глава 13
Всё произошло как во сне — но не в хорошем сне, а в том, где ты падаешь и не можешь проснуться. Холод от воды въелся в кожу, но это не имело значения. Амелия не дышала. Я держал её на руках, выбегая на берег, и казалось, будто весь мир вокруг исчез. Ветер, солнце, шум волн — всё приглушилось, как в тоннеле. Я положил её на песок, сердце билось где-то в горле.
— Амелия... — выдохнул я, и мои руки уже начали делать всё, чему учили в самых банальных видеороликах про первую помощь.
Давление на грудную клетку, вдох, снова давление. В голове крутилась только одна мысль: «Не вздумай умирать. Не вздумай сейчас. Не оставляй меня». Её губы были синими, лицо безжизненным. Я делал вдох за вдохом, считал про себя, пытался не сойти с ума.
— Проснись... пожалуйста... Ты не можешь... — голос дрожал, а руки будто отказывались верить, что это всё по-настоящему.
И тут она резко дернулась, захрипела, и из её рта хлынула вода. Я отскочил на колени, дыхание сбилось, сердце остановилось на миг.
— Дыши... Дыши... — прошептал я, наблюдая, как она в отчаянии хватает воздух.
Её глаза распахнулись, наполненные паникой, страхом и болью.
— Влад... — прохрипела она, хватаясь за мою руку.
— Ты... ты здесь... — Я тут, я с тобой, — я притянул её ближе, не думая, мокрая, дрожащая, испуганная — она просто обняла меня, цепляясь, как будто боялась снова уйти туда, во тьму.
Я чувствовал, как она дрожит, как её ногти впиваются в мою спину, как дыхание рвётся, сбивается.
— Я испугалась... — сказала она срывающимся голосом.
— Я... не знала... думала... всё...
— Всё хорошо... Я достал тебя... — и не смог сдержаться — уткнулся лбом в её плечо, просто чтобы убедиться, что она живая, настоящая.
Мой мозг отказывался отпускать образ, как она неподвижно лежит в воде, а я уже готов потерять её.
— Мне страшно, Влад, — её голос стал тише, она прижималась ближе, мокрая, но уже живая.
— Мне тоже... — честно признался я. И в этом не было слабости.
Это был момент истины, когда мы оба поняли: несмотря на попытки держать дистанцию, мы нужны друг другу. Хоть как-то. Хоть так. Мы сидели на песке, пока солнце клонилось к закату, и я обнимал её, не давая ни себе, ни ей забыть — она жива. Я спас её. Пока хватит.
Мы шли к дому молча, босые, мокрые, но по-настоящему живые. Каждый шаг по тёплому песку казался почти нереальным — я всё ещё чувствовал тяжесть её тела на руках, её судорожный вдох, как будто это не отпустит меня ещё долго. Солнце опускалось, окрасив небо в кроваво-оранжевый, воздух пах солью и тревогой. Я шёл чуть впереди, чтобы открыть дверь, и обернулся — Амелия держалась за плечо, кутаясь в полотенце, будто пыталась спрятать всё, что с ней произошло.
— Заходи, — тихо сказал я, придерживая для неё дверь.
— Влад, — её голос был сдавленным, — спасибо.
— Просто... хорошо, что ты снова дышишь, — я устало выдохнул и провёл рукой по лицу. — Я реально думал... что всё.
— А я не помню почти ничего, — прошептала она, входя в гостиную. — Только как вдруг стало темно. Холодно. И потом... ты.
Я кивнул, поставив рядом с диваном бутылку воды и плед. — Сядь. Прогрейся. Если хочешь — я сделаю чай.
— Останься... — она сказала это почти мгновенно, не глядя мне в глаза. — Просто... побудь тут.
Я опустился рядом на пол, прислонился к дивану и вытянул ноги. Сердце до сих пор билось слишком громко. Она молча накрыла ноги пледом, прижалась ко мне плечом. Мы сидели так несколько минут, слушая, как за окном шумит прибой, будто мир не заметил, что мы только что снова вытащили жизнь из-под воды.
— Я думала, что у меня всё под контролем, — проговорила она наконец. — Что я справляюсь. А потом... я просто ушла под воду.
— Мы оба делаем вид, что у нас всё в порядке, — я посмотрел на её профиль, мягкий в этом свете. — А на самом деле... мы потеряны.
— Может, и так, — она отвернулась, будто не хотела, чтобы я видел слёзы, — но... спасибо, Влад. Не за спасение. За то, что не отпускаешь.
— Я бы не смог. Ни за что.
Она повернула голову, и наши глаза встретились. В этом взгляде было слишком много: страх, благодарность, одиночество, что-то почти хрупкое, почти нежное.
— Думаешь, мы выберемся из этого? — тихо спросила она.
— Не знаю, — ответил я честно. — Но если и да, то только вместе.
Мы всё ещё сидели в тишине, но воздух между нами изменился — стал плотнее, напряжённее, как будто каждое слово теперь имело вес. Где-то далеко за окнами шумел океан, мягкий и размеренный, а в доме стояла та самая тишина, что бывает только ночью, когда уже не нужно никуда спешить, и остаёшься один на один с собой. Я поднялся, пошёл на кухню, не глядя на неё, просто чтобы занять руки, мысли, дыхание. Поставил чайник, не думая, какие слова подбирать, потому что любые казались слишком громкими.
— Влад... — она тихо вошла в кухню, обхватив себя руками, — мне страшно.
Я обернулся. Она стояла в моём большом свитшоте, волосы спутанные, глаза красные. Настоящая. Живая.
— Мне тоже, — честно сказал я. — Каждый день с того момента, как мы вышли из квартиры в Москве.
— Мы сделали правильный выбор? — она приблизилась, почти не касаясь пола. — Или просто сбежали?
— Думаю, это одно и то же, — я пожал плечами. — Иногда, чтобы выжить, надо бежать. Даже если потом придётся строить всё с нуля.
— А мы умеем? — её голос дрогнул. — Строить? Когда всё, что у нас было, уже сожжено?
Я налил нам по чашке чая, передал ей кружку, и в этот момент наши пальцы снова соприкоснулись. Это было не специально. Но внутри что-то сжалось.
— Попробуем. — Я посмотрел ей в глаза. — Просто не оставляй меня.
Она молчала, долго пила чай, потом вдруг прошептала:
— Не уходи этой ночью, пожалуйста.
Мы пошли спать, но в этот раз всё было иначе. Она уже не закрывала дверь в комнату. Я заглянул к ней, чтобы пожелать спокойной ночи, но она смотрела на меня так, как будто я был последней связью с тем, кем она была до этого кошмара.
— Ложись рядом. Я не хочу быть одна, — сказала она тихо.
Я сел на край кровати, снял футболку, лёг рядом. Постель была тёплой, мягкой, пахла ею. Мы не касались друг друга, но напряжение было между нами, будто неразрешённый вопрос. Я уловил, как её дыхание сбивается, и в какой-то момент моя рука случайно коснулась её руки — лёгкий, неосознанный жест. Она не отстранилась.
— Влад... — выдохнула она, поворачиваясь ко мне.
Наши лица были слишком близко. Глаза искали друг друга в темноте, дыхания сплелись. Я почти почувствовал её губы рядом, и в этот момент она едва заметно прижалась ближе, но так и не двинулась дальше.
— Прости, — выдохнул я, чуть отодвигаясь.
— За что? — её голос был тёплым.
— За то, что это... не должно быть так. Мы же просто вместе, потому что сбежали.
— Нет. Мы вместе, потому что больше никого не осталось.
Она положила ладонь мне на грудь, и мы так и остались — тишина, биение сердца, темнота, в которой было больше тепла, чем за весь последний месяц.
— Спасибо, что пришёл. Тогда. Сегодня. И сейчас