Дикая кошка

📍США, Лас-Вегас

ЭМИЛИЯ КАРУЗО, 16

Моя голова жутко раскалывалась после резкого пробуждения от противного и громкого звонка моего телефона. И я точно знала, кто именно мне звонил, даже не посмотрев на экран мобильника, только Массимо мог установить на себя рингтон звука взрывающейся бомбы, сначала шел звук взрыва, а затем его голос: «звонит секси-брат, возьми трубку, звонит секси-брат, возьми трубку».

Как нарочно, я не могла найти свой телефон, который куда-то закинула вчера, к тому же, я чуть не упала с кровати, запутавшись в своем большом одеяле. Просунув руку под кровать, где как оказалось, валялся мой мобильник, я взяла трубку только после второго звонка своего «любимого» сводного кузена.

— Ты не ответила ни на одно из моих тридцати шести сообщений! — тут же услышала я его звонкий, мужской голос, продолжая лежать на полу, будучи все ещё завернутой в одеяло.

— Может... потому что я спала?

— В Вегасе уже три часа дня! — мои глаза округлились, я оторвала телефон от уха, чтобы взглянуть на время на его экране, черт, 15:12.

— У меня был тяжелый день. — выдохнула я, перевернувшись на спину.

— Я уже слышал об этом инциденте. — мне не понравился его тон. — Ты с ума сошла? — воскликнул резко он, что я аж непроизвольно вздрогнула.

— Если ты позвонил мне, чтобы прочитать нотацию, то я отключаюсь!

— Если тебе нужно, чтобы я был рядом и приехал, то просто...

— Нет, не думаю, что отец будет рад тебя здесь видеть после того, как я заявила, что хочу жить с тобой. — он тяжело вздохнул. — К тому же, у тебя множество дел в Финиксе, и кстати, когда возвращается твой отец? — решила перевести тему я, чтобы Массимо не решил задавать ненужные мне вопросы.

— Не знаю, он в Мексике не по своей прихоти, пока о сделке не может быть и речи, мексиканцы все еще не рады предполагаемому сотрудничеству с Каморрой. — и было очевидно почему, все знали о каких-то серьезных разногласиях Калисто с одним из мексиканских картелей, ходили разные слухи, кто-то говорил, что из-за девушки, кто-то говорил, что Калисто взорвал их склады с наркотиками... Армандо не хотел вступать в войну с Мексикой, так как сотрудничество с ними было выгодным, мексиканцы имели хороший товар, недорогие наркотики, высококачественное оружие, однако, ради своего брата он пойдет на все. Мексиканские картели, в свою очередь, не вступали на тропу войну с Конте только из-за того, что действительно боялись Армандо, и знали, что не выйдут из этой войны победителями, к тому же, у них была своя конкуренция внутри страны. Синдикаты Мексики часто сталкивались между собой, и почти всегда это заканчивалось кровопролитием. Но у взаимном уважении тут даже не могло идти и речи, мексиканцы в принципе никого не уважали, однако, они ценили сотрудничество с сербами, как и моя бабушка впрочем.

Сербская мафия была не такой распространенной, и большой, как казалось на первый взгляд, однако, она была одной из самых значимых фигур на шахматной доске, имея огромные деньги в своих руках. Сербы обладали слишком прибыльным бизнесом, они торговали различными драгоценными камнями, золотом, серебром и прочими бриллиантами. Бабуля всегда говорила, что где есть сербы, там есть и деньги, слишком много денег. Мексиканцы же любили деньги, а у сербов они были всегда. Несмотря на довольно нейтральную позицию, которую сохранял сербский синдикат в мафиозном мире по сей день, он был лишь «бомбой замедленного действия». Nonna, которая сотрудничала с ними, получая лучший товар для своих ювелирных магазинов, говорила, что: «нужно лишь подождать, когда этот фитилек кто-то подожжет, и когда терпению сербов придет конец.»

Честно говоря, я мало знала об этом, но те слухи, что ходили в Каморре про сербские синдикаты действительно внушали страх, ведь сербы не нуждались в сотрудничестве с кем-либо, однако все нуждались в них.

— Может Капо стоит отправить Калисто? — решила как-то неудачно пошутить я.

— Тебе хочется войны?

— Мне хочется меньше мужчин с фамилией Конте в этом мире. — и Массимо фыркнул.

— Это только вопрос времени, когда их станет только больше. — я тяжело вздохнула. Я знала, что Капо был помолвлен на какой-то русской девушке, но это, пожалуй, всё. Армандо тщательно скрывал все, что касалось его драгоценной невесты, Массимо считал, что он был по уши влюблен в неё, и что эта любовь всех нас погубит. Я же знала, что Массимо просто любил чрезмерно драматизировать.

— Эм, всегда можно предохраняться?

— Фу, не говори со мной об этом! — воскликнул он.

— Ты ведешь себя, как маленькая девочка.

— Это ты ведешь себя, как маленькая! Расскажи мне о том, что ты устроила в Вегасе! — зарычал он в трубку.

— Я не собираюсь ничего тебе объяснять. — мой телефон начал разрываться от ещё одного, параллельного звонка, посмотрев на экран, я увидела там одно слово: «Идара». — Если ты закончил, то я вынуждена прерывать твой звонок!

— Нет, я ещё не... — но я уже сбросила, предполагаю, что Массимо сейчас был очень зол на меня. Я почему-то решила ответить и Идаре на её звонок. Не могла же я вечно её избегать.

— Привет, Эми! — услышала я слегка писклявый голос своей подруги. — Как ты?

— Привет, я в порядке, я думаю.

— Хм, я тут узнала, что ты в Вегасе. Детка, почему ты мне не сказала? — я ненавидела, когда Идара использовала свои дурацкие словечки.

— А это что-то бы поменяло? Я здесь не по своей воле, как ты уже могла догадаться. — пробормотала я.

— Я же хотела с тобой увидеться, мы давно не проводили время только вдвоем! — я закатила глаза.

— Идара, честно говоря, мне сейчас не до встреч. Адель совсем недавно вернулась домой, и наши отношения довольно сложные, как ты знаешь, поэтому...

— Ты стала совсем забывать про меня! — упрекнула меня подруга. — И про Энзо тоже!

— Я обещаю встретиться с вами, как только я вернусь в Финикс, кажется, меня зовёт бабушка. — хотя это было не так. — Созвонимся позже!

— Когда? Что? Эмилия, не... — но я снова сбросила трубку.

Я увидела ещё пару пропущенных от Массимо, сообщения от Энзо, и от Идары. Решив, что не хочу, чтобы меня кто-то сейчас беспокоил, я выключила телефон, бросив его обратно под кровать.

Раздался стук в дверь, и я резко села на полу, продолжая быть закутанной в одеяло.

— Да? — бабушка бы не стала стучаться. Дверь приоткрылась, и на удивление, я увидела седую голову папы, черт, только не он.

— Я войду? — я тяжело вздохнула, но кивнула головой в знак согласия. Несколько недель мне удавалось избегать встреч с ним лицом к лицу, но теперь мы были одни, только он и я. — Что ты делаешь на полу, Эмилия Беатрис? — я не любила, когда отец использовал ещё и мое второе имя, придавая мне какой-то официозности, но он довольно часто так делал, когда собирался поговорить со мной о чем-то.

— Хм... я только проснулась! — это был максимально тупой ответ, но я настолько отдалилась от отца за последние года, что рядом с ним я чувствовала себя, мягко говоря, некомфортно.

— Ты что спала на полу? — папа зашел в комнату, закрыв за собой дверь, и подойдя ближе ко мне. Он выглядел уставшим, но при этом, его темно-синий костюм сидел на нем идеально, а волосы были уложены так, как будто, над ними поработал настоящий профессионал.

— Нет, я не... — я запнулась, не зная, что ответить. Отец наблюдал на мной, сев на кресло, которое стояло недалеко от меня и кровати. — Неважно. Зачем ты пришел?

— Разве я не могу поговорить со своей дочерью? — ответил он мне той же резкостью, что и я ему.

— Для этого у тебя есть другая дочь! — он нахмурился, просканировав мое лицо недовольным взглядом.

— Ты такая же моя дочь, как и Адель.

— Ты каждый раз говоришь, что мы равны, что ты любишь нас одинаково, но это не так. — его лицо стало каменным, казалось, что он даже слегка побледнел.

— Эмилия...

— Нет, не надо. — перебила я его. — Я знаю, что вижу, и я знаю, что чувствую. Не отрицай того, что наши отношения никогда не будут такими же, как были раньше, мы отдалились друг от друга, и ты почти ничего не знаешь обо мне сейчас, как и я о тебе, впрочем. Я видела Модесто рядом с собой намного чаще, чем тебя, хотя он, черт возьми, мой телохранитель, а не отец!

— Не выражайся так, Эми...

— Или что? — не выдержала я, вскочив на ноги, отец продолжал сидеть на кресле, но его поза была напряженной. — Я выросла, но ты пропустил и этот момент, я больше не та маленькая девочка, про которую вы с мамой благополучно забыли, когда начали заниматься исключительно лечением Адель!

— Я всегда находил для тебя время!

— Разве? Когда мы в последний раз нормально говорили? — морщины проступили на его лбу, а руки он сжал в кулаки.

— Я много работаю, порой я не сплю сутками, оставаясь в офисе, и ...

— И это делает меня хуже, чем Адель? — он промолчал. — Просто будь добр — не мешай мне жить своей жизнью! — он резко поднялся на ноги, нависнув надо мной.

— Я всегда буду твоим отцом, и я всегда буду в твоей жизни, хочешь ты этого или нет, черт возьми! — повысил он голос на меня, и мои глаза округлились. Папа очень редко кричал на меня, почти никогда, но сейчас... — Тебе ещё даже нет восемнадцати! И я всегда был добр к тебе, Эмилия, я закрывал глаза на твое отвратительное поведение, я даже старался не обращать внимания на твое откровенное неповиновение, я позволял тебе слишком многое, и кажется, я явно что-то упустил, разбаловав тебя до такой степени. — я тихо ахнула, ведь я никогда не была чрезмерно разбалованным ребенком, да у моей семьи были деньги, но я не носила дорогую брендовую одежду, как это делала та же самая Адель, черт, да у меня были самые обычные вещи из масс маркетов. Конечно, у меня была безлимитная карточка от бабушки, с которой я за все эти года не потратила ни цента! И он смеет упрекать меня в этом. Когда мне было четырнадцать, я подрабатывала в местном музыкальном магазинчике, чтобы накопить деньги на собственные расходы, никто об этом не знал, пока Массимо лично не поймал меня за руку, и не велел мне прекратить заниматься «ерундой», засунув в мой карман сотни долларов, которые я кинула ему в лицо. Тогда он предложил мне помогать Шелли в его клубе, и черт, я согласилась, получая хорошую выручку в «Яме». Отец не знал даже об этом, он ничего не знал обо мне. Я сделала шаг назад, будто он ударил меня. Видимо поняв, что он причинил мне боль своими словами, отец понизил свой тон. — Сегодня в 19:00 я жду тебя внизу, мы поедем на ужин с семьей Конте. — я сглотнула, но ничего не ответила.

— Больше не приходи в мою комнату, нам не о чем разговаривать. — грубо сказала я ему, когда он подошел к двери, и остановился там. — Было бы отлично, если бы ты вообще забыл обо мне и о моем существовании.

— Эмилия...

— Уходи! — крикнула я на него, и кажется, шокировала этим отца. — Просто уходи. — уже спокойнее произнесла я.

— Мы поговорим позже. — заявил он, прежде чем оставил меня одну.

Казалось, что моя жизнь рушилась, нет, она рухнула окончательно. Болезнь бабушки, о которой я не переставала думать, плохие отношения как с отцом, так с друзьями, и тем более, с Адель. Алессандро, который буквально растоптал мое сердце, и Массимо, который сейчас был в другом городе, и я жалела, что не согласилась на его предложение о том, чтобы он приехал сюда, ведь он был единственным человеком, который продолжал поддерживать меня.

Мои мысли также постоянно возвращались к Адель, казалось, что в её словах была какая-то доля правды, казалось, что она действительно боялась, и могла быть честна, но мне нужны были доказательства, потому что моя ненависть по отношению к ней, которая жила во мне годами, не даст мне поверить ей на слово.

Я также вспомнила о сегодняшнем ужине, который все приближался и приближался, ведь время буквально летело. Я схватила свой телефон, включила его, и решила зайти в instagram, так как я принадлежала к мафии, то естественно, не могла вести какие-либо соц.сети в целях безопасности. Это знал каждый, однако, никто не запрещал мне следить за новостями с «левого», закрытого аккаунта.

Увидев историю Валета, да, того самого, который буквально пару недель назад сломал мне ребра, и которые до сих пор продолжали заживать, я узнала, что сегодня в Вегасе планировалась «домашняя», ночная гонка, где будут, в основном, «все свои», как написал он. Конечно же, он собирался на ней присутствовать, что не было удивительно, ведь Валет был подражателем своего старшего брата Туза.

Немного подумав об этом, я приняла решение, что ужин может катиться к черту. К сожалению, я бы, в любом случае, не смогла принять участие сегодня в гонке, потому что у меня просто-напросто не было своей машины в Вегасе, однако, я всегда могла быть зрителем.

Отправишься в душ, и приведя себя в порядок, я сделала довольно дерзкий макияж, подчеркнув свои глаза черной тушью, и такой же черной подводкой. Мои глаза с этими стрелками делали мой взгляд «кошачим», и я обожала это. Найдя короткую, джинсовую юбку с золотыми цепями, и звездами на её карманах, а также короткий черный топ-футболку с золотой надписью «Пантера» на ней, я быстро натянула это всё на себя, завершив образ своими громоздкими, золотыми браслетами и кольцами, а также — белыми кедами с золотыми, блестящими зведочками на них. Посушив волосы феном, я собрала их в высокий хвост на затылке, кончик которых доставал до моей упругой задницы, мои ногти сильно отрасли за последние недели, и мне нужно было уже их переделывать, и я решила, что смогу сделать это перед предстоящей гонкой, ведь у меня ещё было время, просто заеду в первый попавший салон, и буду надеяться, что у них будет время на меня.

Посмотрев в зеркало, я решила подвести губы коричневым карандашом и накрасить их той самой помадой Rhode, которая была сейчас так популярна в США, и вообще по всему миру. Честно говоря, я тоже купилась на все это, очередная жертва маркетинга, никак иначе.

Я выглядела дерзко и горячо, при этом, сохраняя свой необычный, непревзойденный стиль Эмилии Карузо. Схватив телефон с кровати, я направилась вниз. Мне повезло, что я ни на кого не наткнулась, и почти спокойно покинула дом, не считая парочки недовольных взглядов охранников, и один из них, кажется, потянулся к телефону. Насколько я знала, но служба охраны была напрямую подчинена Чико, который, в свою очередь, подчинялся моей бабушке. Буду надеяться, что он просто оставит все, как есть.

Спустя полчаса, добравшись на такси до салона, который я нашла по картам, и куда я заранее позвонила из такси, убедившись, что меня в нем примут, я уже сидела на ногтях, делая себе очередное, длинное, но не слишком, наращивание. Проигнорировав три звонка от Чико, и выйдя из салона спустя несколько часов, я отправилась на место гонки. На улице уже было темно, и довольно свежо для жаркого лета Вегаса. Приехав на место предварительного сбора перед гонкой, где уже было много людей, находившихся в окружении дорогих машин, я начала искать взглядом знакомые лица.

Пока не заметив никого из тех, кого бы я могла знать, я взяла стопку текилы с лаймом в импровизированном баре, и спряталась в его темной нише.

— Так-так-так, кто это тут у нас? — услышала я незнакомый, мужской голос за своей спиной, после того, как влила в себя жгучий напиток, закусив лаймом. Медленно обернувшись, я увидела до жути красивого парня, он был намного выше меня, с взъерошенными, каштановыми волосами, которые, видимо, немного выгорели за лето, карими глазами цвета шоколада, и ослепительной улыбкой с идеальными, белыми зубами. Казалось, что он сошел с обложки какого-то журнала, рекламирующего «уличный» стиль в одежде, и японские машины 90-х. И черт, эти ямочки на его щеках, я заметила их только сейчас, даже я, влюбленная чуть ли не с самого детства в Алессандро, не могла оторвать своих глаз от лица парня, и признать, что он был чертовски красив, красив по-мужски, никакой дурацкой смазливости. — Привет, пантера. — сказал он, ухмыльнувшись, и засунув свою руку в карман потертых, синих джинс. Я не была знакома с этим парнем лично, но я могла предположить, кем он был, черт возьми. — Я много слышал о тебе.

— Надеюсь, что только плохое. — ответила я, как ни в чем не бывало, и пожала плечами, вернув пустую стопку на стойку. Улыбка парня стала ещё шире, и твою мать, я была уверена, что десятки, если не сотни девушек, были поражены ею на повал.

— К твоему сожалению, это не так. — он наклонил голову вбок, без какого-либо стеснения разглядывая меня с ног до головы. — Как по мне ты больше похожа на маленького котенка, чем на пантеру. — я фыркнула.

— Как по мне ты похож на придурка, но я озвучиваю не все свои мысли, о которых думаю. — и я наигранно задумалась, подставив палец к нижней губе. — Или хм, может быть, все!

— Ты мне нравишься. — сказал парень, и звонко рассмеялся, черт, он даже смеялся, как какой-то нереальный персонаж из книг и фильмов.

— А ты мне не особо, честно говоря. — я отвернулась от него, подозвав к себе бармена, и попросив его повторить мой прошлый заказ. Парень почти вплотную подошел ко мне, и наши плечи практически соприкасались, свои огромные руки он положил на стойку перед собой, но голову повернул ко мне, продолжая следить за мной.

— Ты ранила меня в самое сердце! — и он наигранно схватился за свою грудь.

— Если ты — «Король» гонок, это не значит, что все хотят ранить твое «бедное» сердечко. — я закатила глаза кверху, а потом потянулась за очередной стопкой текилы, которую поставил передо мной бармен.

— Значит, ты знаешь, кто я. — парень снова ухмыльнулся, казалось, он знал, как пользоваться своими ямочками на щеках.

— Любой в мире уличных гонок знает, кто ты. Сам Рид, твою мать, Браун. — пробормотала я себе последнюю фразу под нос, но он услышал, а я снова опрокинула в себя стопку текилы.

— Как грубо! — он цокнул своим языком. — Я предпочитаю просто «Король».

— А я предпочитаю одиночество. — я резко обернулась, посмотрев на него «убийственным» взглядом. Парень был не виноват в том, что у меня было отвратительное настроение, но и я не могла сейчас контролировать свой, развязывающийся от алкоголя, язык.

— О, нет, крошка, я вижу по твоим глазам, что ты любишь зажечь. — я нахмурилась.

— Ещё раз назовешь меня крошкой, и раскрашу твое милое личико, которое мне бы совсем не хотелось портить, своими кулаками!

— Ты и вправду считаешь мое лицо милым? — о, черт, с ним было просто невозможно разговаривать.

— Из всего предложения ты услышал только это?

— Я люблю комплименты. — это был действительно тяжелый случай. — И мне нравятся, когда мне их делают сексуальные, маленькие малышки...

— Мне шестнадцать, придурок. — его глаза округлились.

— Ты выглядишь старше, однако, это не меняет сути, мы бы могли хорошо развлечься, просто не рассказывай об этом своей мамочке. — и он подмигнул мне, дерзко ухмыльнувшись.

— Тебе придется поехать со мной после на кладбище, чтобы я могла ей рассказать. — выдавила я из себя, и лицо парня стало каменным, больше не было никакого намека на улыбку.

— Прости, я не знал, я сказал полную хрень. — тут же извинился он, что меня удивило.

— Ну хотя бы ты умеешь признавать свои ошибки, это радует. — я пожала плечами, облокотившись спиной на стойку, и закинув свои локти на неё для удобства. Рид повторил мою позу.

— Знаешь, конфетка, я тебя понимаю. — вдруг сказал он, и мой взгляд резко метнулся к его лицу. Я даже не обратила внимание на дурацкое прозвище, которое он мне дал. — Я тоже потерял мать. Она была действительно прекрасной женщиной, любящей мамой и женой. — парень не смотрел на меня, его взгляд был нацелен куда-то в пустоту перед собой, в его глазах было что-то... напоминающее мне теплоту, любовь, когда ты вспоминал о человеке, который был для тебя дорог. — Но в этот же день я потерял и старшего брата. — меня пробил холод. — Но если я буду ходить с таким же злобным, и недовольным личиком, как ты, то, пожалуй, я сойду с ума. Жизнь — одна, конфетка, и не знаешь, когда наступит твой последний день, наслаждайся моментом, и не думай о плохом. — он хотел уйти, но я положила руку на его плечо.

— Я ошибалась, ты не придурок, Рид Браун, ты — хороший парень. — он подмигнул мне.

— Хотя бы ты умеешь признавать свои ошибки. — и я усмехнулась, это была первая улыбка за долгое время. — И тебе идет улыбка. Было приятно познакомится с тобой, пантера, надеюсь, что однажды я увижу, как ты надерешь мне зад на гонках, но думаю, что это будет в следующей жизни, когда я буду маленьким, толстым и противным ублюдком, а пока Король здесь только я. — я закатила глаза кверху, и парень скрылся в толпе, гонка начиналась.

Неожиданная мысль пришла мне в голову, я быстро последовала за Ридом, пытаясь отыскать его в толпе, но людей было слишком много. Проталкиваясь сквозь них, я наконец-то добралась до линии старта, где уже выстроились все машины. Признаться честно, я знала гонщиков намного лучше по их машинам и номерам, чем по лицам. И черт, здесь был темно-зеленый Aston Martin Алессандро, другая его машина. Не менее быстрый спорткар, чем его любимая Ferrari, которую я благополучно разбила и ни капельки не жалела об этом. Я надеялась, что этого мудака здесь не будет, ведь он должен был быть на ужине, впрочем, как и я. Казалось, что он оказался здесь не случайно...

Заметив темно-синюю Lamborghini Рида, я подбежала к ней, и запрыгнула на переднее сиденье рядом с ним, шокировав его этим действиям. Думаю, что любой из зрителей или гонщиков мог заметить меня, пробирающуюся в машину Рида. Черт, я не знаю, что на меня нашло, наверное, присутствие Алесса на гонке так сильно меня разозлило.

— Ну и кого ты хочешь разозлить? — резко спросил Рид, пока ведущий начал отсчет.

— С чего ты взял, что я хочу... — и мой взгляд проследил за Aston Martin, который стоял через машину от нас.

— О, сукин сын, Алессандро. — я нахмурилась, и вновь посмотрела на Рида. — Давай позлим его вместе, люблю окунать его смазливое личико в дерьмо. — он усмехнулся, и резко рванул с места, все мое тело прижалось к спинке сиденья, лишив меня воздуха. — Пристегнись, крошка, я собираюсь оторваться по полной сегодня.

— Ты можешь сам вляпаться, как ты выразился, в дерьмо из-за меня. — сказала я, все таки пристегнувшись, потому что он водил, как сумасшедший, обгоняя и подрезая чуть ли не каждую машину.

— О, я люблю такое.

— Ты мазохист?

— Я просто люблю показывать тому мудаку, где его чертово место, вот и всё.

— Ты сумасшедший! — прошептала я, когда он резко повернул, едва ли не врезавшись в светофор. Впервые видела, чтобы кто-то так грязно водил.

— Ты сама решила сесть в мою тачку!

— О, я признаю свою ошибку. — крикнула я, когда он снова повернул, передняя шина была лишь в паре сантиметров от фонарного столба, казалось, что вся жизнь пролетела перед моими глазами. Но Рид продолжал гнать на огромной скорости, я даже забыла про Алессандро, чья машина тоже не отставала от нас. — Ты вообще знаешь, что существуют правила «уличных» гонок?

— О, милая, я — Рид, твою мать, Браун, для меня не существует никаких правил.

— Но они все еще есть...

— Тогда я нарушил их все, и мне, черт возьми, плевать. — он успел взглянуть на меня, и подарить опасную ухмылку. Боже, я не завидую тем, кто имеет с ним дело, парень действительно неконтролируем. Мой отец бы сошел с ума, если бы я вела себя так, как Рид.

— Не завидую твоим друзьям. — сказала довольно тихо я, но этот сумасшедший расслышал меня даже из-под рева мотора.

— О, меня почти никто не переносит на дух. Есть только двое людей, которые готовы меня вытерпеть, однако, я не думаю, что Николас делает это добровольно. Черт, этот ублюдок догоняет нас. — выплюнул Рид, и я повернула голову в сторону, Алессандро почти поравнялся с нами, мне даже не хотелось знать, каким именно сейчас было его выражение лица, потому что я была точно уверена, что он хотел меня убить прямо сейчас. Нет, сначала Рида, а потом уже и меня.

— Кто такой Николас? — решила ухватиться я за это имя, чтобы просто отвлечься от мыслей об Алессандро, и от ужасных, слишком резких поворотах Рида.

— Моя личная заноза в заднице. Даже Ви на его месте, кажется, милашкой. — еще один резкий поворот, мои глаза округлились, когда мы чуть не сбили двух прохожих.

— Ви?

— О, это моя принцесса.

— Твоя девушка? — и кажется, парень подавился.

— Упаси Боже! Хотя, черт, я же не верю в Бога. Нет, она, считай, моя сестра. — я потеряла нить разговора, когда Алессандро прижался к нам вплотную, до финиша оставалось совсем немного, буквально несколько километров.

— Как ты можешь так безрассудно гонять и при этом так спокойно разговаривать со мной?

— Это опыт, конфетка. К тому же, Ви водит гораздо грязнее и хуже, чем я.

— Не хотела бы я быть с ней знакома. — призналась я, продолжая вжиматься в сиденье, мои ногти впились в его дорогую кожу.

— О, если бы ты узнала её, то вернула бы свои слова обратно, гарантирую тебе это. Она — чертова Богиня. — ещё один поворот, который выбил из моих легких последний воздух. До финиша пару километров. Алессандро начал обгонять нас, но я знала этот квартал слишком хорошо... и я знала его.

— Здесь есть поворот, между теми дальними синими домами. Он думает, что ты не знаешь о нем, застань его врасплох. — посоветовала я Риду, тыкнув пальцем на эти дома.

— Ты слишком хорошо его знаешь.

— Он не любит жульничать. — я быстро взглянула на парня. — Гонки для него это то, что он считает святым, и то, где он готов играть по правилам, поэтому, он никогда не сходит с траектории, ненавидя такие повороты, которые... — но Рид резко повернул, действительно застав Алесса врасплох, и не только его. Этот путь был короче, и срезал несколько сотен метров. Я знала, что Рид сегодня выиграет гонку только благодаря моей подсказке.

— Тебе повезло, что я ещё тот жулик. — он подмигнул мне, когда мы достигли финиша. Спустя несколько секунд около нас остановилась машина Алессандро, которая тоже пересекла финишную черту. Я не спешила выходить из машины, боясь встретиться с ним лицом к лицу.

Но не успела я ничего сделать, как водительская дверь распахнулась, Алессандро схватил Рида за футболку и буквально выволок его из машины, набросившись на него с кулаками. Я тут же выпрыгнула из тачки парня, и увидела, что они начали драться по-настоящему, разнося друг другу лица в кровь. Кто-то кинулся их разнимать, но я лишь приросла к одному месту.

— Он убьет его! — крикнул кто-то из толпы, и меня начало тошнить, Алессандро выглядел сейчас, как разъяренный зверь, которого уже никто бы не смог остановить. Он бил и бил Рида, и казалось, что они просто поубивают друг друга сейчас. Удары были сильными, мощными, и гневными. Кровь была везде. На их лицах, волосах, одежде, которая тоже уже была порвана.

Я посторонилась, больше не желая смотреть на это, мои ноги несли меня куда-то вперед, я задыхалась в этой толпе, желая просто выбраться оттуда, и вдохнуть в себя свежий воздух, не пропитанный кровью.

— И куда ты, черт возьми, собралась, Эмилия? — услышала я голос за своей спиной, дрожь пробила все мое тело. — Я только начал с тобой, и я не собираюсь заканчивать.