глава 12.
На следующее утро после нашего прилёта в Таиланд я проснулся раньше Амелии — в комнате было тихо, только через полуоткрытое окно проникал запах морского воздуха, смешанный с ароматом влажной зелени. Сначала я долго лежал и просто смотрел в потолок, словно в нём был скрыт какой-то ответ. С каждым вдохом приходило осознание: мы и правда больше не в Москве. Никаких привычных маршрутов, людей, мест — всё осталось где-то там, в другой жизни. Выйдя на веранду, я сел на лежак и просто смотрел на гладкую водную линию океана. Его шум казался равнодушным к моим мыслям, но в этом была странная успокаивающая сила. Через полчаса вышла Амелия. Волосы чуть растрёпаны, в её движениях была какая-то усталость, словно она не спала всю ночь. Она ничего не сказала, просто взяла чашку и налила себе кофе. Мы молчали — и это молчание вдруг стало роднее любых слов. Я видел, как её взгляд скользит по вилле, по океану, по мне, и понимал, что она чувствует то же самое — мы здесь, но будто бы всё ещё не здесь. Мы занимались своими делами: я подключался к серверу через новую симку от отца, проверял баланс, отдавал команды скваду, писал Лёше Корешу, Фреймтеймеру, Эксайлу, Парадеевичу, Горилле, Плохому Парню — всем, кто ещё остался в Москве. Они шутили в ответ, пытались подбодрить, но я чувствовал, что между нашими жизнями теперь пропасть. В какой-то момент в дверь постучали. Мы оба замерли. Смотрели друг на друга, как будто надеясь, что другой скажет: "Это нормально". Но это не было нормально. Мы не открыли. Просто притихли и ждали, пока шаги стихнут. Только потом я понял, как сильно стучало моё сердце. Уже вечером мы сели на диван и начали обсуждать, кто где будет спать.
— Я могу взять гостевую, если тебе будет комфортнее, — сказал я, чувствуя, как напряжение висит в воздухе.
— Нет... я... я возьму её. Мне так будет спокойнее, — ответила Амелия, избегая взгляда.
Мы разошлись по комнатам, но уснуть не получилось. Я ворочался, мысли крутились, как безумные. И вдруг я услышал... тихий, еле уловимый всхлип. Сначала подумал, что показалось, но потом услышал снова. Поднялся, тихо прошёл по коридору и открыл её дверь. Она сидела на кровати, сжав подушку, глаза красные, лицо в слезах. Я почувствовал, как всё внутри сжалось.
— Эй... — тихо сказал я, подходя ближе. — Можно войти?
— Просто... не уходи, — прошептала она, не глядя на меня.
Я подошёл, сел рядом, положил руку на её спину. Она вздрогнула, но не отстранилась. Это было такое хрупкое, непрошеное доверие, что я боялся даже дышать. Мы легли рядом, на одном матрасе, просто рядом, под одним одеялом. Она всё ещё всхлипывала, но постепенно успокаивалась. Где-то между тишиной и ночным дыханием моя рука случайно скользнула по её ноге. Я замер, но она вдруг повернулась лицом ко мне. Наши взгляды пересеклись в темноте — ближе, чем надо. Она не отстранилась. Даже наоборот — будто на мгновение приблизилась. Я почувствовал её дыхание. Всё замирало. Но ничего не случилось. Она отвернулась, а я лишь вздохнул. Заснули рядом. Утро пришло быстро — и странно. Она проснулась первой, а я — в её объятиях.
— Это случайность, — пробормотал я, неловко отстраняясь, чувствуя, как моё сердце стучит в груди, будто только сейчас понял, насколько близко мы были.
— Да, случайность, — повторила она с лёгкой улыбкой, но её глаза снова прятали слишком много.
Было жарко. Солнце пекло через стекло, и мы решили сбросить всё с плеч — сходить купаться. Океан звал. Он был прямо за домом — тёплый, бескрайний. Мы переоделись в купальные вещи. Я мельком увидел её в купальнике — и не смог не заметить, как изменилась. Не телом — а взглядом. В ней всё ещё оставалась та Амелия, но снаружи теперь был щит. Мы вышли на берег, скинули полотенца, и как дети побежали в воду. Смех, брызги, случайные прикосновения — вода будто стирала тревогу. Я плеснул в неё — она ответила. Мы крутились, ныряли, смеялись. Всё было так, будто мы забыли, что сбежали из жизни. И вдруг... я понял, что её нет рядом. Я крутился, звал — тишина. И только через мгновение увидел: тело неподвижно плывёт чуть дальше. Сердце стукнуло в горло. Я рванул туда, добрался, вытащил её. На берегу положил на песок. Она не дышала. Паника. Мир будто начал разваливаться. Я начал надавливать на грудь, вспоминать всё, что знал.
— Пожалуйста, Амелия... не смей... — повторял я, делая вдохи в её рот, чувствуя, как дрожат руки.
Каждая секунда длилась вечность. И в этой вечности было только одно желание — чтобы она открыла глаза.