Рядом.
– Так, — выдохнув сказал Томас, — Давай,Элин, попытался раскачаться, а я тебя подтолкну к той штуке, — рядом с ним висел еще и Фрай, но если выбирать из них двоих, то девушка явно будет легче.
Элина начала раскачиваться, используя малейшие движения тела. Каждый рывок отдавался острой болью, но она не сдавалась. Цель – едва различимый в полумраке рычаг на противоположной стене.
– Ну же, Томас! — выдохнула она, с трудом контролируя дыхание. Парень все никак не мог ухватиться за неё.
– Руку мне свою подавай! — выкрикнул он, — Или мне тебя за волосы хватать?
Страх, липкий и удушающий, сковал сознание. Волосы щекотали щеку, кровь яростно пульсировала в висках. Элина зажмурилась, отгоняя подступающую панику.
– Почти! – просипел Фрай, его голос звучал приглушенно, словно из-под толщи воды, – Давай, Томас! Чуть левее!
Элина почувствовала резкий толчок. Боль в плечах усилилась, веревка врезалась в кожу. Она раскачнулась сильнее, вытягивая руку вперед. Влажные, скользкие пальцы Томаса коснулись ее ладони.
– Есть! – прорычал он, – Держись крепче!
Том все крепче сжимал её руку, притягивая девушку ближе к себе. Он взял её за талию и приготовился к толчку. Томас чувствовал, как Элина дрожит, как неровно дышит. Он медленно вдохнул и, собравшись с силами, толкнул ее вперед.
Элина, словно выпущенная стрела, полетела в темноту. Ветер свистел в ушах, веревка все сильнее сдавливала кожу на ногах. Она видела, как рычаг приближается, становясь все больше и отчетливее. Собрав всю волю в кулак, она вытянула руку и постаралась ухватиться за него.
– Черт, — выругалась она, когда её пальцы соскользнули с механизма и она полетела обратно в руки Томаса.
Ньют молча наблюдал за всей этой картиной. Он чувствовал, как его кисти сжимаются в кулаки от ревности. Было неприятно смотреть, на то, как Томас притягивает её к себе и держит за талию. Ему не нравилось, что её вверх с каждой секундой все больше спадывал с неё, что Том так бесцеремонно кладет свои руки на её оголенный живот, даже не удосужившись поправить её кофту.
– Еще раз, Элин! — крикнул Томас, его голос был полон решимости. Он видел ее усталость, чувствовал ее страх, но знал, что они не могут сдаться, — Ты сможешь! Я толкну сильнее.
Элина кивнула, собираясь с силами. Она снова начала раскачиваться, игнорируя боль и головокружение. Каждый взмах был отчаянной попыткой вырваться из этой ловушки. Она должна, должна добраться до рычага.
Второй толчок был сильнее первого. Элина почувствовала, как ее тело пронзает новая волна боли, но она не отпустила веревку. Она летела вперед, вытянув руку, словно пытаясь поймать ускользающую звезду. Ее пальцы снова коснулись рычага, на этот раз она вцепилась в него мертвой хваткой. Механизм с лязгом поддался.
Подростки тут же опустились на нужный уровень. Те кто смог сразу рухнули на пол, ощущая, как кровь отходит от головы. Придя в себя они освободили свои ноги от веревок и помогли остальным.
Элина всё ещё держалась за рычаг, не в силах отпустить его. Руки дрожали, в ушах стоял звон. Она чувствовала, как воздух вокруг начал меняться — холод сменился теплым, почти электрическим ветерком.
– Чего застыла, больная? — Минхо подбежал к ней и рухнул на колени, — Давай же, — ругался тот, пытаясь развязать узлы на её ногах.
Эля опомнилась и принялась помогать Минхо. Но её взгляд был прикован к фигуре, стоявшей в далеке. Ньют держался за голову и смотрел на неё, не отрывая взгляда. Они словно играли в гляделки, кому быстрее станет больно от этого зрительного контакта.
Элина медленно отпустила рычаг, чувствуя, как онемевшие пальцы отказываются слушаться. Минхо, сидящий рядом с ней, что-то говорил, но слова казались размытыми, словно доносились издалека. Взгляд по-прежнему был прикован к Ньюту. В его глазах плескалось что-то непонятное: боль, обида, разочарование... или что-то еще, чего она не могла разобрать в полумраке.
Минхо, закончив возиться с веревками, подтолкнул Элину к выходу.
– Пошли, соня, нас ждет что-то новое. И надеюсь, там будет поменьше веревок и рычагов.
Элина кивнула и, поколебавшись, бросила еще один взгляд на Ньюта. Он все еще стоял там, в тени, отстраненный и недосягаемый. Она вздохнула и последовала за остальными, в новую, неизвестную главу их жизни.
Но их остановил громкий голос, доносящийся с улицы. Они тут же подняли свои головы и замерли, вслушиваясь в слова.
– Дженсон.. — тихо прошептал Томас, осознавая в какой они опасности, — Черт, они нашли нас!
Элина затаила дыхание, прижимаясь к стене. Этот голос всегда вызывал у неё неприятный холод в груди. Ложь в каждой ноте, каждое слово — ловушка. Она перевела взгляд на Томаса — тот стоял напряжённо, готовый в любую секунду сорваться с места.
Элина заметила, как замешкалась Тереза, когда Дженсон заговорил о лекарстве. Пока все переглядывались между собой, спорили, не зная что делать, Тереза застыла. Её взгляд был направлен в пол, а руки все больше сжимались в кулаки.
Эля нахмурилась, вспоминая слова Терезы.
Она помнила, что та хотела вернуться в П.О.Р.О.К, помнила, что она была готова на все, ради того, чтобы найти лекарство.
Элина проследила за взглядом Томаса, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь темнота заброшенного здания. Голос Дженсона, хриплый и зловещий, словно змея, проникал в каждый уголок их убежища. Он обещал безопасность, лекарство, возвращение к нормальной жизни, но Элина знала – это ложь. За этими словами скрывалась лишь жажда власти и готовность пожертвовать ими ради достижения цели.
Тревога нарастала с каждой секундой. Нужно было действовать, и действовать быстро. Но что они могли противопоставить хорошо вооруженным силам ПОРОКа? Бежать? Снова скрываться, как загнанные звери? Элина чувствовала, как отчаяние подступает к горлу, но она не могла позволить себе сломаться. Она должна быть сильной ради Томаса, ради Минхо, ради всех, кто верил в нее.
Взгляд Элины снова упал на Терезу. Ее замешательство было очевидным, ее внутренний конфликт терзал ее изнутри. Элина понимала, что Тереза стоит перед сложным выбором – между верностью друзьям и надеждой на исцеление.
– Нужно валить, — выкрикнул Томас, зазывая всех остальных за собой.
Они побежали вперед с надеждой на спасение, но беда одна за другой ждала из за каждым поворотом.
Подростки замерли на месте, увидев одного из головорезов Хорхе на их пути. В его руках было оружие, направленное на толпу детей.
– Послушайте, — с дрожью в голосе начал Томас, — Мы не хотим доставлять вам проблем. Мы просто уйдем и все.
– Да неужели? — на лице мужчины появилась довольная улыбка. Он достал рацию из своего кармана и поднес ко рту, — Дженсон, они у меня, сейчас приведу. Не стреляйте, — доложил тот в рацию.
Сердце Элины бешено колотилось. Она видела страх в глазах друзей, но и решимость. Они не сдавались, не смотря ни на что. Она знала, что Томас попытается выиграть время, уговорить головореза. Но долго это не продлится. Нужно было что-то придумать.
Внезапно раздался громкий выстрел. Они тут же пригнулись, испугавшись, что стреляли в них. Но через несколько секунд тело мужчины с глухим стуком рухнуло на пол. Подростки подняли свой взгляд и увидели Бренду, которая стояла перед ними, держа пистолет в своих руках.
Все подняли на неё свой ошеломленный взгляд, не понимая почему она защитила их и убила своего же человека.
– Ладно, — сказала она, опуская ствол, — Идем, — Она сделала пару шагов вперед, а после обернулась, поняв, что те стоят на своих местах, — Идем скорее! — нервно выкрикнула та.
Не долго думая Томас рванул вперед за ней, решив, что если она грохнула этого мужика, то она на их стороне. Остальные тут же сорвались со своих мест и побежали вперед.
Они бежали, не останавливаясь, уже по знакомым для них коридорам и лестницам.
Бренда вела их уверенно, знала здесь каждый угол. Элина не понимала, что происходит, но чувствовала, что это их единственный шанс. Доверять Бренде было рискованно, но сейчас у них не было выбора. Страх и недоверие боролись в ней, но инстинкт самосохранения брал верх.
Они вновь оказались в кабинете Хорхе. И тут, как будто кто-то щёлкнул невидимым выключателем, пространство наполнилось звуком — тихая, почти райская мелодия, мягкая, как тёплый дождь. Она никак не соответствовала их обстановке: грязные ботинки, сбивчивое дыхание, вкус металла во рту от бега. Музыка лилась отовсюду, без источника, липла к коже, проникая под рёбра.
– Что за..? — протянул Минхо, оглядываясь по сторонам, пытаясь понять откуда идет звук.
– Мы что на дискотеку попали? — интересовалась Эля, пока её взгляд точно так же блуждал по всюду, в надежде найти источник музыки.
– Скорее же! — ругался Хорхе, подзывая детей к себе, — Идем, идем, идем, — повторял тот, подбегая к стене здания.
Стена, которая ещё мгновение назад казалась монолитной, со скрежетом распахнулась, когда Хорхе надавил на неё руками, открывая вид на пустоту и натянутый в воздухе толстый трос, уходящий в сторону скалистого обрыва. Далеко внизу виднелась бурлящая река.
Ветер ворвался в помещение, взъерошив волосы и принося запах сырости.
– Да вы издеваетесь.. — промолвил Фрай, смотря на огроменное расстояние между канатом и землей.
– План Б, hermano, — ответил Хорхе, обводя всех взглядом, — Хотите найти правую руку? Я отведу вас к ней, — он потянул за боковой трос, и сверху с тихим скрипом упала странная конструкция металлическая перекладина с двумя рукоятями. Хорхе ухватился за них, проверил хватку, затем, даже не оглянувшись, сделал шаг вперёд.
Трос тут же натянулся, и он поехал вниз, держась только за рукояти. Ветер ударил в лицо, одежда затрепетала, а сам он, слегка пригнувшись, летел к пещере с видом человека, для которого это — просто ещё один вторник.
– Ладно, давайте, — Бренда сделала тоже самое и стала подзывать всех остальных вперед, — Скорее!
Томас подтолкнул Ньюта, ведь тот стоял ближе всего. Ньют даже не стал возражать. Молча кивнул, сразу подошёл к тросу, ухватился за крепление и оттолкнулся. Скользил уверенно, но взгляд его всё же мельком вернулся к Элине — он проверил, что она смотрит, и будто про себя отметил: успей, подстрахуй. Ветер бил в лицо, трос вибрировал в руках, но мысли его были не о том, как приземлиться, а о том, что будет, когда поедет она. Даже в такой напряженный момент в из отношениях, он не мог не переживать, не мог позволить, чтобы она поранилась.
Элина глубоко вдохнула, чувствуя, как сердце стучит где-то в горле. Она ухватилась за трос — пальцы сразу же заныли от напряжения, а ладони стали влажными. Стоило сделать первый шаг в пустоту, как всё её тело предательски дрогнуло.
Ветер бил в лицо, волосы хлестали по щекам, а каждый рывок троса отдавался в плечах. Она чувствовала, как трясутся руки, а ноги пытаются удержать равновесие, но земля под ними была слишком далеко.
Впереди уже виднелась фигура Ньюта, приземлившегося на другой стороне. Элина пыталась замедлиться, но импульс был слишком сильным. Последние пару метров она проехала почти вслепую — и, потеряв равновесие, с глухим криком рухнула прямо на Ньюта, сбивая его с ног. Удар пришёлся резко. Она врезалась в него, сбив с ног, и он инстинктивно закрыл её собой, глухо ударившись спиной о камень.
— Элли... ты в порядке? — выдохнул он, и голос предательски дрогнул.
Сказать это было неожиданно даже для него самого. Он давно не звал её так — с тех самых пор, как между ними начали копиться обиды и тишина. Но сейчас, когда она лежала у него на груди, а её дыхание было сбивчивым, всё это перестало иметь значение. Внутри поднималась волна паники: а вдруг она ушиблась, а вдруг что-то сломала, а вдруг...
Она замерла на нём. Он видел, как на секунду её глаза потеплели, словно она тоже вспомнила что-то... но между ними осталась тишина. Эта ссора висела между ними невидимой стеной, но ему было всё равно. Главное — она жива. Он чувствовал, как её дыхание касается его шеи, слышал стук её сердца, и поймал себя на том, что не хочет, чтобы она вставала.
Она застыла, услышав это слово. «Элли»... Так звал её только он. И всегда в моменты, когда хотел напомнить, что она — для него особенная. В голове вспыхнули воспоминания: их смех на рассвете, её рука в его пальцах, тепло его плеча, на которое она опиралась в долгие ночи.
Она вдруг поняла, как скучала по этим моментам. По нему. Но тишина осталась между ними — густая, как дым. Она не поднимала глаз, а он не убирал руки, продолжая удерживать её, как будто от этого зависела её безопасность.
— Эй! — резкий голос Хорхе расколол момент. — Голубки, хватит лежать! У нас, между прочим, пули на хвосте!
Элина резко поднялась, стараясь скрыть, что внутри всё ещё дрожит. Ньют проверил взглядом, не хромает ли она, не держится ли за что-то. Он ничего не сказал, но его глаза оставались серьёзными и напряжёнными.А в груди у неё всё ещё звучало это «Элли» — тёплое, родное и щемящее.
Ньют почувствовал, как холод тут же ворвался на то место, где только что было её тепло. Ньют встал следом, но взгляд его не отрывался от неё. И он понял — как бы она ни злилась, он всё равно будет ловить её каждый раз, когда она падает.
Элина, ещё пытаясь отдышаться, подняла взгляд на проём. Трос дрожал под порывами ветра, а оттуда, с другой стороны, донёсся сухой треск выстрелов.
В следующую секунду в пролёме мелькнули силуэты Томаса и Бренды — и тут же исчезли, растворившись в клубах пыли и каменной крошки.
Никто не сказал ни слова. Они только обменялись быстрыми, тревожными взглядами.
Хорхе первым нарушил тишину.
— Пошли.
— Что? — Минхо не сдвинулся с места.
— Стой здесь и умрёшь здесь, — холодно бросил Хорхе и уже направился в сторону узкого каменного прохода.
— Но... — начал Фрай, но Бренда и Томас уже не появлялись. И шум выстрелов только нарастал.
Элина почувствовала, как её ноги сами двинулись вперёд. Остальные, нехотя, последовали за Хорхе.
Ветер остался позади, а впереди их ждала вязкая темнота и запах сырого камня, в котором уже слышался отголосок чего-то неизвестного.
*
Город, в который из привет Хорхе, был грязным и шумным, но живым. Узкие улицы, заваленные мусором и обломками, заполняли люди — худые, с тёмными от грязи лицами, в рваных рубахах и куртках, которые давно потеряли цвет. Они сидели прямо на земле, что-то перебирали в руках, обменивались товарами, переругивались. В воздухе висел густой запах дыма, пота и застоявшейся воды.
Хорхе шёл впереди, его плечи легко рассекали толпу, и все старались держаться за ним. Все, кроме Элины и Ньюта, которые невольно замедлили шаг.
Элина шла, опустив взгляд, стараясь не встречаться глазами ни с кем — ни с горожанами, ни с ним. С каждым шагом в груди сжималось. Воспоминания, которые недавно вернулись, жгли её изнутри, как чужой секрет, за который она не была готова платить. Она боялась, что если скажет, всё изменится. Боялась, что он не поймёт. Боялась, что он посмотрит на неё иначе. И поэтому молчала.
Но молчание было тяжёлым, как камень.
— Ты уже несколько дней не говоришь со мной нормально, — голос Ньюта пробился сквозь шум толпы. Он был ровным, но в нём чувствовалась усталость, — Даже смотришь по другому.
— Я говорю, — тихо ответила она, не поднимая взгляд.
— Не так, — он покачал головой, — Ты... исчезла. Я рядом, а тебя нет.
Его слова резанули. Она почувствовала, как сердце предательски дернулось, но заставила себя не отвечать.
Ньют шёл рядом, сжимая ремень рюкзака так, что побелели пальцы. Он чувствовал, что теряет её, и от этого внутри всё крошилось. В их мире было слишком мало того, что можно было спасти, но он не собирался позволить исчезнуть и этому. Каждый её отстранённый взгляд был как холодная вода на рану.
— Если я сделал что-то не так... — он произнёс это почти шёпотом, но с отчаянной ноткой, — Скажи. Я... я исправлю.
Элина едва не остановилась, но сжала зубы. Она хотела сказать, что дело не в нём, что это всё её страх, её воспоминания, её прошлое. Но слова застряли.
И тогда она поняла — остальные ушли вперёд. Толпа сновала, закрывая обзор, а Хорхе и группа исчезли за стеной шумных торговцев и сутулых фигур.
— Мы их потеряли, — выдохнул Ньют, оглянувшись.
Она почувствовала, как по спине пробежал холодок. Всё, что было между ними, вдруг показалось опаснее, чем этот чужой и грязный город.
Толпа давила, запахи становились всё тяжелее. Чужие плечи и руки то и дело задевали их, кто-то грубо толкал, пробираясь мимо. Элина чувствовала, как внутри нарастает тревога — не только из-за того, что потеряли остальных, но и потому, что в этой тесноте каждый незнакомец казался угрозой.
— Держись рядом, — сказал Ньют, пытаясь занять место так, чтобы идти чуть впереди, прикрывая её от толчков.
Она молча кивнула, но шаг не ускорила. Её мысли были всё там же — в воспоминаниях, от которых она бежала. И всё же, в глубине души, было тепло от того, как он автоматически встал между ней и остальными.
Они свернули в более узкий переулок, надеясь обойти основную толпу, но там оказалось ещё хуже: мусор, хриплые голоса, чьи-то глаза из-под капюшонов, слишком внимательно за ними следящие.
— Пойдём быстрее, — Ньют коснулся её локтя, но в тот же момент дорогу перегородили двое мужчин.
Оба выглядели так, будто неделями не видели чистой воды: грязные волосы, тёмная кожа от солнца и пыли, потрескавшиеся губы. Один держал в руках кусок металлической трубы, другой просто стоял, но в его взгляде было что-то настороженное и недоброе.
— Чужаки, — сказал тот, что с трубой, осматривая их с головы до ног, — Вы не отсюда.
— Мы просто ищем дорогу, — Ньют мгновенно выпрямился, будто стал выше. Его голос был спокойным, но твёрдым.
— Дорогу? — второй ухмыльнулся, но в этой ухмылке не было ничего весёлого. — Тут дорога дорогого стоит.
Элина ощутила, как напрягся Ньют. Как он неожиданно сжал её руку в своей. В его взгляде мелькнул расчёт — он прикидывал, как отвести её в сторону, если что-то пойдёт не так.
Один из мужчин сделал шаг ближе, и его глаза, мутноватые и жадные, скользнули по Элине с головы до ног. Улыбка расползлась по его лицу, медленная и липкая.
— Девка-то хорошая, — протянул он, почти не глядя на Ньюта, — С тобой она зря. У нас будет ей место.
Второй, тот, что с трубой, усмехнулся и медленно обошёл их сбоку, словно примеряясь, с какой стороны подойти.
Элина почувствовала, как внутри всё сжалось. Воздух стал густым, как перед грозой. Она сделала полшага назад, но в тот же момент Ньют крепко сжал её руку — так, что она ощутила, как побелели его пальцы.
— Её никто не тронет, — тихо сказал он, но в этом спокойствии слышалась сталь.
Вторая его рука уже была в кармане. Одно резкое движение и он достал пистолет, который Хорхе дал ему пару часов назад, со словами «на всякий случай». Металл блеснул в тусклом свете переулка.
— Отойдите, — его голос стал низким и твёрдым, как камень.
Мужчины переглянулись. Тот, что с трубой, чуть прищурился, но не отступил.
– Ты думаешь, тут оружием кого-то испугаешь? — медленно проговорил он, — Тут каждый день за жизнь дерутся.
– Возможно, — Ньют сделал шаг вперёд, не отпуская руки Элины, — Но я точно знаю, что успею выстрелить раньше, чем ты сделаешь шаг.
Тот, что пялился на Элину, задержал взгляд на её лице ещё на мгновение — и в этот момент она почувствовала, как ладонь Ньюта сжала её ещё крепче. Это было не просто «держать», а не отпускать ни при каких условиях.
Мгновение тянулось слишком долго. Мужчины молчали, изучая их, а Ньют стоял так, будто готов был стрелять в любую секунду.
Первым отвёл взгляд тот, что с трубой. Он бросил короткое «Пошли» своему напарнику, и оба, медленно пятясь, растворились в толпе. Но уходили они не спеша, словно давая понять — запомнили.
Ньют ещё несколько секунд смотрел им вслед, пока силуэты не скрылись за углом. Лишь тогда он опустил пистолет, но руку Элины не разжал.
— Ты в порядке? — его голос был всё ещё жёстким, но в нём сквозила тревога.
— Да... — она выдавила из себя, хотя сердце билось так, что в ушах стоял гул.
Но внутри бурлило совсем другое. Перед глазами на секунду вспыхнуло старое воспоминание — чужие руки, грубый смех, запах пота и грязи, жёсткий толчок в спину. Тогда ей удалось вырваться, но память о том, как близко всё было, до сих пор жила где-то глубоко, как рваная рана. И сейчас, под взглядом этих двоих, этот страх поднялся из глубин с прежней силой.
Ньют заметил, как её плечи дрожат. Ещё секунду он колебался, а потом будто забыл обо всех ссорах и непонятках. Он убрал пистолет, шагнул ближе и крепко обнял её, прижимая к себе так, что она почувствовала, он ни за что не даст её в обиду.
Она сначала застыла, не зная, как реагировать, а потом позволила себе обнять его в ответ, уткнувшись лицом в его грудь. Его тепло разливалось по ней, словно медленно выталкивая холод изнутри. Сердце, стучавшее в горле, постепенно опустилось на своё место. С ним безопасно. Эта мысль пришла сама собой. Будто рядом с ним она могла отпустить прошлое, перестать ждать удара, перестать быть всё время настороже. Он не просто защищал её — он исцелял ту часть, которая уже давно считала, что помощи ждать неоткуда.
Ньют крепко держал её, и она почувствовала, как его дыхание стало ровнее, словно он успокаивался вместе с ней. Он не говорил ни слова, но в этом молчании было больше заботы, чем в тысячах фраз.
Впервые за долгое время Элина позволила себе чуть расслабиться. Не полностью, но ровно настолько, чтобы вдохнуть глубже и почувствовать — она всё ещё жива, и рядом есть тот, кто это сохранит.
Они шли уже быстрее, стараясь вырваться из тесных переулков, где каждый взгляд казался лишним. Элина держалась рядом с Ньютом, и его рука, лежащая на её плече, была как якорь в бурном море — не давая снова утонуть в тревоге.
Толпа вокруг всё такая же — грязные лица, рваная одежда, глаза, полные недоверия и голода. Люди переговаривались шёпотом, кто-то кашлял в стороне, кто-то прятал в складках ткани маленькие свёртки, словно опасался, что их отнимут.
Но Элина не сразу заметила, что в этом хаотичном движении есть одно постоянство — силуэт. Мужчина в тёмной куртке, с сутулыми плечами, шёл на несколько шагов позади. Он не приближался, но и не отставал, каждый раз скрываясь за другими прохожими, когда она оборачивалась.
Ньют уловил это раньше. Его взгляд стал внимательнее, шаг чуть медленнее, а правая рука уже почти машинально проверила, на месте ли пистолет.
— Он за нами, — тихо сказал он, не отводя глаз вперёд.
Элина сжала губы, но промолчала. Её страх, который вроде начал отпускать, снова поднялся, холодной волной пробежав по спине.
— Держись ближе, — добавил он, крепче притянув её к себе.
Сердце забилось быстрее, но теперь в этом ритме было и другое — не только страх, но и уверенность, что он не даст ей остаться одной ни на секунду. Впереди улица расширялась, и шум становился громче, значит они почти догнали остальных. Но шаги за спиной по-прежнему были там.
— Не оборачивайся, — тихо сказал Ньют, сжав её руку. Но Элина всё же почувствовала, как тень накрыла их, и обернулась.
Мужчина в тёмной куртке больше не пытался скрываться. Он шёл прямо к ним, глаза жадно блестели, губы растянулись в неприятной ухмылке. Ещё два шага — и он уже был достаточно близко, чтобы протянуть руку к её плечу.
Ньют рванулся вперёд, заслоняя её собой. Пистолет оказался в его руке быстрее, чем Элина успела моргнуть.
– Даже не думай, — голос Ньюта был холоден, как сталь.
Мужчина замер, но из-за спины вынырнула ещё одна фигура, тот самый с трубой. Толпа вокруг начала рассыпаться, люди отступали к стенам, чувствуя, что сейчас будет что-то опасное.
Элина вжалась в спину Ньюта. Сердце стучало в висках, но вместе с этим пришло и странное чувство, в этот момент она не боялась за себя так сильно, как за него.
– Беги! — крикнул он через плечо, но она не сдвинулась с места.
– Я тебя не оставлю! — вырвалось у неё.
– Вы очень милые, — притворно улыбнувшись сказал мужчина.
Мужчины подошли ближе. Один уже собирался схватить её за руку, но Ньют поднял пистолет и выстрелил — пуля ударила в землю прямо у ноги нападавшего, выбив фонтанчик пыли и каменной крошки.Оба замерли на секунду, а потом отступили, ругаясь, но явно не решаясь проверить, шутит ли он.
– Бежим, — выдохнул Ньют, и они рванули вперёд, лавируя между прилавками. Толпа шумела, мешая преследователям идти за ними.
Едва они выскочили на открытую площадь, впереди показались знакомые фигуры Хорхе и остальных. Убедившись, что те, кто шёл за ними, отстали, они слились с группой, и шум рынка остался позади.
Элина ещё чувствовала дрожь в руках, но рядом с ним ей становилось легче. Он не отдал её тогда. И, как она вдруг поняла, не отдаст никогда.
Элина молчала. Она всё ещё чувствовала, как сердце колотится, но теперь к этому примешивалось другое — тёплое, тяжёлое чувство, которое невозможно было назвать просто благодарностью. Она украдкой взглянула на Ньюта: он шёл, держа пистолет в руке, но плечи у него были напряжены, а взгляд сосредоточен вперёд.
Он, в свою очередь, чувствовал, как внутри всё бурлит. То, что произошло, разожгло в нём злость — не на неё, не на их ссоры, а на саму мысль, что кто-то мог прикоснуться к ней с таким намерением. Ему хотелось сказать что-то, чтобы она поняла: он готов развернуться и идти против целого города, лишь бы она была в безопасности. Но слова застревали в горле.
Вместо этого он просто взял её за руку. Не так, как раньше, не для того, чтобы поторопить или направить, а крепко, уверенно, словно говоря: «Я здесь. И я никуда не уйду».
Элина вздрогнула от этого жеста, но не отстранилась. Напротив, пальцы сами крепче обхватили его ладонь. И с каждой секундой тревога в груди становилась тише. Она вдруг поняла, что рядом с ним этот шумный, грязный город не кажется таким страшным. Что его присутствие будто лечит её, собирает из осколков.
Элина и Ньют выскочили из узкой улочки. Перед ними, в десятке шагов, показались знакомые силуэты Хорхе, Минхо и остальные.
– Вы где шляетесь?! — нахмурился Минхо, но, заметив выражение их лиц, резко замолчал.
– Потом, — коротко бросил Ньют.
– Двигаемся дальше, — Хорхе смерил их быстрым взглядом, убедился, что оба целы, и махнул рукой.
Они снова двинулись по запутанным, пыльным улицам города. Вокруг кипела жизнь — торговцы что-то выкрикивали, дети носились между развалинами, а взрослые, одетые в грязные и порванные вещи, бросали на пришедших длинные, изучающие взгляды.
Ньют и Элина шли чуть ближе друг к другу, чем раньше. Их руки уже не были сцеплены, но они всё ещё чувствовали присутствие друг друга. После случившегося молчание между ними стало другим — в нём было меньше холода, но куда больше невысказанного.
Хорхе вывел их на широкую улицу, где впереди виднелся дом, отличающийся от остальных — крепкий, с укреплёнными дверями и окном, за которым мелькнула тень.
– Это здесь, — сказал он и, не оборачиваясь, добавил, — Держитесь рядом. Маркус не любит сюрпризов.
*
Элина спала, устроившись у Ньюта на плече, её дыхание было ровным и тихим, а одна ладонь лежала на его груди, словно даже во сне она не хотела отпускать. Старый диван в доме Маркуса мягко проседал под их весом, а в этой же комнате Хорхе всё ещё пытался о чём-то договориться, но Ньют слышал лишь её дыхание.
Она могла выбрать любое место — лечь на другой край дивана, отойти в сторону, но вместо этого подошла ближе, присела рядом, а потом тихо склонила голову на его плечо. Это было слишком осознанно, чтобы считать случайностью. И от этой мысли внутри стало теплее, чем от любого огня. Он обнял её за плечи, притянув ближе. Не боялся этого прикосновения — наоборот, жаждал его, словно оно могло стереть усталость последних дней. Её вес на его плече был как якорь, удерживающий его от того, чтобы утонуть в собственных мыслях.
Да, их ссоры и молчание никуда не исчезли. Но сейчас всё это растворилось. Он смотрел на её лицо — спокойное, расслабленное, без тени напряжения — и чувствовал, как что-то внутри него смягчается.
Он вспомнил, как когда-то они могли сидеть рядом в тишине, и этого было достаточно. Сейчас он ощущал это снова — будто её близость медленно вытягивала из него боль и страх.
В груди расползалось тёплое спокойствие. Её дыхание невольно подстраивалось под его, и они будто жили одним ритмом. И именно тогда, во сне, она чуть шевельнулась и прижалась к нему ещё крепче, словно на глубоком уровне чувствовала, что здесь — безопасно. Ньют затаил дыхание, чтобы не спугнуть этот момент. Он чуть крепче обхватил её плечо, а сердце внутри вдруг стало биться медленнее и ровнее. Это был первый раз за долгое время, когда он чувствовал себя по-настоящему защищённым — просто потому, что она была рядом.
Он смотрел на неё, ощущая её дыхание у своей шеи, и где-то в глубине груди зарождалась тяжёлая, давящая мысль. Не просто тревога за то, что они могут оказаться в опасности — нет, это было глубже, болезненнее. Он боялся потерять её. Не как друга. Не как часть команды. А как единственного человека, рядом с которым он всё ещё чувствовал себя живым.
Сколько раз он уже видел смерть? Сколько раз слышал последние вздохи? Он научился быть готовым к этому... ко всему, кроме мысли, что однажды может остаться без неё.
Он знал, что их ссоры вернутся, знал, что она может снова оттолкнуть его, уйти в тишину. Но этот страх был сильнее гордости. Он мог умереть завтра, но мысль, что она исчезнет из его жизни, била куда больнее любого выстрела.
Её голова чуть сдвинулась, щекой она коснулась его шеи, и в этот момент он понял: он бы сделал всё, чтобы это прикосновение осталось с ним.
Он медленно выдохнул, позволяя себе одну маленькую, эгоистичную мысль — пусть мир подождёт. Пусть всё вокруг горит, но он не отпустит её, пока она сама не отстранится. И даже тогда он найдёт способ вернуть её обратно.