Дикая кошка

📍США, Лас-Вегас

АЛЕССАНДРО КОНТЕ, 18

Этот день начался с того, что Армандо написал мне сообщение о том, что я обязан быть сегодня на ужине, хочу я этого или нет, его не волнует. Конечно же, я собирался послать его к чертям, но последнее предложение, где говорилось о том, что на нем будет вся семья Карузо, в полном составе, почти моментально переубедило меня, поэтому я ответил согласием.

Черт, я даже приехал на этот гребаный ужин заранее, что не было похоже на меня, ведь я был обычно тем, кого всегда все ждали. Но вот, я уже сидел в особняке, который был моим домом, двадцать минут, и смотрел куда-то в пустоту. Все изменилось, когда Малыш отправил мне фото Эмилии с сегодняшней, вечерней гонки. Она выглядела чертовски горячо в своих мини-юбках, которые стала носить. Твою мать, ей было всего шестнадцать, я знал эту девочку с детства, но моему члену было плевать, когда я видел ее в таком наряде, он моментально становился твердым и пульсирующим от неконтролируемого желания. В такие моменты я действительно думал не головой, а своим длинным членом. Мой мозг просто отказывался функционировать.

Я даже не помнил, как вскочил с дивана в гостиной, как молниеносно вылетел из дома, не обращая внимания на крики Мэгги, как уже сел в свою новенькую машину от Aston Martin темно-изумрудного цвета, и как рванул с места, летя по городу на огромной скорости.

Когда дело касалось младшей Карузо, я сходил с ума, даже не пытаясь себя контролировать. Я знал, что сегодня будет гонка, более того, я должен был в ней участвовать, но отказался в последний момент из-за этого чертового ужина, но эта маленькая кошечка даже не планировала приходить на него. Я должен был догадаться, учитывая её характер.

На самом деле, Эмилия была такой не всегда, я помнил те времена, когда она была спокойной, доброй и сопереживающей. Она никогда не была тихой, ей нравилось веселится, слушать громко музыку, она обожала Лану Дель Рей всем своим сердцем, кажется, на её одиннадцатый день рождения, я подарил ей музыкальный проигрыватель, специально сделанный под ее любимое «золото», это был особый заказ, мастер работал над ним около месяца, чтобы проигрыватель выглядел идеально, чтобы он сверкал, привлекая глаза людей своим золотым оттенком. Художник даже нарисовал маленькую, черную кошечку внизу, которая тянулась лапкой к пластинкам, которые я ей тоже, кстати, подарил. Виниловый проигрыватель был тем, о чем она тогда мечтала, но не могла себе позволить в силу того, что он был дорогим, родители особо не баловали её, что было странным для меня. Поэтому, это делал я, конечно, не за свой счет, за счет брата, но уже тогда я начал участвовать в своих первых боях, и те деньги, что ставили на меня, шли в мой карман. И я вернул Армандо каждую копейку, которую взял у него когда-то, хоть он и настойчиво отказывался, я все равно сделал это.

Так вот, я подарил ей не просто проигрыватель её мечты, сделанный на заказ, я подарил ей коллекцию пластинок с песнями Ланы Дель Рей, которые вышли на тот момент. Все альбомы её любимой исполнительницы были теперь у неё на пластинках. Я помню, как она прыгала от радости, когда увидела мой подарок, я не подавал виду, что мне была приятна её реакция, я всегда был отстранен и холоден, но видя её такой, даже я не мог скрыть своей улыбки.

Тем не менее, маленькая Эмилия любила уединение, думаю, что творческие личности были расположены к такому, она могла не выходить из комнаты днями, наслаждаясь игрой на гитаре или фортепиано. Я также знал, что она пыталась сочинить собственные песни, но скрывала это ото всех, будто боясь, что кто-то бы узнал и засмеял её.

Эми была доброй, кажется, она была готова притащить к себе домой всех бездомных животных Финикса, кошки стали её особенной слабостью, и черт, она ненавидела тот факт, что у Адель была аллергия на шерсть. Она злилась, когда её отец говорил «нет» очередному животному, которого она уже спрятала в домике у охранников.

Все изменилось после смерти её матери, я не знал всех обстоятельств гибели её мамы на тот момент, и признаться честно, я до сих пор думал: стоит ли верить словам Адель или нет. Эта девушка всегда выглядела подозрительна, и я бы даже сказал, странно. Однако, я знал, что от прежней Эмилии почти ничего не осталось, она ушла в себя, забросила музыку, и отстранилась ото всех своих друзей, даже от меня, черт возьми, что не могло меня не ранить, потому что я хотел быть рядом с ней в тот момент, я хотел её поддержать, потому что я, как никто другой, знал, что означает потерять близкого человека, что означает потерять родителя.

Я старался не давить на неё, зная, что каждый человек справляется со смертью по-разному, но тут явно было что-то не так, она выглядела запуганной, будто кто-то заставил её бояться, и я не понимал «почему». Да, смерть это ужасно, особенно смерть матери, но что могло её так напугать? Я не знал, хотя пытался выяснить, пока сам не попал в плен.

Я тяжело вздохнул, когда понял, что подъехал почти к самому началу гонки, людей было, как всегда много, настолько много, что, я никак не мог разглядеть всех... чисто физически. Хотя я искал только одну девушку, но её нигде не было видно, подъехав к стартовой линии, и переговорив с одним из распорядителей гонок, я договорился о своем участии, желая, таким образом, привлечь внимание своей кошки, которую я до сих пор не заметил в толпе.

Через одну машину от меня стояла темно-синяя Lamborghini главного ублюдка всех гонок, которого считали их «Королём», и я до сих пор пытался скинуть его чертову корону с головы, желая утереть ему нос. Рид Браун был тем, кто раздражал меня больше всего, вечно веселый, до жути болтливый, казалось, что он мог разговорить даже мертвого, в общем и целом, тот самый экстраверт в моем мире интроверта.

Я знал его уже года 2-3, около того, мы иногда пересекались на гонках, и черт, он был моим главным соперником все это время, несколько раз мне даже удавалось его победить, приехав на финиш первым, однако, он выигрывал чаще, чем я. И твою мать, он каждый раз буквально совал мне свою победу в лицо, и я бы убил его, если бы не блондинка, которая была, как его чертова тень, казалось, что она была готова накинуться на любого, кто хоть как-то не так посмотрит на Рида Брауна.

И как я был удивлен, когда около года назад она спасла мою жизнь, опрокинув меня на землю, и закрыв от пули, летящей прямо в меня, мое отношение тогда заметно поменялось, как к ней, так и к её раздражающему протеже. Я был удивлен ещё больше, когда увидел ее в нашем доме в Вегасе, когда Армандо сказал, что она - его невеста.

Я не мог скрыть от братьев того, что я знал её, однако, я не собирался раскрывать всех фактов о красивой блондинке, например, я умолчал про этого веселого ублюдка, зная, как Виктория всегда его защищала, зная, как он был дорог для нее. Даже самый тупой человек сможет заметить, что они были, как брат и сестра, что между ними не было никакой романтики, однако Армандо, будучи до невероятной степени помешан на своем Ангеле, не понял бы этого. Он бы приревновал ее даже к столбу, если бы Виктория задержалась на нем взглядом на две секунды дольше, чем следует. Армандо действительно был сумасшедшим ублюдком, когда дело касалось его русской красотки. Даже я не хотел лезть в это, чтобы не получить лишних для себя проблем.

Как вдруг, мой взгляд привлекло движение, знакомая короткая юбочка села в машину, черт возьми, к Риду Брауну. Это стало для меня каким-то красным флагом, как для быка на корриде (испанское шоу быков). Мой разум, как и мои глаза впрочем, затмила какая-то туманная завеса, если бы такое было возможно, то от злости, у меня бы пошел пар прямо из носа или из ушей, настолько я был в гневе.

Но было уже поздно, что-то предпринимать, девушка махнула флагом, и гонка началась, я сорвался с места с громким визгом от шин, пытаясь не упустить гребаный Lamborghini из виду, но я также боялся приблизиться слишком близко, чтобы ненароком не подрезать машину этого ублюдка, я боялся подвергнуть опасности не его, а Эмилию, сидящую в его тачке. Черт, всю гонку я даже не сколько соревновался с ним, мечтая о победе, нет, мне было плевать на выигрыш в этой гонке, я думал о безопасности дикой кошки, стараясь отгораживать машину Риду от других участников гонки. И черт, я знал, как безрассудно гонял этот придурок, я знал, что он мог с легкостью попасть в какую-нибудь серьезную аварию, поэтому, я не мог допустить, чтобы это произошло сегодня, я бы не простил себе, если бы Эмилия как-то пострадала в этой гонке.

Уже на старте я решил, что выбью все дерьмо из Брауна, как только мы пересечем линию финиша, он должен думать своей тупой головой, когда позволяет девушке садится в свою машину, он просто хотел меня позлить, я уверен в этом.

Но, твою мать, чем думала Эмилия, когда садилась к нему в машину? Она хотела мне отомстить за поцелуй с её сестрой? Хорошо, у неё получилось, я был просто в бешенстве из-за этого её поступка.

Они оба не осознавали, что всю гонку я даже не пытался их обогнать, я пытался обезопасить машину Рида от других. Когда Браун резко свернул перед финишем между домами, я сошел с ума, потеряв их из виду, и явно не ожидая такого. В моей голове уже пронеслось сотни видений о том, как Браун «впечатался» в какой-нибудь фонарный столб, или в здание.

Я убью его, нахрен, сегодня. Я выбью из него все мозги, если они там вообще есть, ведь он даже не подумал об Эмилии, гребаный идиот, тупой кусок дерьма. Я сильно ударил своими руками по рулю, когда увидел их на финише, но я также и выдохнул, когда понял, что все было в порядке, что с ней все было в порядке.

Когда я пересек линию финиша, приехав вторым, я молниеносно вылетел из своей тачки, подбежал к машине Рида, и вытащил его оттуда, начав наносить удары по его лицу, и телу, но парень был не промах, честно говоря, он умел драться, и смог также нанести мне несколько сильных ударов в ответ. Мой левый глаз серьезно пострадал, и моя губа также была разбита до крови, ещё он чуть не сломал мне мой ровный нос. Но больше всего меня разозлило то, что он порвал мою любимую, черную косуху от одного известного, дизайнерского дома, ведь я любил свои вещи, что нельзя было сказать того же про мое тело.

— Ещё раз к ней подойдешь, и я убью тебя, клянусь. — прорычал я ему на ухо.

Я бил и бил его, разбивая лицо Рида в кровь, пока не понял, что Эмилия исчезла, а мой гнев совсем затуманил мой разум. Я быстро слез с Брауна, и ринулся сквозь толпу на поиски моей глупой кошки.

Увидев её у небольшого, искусственного пруда, находившегося за стоянкой, я тут же оказался возле неё, будучи все ещё злым, я даже не заметил, как начал кричать на неё:

— И куда ты, черт возьми, собралась, Эмилия? — спросил я у неё, сжимая свои, разбитые в кровь, пальцы в кулаки. — Я только начал с тобой, и я не собираюсь заканчивать. — она резко развернулась, повернувшись ко мне лицом, и врезала мне пощечину, признаюсь честно, у неё был хороший удар, и учитывая, что Браун до этого нанес также несколько ударов по моему лицу, то я ощутил его в полной мере. Эмилия была также зла, как и я. В её глазах буквально пылал гневный огонек, она смотрела на меня так, будто хотела убить, и черт, это заводило меня ещё больше, а когда она облизнула свою нижнюю губу, тут же привлекая этим действием мой взгляд к её пухлым, розовым и таким идеальным губам... как ещё одна пощечина прилетела по моей, уже другой, щеке.

— Оставь меня в покое! — крикнула она мне в лицо, толкая меня своими ручками в плечи, но я даже не сдвинулся с места, просто позволяя ей делать то, что она хотела, и принимая все ее удары по моему лицу, и груди, как должное. — Я ненавижу тебя, Алессандро Конте, слышишь? Я ненавижу тебя! — мне было больно это слышать, однако, я старался убедить себя в том, что она просто врала.

— Ложь. — сказал я ей своим грубым голосом. У меня был глубокий баритон, после того, как мой голос сломался в подростковом возрасте, что было обычной практикой для мальчиков. Он стал немного хриплым, словно пропитанным дымом и временем, а каждая интонация передавала твердость моего характера. Поэтому, мой голос мог звучать резко, даже грубо, но в то же время в нем было нечто притягательное – магнетизм, который каким-то образом привлекал девушек.

— Пошел ты! — она снова меня ударила, и этот удар был ещё мощнее предыдущих.

— Ты не должна была садиться к нему в машину, это было чрезмерно глупо!

— Забыла спросить тебя! — выплюнула она мне в лицо.

— Ты ведешь себя безрассудно. — продолжил более спокойно я, пытаясь смягчить свой тон.

— Я могу вести себя так, как хочу, и тебя это, черт возьми, не касается! — я прищурился от недовольства, ее щеки пылали алым цветом от злости, она также тяжело дышала, в том время, как я был уже спокоен.

— Ты могла сегодня пострадать.

— Какое тебе дело до этого? — я был на грани того, чтобы сорваться, и снова накричать на неё.

— Точно, никакого. — съязвил я, и она отшатнулась, сделав шаг назад, и увеличив между нами расстояние, её выражение лица стало каменным.

— Держись от меня подальше! — просто заявила она, и решила уйти, как я, почему-то, схватил её за запястье, резко развернув и притянув её к себе, она врезалась своим маленьким телом в мою твердую грудь, наше дыхание слилось воедино, и когда она подняла свои голубые глаза, что-то произошло внутри меня, какая-то искра пролетела между нами, заставив мое тело покрыться мурашками, я наклонил свое лицо ближе к ней, и был готов поцеловать, точнее, я схватил её рукой за шею, запрокинув её голову кверху для лучшего доступа, и мои губы уже приоткрылись, чтобы впиться в её, осталось лишь пару жалких сантиметров, как она отвернулась...

Моя рука упала с её шеи, а на её губах появилась горькая ухмылка. Она смотрела прямо на меня, и я заметил в её взгляде только отвращение.

— Ты думал, что сможешь поцеловать меня ещё раз после того, как поцеловал мою сестру? — её слова буквально резали острым лезвием по моему сердцу. — Ты думал, что я позволю тебе сделать это? — она усмехнулась. — Твои губы больше не прикоснуться к моим после этого! — я начал тяжело дышать. — Не хочу, чтобы такой, как ты, запятнал мое достоинство, единственное, что вы ещё не забрали у меня с Адель. — я просто молчал, слушая её слова, которые что-то делали со мной сейчас. — Ты — худшее, что могло произойти со мной, Алессандро. — я сглотнул, собственные пальцы впились в кожу на моих руках, причиняя боль, которую я не ощущал. — Ты хотел причинить мне боль, поздравляю, ты сделал это! Но я больше не намерена страдать из-за тебя, если теперь и будет кто-то страдать, то это будешь только ты! — она развернулась, и ушла, а я, черт возьми, просто позволил ей это сделать, мои ноги будто приросли к земле, а её слова все ещё эхом отдавались в моей голове, причиняя боль.

Я не помню, как вернулся к своей машине, возле которой стоял, побитый мной, Рид Браун. Он облокотился, нахрен, на капот моей тачки, скрестив руки на своей груди, и улыбался мне, как придурок, когда я подошел к нему, и оттолкнул его подальше от своей машины.

— Воу-воу! — он поднял руки в знак капитуляции, отойдя от моего автомобиля. — Я не собирался больше драться с тобой!

— Если ты не хочешь, чтобы я что-то тебе сломал, то проваливай отсюда нахрен! Сейчас же! — зарычал я на него, пытаясь открыть дверь своей машины, но этот мудак снова оказался возле меня. Он будто сам нарывался.

— Проблемы в Аду? — спросил так просто он, удерживая дверцу.

— Катись к черту!

— О, я уже стою возле него. — и он хмыкнул.

— Тебе жить надоело или что?

— Знаешь, я не эксперт, но кажется, ты причинил той малышечке боль. — мои глаза вспыхнули, а рука уже оказалась на его шее, но этот идиот продолжал лишь улыбаться, даже не сопротивляясь.

— Больше не называй её так! Даже не говори о ней!

— Я не претендую, знаешь ли. — прохрипел он, и я ослабил свою хватку. — Честно говоря, в мире полно сексуальных девушек, которых я мог бы трахнуть. — и я поморщился. — Но ты явно ей нравишься, и тут явно проблема в тебе, а не в ней.

— Мне не нужны твои гребаные советы!

— Я ведь твой единственный друг, кто ещё может дать тебе совет, как не я? — он что сошел с ума?

— Когда ты стал моим другом?

— Вот прямо сейчас. — он улыбнулся ещё шире, и я отпустил его, он откашлялся, и потер свою красную шею рукой.

— Не лезь туда, куда тебя не просят! И отвали, черт возьми, уже от меня! — я снова попытался сесть в машину, но он вновь помешал мне это сделать.

— О, поверь, однажды тебе понадобится друг, и им буду я, ведь кто ещё сможет вынести твой скверный характер? — я фыркнул. — Не благодари, Гастон.

— Гастон? — сначала я подумал, что мне послышалось, и он перепутал мое имя.

— Ну да, смотрел «Красавицу и Чудовище»? Я бы сказал, что ты чудовище, но увы, он оказался неплохим парнем, Гастон больше походит на тебя, ну или ты на Гастона. — он точно был чокнутым.

Он убрал свою руку, и я захлопнул свою дверь прямо перед его лицом, больше не желая слушать тот бред, что он мне нёс.

Я долго ездил по ночному городу, пытаясь привести свои мысли в порядок, черт, я даже забыл, что мое лицо все еще было в уже засохшей крови, все, что меня волновало сейчас, это слова Эмилии, которые до сих пор звучали в моей голове.

Я не сразу осознал, что оказался на кладбище, я не был тут с тех пор, как похоронил её несколько лет назад. Но мне нужно было с кем-то поговорить, и черт, гавнюк Рил Браун был прав, у меня не было друзей, мне не с кем было поговорить, потому что я не любил беспокоить братьев своими проблемами. Армандо всегда был для меня вроде отца, которого мне не хотелось волновать своими дурацкими мыслями, Калисто был, как чертова нянька, или наседка, если бы я сказал ему что-то, то он бы никогда от меня не отстал.

Поэтому, подойдя к небольшой могиле с каменной плитой, я сел на холодную лавочку напротив неё, и пожалел, что не взял с собой хотя бы одну бутылку виски.

— Не думал, что когда-то приду изливать свою душу к кому-то с такой фамилией. — сказал я в ночную пустоту, смотря на могилу. — Но вот, я здесь. — я был обязан ей всем, хоть и знал эту девушку всего три дня, пока был в плену.

Самое худшее, что было в ней, это была её фамилия.

Ломбарди.