Клод. Дорогой императора.

— Как следует из легенд империя, проживавшая свои не самые лёгкие времена, претерпела существенные перемены. Тиран поработивший трон, разжигающий ненависть среди своего же народа, ущемляя права нечеловеческой части населения, был свергнуть горсткой героев во главе с не человеком. Этот великий воин всю жизнь отдавший служению народу стоя на страже спокойствия и защиты людей, победил в неравном бою прежнего императора, как нельзя кстати спасши жизни многих людей, и взошел на трон, как первый император нечеловек. Он пал от руки подлого убийцы в день собственной коронации. Но его вклад был бесценен. Это конечно не спасло империю от мятежей прокатившихся по стране. Недовольные в основном были выходцами из тех, кто больше всего выигрывал от правления диктатора, но и это не существенно пошатнуло спокойствие людей, в большинстве своём поддерживающие новую политику империи. И пусть вспышки сопротивления ещё долгое время раздражали вставшую на новый путь молодую империю, это не повлияло на общее настроение людей, вздохнувших спокойнее... Ну как тебе такая легенда, котяра?

Слова... эти слова, что это значит... Темнота отпускала неохотно, словно дитя, не желавшее расставаться с полюбившейся игрушкой. Да ещё эти слова... Кто? ... Что произошло? ... Память отвечала неохотно...

— Давай! Хватит притворяться, я знаю, что ты проснулся!

Ролк... Подсказала память владельца назойливого голоса, каждое слово которого болью отдавалось в голове, ставшей невероятно тяжелой. Что уж говорить о голове, ему даже веки было сложно поднять. Сделав над собой невероятное усилие он открыл глаза, еле-еле сумев справиться с собственными веками. "Каким же немощным я стал!" — злость на себя придала сил, позволив окончательно прийти в себя. Яркий свет ударил в лицо, отдавшись резкой болью в затылке, хотя в комнате было довольно темно, что по сравнению с той тьмой, где он пребывал долгое время, даже этот свет был очень ярким.

— Я... — прохрипел Клод, замерев от боли в груди и спине, отдавшейся на его усилие.

— Ты не умер! — заверил его друг, без лишних слов понявший, что он хотел сказать. — Хотя и очень старался.

Недоуменный взгляд Клода был тому ответом. Манера друга отшучиваться и недоговаривать, сейчас порядочно бесила, но сил злиться не было, поэтому лишь тяжко вздохнув мужчина вытянулся на кровати. Голова словно чугунная прилипла к подушке, а перед глазами раскрывались чудные цветы и то и дело проплывали окрашенные в мрачный цвет, картины недавнего прошлого. Тронный зал, император, коронация и самое главное она... Дейзира. ДЕЙЗИРА! Память о том, что он не успел рассказать ей о своих чувствах острой бритвой резанула по сердцу, болезненно занывшему в ответ.

— Клод! Клод, что с тобой? Ты побледнел! — взволнованно подскочил Ролк, — жди друг сейчас лекаря позову.

Наемник метнулся к двери не заметив попытки товарища его остановить. Рука безвольно упала на кровать, едва поднявшись над её поверхностью. Сил не было совсем. Вскоре его слуха коснулись знакомые торопливые шаги, и в комнате появился Ролк в сопровождение уже знакомого Клоду молчаливого лекаря. Вот уж не думал, что им суждено было свидеться вновь.

— Я осмотрю вас, ваша светлость, — почтительно обратился к нему мужчина, что так разительно отличалось от их прежнего знакомства. Вот что с людьми титул делает, однако печалиться по этому поводу Клод был не намерен. Тонкие пальцы легко порхали над грудью почти не касаясь кожи. — Рана заживает хорошо, никаких причин для осложнений нет. — Наконец вынес свой вердикт старик. — Советую вам больше отдыхать и не волноваться. Рана очень серьезная, даже для такого выносливого человека, как вы.

"Человека" я что-то проспал и у меня уши сами собой отвалились?!" — озадачился парень, неожиданным определением своего вида, не заметив в себе никаких изменений. — Как был нелюдь, так и остался. Но получить такое отношение, неожиданно оказалось приятно, что слегка заглушило щемящую тоску терзавшую сердце. — "Что вообще случилось после того, как он чуть не умер..."

Лекарь между тем уже покинул их вежливо откланявшись, оставив товарищей наедине. Мучиться вопросами без ответов было уже совсем не в моготу, поэтому едва хлопнула дверь Клод воззрился на товарища, словно надеясь взглядом заставить того рассказать все, что ему известно.

— Что? Болит? — притворно не понимающе воскликнул Ролк и широко улыбнулся. — Ладно. Ладно, спрашивай.

— Дейзира, где она? — выдавил из себя самый важный вопрос Клод. Сейчас его ничего так не волновало, как девушка, которой он так и не обнаружил поблизости, сколько не осматривал огромную комнату, оказавшуюся его спальней.

— Спит в соседней комнате. Не волнуйся, она несколько дней не отходила от тебя, пока ты не мог определиться жить тебе или умереть.

Клод внимательно смотрел на друга, а внутри все согревалось от осознания того, что она не ушла, она осталась с ним, даже последние слова друга о то что он был на грани жизни и смерти сейчас не так сильно взволновали его, как осознание того, что она рядом.

— Ты мне скажи друг, ты зачем так рванул из тронного зала, совсем голова отключилась от осознания собственного величия. — Вдруг разозлился всегда весёлый парень. — Это же надо так бездарно, самостоятельно подставиться под нож убийцы. Который вообще даже не надеялся на такое счастье, как дурак император, пронесшийся мимо.

— Я... яя ттогда вообще ни о чем не думал, кроме неё — негромко сознался Клод, — Ролк, когда увидел, как она уходит во мне словно, что-то оборвалась. Если бы я её не догнал, то, наверное, просто бы сдох. Не знаю, как объяснить, я... яя сам не ожидал от себя такого, но в тот миг я понял, что не могу без неё.

— Понимаю. Однако какой же ты слепой осел.

— Попрошу без оскорблений.

— А то что? Надеешься, что побьешь меня.

— Как только встану!

— Ну это ещё не скоро. А ты и есть самый настоящий упрямый осел. Девчонка уже давно тебе знаки внимания оказывала, все это видели, лишь ты ничего не замечал.

— Да. — Противопоставить этому было нечего. Он действительно вёл себя как глупец. Отведя глаза в сторону, Клод зацепился взглядом за воробья весело перепрыгивающего с ветки на ветку и совершенно незаботящегося о том, что его могут увидеть. Довольная птица скакала с ветки на ветку, суетясь по своим делам, пока вспорхнув не улетела. "Как хорошо быть беззаботным животным". Воробей между тем поскакав по дереву перескочил на подоконник, внимательно вперившись маленькой чёрной бусинкой глаза в раненого парня.

— Лети домой, у нас ничего нет, — прошептал одними губами наемник, проводил пернатого взглядом. — Ну ка, а что это за легенды ты мне рассказывал утром?

— Такая вот сказка о возможном будущем, чтоб помнил. Если ты ещё будешь носиться так по коридорам, то точно умрёшь, и она станет явью. Хотя в этой сказке есть и доля правды. Пока ты метался между жизнью и смертью, так и не определившись, стражи присягнули тебе на верность. Но не все благосклонно приняли перемены. Они начали возмущаться пытаясь подорвать твою власть в нескольких городах. Но не волнуйся и будь благодарен, что у тебя есть такой друг, как я. Ради тебя я подавил мятежи, наладил снабжение продовольствием больше всего пострадавших от нашествия монстров районов. Так что твой друг сохранил трон до твоего возвращения.

— Может заберёшь?

— Нет уж спасибо, мне без него как-то легче.

— Вот и мне тоже.

— Не жалуйся, Клод, — неожиданно серьёзно произнёс Ролк. — Из нас всех ты лучше подходишь на эту роль. Люди, нелюди, какая разница все устали и хотят жить в мире и только такой, как ты может дать им это спокойствие. А мы в чем сможем будем тебе помогать словом и делом. Тем более, корона идёт тебе лучше!

— Лис. Не говори, что ты её не успел примерить? — подначил друга Клод не способный сдержать улыбки.

— Нет! Что ты! Что ты! — притворно возмутился Ролк, хотя широкая улыбка все говорила за него. — Ну ладно, один разок одел, но она мне не налезает.

Они ещё какое-то время поболтали о ничего не значащих вещах, в основном говорил Ролк, так как сил Клода хватило лишь слушать вставляя редкие фразы. Чувствовал он себя отвратительно, но он был жив, а остальное он вытерпит. Когда сил бодрствовать не осталось его глаза невольно закрылись, и он провалился в сон не дослушав очередной истории товарища.

Следующее пробуждение было не таким оригинальным, как прежнее. В этот раз никто не рассказывал о нем мнимых легенд и это успокаивало, напротив в комнате была необычная тишина, но взволновало Клода вовсе не это. Его руку кто-то сжимал в мягких ладошках отчего нежное тепло растекалось по телу, достигая сердца. Дейзира... Она была рядом. Исходящий от нее аромат корицы он не спутал бы ни с чем. Слегка вздрогнув Клод провел пальцем по нежной коже, ощущая, как прерывается дыхание от волны чувств прокатившейся по телу от этого лёгкого касания.

— Клод? — окликнул его родной голос.

— Дейзира... — выдохнул парень, и открыл глаза. Она сидела с ним рядом, такая родная и любимая, огромные глаза казалось стали ещё больше на взволнованном лице, слегка угловатые черты — ребёнок и в то же время уже нет. Его девочка. — Я...

Но она не дала договорить ему, прижав палец к губам.

— Прости меня, Клод! — горячо промолвила Дейза, поймав его удивленный озадаченный взгляд, без слов говоривший: "За что?" — Это я виновата, что ты чуть не погиб. Я не должна была уходить так. Не поговорив с тобой. Прости. Я опять подвела тебя...

Она хотела сказать что-то ещё, но он лёгким жестом прервал ее.

— Стой. Не надо. Дейзира, ты ни в чем не виновата. Это все я. Только я. Прости меня я вёл себя, как осел. Совершенно не замечая твоих чувств... нет не так, я замечал, но старался не замечать. Я был дураком. Я думал, что стар для тебя. Думал, ты найдёшь другого. Что такого как я нельзя полюбить. — Сбивчиво шептал он, оголяя душу. — Я думал, что я уже не так молод, чтоб поверить в любовь к такому, как я. Всё мои прежние встречи заканчивались уныло печально, девушкам нужно было мое тело, но никак не душа и сердце, отчего я разочаровался в любви. И тут встретил тебя. Ты не такая как все, ты словно невинный цветок, такая светлая и искренняя, что мне не хотелось испортить тебе жизнь. Ведь я не рассчитывал на долгую жизнь. Свободные наемники долго не живут. Мне не хотелось, чтоб ты плакала из-за меня. Дурак! Хотел защитить от себя и заставил страдать. Дейзира, прости меня! Я так хотел сказать тебе, что люблю тебя и не успел. Дейзира, я люблю тебя.

Девушка слушала не перебивая, по её щекам катились слезинки, но она улыбалась. Лишь когда отзвучали его последние слова, она судорожно вздохнула и обхватив его ладонь руками прижала к груди.

— Я уже знаю.

— Что?

— Что ты любишь меня.

— Но откуда? Ведь я не успел тебе сказать.

— Успел. Пока ты метался в бреду ты все время повторял, что любишь меня. Что боишься не успеть рассказать мне о своих чувствах. Я была с тобой рядом. Мне так хотелось успокоить тебя, сказать тебе, что ты не опоздал, но ты не слышал, каждый день проживая тот миг, когда нож того человека пронзил твою спину.

— Ааа, правда?! — озадачился парень, смутно припоминая, что с ним было во время беспамятства, в его памяти все смешалось в сплошной комок из ярких образов, тьмы и боли.

— Да. Тогда я почти успела выйти из приемной, я так спешила, что совсем не заметила тень, притаившуюся возле входа. Я была так слепа. Лишь услышав твой голос, обернулась, как раз в тот миг, чтоб увидеть, как убийца нанёс удар. Матерь Великая, я думала умру там вместе с тобой, когда ты упал на пол весь в крови, в груди все сковало от страха. Хорошо, что следом выскочил Ролк, скрутил того типа и позвал лекаря. Я хотела быть с тобой, но меня не пустили. Лекарь сказал, что ты чудом не умер, невиданной удачей уклонившись от смертельного удара, хотя и это ранение чуть не стоило тебе жизни. Я боялась, что потеряю тебя так и не рассказав, что ты успел признаться мне, что я потеряю тебя едва обретя, и ты уйдешь в мир духов не успокоенным. Я, наверное, не пережила бы этого. Клод... Я... я очень сильно люблю тебя.

— И я. Дейзира... пообещай мне, что ты больше никогда не уйдёшь от меня? — голос предательски дрогнул. Хотелось подняться, чтоб видеть её глаза, скрывшиеся под длинной чёлкой, говорить так распластанным на кровати было тяжело и неудобно, но не говорить он не мог. Он, итак, уже допустил слишком много ошибок. "Пожалуйста, Дейзира не молчи, не уходи, не мучь меня". — Взмолился он, но девушка молчала. — "Неужели она хочет уйти, после того как они признались в чувствах друг другу?! Разве она сможет так?!"

— Я... я пока не уйду. — Лишь промолвила она, как в его груди все оборвалась. "Пока не уйду?! Что это значит? Пока он не поправится, а потом она все равно уйдет, но почему? Что он сделал не так?" Голова раскалывалась от снующих взад-вперёд мыслей, что не так, почему она любя его все-равно хочет уйти. Думать было сложно. Вместо дельных идей в голову лезла только какая-то ерунда. Видимо он совсем не понимает женщин. — Клод, давай пока отложим этот разговор. Ты ранен и тебе надо поправиться, а лишнее волнение только вредит тебе. Я буду с тобой сколько понадобится, ты только береги себя. Пожалуйста, обещай не делать глупостей.

Клод слушал её и не понимал. Что она говорит. Как он может не волноваться. Почему? Но её глаза были такими печальными, что он не посмел продолжать мучить её расспросами, видя, что ей тоже не легко. Если она все же решила уйти, то пока он может, он постарается насладиться проведённым с ней временем. Какой он был дурак, все испортив... дыхание сперло. Боги, какая она красивая. Почему он был так слеп прежде.

— Я обещаю. Но пока сколько можешь побудь со мной. Я... — он хотел добавить что-то ещё, но урчащий живот громко напомнил о себе заставив смутится. Неловко как получилось.

— Ой, Клод. Тебя же надо покормить. Подожди я тебе сейчас помогу.

С этими словами девушка подскочила и приподняв его голову подложила подушку, придав ему полу сидячее полу лежачее положение. От такого небольшого движения грудь пронзила резкая боль, заставив закашляться, чуть не соскользнув с подушки. Резко двинувшись он попытался удержаться, чтоб не упасть, но добился лишь того, что едва ухватившись за простынь, укрывающую его невольно стянул ее. Тонкая ткань легко соскользнула. На нем ничего не оказалось. Щеки вспыхнули от жара, хотя нагота его никогда не смущала, никогда до этого момента. Щеки Дейзиры окрасились ответным румянцем, она отвела взгляд, а на губах расцвела лёгкая смущенная улыбка.

— Прости...

— Ничего, если помнишь я тебя уже видела.

"Да, все верно. Когда он ещё думал, что она мальчик перед башней стражей, он тоже предстал пред ней в подобном виде. Но тогда все было иначе".

— Э... да. Тогда все нормально?

— Дда. — Пролепетала девчонка и накрыла его простыней устраняя конфузящею их обоих ситуацию, смущающую и волнующую одновременно. — Давай я все же покормлю тебя.

— Ага, — послушно подчинился парень едва пряча улыбку, такой миленькой она сейчас ему казалась в своем невинном смущение. Дейзира между тем пододвинула ближе к нему тарелку с непонятным содержимым, отдаленно напоминающим жидкую баланду, которой его кормили в камере императора. "Боже, что это?!" Видимо его ужас от увиденного блюда очень красочно отразился на лице, так как девушка неожиданно прыснула в кулачок и звонко рассмеялась, миллионами маленьких бубенцов. Какой у неё был красивый смех. Он с удивлением отметил, что никогда прежде не слышал от Дейзиры такого открытого смеха и невольно улыбнулся в ответ. Ему так хотелось, чтоб она смеялась почаще. Ведь это так шло ей.

— Это просто каша, тебе пока другого нельзя. Придётся потерпеть.

— Понимаю, но её вид, напоминает кое-что другое.

— Не капризничай. Ох, словно ребёнок. — Вновь улыбнулась девчонка и поднесла к его рту ложку, наполненную не аппетитным содержимым, пахла эта "каша" аналогично тому, как выглядела.

— Эх, вроде император, а питаюсь хуже наёмника. — Горько вздохнул, парень послушно проглотив предложенное месиво, стараясь не жевать. Желудок ответил благодарной трелью. "Ну хоть кому-то эта масса понравилась". — Ты красиво смеёшься. — Неожиданно для неё добавил Клод, заставив подругу вновь покраснеть, но не отказаться от этой пытки едой. Делать нечего, Клод понимал, что Дейза не отстанет, поэтому проглатывал раз за разом очередную дозу в тайне надеясь, что она будет последней.

— Вот и молодец, все съел. — Наконец окончила его мучения девушка и отставила миску.

— Я уже боялся, что она не окончится.

Дейзира вновь легко рассмеялась.

— Теперь надо отдыхать, позже придёт лекарь и осмотрит твою рану.

— Ты не уйдёшь? — он знал, что его вопрос звучит жалко, но ничего не мог с собой поделать, она нужна была ему, как чистый воздух, которым хотелось надышаться впрок.

— Мне сейчас надо будет отойти, но я вернусь очень быстро. А ты отдыхай.

— Хорошо, моя госпожа.

— Я не твоя госпожа, это ты мой господин.

— Нет, не господин, я твой друг. — Едва подушки были убраны, и он вновь занял горизонтальное положение, веки отяжелели, вот-вот грозя закрыться. — Я люблю тебя... Дейзира... — Пробормотал Клод, окончательно проваливаясь во тьму и так не желая расставаться.

Очередное пробуждение было не таким приятным, как предыдущее и не таким оригинальным, как первое, однако в комнате он вновь был не один.

— Ребята, — пробормотал Клод едва открыв глаза. На стульях возле кровати восседали его друзья и загадочно улыбались. Может что произошло или у них нет другого места, где они могли бы отдохнуть. — Что-то случилось?

— Случилось. Один несносный император никак не желает поправляться. — Нагло промолвил Каэр и широко улыбнулся.

— Пф. Я чувствую себя превосходно.

— Ты уверен? — проворковала Алита, пересев к Ролку.

— Да!

— Тогда попробуй встать.

Странное заявление друга вызвало замешательство, но Клод не привык отказываться от своих слов. Неловко изогнувшись он оперся на локти и попытался приподняться, но всех его усилий хватило лишь на то, чтоб слегка дернуться в объятиях кровати.

— То-то же, только и можешь, что беспомощно валяться. Ты не оставляешь нам выбора.

— Что вы задумали?

— А вот что! — с этими словами Ролк и Каэр неожиданно окружили раненого, быстро приподняв и укутав пледом, подобно ребёнку, усадили в странный стул на колесах.

— Что вы делаете? — лишь успел выкрикнуть Клод оказавшись в этом странном кресле. На такое обращение рана ответила тупой болью, но странно она была уже не такой сильной, как в прошлый раз. — Что произошло? Как? Это вы?

— Да. Обезболили пока ты мирно спал. Помчались.

"Мирно спал!" — хотя его сон и мало напоминал нормальное состояние, Клод оспаривать не стал, да и не хотел. Любопытство, зародившееся странным поведением товарищей, требовало разгадки их таинственности.

Ехать закутанным в плед было неудобно и странно, но он не спорил. Прохладный ветер середины зимы холодил обнаженные ноги, заглядывая за край пледа. Странной процессией они шествовали по коридорам дворца, распугивая встречных слуг. Друзья окружали его со всех сторон, совершенно игнорируя его уточняющие вопросы. Куда они везут его? Что они задумали сделать с ним? Но друзья молчали лишь изредка указывая на очередной поворот. Передвигаться так было странно и неожиданно приятно. Окруженный товарищами Клод откровенно наслаждался своим положением, было в этом что-то ребяческое, то чего он был лишён в детстве. Окинув всех благодарным взглядом Клод счастливо улыбнулся.

Между тем их маленькая процессия почти добралась до верха башни, не дойдя до её вершины всего парочки этажей и остановилась возле маленькой дверцы.

— Вот и пришли. — Объявил Ролк и достал ключ. Замок шумно вздохнув щелкнул, позволяя распахнуть дверь. — Прошу, заходим.

Уговаривать никого не было необходимости. Следуя друг за другом они проникли внутрь, Клод толкаемый Ролком вкатился предпоследним и чуть не задохнулся от восторга. Пред ними расположилась небольшая терраса, накрытая стеклянным куполом, оберегающим все внутри от снега и холода. Несколько широких чаш с разожжёнными внутри углями давали тепло, мягко освещая погруженное в вечернюю темноту пространство, в центре площадки был расстелен широкий толстый ковёр, накрытый разнообразными закусками, и установлено что-то вроде лежанки, видимо для него.

С этой высоты площадки открывался потрясающий вид, разномастные дома ночного города радостно подмигивали зрителям огнями освещенных окон, создавая причудливую картину, состоящую из сияющих огоньков, а над всем этим великолепие раскинулось величественное звездное небо. Звезды. Клод благоговейно не сводил глаз с этих великих светил, всегда деливших с ним все тяготы и невзгоды, даря ему свет и согревая в холодные ночи, успокаивая в тяжёлые минуты жизни. Такие же величественные и прекрасные, как и тогда, когда он был готов расстаться с жизнью на потеху жадной толпы. Время словно замерло, замедлив свой бег, оставив его один на один с вечностью.

— Кхм Клод, ты ещё не забыл, что мы тоже здесь. — Вырвал его из задумчивости голос Ролка. — Я конечно знал, что тебя этот вид впечатлит, но чтоб настолько. Ты всегда был не от мира сего.

Со всех сторон послышались лёгкие смешки, все кроме самого Клода оценили грубую шутку, но своего Ролк все же добился, вырвав друга из состояния очарования ночным небом — Я все слышу. — Слегка отстранённо отмахнулся от Ролка Клод, окинув взглядом товарищей, уже занявших свои места. Он же так и остался сидеть в этом подобии кресла, не способный его покинуть. Как это бесит, когда не можешь сам о себе позаботиться, а просить помощи не хочешь.

— Как ты, друг? Может хочешь прилечь? — неожиданно заботливо обратился к нему наёмник, приготовившись переложить товарища на лежанку.

— Нет, все хорошо, я посижу. — Лежать решительно не хотелось, да и если быть честным Клод уже устал, он привык, что все раны на нем затягивались с поразительной скоростью, так что теперь ему было неожиданно узнать, что лечение затягивается и объяснения этому он не знал. Лекарь лишь говорил, что такое возможно на фоне общего физического и духовного истощения, но у Ролка на этот счёт было свое мнение.

— Возьми себя в руки, котяра, соберись уже. Ты никогда не был таким потерянным.

— Я нормальный.

— Ага, да ты глянь на себя. Где решительный взгляд, где острое слово? Ты словно застрял в своих мыслях.

— Тебе показалось.

— Всем нам показалось. Клод, мы твои друзья. Расскажи, что тебя мучит.

— У меня все хорошо. — В очередной раз повторил Клод, потихоньку начиная закипать. Что он мог им сказать, когда и сам не знал. Вся ситуация в которой он сейчас оказался, была нова для него. Сменить одиночные странствия на трон империи, влюбиться и не знать, как удержать любимую. Вся его прежняя привычная жизнь рассыпалась на части, обратившись в пыль. Он всегда отчётливо представлял, кто он, чего ему ждать и надеяться, прекрасно знал, чего он стоит или не стоит, а сейчас... Кто он? Что ему делать? Получится ли? Да и хочет ли он всего этого. Почему этот подлый удар не убил его, лишив всех этих терзаний. Черт в тридцать лет поменять всю устоявшуюся жизнь и вступить на новый неизведанный путь, ни суливший ни победы, ни поражения.

— Мы твои друзья. Говори.

— Да! — хором поддержали Ролка, Каэр с Дейзирой. Дейзира, его любимая, она пока рядом, скользнула горькая мысль, но Клод прогнал её.

— У меня все хорошо! — в очередной раз упрямо повторил парень в надежде, что его оставят в покое, раскаиваться в своих терзаниях он был пока не готов, не сейчас. — Может насладимся красотой вечера, чем будем болтать о всякой ерунде?

— ХОРОШО! — после некоторого раздумья подчинился друг, выделив голосом, что он все же не согласен с решением приятеля. — Давайте отдыхать, но если будешь готов расскажи.

— Не, о чем.

— Ролк, отстань от него, видишь же он не хочет. Ты же знаешь Клода, пока не захочет ничего не расскажет. Лучше налей эля, это самый лучший из тех, что я нашла в подвалах дворца. Давайте отпразднует то, что все несчастья остались позади, а мы все ещё живы и почти здоровы, — ехидно закончила она свой тост, скосив взгляд в сторону закутанной фигуры.

— Поддерживаю. — Присоединился к Алите Клод, такой подход он оценил, развеяться это то что сейчас ему было нужно. Пусть все останется позади.

— За нас! — огласил помещение дружный вопль, и янтарная жидкость разлилась по стаканам.

— Как хорошо. Алита, ты неплохо разбираешься в эле! — похвалил выбор подруги Клод, наслаждаясь каждым глотком, давно ему не случалось пить настолько замечательного напитка. Это как раз то, что ему сейчас было сейчас нужно.

— Я знаю. Наслаждайся, дорогой. Дейзи, деточка долей Клоду ещё и себе не забудь.

— Опять нашу девчонку спаиваешь? — грозно промурлыкал Клод, не сводя глаз с заалевшегося личика любимой.

— Я не буду пить много! — заверила его Дейзира, слегка пригубив напитка. Какая же она была сейчас красивая и такая недоступная.

— Кто бы знал, что из бродяг и наемников станем обитателями дворца. Вот бы родители порадовались за нас, — задумчиво промолвил Каэр, не сводя глаз с пейзажа раскинувшегося внизу.

— Думаю, они и сейчас радуются за нас. — Утешила брата Дейзира и взяла с блюда небольшое яблоко, которое тут же протянула Клоду.

— Спасибо.

Свежий плод таял на губах, наполняя рот ароматным соком. Они ещё долго беседовали о разных мелочах, вспоминая свои странствия, все что происходило с ними яркими образами, протекало перед глазами и так было приятно сейчас неспешно в безопасности вспоминать о былом, наслаждаясь тем, что все тяготы остались позади. Что даже было слегка непривычно, вот так сидеть пить хороший эль, болтать с друзьями, не опасаясь внезапного нападения, не скрывая от всех своей сути, к этому ещё им придётся привыкать. Ведь, когда всю жизнь ожидаешь разоблачения, становится сложно отвыкнуть. Просидев пару часов все стали собираться, сидеть тут было хорошо, но сон ещё никто не отменял. Вот только Клоду спать совсем не хотелось. Разбережённая словами Ролка душа никак не находила покоя. Кто он? Что он?

— Вы идите. Я хочу побыть здесь ещё. — Промолвил он, не особо задумываясь как будет отсюда спускаться. В данный момент это волновало его меньше всего. Он жаждал покоя. Отчётливо сознавая, что если именно сейчас он не определится с собой, позже будет все только хуже.

— Ладно, только сильно не засиживайся, а то тебе, да и мне от лекаря попадёт. Он вообще не одобрял все это мероприятие! — с понимающей улыбкой предупредил Ролк и похлопав друга по плечу направился к выходу, закинув корзину со снедью на плечо.

— Не кисни, брат, — повторил жест Ролка Каэр. "Когда это он стал ему братом?!"

— Дорогой, не засиживайся, а то ещё простынешь. Держи, для согрева. — Прошла мимо Алита, а в его ослабленную руку легла последняя пузатая бутылка недопитого ими эля.

— За это отдельное спасибо, — ухмыльнулся Клод, тут же приложившись к горлышку, краем глаза отмечая как мимо безмолвной тенью проскользнула Дейзира. Видимо так ему и надо, что у неё для него нет даже одного слова, горько подумал парень, воззрившись в ночное небо, холодное и равнодушное и в то же время такое родное. Он всегда гордился своим хладнокровием и спокойствием, что же с ним сейчас стало, куда все делось. Он не знал сколько времени провел так уставившись в тёмную даль, утопая в её глубине, когда позади раздались лёгкие шаги и нежный голос промолвил:

— Можно я побуду с тобой.

"ДА! ДА! ДА!" — хотелось кричать во все горло, но он сдержался, лишь счастливая улыбка расцвела на губах.

— Да.

Хрупкая фигурка устроилась рядом с ним на полу, такая маленькая, беззащитная и одновременно с этим сильная, именно такая какая нужна ему. Нащупав рукой её ладонь он сжал тонкие пальцы в своих. "Какие холодные". Говорить не хотелось, никто и не нарушал окружающей их чарующей тишины. Лишь два сердца трепетно бились в едином ритме поя свою собственную песню, уже все для себя решив и только глупые предрассудки, и напрасные думы ещё не давали им покоя.

— Что терзает тебя, Клод?

— Я... — не сразу ответил парень, обдумывая слова. — Сложно просто так сейчас это сказать... Я всегда был наёмником, всегда странствовал рискуя своей жизнью, особо ни к кому не привязываясь. Так было проще. Ты ни по кому не горюешь, никто не горюет по тебе. За столько лет я уже чётко знал, кто я и что я, а сейчас. Я больше не наёмник. Моя жизнь больше не будет проходить в странствиях, ежедневных битвах и пьянках, я больше не буду принадлежать сам себе.

— Это плохо?

— Нет. Я никогда не имел всего, что у меня есть сейчас, и я правда счастлив, но... понимаешь... Это было как мечта, недоступная приятная, к которой стремишься, но которой не суждено было сбыться. А она взяла и сбылась. И сейчас я сам не знаю, кто я уже, не наёмник, но и ещё не император, нелюдь или уже человек. Мир вокруг меня изменился, и я сам приложил к этому руку, но себя изменить забыл. И я потерялся, я хочу быть здесь, одновременно желая все бросить, но и сбежать я тоже уже не могу...

Едва отзвучали последние слова на террасе повисла мрачная тишина, каждый витал в своих мыслях, но руки, сплетенные в рукопожатии не позволяли потерять связь с таким трудом налаженную между двумя влюблёнными упрямцами.

— Когда мы повстречали тебя, я не знала, как нам с братом жить. Родители погибли, соседи ополчились, ни дома, ни денег, ни будущего и призрачная надежда на тётю, которая оказалась совсем ненадёжной, и тут ты. Весь такой сильный, самоуверенный. Я тогда даже не знала, что ты не человек, но была покорена тобой с первой встречи. Твоё присутствие внушало мне уверенность и надежду, что все будет хорошо и тогда... когда... когда они хотели казнить нас, ты все равно был таким сильным, что глядя на тебя мне самой было не так страшно умереть и сейчас... сейчас ты для меня такой же, как тогда, все тот же человек-нечеловек, император-свободный наёмник, нет разницы все это ТЫ. Ты — Клод, единственный и самый любимый.

Ее негромкий голос успокаивал расставляя все на свои места. И верно, он позволил себе раскиснуть, поддаться смятению, но что по сути то изменилось? Да, теперь он не странник, но, как и сказала Дейзира, он это он, и кем бы он не был, императором или свободным наёмником, он остаётся Клодом. Он, Клод — наёмник, охотник, правитель, нечеловек. Парень невольно улыбнулся, чувствуя, как гнетущее настроение под действием этих слов начинает отпускать из лап свою жертву. Почему он вообще засомневался. Он справится. Он сможет. Тем более ведь он не один. Да и ещё не появилось на свете того, что было способно сломить его. Дейзира. Его маленькая сильная девочка с глазами орехового цвета. Он перевёл благодарный взгляд на это милое, открытое, по-детски доверчивое лицо. Эта девочка, оказалась сильнее его, если бы не она, он бы... Думать о том, что не случилось, не хотелось, суеверно призывая обратно. Смотреть на неё было приятно, но вот она поднялась расправил одежду, простую и походную, ту самую в которой они странствовали по просторам империи. Неужели она собирается уходить?! Нет! Он не может этого допустить, но как её удержать?!

— Дейзира.

— Клод. Я рада, что ты вернулся.

Мягкая улыбка озарила лицо.

— Спасибо. Только благодаря тебе.

— Я рада, что смогла тебе помочь.

— Дейзира, я люблю тебя.

В ответ лишь очередная улыбка. "Да, что же это такое?"

— Пора возвращаться.

Спорить с ней он не стал, но Боги, как не хотелось уходить, как хотелось остаться подле неё. Он лихорадочно осматривался по сторонам в поисках ответа на вопрос: "Что же делать?!" Клод отчётливо понимал, что если сейчас он не сделает ничего он окончательно потеряет её. Вот она стоит рядом, хочет, и не может уйти, а в уголках глаз уже собираются слезы, словно она решила распрощаться с ним прямо сейчас.

— Я позову Ролка — Промолвила девушка и обернулась в сторону двери.

— Не уходи! — он не стал договаривать, она, итак, поняла, что он имел в виду, но лишь покачала головой.

— Я должна, ты все поймёшь.

— Нет.

"Что он поймёт! Нет он не хочет понимать или принимать, он не хочет жить без нее". Решение пришло мгновенно. Собрав все силы, что ещё были в его покалеченном теле парень бросил в одно лишь движение.

Дейзира уже сделала шаг в сторону двери, когда сильная горячая рука схватила её за запястье.

— Дейзира, постой! — голос срывался, силы таяли на глазах, плед грозил соскользнуть с плеч.

— Нет, Клод. Сядь. Тебе нельзя вставать! — вскрикнула девушка, заметив его безрассудный поступок, в ужасе она рванулась назад, обхватив любимого за талию и прижавшись к горячей груди, утонув в аромате его тела, в попытке удержать пошатнувшегося мужчину. Он был ещё сильно слаб, чтоб вставать.

— Дейзира. Я не могу без тебя. Пожалуйста, не уходи.

— Дурачок, сядь.

"Да, он дурак. Настоящий дурак, что сразу не сказал ей этого"

— Дейзира, прошу выходи за меня!

Последовавшие за тем несколько мучительно долгих минут, показавшиеся вечностью, были самыми тяжёлыми в жизни Клода, но он ждал. Сейчас все зависело от неё. Он мог лишь надеяться, что не опоздал. Когда он уже не надеялся на ответ, последовало взволнованное:

— Да!

"Боги она согласилась!" — как подросток возликовал Клод. От охватившего его счастья хотелось кричать, так чтобы все знали — она согласилась! Счастливо обхватив девчонку за плечи он прильнул к её губам в долгом страстном таком желанном поцелуе и не было в его жизни более сладкого, более нежного и приятного поцелуя. Наслаждаясь её дыханием, сжимая в объятиях любимую он был самым счастливым на свете, постепенно с наслаждением ощущая, как пустота и холод, поселившиеся в его сердце ещё в детстве заполняются нежностью и теплом. Только сейчас сжимая в объятиях эту девчонку, он стал по-настоящему здоровым и полноценным, самым счастливым человеком.