если бы это было в твоей власти?

- Хм... Нет. Это неверный подход.

- Почему?

- Потому что любое явление, которое вынуждают уйти в подполье, в итоге приобретает уродливые формы. Если запретить порностудии, то для тех, кто вынужден сниматься в порно - а большинство из этих людей приходят туда по нужде - все станет еще хуже. Их можно будет запугивать, травить, шантажировать, обманывать, не платить деньги. Нельзя запрещать то, от чего люди все равно не смогут отказаться: алкоголь, сигареты, порнографию, проституцию. Это как вместо того, чтобы лечить гнойную рану, просто прикрыть ее кружевной повязкой и сказать, что заражения нет. Но ведь заражение никуда не денется, и рана продолжит гнить... Простой пример: там, где проституция легализована, человек, предоставляющий секс-услуги, в случае насилия сможет обратиться в полицию. Он будет защищен. Ему нечего будет скрывать. Если же проституция запрещена, то те, кто в нее вовлечен, лишатся защиты. Никто не станет обращаться в полицию, никто не будет требовать справедливой платы за свои услуги или безопасности. Мы никогда не узнаем, что творится с раной, прикрытой кружевом. То же самое с абортами. Там, где их запрещают, их не становится меньше. Зато взлетает смертность среди тех, кого прооперировали в подполье падкие на деньги врачи. То же самое с порно...

- Логично, - ответил Билл. - Но тогда что бы ты сделала?

- Обязала бы все студии получать государственную регистрацию, и только контент этих студий мог бы быть размещен на публичных сайтах. Все видео должна была бы сопровождать документация, подтверждающая возраст участников и их согласие. Запретила бы функцию скачивания порно, чтобы криминальный контент - такой, как секс-эксплуатация несовершеннолетних или порно-месть, - невозможно было скачать и перезалить куда-то. Замораживала бы любое видео по первому требованию и проводила бы тщательное расследование... Понимаю, что сложно, дорого и потребует времени, но порноиндустрия приносит колоссальные прибыли, и нет ни одной причины ни к чему ее не обязывать.

Я подняла глаза на Билла и заметила, что он пристально смотрит на меня. Словно я рассказывала ему что-то, чего больше никто никогда не расскажет. Я не привыкла получать столько внимания от кого бы то ни было, и тут же умолкла.

- Я увлеклась, - пробормотала я, робея под его взглядом. - Иногда мне кажется, что если бы не журналистика, то я бы пошла в полицию.

- Мне нравятся твои рассуждения, - сказал он. - И полицейский из тебя вышел бы что надо.

- И форма у них крутая, - улыбнулась я.

- О да, с удовольствием посмотрел бы на тебя в форме.

- В этой фразе есть какой-то эротический подтекст? - Я толкнула его в бок.

- Нет! - улыбнулся Билл. - Я правда имел в виду настоящую полицейскую форму, а не...

- А не костюм из секс-шопа?

- Совсем не костюм из секс-шопа!

- Ладно, поверю тебе на слово.

Я закончила бинтовать его запястье, и теперь мы сидели за столом друг напротив друга. Я заварила две чашки чая, Билл бросил упаковку промасленного торфа в камин, и какое-то время мы просто смотрели на огонь и потягивали ройбуш. От моего стула до камина был всего метр, не больше. За столом, кроме нас с
Биллом, больше никто не уместился бы. Рукой, казалось, можно дотянуться до потолка. И эта теснота странным образом усилила мой внутренний покой и чувство безопасности. Я словно была загнанным зверем, который долго несся сквозь терновник, убегая от охотника, и вдруг прошмыгнул в маленькую узкую нору, в конце которой его ждало тихое, устланное пухом пристанище.

- Прости еще раз за то, что ты увидел сегодня, - сказала я, разглядывая огненные языки и внезапно вспомнив о том, что мучало меня все это время. - Я не думала, что Дерек... будет так себя вести при свидетелях. Мне очень стыдно...

- Забудь, - сказал Билл. - Мне не надо было заходить в твой дом. Как чувствовал, что не стоит. Достаточно было просто разговора на пороге, чтобы...

- Что?

- И так все мозги растерять, - признался он.

Странное тепло разлилось внутри - плотное и густое, как подтаявший шоколад.

- Я рада, что ты появился в моей жизни, - призналась я. - И счастлива, что теперь могу общаться с тобой, когда захочу, в любой момент. В тебе оказалось то, в чем я сильно нуждалась: мне спокойно рядом с тобой. С первой встречи и до сих пор.

Билл посмотрел на мое лицо, коснулся пряди волос и заправил ее мне за ухо. Его глаза были полны нежности. Прикосновение его руки - легким, как снежные хлопья. Наверно он поцеловал бы меня, если бы не его обещание не прикасаться ко мне. Я и сама вдруг захотела поцеловать его, но боялась, что это подтолкнет нас к тому, чего я не хотела. Мысли о близости вызывали у меня в эту минуту только гнев и панику.

- А я рад общаться с тобой, - сказал он наконец. - А теперь иди спать, пока я не бросил к твоим ногам еще и свое сердце.

Билл явно подшучивал надо мной, но у меня внутри разлилась такая слабость, словно я снова напилась рисового вина.

- Спасибо за перевязку, - сказал он, поднимаясь и разминая мышцы.

- Спасибо за пристанище, - ответила я, вставая тоже.

Я ушла спать в его комнату. Нашла в комоде одну из его футболок, которые он разрешил мне взять в качестве ночнушки. На мне по-прежнему было то самое платье, которое я надела утром, прихорашиваясь для Билла. И это же платье было на мне, когда Дерек набросился на меня. На нем до сих пор были пятна и даже прореха на бедре - Дерек порвал его, когда пытался снять с меня белье. Я с трудом могла смотреть на него. Скомкала, спрятала под угол матраса и погасила свет.

В гостиной, светлой и уютной, я чувствовала себя спокойно, но стоило оказаться в темноте, и внезапно на меня навалились воспоминания дня. Даже не воспоминания, а пугающее кино, карусель мельтешащих перед глазами кадров. Снова и снова я видела навалившегося на меня Дерека, чувствовала его безжалостные руки, его внутреннюю тьму, глядящую на меня через разрезы его глаз. Вспомнила, как сжимала ноги, пытаясь не дать ему войти в меня, и как он таскал меня за волосы, чтобы я присмирела от боли и шока.

Удушающая паника накатила на меня как океанический прибой - ледяная и бурная. Я тихо встала, подошла к двери и бесшумно заперла ее. Вернулась в постель и закрыла лицо руками, беззвучно всхлипывая.

Мне было стыдно за то, что я все-таки решила закрыть дверь на ключ. Умом понимала, что не доверять Биллу после всего, что он сделал для меня, - это верх паранойи. Но я ничего не могла с собой поделать. Дерек надругался и вывел из строя не только мое тело, но и какой-то винтик в голове, отвечающий за доверие, симпатию и адекватное восприятие других людей.

* * *

Я вскочила посреди ночи от кошмара. Мне снился Дерек, преследующий меня в темных коридорах незнакомого дома. Я бежала, но ноги словно увязали в липкой смоле. Когда я упала, раздирая в кровь ладони и коленки, Дерек настиг меня, склонился и помог встать.

«Что же ты бежала от меня, маленькая? - спросил он. - Я всего лишь хотел предложить тебе помощь».

Он уселся рядом и стал бинтовать мои руки и колени. Я следила за его движениями, но пропустила момент, когда он начал наворачивать бинты еще и вокруг ножек стула, привязывая меня к нему. Бинты опутали меня полностью, с ног до головы. Только мой рот Дерек оставил открытым. Не говоря ни слова, он расстегнул ширинку и достал член...

Я кричала и боролась с одеялом. В дверь стучали, кто-то барабанил в нее с той стороны, и в ту секунду мне показалось, что это Дерек. Что это он стоит там с бинтами наготове. Только спустя несколько жутких минут я поняла, что это Билл, что он услышал мои крики и решил меня разбудить.

- Ванесса, - громко повторял он, нажимая на ручку двери. - Ты в порядке? Ванесса!

Я зажгла прикроватную лампу, и только тогда ужас отпустил меня. Подошла к двери и трясущимися руками повернула в ней ключ. Билл стоял на пороге - взъерошенный, бледный, грудь вздымается, словно он бежал ко мне из другого графства.

- Мне приснился кошмар, - сказала я, утирая мокрый лоб. - Прости, что разбудила.

- Тебе нужно что-то? - спросил он.

- Нет. То есть да. Ты можешь немного побыть со мной?

* * *

На балконе было холодно, но холод притупил панику и привел в чувство. Билл принес и накинул мне на плечи свою куртку, заварил чай и - настоящий друг - дал сигарету. Небо уже светлело: будто темные чернила начали разбавлять чистой водой.

- Дерек писал мне весь вечер, - сказала я, вынимая телефон из кармана. - Я не отвечала на звонки, и он решил завалить меня сообщениями. Самое жуткое, что он умеет писать их так, что никто не заподозрит в них плохое. Вот например: «Ты будешь сожалеть о своем решении». Вроде бы звучит как просто наставление и совет, но на самом деле это означает: «Я отомщу тебе». У меня кровь стынет, когда я читаю их. Посмотришь - нормальные буквы, нормальные предложения, но я знаю, что скрывается за его спокойствием. Он как кастет, замотанный в бархатный платок. Сверху мягко - внутри металл. И еще... он умеет повернуть все так, что я начинаю чувствовать себя виноватой. Мне начинает казаться, что я слишком остро реагирую, что у меня с головой не все в порядке, что это я обижаю его, заставляю его страдать, что у меня не хватает чувственности осознать его потребности, что у меня нет благородства не выносить сор из избы, что я кидаюсь к родителям и совершенно зря заставляю их нервничать, что любые его действия спровоцированы мной самой... Это не первый раз, когда я ушла от него. Но каждый раз, когда он делает что-то дурное со мной, то потом... Боже, Билл, ты не представляешь, как человек может меняться. Желая вернуть меня, он преображается. Все становится, как в начале отношений: романтика и сказка Диснея, все посыпано глиттером, розовые облака, сахарная вата вместо земли... Но не проходит и пары недель, и все снова превращается в хоррор.

- Мне кажется, тебе нужно как можно скорее сделать две вещи, - сказал Билл, глядя мне прямо в глаза. - Первое: сменить номер. И второе: начать верить самой себе и своим чувствам - той маленькой запуганной девочке, которая сидит внутри и жаждет до тебя достучаться. Верь ей. А не тому, кто тычет в тебя пальцем и говорит, что ты слишком чувствительная, нервная, сумасшедшая, неадекватная, на всю голову больная и далее по списку...

Билл помолчал и добавил:

- Я когда-то проходил через все это. Со своим отцом. Как и ты, сомневался в собственной адекватности, и чувство непонятной вины просто сжирало меня целиком после общения с ним. Кто здесь неблагодарный ублюдок? Билл. Кто виноват во всех проблемах? Билл. Кто причина всех проблем? Кто заслуживает побоев и порки? Тоже я...

- Это ужасно, - сказала я. - Как ты смог это прекратить?

- Оно само прекратилось. Он курил в доме, сигарета упала на ковер. Начался пожар. Он был пьян и не смог вовремя выбраться. Попал со страшными ожогами в больницу и... - Билл покачал головой, горько усмехаясь. - Успел сказать перед смертью, что в том, что с ним произошло, тоже виноват я. Тогда я уже понял, что он ублюдочный нарцисс и манипулятор, а у них всегда виноваты все, кроме них самих. Они не способны признавать вину и, даже убив кого-то, скажут, что их спровоцировали, вынудили, довели, не поняли. Ты имеешь дело с таким же человеком, Ванесса. Но ни я, ни твои подруги, ни близкие не сделают за тебя то, что ты должна сделать сама: во-первых, порвать все связи с ним. Только так и можно разорвать порочный круг. Не читать сообщения, не отвечать, не пытаться что-то объяснить ему. Тебе нужно остаться наедине со своей маленькой девочкой. И пока твой парень не будет лить тебе в уши свой смертоносный яд, эта девочка успеет прийти в себя... А второе, что стоит сделать: перестать верить чужим словам и начать верить только поступкам. Будто смотришь немое кино. Слова - колдовство, которое может ослепить, свести с ума и одурачить...

- Черная магия, не иначе.

- Самая настоящая. А если ею владеет подонок, то уноси ноги и не оглядывайся.

- Спасибо, Билл, - сказала я, глядя вверх, чтобы не пролить слезы. Слишком уж много их скопилось в глазах. Но плакать я не хотела. Наоборот, какая-то странная необъяснимая легкость наполнила меня всю. Впервые за долгое время мне показалось, что я могу сама управлять своей жизнью и что для этого не нужно ничье разрешение.

- На здоровье. А теперь иди в кровать. Тут холодно, как в сердце у нарцисса.

Я рассмеялась, стряхнула пепел с сигареты и поплотнее закуталась в куртку.

- Уже иду. Докурю только. Как твой план бросить?

- Пока тебя не было, все шло чудесно. Теперь ты здесь и меня снова тянет... Дашь затянуться?

- Нет, даже не думай, - сказала я. - Так ты никогда не бросишь.

- Брошу. Главное, из точки А прийти в точку Z, а все, что посередине...

- Не столь важно, да? Я это уже слышала от тебя, и, по-моему, это херня собачья, - рассмеялась я и подняла сигарету над своей головой, когда Билл потянулся за ней.

- Совсем не херня, а гениальный план, который не дает сбиться с цели, - сказал Билл. - Если не ругаешь себя за провалы, то будет гораздо больше сил продолжать.

- Ага, ну да, - сказала я, помахивая сигаретой у него перед лицом. - Только все равно херня собачья.

Билл поймал мою руку и попытался отобрать у меня сигарету, но я только сильнее сжала фильтр пальцами.

- Будешь упорствовать, и она сломается, - сказала я. - Так что успокойся и иди спать.

Успокоиться и идти спать очевидно не входило в его планы. Он придвинулся ко мне и повторил то, что уже однажды делал: поднес мою руку к своим губам, обхватил конец сигареты и сделал затяжку. Его губы коснулись моих пальцев, и он, казалось, намеренно затягивался дольше, лишь бы продлить этот контакт.

Я замерла, прислушиваясь к своим чувствам, и поняла, что мне по-прежнему хорошо и спокойно. Ничто не пугает меня и не заставляет нервничать. Наоборот, его нежность казалась какой-то до абсурда немыслимой роскошью. Чем-то, что попало ко мне по ошибке.

Билл отвернулся и выдохнул дым, но его рука продолжала держать мою. Он ласкал пальцами мое запястье, посылая невидимые искры всем моим нервам. И в том месте, где он касался меня, словно зарождалась целительная магия, которая растекалась по моим венам и лечила меня всю от боли, от страха и от отчаяния. От этой магии сходили синяки и заживали ссадины, она питала меня, как молоко питает новорожденное существо.

Я ответила на его прикосновение: переплела пальцы с его пальцами, прижалась к его плечу. Он обвил меня рукой за талию, и пару минут мы просто стояли, обнявшись.

- Прости, что заперла дверь сегодня ночью, - пробормотала я. - Я не хочу, чтобы ты думал, будто я не верю тебе или боюсь тебя. Это не так. Просто иногда я совсем не могу контролировать свой страх. Он живет сам по себе, отдельно от меня, и не я управляю им, а он мной. Может, Дерек был прав, и я в самом деле не в себе и не умею управлять своими эмоциями... Схожу с ума - так медленно, что сама не замечаю этого...

- Прекрати, - ответил Билл. - Это панические атаки. Это пройдет. Этот сукин сын сделал из тебя параноика, который боится собственной тени. Дай себе время, делай то, что делает тебя счастливой, и пусть дверь будет закрыта, если так ты сможешь лучше спать. Окей?

Я кивнула и, переполненная благодарностью, дотянулась до него и прижалась губами к его губам. Мне хотелось убедить его, что я не боюсь. Пусть знает, что когда у меня нет панических атак, то мне до головокружения приятно быть с ним рядом.

- Я буду получать поцелуй за каждый совет? - улыбнулся Билл, закатывая глаза.

- Не знаю. Может быть.

- Прекрасно, тогда я дам тебе еще один.

- Давай.

- Тебе не стоит целовать меня только потому, что ты благодарна, ладно? Я не сделал ничего такого, чего не сделал бы на моем месте кто-то другой. - Он легонько похлопал меня по щеке и выпустил из объятий.

- Это не просто благодарность, - сказала я, цепляясь за его рукав и чувствуя отчаяние от того, что он воспринял мои действия как попытку расплатиться. - Я не знаю, как объяснить, но когда я с тобой, то чувствую себя... нормальным человеком.

- Знаю, - сказал он. - Подозревал, что тебе просто нужно чье-то тепло, чтобы не тронуться. Но я не хочу пользоваться этим, Несса. Мог бы, но не хочу. У меня голова идет кругом, когда ты стоишь рядом, но даже просто поцеловать тебя означало бы воспользоваться тобой. Понимаешь?

Еще бы. Он решил держать меня на расстоянии, пока я не приду в себя. Пока не произойдет некая детоксикация и я не перестану шарахаться от любой тени и запирать дверь на ключ. Если, конечно, это время наступит. Кто знает, вдруг Дерек сделал со мной что-то непоправимое.

- Значит, голова идет кругом? - переспросила я.

- Надеюсь, остальные слова ты услышала тоже, - рассмеялся он.

- Услышала. Ты не будешь со мной целоваться, пока я не начну умолять.

- Пока ты не встанешь на ноги. Давай остановимся на этой формулировке.

- А если не встану? Так и останусь параноиком?

- Нет, - сказал он. - На пепелище всегда вырастает трава.

- Ты дождешься этого момента?

Билл улыбнулся, коснулся моей руки и снова погладил мое запястье.

- Забавно, что в твоем видении будущего есть я. Это неожиданно и приятно. Но я не буду тешить себя мечтами, что, как только ты придешь в себя, наши пути не разойдутся.

- Не разойдутся, - сказала я с таким упрямством, что Билл даже рассмеялся.

- Посмотрим, - улыбнулся он.

- Посмотрим, - повторила я.

Почти рассвело. Оказывается, мы полночи провели вместе. Просто болтая и изредка прерываясь на чай и сигарету. И, без преувеличений, это была лучшая ночь в моей жизни.