соперник
Проснувшись, я начал собираться в школу. Сегодня — последний день учебы. Завтра начнутся зимние каникулы.
В коридорах чувствовалась напряжённость: ученики сдавали долги, дорабатывали, старались успеть — как будто от этих последних часов зависело всё. Атмосфера была пропитана спешкой, предвкушением и лёгким нервным напряжением.
Я чувствовал себя спокойно. Всё сдано, оценки выставлены, ни долгов, ни переживаний. Просто дожить до конца дня — и можно выдохнуть.
С Т/И в последние дни мы почти не виделись. Она суетилась — завалена работой, поглощена дедлайнами, постоянно куда-то спешила. Мы лишь перекидывались парой слов, взглядов. Иногда — вообще ничего. Я не мешал, понимал: ей нужно просто всё закончить.
Когда она и остальные наконец сдадут всё, что должны, у нас будут планы — настоящие. Мы договорились пойти на каток. После — гулять, встречаться, бесконечно бродить по вечернему городу.
Планы на новогодние каникулы были грандиозные. Бесконечные встречи, огни, музыка, ощущение чего-то большого впереди. В этом было что-то по-настоящему тёплое. И живое.
День прошёл быстро, почти незаметно. Последний звонок не вызвал особого волнения — скорее, облегчение. Вечером мы снова списались в чате: все успели сдать долги, оценки были закрыты. Теперь ничто не мешало встретиться завтра и наконец выдохнуть. Все без исключения согласились — нас ждал первый день каникул.
Дома царила своя особая атмосфера — предновогодняя, настоящая. Семья уже начала готовиться к празднику. Мы с папой достали с антресолей коробки, вытащили большую ель, которую хранили из года в год. Она пахла пылью, деревом и воспоминаниями.
Мама, Таня и Ксюша сразу же взялись за украшения — шары, гирлянды, золотые ленточки. Каждый год всё происходило одинаково, и в этом было что-то особенно тёплое. Традиция, которая не старела, а наоборот — становилась только дороже.
В комнате рассыпался мягкий свет гирлянд, играла музыка, кто-то смеялся, кто-то спорил, куда повесить звезду. А я просто стоял и ловил это чувство — спокойное, родное. Как будто всё на своих местах.
Когда всё было готово, время оказалось уже поздним. Я поднялся в свою комнату, лег, укутался в одеяло. Усталость пришла мгновенно, но была приятной — тёплой, праздничной.
Завтра начнётся что-то новое. Каникулы. Город в огнях. Мы.
Я закрыл глаза, и комната медленно растворилась в темноте.
Когда я проснулся, в доме уже пахло жареными блинами и чем-то уютным. Я пошёл на кухню — мама стояла у плиты, ловко переворачивая тонкие круги теста на сковороде. За столом уже сидели Таня, Ксюша и папа. Все были дома — редкое, почти праздничное утро.
Я опустился на стул, потягиваясь и зевая. Таня была в нелепом красном свитере с Дедом Морозом, у которого, кажется, даже борода светилась.
— Ты чего в этом цирке пришла? — не удержался я от смеха.
Таня смерила меня ленивым взглядом и смахнула меня по затылку ладонью. Не больно — скорее по привычке. Все за столом рассмеялись.
Мы ели блины с вареньем и сгущёнкой, разговаривали о мелочах, о том, что вот — Новый год совсем близко. Потом каждый разошёлся по своим делам: папа занялся работой, мама ушла на кухню разбираться с продуктами, Ксюша убежала звонить подруге.
Мне стало скучно. Бродя по дому, я снова наткнулся на Таню — она сидела в комнате и листала телефон.
— Слушай, — сказал я, присаживаясь рядом. — А давай после Нового года снимем домик. Ну, большой. На пару дней. С компанией.
Таня подняла взгляд. На секунду задумалась. Потом кивнула:
— Слушай, идея крутая. Я за. Надо только найти нормальное место.
— Найдём, — сказал я. — Главное — чтоб с камином. И снежно.
Она улыбнулась. Было ощущение, что что-то хорошее действительно впереди.
Заметив, что уже половина шестого, я поспешил собираться. Мы договорились встретиться в шесть, в Центральном парке. На улице было морозно, и я оделся потеплее — свитер, тёплая куртка, варежки, шарф. Проверил всё по карманам и вышел из дома.
По дороге нарастало приятное волнение — смесь предвкушения и лёгкой зимней эйфории. Парк сиял огнями, тропинки скрипели под ногами, воздух был свежий и колкий.
Увидев уже собравшихся ребят, я невольно улыбнулся — привычные лица, голоса, жесты. Поздоровался с каждым, перебрасываясь фразами, смехом, дурацкими шутками. Даже Тихон снова был с нами — стоял немного поодаль, но в этот раз не так напряжённо, как прежде.
Т/И опаздывала, и мы начали подшучивать над её пунктуальностью. Кто-то уже доставал телефон, чтобы позвонить, когда она, наконец, появилась.
Она выглядела невероятно. Тёплые колготки, юбка, короткая зимняя куртка, распущенные волосы, покрасневшие щёки от холода. Казалось, ей должно быть холодно — но она только отмахнулась и, улыбаясь, сказала, что всё в порядке.
Мы пошли гулять по заснеженным дорожкам. Разговаривали обо всём — о школе, планах, празднике. Я поделился своей идеей — снять домик после Нового года и провести там пару дней всей компанией. Предложение сразу подхватили. Всем хотелось продолжения этого зимнего настроения, чего-то своего, отдельного от родителей и суеты.
— Только чтоб с камином, — добавила Лолита.
— И настолки возьмём! — воскликнул Леха.
— И пледы, и какао, и фильмы! — включилась Лена.
Решили обсудить детали в чате, а пока — просто наслаждаться вечером.
Я нагнулся, слепил плотный снежок и, не целясь, запустил его в Сашу. Он от неожиданности подпрыгнул и в следующий момент уже лепил ответный. Через пару секунд всё закрутилось — снежки летели со всех сторон, кто-то смеялся, кто-то визжал, кто-то пытался спрятаться за деревом.
Лёха, ухмыляясь, подкрался сзади и засунул комок снега мне прямо под кофту. Я взвыл — холод тут же прилип к коже, пробрав до костей. Снег медленно таял, оставляя мокрый след и взрыв смеха вокруг.
Было шумно, весело и по-настоящему живо. Зимний вечер, компания, смех, ощущение, что всё только начинается.
Только один человек остался в стороне — Тихон. Он стоял у дерева, сгорбившись, не участвуя в снежной битве. Когда мы позвали его, он поморщился и отмахнулся:
— Я не хочу мараться об грязь.
Мы переглянулись, но не стали настаивать. Нам было весело и без него. Главное — смех, движение, живое настроение. Мы носились по парку, бросались снегом, как будто снова стали детьми.
После весёлой суматохи мы пошли греться. Взяли горячего какао в маленьком уличном кафе — пластиковые крышки, пар над стаканами, прилипшие к варежкам зефирки. Смеялись, рассказывали друг другу истории, обсуждали идеи для новогодних дней.
Когда напитки были допиты, а носы снова покраснели от мороза, решили расходиться. На улице заметно стемнело — фонари рассыпали тусклое золото на снег, воздух стал резким, будто острым на вдохе.
Парни начали провожать девчонок по домам, разбиваясь на пары. Т/И шла рядом со мной, держась за руку. Лолита и Паша — чуть впереди, переговариваясь и смеясь. Остальные тоже кто с кем — кто рядом, кто по двое.
Только Тихон шел один. Молча, чуть позади, с опущенными плечами и закрытым лицом. Он не попрощался — просто свернул в другую сторону у поворота, растворяясь в темноте и тишине.
А мы шли дальше — по холодной улице, среди огней и сугробов. И было почему-то тепло.
Мы с Т/И шли по пустеющим улицам — снег поскрипывал под ногами, фонари рассыпали мягкий свет на тротуары. Она держалась рядом, укутанная в шарф, щеки розовые от мороза. Казалось, всё спокойно.
Но вдруг её телефон завибрировал. Она посмотрела на экран — брови слегка поднялись.
— От Тихона, — сказала она, чуть нахмурившись. — "Привет. Как дела? Ты не занята?"
Мы переглянулись. Странно. После сегодняшнего вечера и его молчаливой отстранённости — неожиданно.
— Ответь, — сказал я, — посмотрим, к чему он клонит.
Т/И набрала: "Нет, не занята. А что случилось?"
Ответ пришёл почти сразу. Сообщение и фотография. На снимке — я и какая-то девушка. Мы шли рядом, просто рядом. Ни объятий, ни прикосновений — но ракурс был выбран так, будто мы действительно близки. Почти намеренно.
Т/И нахмурилась, показала мне экран.
— Он пишет: "Твой Арчи тебе изменяет". И вот это...
Я взглянул на фото и сразу понял — сделано сегодня, в парке. Кто-то из случайных прохожих просто шёл рядом со мной пару секунд. И, судя по ракурсу, Тихон специально подловил момент, чтобы всё выглядело двусмысленно.
— Это не то, что он думает, — спокойно сказал я. — Она просто проходила рядом. Я её даже не знаю.
Т/И посмотрела на меня. Недолго — и кивнула.
— Я верю. Это видно. Да и ты бы не стал так глупо палиться, — усмехнулась она, стараясь сгладить напряжение.
Затем открыла чат с Тихоном и коротко написала:
"Это просто девушка из толпы. Не надо драматизировать."
Она даже не стала ждать ответа. Просто убрала телефон в карман и продолжила идти рядом.
А я шёл молча, но внутри всё кипело. Не от ревности — от того, что кто-то так легко попытался вбить клин между нами. Глупо. Жалко. И — бессильно.
Но главное — она поверила. Без лишних вопросов. И это стоило многого.
— Что ты думаешь о Тихоне? — спросил я, когда мы свернули на тихую улицу рядом с её домом.
Т/И немного задумалась, потом сказала без эмоций, но уверенно:
— Он закрытый. И... скучный. Знаешь, такое ощущение, будто он даже не пытается влиться в нашу компанию. Всё время отдельно, отчуждённо. И это его высокомерие... Он, видимо, считает, что это делает его особенным, но на деле — это просто выглядит странно. И не круто.
Она пожала плечами.
— Он не вписывается. И, честно, мне с ним некомфортно.
Я кивнул.
— Полностью согласен. У меня с ним тоже с первого дня не задалось.
То, что Т/И чувствовала то же самое, только укрепило мою уверенность. Мне стало спокойнее. Ощущение — будто мы на одной волне, и никакие "тихоны" не способны вмешаться.
Мы дошли до её подъезда. Прощание было коротким, но тёплым — обнялись, поцеловались, и каждый пошёл к себе.
Через несколько минут на экране моего телефона всплыло сообщение от Т/И. Она переслала скрин из переписки с Тихоном. Его слова были грубыми и неприятными:
"Зачем ты вообще с ним встречаешься? Он же дебил."
Я промолчал. Было обидно — не из-за слов, а из-за самой попытки влезть в чужие отношения.
— Он просто токсичный, — написала Т/И вслед. — Не хочу с ним больше общаться. Просто игнор.
Я посмотрел на экран и улыбнулся. Потому что знал: всё на своих местах. Она сделала выбор — не потому, что я попросил, а потому что сама почувствовала, кто рядом с ней по-настоящему.
Я не стал тянуть. Открыл чат с Тихоном и коротко написал:
— Что тебе нужно от Т/И?
Ответа не было.
Прошло пять минут. Десять. Полчаса.
Тишина.
Видимо, храбрости хватало только за спиной — шептать, сплетничать, кидать грязные намёки. А вот когда пришлось бы сказать в лицо — он просто промолчал. Это молчание говорило больше, чем любые слова.
Я бросил телефон на тумбочку и лёг. Но уснуть не получалось. Мысли крутятся, фонарный свет бьёт сквозь шторы, будто мешает отключиться.
Я открыл чат с Т/И и набрал:
— Не хочешь поговорить по телефону?.. Просто... Не могу уснуть.
Ответ пришёл почти сразу:
— Конечно. Я тоже не сплю.
Мы говорили. Без особых тем, без пафоса. То о мелочах — о том, кто чем будет заниматься на каникулах, о детстве, о снеге, о любимых запахах. А потом — глубже, ближе. Про мечты, страхи, обиды. Про доверие.
Голос её в трубке звучал спокойно, почти шепотом. Я лежал, смотрел в потолок и чувствовал, как уходит напряжение. С ней было легко — настолько, что терялось время.
Когда мы впервые посмотрели на часы, было уже за пять утра. Мы засмеялись, оба удивлённые, как быстро пролетела ночь.
— Время с тобой проходит незаметно, — сказал я ей.
Она усмехнулась в ответ:
— А с тобой — интересно говорить. Ты очень многогранная личность.
Я улыбнулся. Не потому что надо — просто не мог иначе. В этот момент всё было на своём месте.