Зов гнева
— Ты делаешь ошибку, Нао.
Его слова словно прозвучали эхом в голове девушки, вызывая в ней бурю чувств, которую было не так просто одолеть. Нао не отпрянула. Её взгляд не дрогнул — лишь стал темнее, глубже. Она позволила паузе повиснуть, как предгрозовому молчанию, а потом медленно, почти шепотом, но с ледяной ясностью сказала:
— Нет, Бэйби... ты ошибаешься.
Она чуть наклонилась ближе, её голос стал холоднее, как лёд, медленно ползущий по шее:
— Это ты совершаешь ошибку.
Тишина. Тяжёлая, как свинец. Только где-то за их спинами раздался отдалённый голос Романса:
— Ладно, ставлю тысячу душ на то, что они уничтожат друг друга. Кто держит банк?
— Заткнись, Романс, — одновременно бросили Мистери и Эбб.
Бэйби вновь взглянул на Нао. Его лицо было всё ещё напряжённым, но в глазах... в глазах что-то сдвинулось. Он шагнул ближе. Очень близко. Теперь между ними не было и сантиметра воздуха. Парень молчал, его взгляд пронзал Нао насквозь, словно пытаясь выжечь всё лишнее из её души. Она отвечала тем же — холодным, жгучим взглядом, в котором читались одновременно усталость и вызов. Между ними висело молчание, которое говорило громче любых слов, будто время замерло, позволяя каждому прочувствовать всю глубину этого противостояния. Вдруг тишину нарушил Джину. Он спокойно подошёл и положил руку на плечо Бэйби, не отводя взгляда от Нао.
— Эй, ребята, — его голос был ровным и мягким, — давайте немного остынете. Нао, может, тебе стоит вернуться? Здесь сейчас слишком много напряжения.
Нао взглянула сначала на Джину, затем на Бэйби. В её глазах мелькнула неуверенность, но она медленно кивнула. Демон наконец сдвинул губы в едкую улыбку и, глядя прямо в её глаза, произнёс с жёсткой насмешкой:
— Уходи — и чтобы я тебя тут больше не видел. Это место не для слабых и не для тех, кто считает себя чем-то большим, чем есть на самом деле.
Холод его слов вспыхнул в груди Нао огнём ярости. Глаза её заискрились молнией гнева, дыхание сбилось, руки сжались в кулаки. Воздух вокруг неё зазвенел, искры заплясали в пространстве — в руке появилась катана. Пурпурное пламя охватило лезвие. С резким, решительным движением она направила оружие прямо на Бэйби. В её глазах горел вызов, непокорность и гнев — она была готова сражаться, не отступать. Романс заблестел глазами и улыбнулся с явной долей восхищения:
— Вот это я понимаю — охотница с характером! Честно, даже завидую... что именно Бэйби достался в полезрение.
— Ха! — с насмешкой отозвался Эбб, скрестив руки на груди. — Видать, наш младший вляпался по полной.
Мистери покачала головой, едва сдерживая улыбку:
— Слишком много огня. Кто-нибудь скорей угомоните этих двоих, а то весь район разворошат.
Джину осторожно поднял руку и плавно опустил катану, направленную на Бэйби, слегка коснувшись лезвия кончиками пальцев.
— Нао, — его голос был мягким, но в нем звучала твёрдость, — достаточно. Не стоит позволять гневу взять верх. Это ни к чему хорошему не приведёт.
Катана вдруг будто растворилась в воздухе — пурпурное пламя лезвия затухло, рассеявшись в лёгком мерцании. Нао медленно опустила руку, глаза её ещё горели огнём, но в глубине появилась капля усталости и сожаления. Она тяжело вздохнула, отвернулась от Бэйби, словно от какого-то тяжёлого бремени. В этот момент вокруг неё взвился густой красный дым — демонический, пульсирующий словно живой. Он закружился и начал окутывать её, обволакивая словно плащ. С каждым мгновением дым становился всё плотнее, сгущаясь в спираль, и Нао постепенно исчезала из поля зрения, словно растворяясь между мирами. Последний раз она бросила взгляд через плечо — туда, где стоял Бэйби, и в её глазах мелькнуло обещание, что это не конец. А затем красный дым взмыл вверх, рассеялся, и Нао исчезла, возвращаясь в мир людей, оставляя за собой лишь шёпот незаконченного противостояния. Джину облегчённо выдохнул, будто с его плеч наконец-то спала тяжесть. Он медленно повернулся к Бэйби, взгляд его был всё такой же спокойный, но с лёгкой тенью усталости.
— Теперь твоя очередь остыть, — мягко сказал он, глядя Бэйби прямо в глаза. — Без напряжения, без гнева. Просто побудь в тишине... и разберись со своими мыслями.
Он слегка сжал плечо Бэйби, как бы возвращая его в реальность:
— А когда будешь готов — найди её. И поговорите.
Бэйби молча кивнул. Он не бросил ни слова в ответ — будто любое из них было бы сейчас лишним. Его взгляд скользнул по тому месту, где только что исчезла Нао, задержался на искрах, всё ещё мерцавших в воздухе, и потух. Не холодно — просто тихо. Внутри него что-то дрогнуло, как хрупкое стекло, не разбитое, но уже в трещинах. Он медленно развернулся, руки скользнули в карманы, будто пытаясь спрятать то, что не умел выражать словами. Его шаги были неторопливыми, неуверенными — будто ноги вели тело, пока разум блуждал где-то позади. Плечи чуть опущены, спина уже не выпрямлена как обычно. Он больше не казался дерзким и несокрушимым — наоборот, сейчас он выглядел почти потерянным. И всё же он не обернулся. Не потому, что не хотел — потому, что боялся, что если увидит хотя бы отголосок её присутствия, то сорвётся. А сейчас нельзя было позволить себе слабость. Он уходил, чтобы не сражаться — впервые не с противником, а с собой. За его спиной Джину долго смотрел ему вслед, потом тихо вздохнул, почти шепотом:
— Вот теперь, может, наконец поймёшь, кто ты есть на самом деле... и что она для тебя значит.
Романс хлопнул в ладоши, звук прозвучал неожиданно громко на фоне затихающего напряжения. Он ухмыльнулся, глядя в сторону, куда ушёл Бэйби, и с театральным вздохом произнёс:
— Ну, хоть за это спасибо, Нао. Хоть кто-то влепил ему по эмоциям. А то ходил, как проклятый, сам не свой — ни тебе шуточек, ни привычного высокомерия. Только и делал, что молчал да смотрел в пустоту, будто тень себе завёл.
Он переглянулся с Мистери и Эббом, ухмылка становилась всё шире.
— И кто бы мог подумать... Такой демон, как Бэйби, — и вот так, бац, — в один момент. Я вообще впервые вижу, чтобы он изменился после встречи с кем-то. По-настоящему.
Он щёлкнул пальцами, будто подытоживая:
— Даже не знаю, радоваться ли или начинать паниковать.
Мистери скрестил руки на груди, хмуро глядя в сторону, куда ушёл Бэйби. Он не разделял лёгкости Романса — в его взгляде сквозило беспокойство, которое он, как всегда, прятал за тонким сарказмом.
— Паниковать, — сухо бросил он. — Потому что если он и дальше будет вот так нестабилен из-за этой девчонки, мы рискуем провалить всё. Что, если из-за Бэйби мы не сможем окончательно сломать Ханмун?
На секунду он замолчал, а затем покосился на Джину. Его голос стал тише, но в нём просквозила ехидная нота:
— Хотя, если уж начистоту, ты и сам изменился. После встречи с Руми. Ты стал... мягче. Не осуждаю, но мы все это видим.
Он цокнул языком, скинул капюшон на глаза и, не дожидаясь ответа, развернулся и ушёл, растворяясь в тени — как будто уже принял неизбежность грядущих перемен. Эбб, стоявший в стороне и наблюдавший за перепалкой с ленивой ухмылкой, лишь хмыкнул, услышав слова Мистери. Он не выглядел обеспокоенным — наоборот, в его глазах плескалась беззаботность, почти насмешливая отстранённость от всей этой драмы.
— Как бы там ни сложилось, — протянул он, разворачивая между пальцами небольшой камешек и лениво бросая его в воздух, — итог-то всё равно давно очевиден. Мы проиграем.
Он ухмыльнулся шире, словно сам факт поражения был для него чем-то вроде забавной шутки.
— Но, признаюсь, это было весело. Такой театр не каждый день случается. Хоть немного развеялись, прежде чем всё пойдёт ко дну.
Эбб сунул руки в карманы и пошёл прочь, насвистывая что-то напевное — словно не конец света приближался, а просто закончился затянувшийся спектакль. Джину стоял в тени, глядя в пустоту, где совсем недавно растворился красный дым вслед за Нао. Его лицо оставалось спокойным, но в глазах пряталась тяжесть, которую он больше не мог игнорировать. Слова Эбба, хоть и прозвучали с насмешкой, задели что-то внутри. Он медленно вздохнул, словно с усилием вытаскивая признание из самого себя:
— Да... возможно, он прав. Наш план с самого начала шатался, как дом на песке. Слишком много переменных. Слишком много чувств.
Пауза.
— И всё же... — он поднял взгляд, твёрдый, ясный, — мы не можем действовать так, будто уже проиграли. Нужно держаться. До самого конца. Словно у нас ещё есть шанс.
И с этими словами он отвернулся и пошёл прочь, его шаги звучали сдержанно, но с каждым метром становились твёрже — как у того, кто решил не позволить отчаянию взять верх.
Бэйби сидел в покосившемся домике, словно затерянном в забытом времени, где стены хранили эхо прошлых битв и шепоты давно ушедших душ. Тусклый свет пробивался сквозь разбитые окна, рисуя на пыльном полу причудливые узоры, и казалось, что сам воздух пропитан ожиданием чего-то неизбежного. Он виляя ногой, но взгляд был пустым и рассеянным — словно он пытался выхватить из прошлого крупицы смысла, но каждый раз они ускользали, оставляя лишь тяжесть в груди. В руках он сжимал старый черепок, артефакт, что когда-то казался просто украшением, а теперь — символом боли и нерешённых вопросов. В памяти всплывала её холодная уверенность, каждое слово наигранно простое, но пробирающее до самого сердца:
— «Это ты совершаешь ошибку...»
Эти слова звенели в голове, как неумолимый звон колокола в тишине, сбивая с ритма, заставляя сомневаться во всём, что он считал непреложным. Он пытался отвернуться, прогнать эти мысли, но они возвращались вновь и вновь, подобно навязчивой песне. Бэйби сжал подвеску сильнее, ощущая, как пальцы сжимают холодный, гладкий камень — единственное, что казалось осязаемым и реальным в этом зыбком мире. Сердце стучало тяжело, но не от гнева или злобы, а от неопределённой боли — боли осознания, что он не контролирует всё так, как думал. Он впервые за долгое время признал — ему нужно разобраться. Не с врагами, не с демонами и не с битвами, а с собой. Потому что где-то глубоко внутри разгорается другой конфликт — между тем, кем он был и кем начинает становиться. И в этом молчании, в этом спокойствии, казалось, зарождался новый вызов — не внешний, а внутренний. И Бэйби знал, что путь впереди будет гораздо сложнее любого боя.