Стеклянное сердце

В тайниках ледяного сердца

Спрятан очень большой секрет,

Как одна короткая встреча

Затянулась на несколько лет.

Среди сотни общих знакомых

И десятка фальшивых друзей

Она делает вид, что смеется,

Я стараюсь не думать о ней...

Январь 1998

Полина нервно теребила подол юбки, смотря на утренние, ещё не погасшие огни Москвы. Она не была тут уже четыре года. Интересно сильно изменилась Родина за столько времени? Конечно изменилась! Она четыре года не была дома. Особняк Фога продали почти сразу, этим занимались его юристы часть денег она получила, как и часть бизнеса, малую часть. Остальное "разодрали" его партнёры, друзья и соратники. Счета, оформленные на её имя, а точнее на имя Сергея,остались при ней, как и Сергей.

Её личный телохранитель оказался и вправду её хранителем. Он работал с Альбертом давно, практически с первых дней Фога в криминале и бизнесе. Он охранял его семью, но так уж сложилось, что в тот злосчастный для Альберта день Сергея рядом не было, потому Полину он охранял с особой трепетностью и отдачей. Сейчас Сергей жил в Москве, держал свой небольшой охранный и автомобильный бизнес и продолжал вести некоторые московские дела Полины.

Покровская четыре года не видела его. Она не видела Пчёлкина, казалось так долго, что уже практически забыла какой он. Но это была ложь, она не забыла. Да и Сергей периодически сообщал ей что-то важное, действительно важное о нём, о его делах, о делах бригады Белова. Как например он сообщил ей месяц назад, что Белов, Холмогоров и Филатов были взорваны в машине в центре города, что Пчёлкина с ними не было и что к взрыву он не причастен.

— Откуда ты знаешь, что не он? - спросила она тогда, надеясь, что Пчёла при этом останется в живых.

— Он не так глуп, а покушение очевидно. - уклончиво ответил Сергей, когда в очередной раз прилетел к ней в Париж.

— И что в нём очевидного? - девушка разлила кофе по чашкам и села напротив.

— Ну сама посуди. С ними он не поехал, и тут взрыв. Даже если бы они погибли, как видимо, изначально планировалось, всё сошлось бы на нём. У Белова есть достаточно верных псов, которые бы разорвали Пчёлу, будь это он. Словом, он не выжил бы, если бы убил их. Это глупо. Очевидно и глупо.

— А кто тогда это сделал? - Сергей пожал плечами.

После этого разговора Полина долго не могла найти себе место. Впервые за четыре года она остро ощутила потребность в нём. Неконтролируемое, сильное желание увидеть его, обнять, поцеловать, быть рядом. Хотя все эти годы Полина запрещала себе думать о нём. Хотеть его, любить. Возвращаться к нему даже мысленно. Он должен был стать её интрижкой на пару месяцев, но так не случилось, интрижка затянулась. Затянулась на столько, что даже Альберт вмешался, хотя он всегда безразлично относился к её романам, зная, что не может дать молодой супруге ничего, чего бы ей, возможно, хотелось.  Пришлось прекратить. Оставить его. Оставить и умереть самой в тот же момент. К своему ещё столь молодому возрасту, Полина, "выкупленная" собственность Фога, жившая в золотой клетке была разочарована во всём человеческом: в жизни, в людях, мужчинах, любви.

Она не искала любви, не ждала её, думая, что её единственной любовью останется одноклассник по имени Миша, светловолосый, светлоглазый мальчик, который на последние деньги покупал ей мороженое в восьмом классе и провожал её домой, боясь взять за руку или поцеловать даже в щёку. И тут он, обаятельный, наглый, беспринципный, жестокий, привыкший покупать и брать всё, что он хочет, с его этими бездонными синими глазами, мягкими губами и нежными руками. Когда она захотела его, она и представить не могла, что он такой. Что за этой его, такой же как у неё, своей непробиваемой оболочкой спрятано такое сокровище. Сокровище, от которого ей пришлось отказаться. Но тогда в 93-ем он был просто её трофеем. Трофеем, который она во что бы то ни стало должна была заполучить в свою коллекцию. Витя Пчёлкин, Пчёла, один из приближённых Саши Белого, с которым они вместе сколотили бригаду авторитетных и суровых парней.

Репутация Пчёлы шла впереди него, она стремительно неслась, обгоняя её обладателя на пару шагов. Красивый, молодой, харизматичный, нахальный и местами прущий напролом, опасный, преуспевающий, успешный. Полина была наслышана о том, как легко и играючи он менял себе подруг на ночь или на пару ночей, но не больше. Он должен был стать галочкой в её личном трофейном списке. И когда в тот вечер она увидела, как он нахально и уверенно вошёл в двери "Метелицы", то она поняла: сейчас или никогда. Нужно было правильно зацепить его, а это она умела делать блестяще. Знала, что он клюнет. И он клюнул. Проглотил наживку, хотя в последний момент она побоялась, что она пережала и упустила его со своего крючка, но увидев его, выходящего из "Метлы" в одиночестве, возликовала, всё сработало, ещё один ход и можно будет ставить эту злосчастную галочку. Но его невероятно активный интерес к ней, который вначале забавлял, сыграл с ней же злую шутку. И вот уже он в её квартире спускает по плечам тонкие бретельки платья, оставляя по всему телу влажные дорожки поцелуев и провоцируя пьянящую дрожь в коленках. Она и сама не заметила, как его присутствие в её жизни стало приносить ей удовольствие и радость. Как он стал приносить ей радость.

Полина никогда не любила, она не знала что это. Но в его глазах ей хотелось утонуть, умереть в них и снова воскреснуть от его поцелуев. Словно он был единственным человеком в мире, который смог усмирить этого дикого обиженного на весь мир зверя, который жил внутри неё. А он, будто бы, сама того не понимая до конца, отогрела его в своих руках, прижимаясь к нему со спины, иногда незаметно целуя в плечо. Растопила ледяные стены в его сердце, в котором была только одна любовь и та, приносящая ему только страдания. И вот всё закончилось. А она не смогла объяснить, просто ушла, снова сделав ему больно, а заодно и себе. А потом вдруг покушение на Белова, следом убийство Алберта и вот она уже в самолёте, увозящем её в Париж. Улетела от него навсегда. Хотела улететь навсегда, придумав тысячу нелепых "опасных" причин, что бы сбежать и забыть о нём, о них. Но забыть так и не вышло. И сейчас самолёт Париж-Москва приземлялся в Шереметьево, что бы снова приоткрыть ей дверь в прошлое. Дверь, которую она так хотела заколотить навсегда. Интересно, каким он стал? Помнит ли он о ней? Может уже давно и думать забыл о её существовании. Но она в тайне надеялась, что он помнил, помнил, как и она помнила.

Полина шла по залу прилётов. Её встречал Сергей, кто же ещё? Она сразу нашла его взглядом и приблизилась.

— Привет, Полин Андревна! - улыбнулся он. - Ах, пардон! Госпожа Паулина! С возвращением на Родину! - Полина закатила глаза, рассмеявшись.

— Вот спасибо! - они обнялись, хотя и виделись пару месяцев назад.

Получив багаж, Полина и Сергей вышли из аэропорта, где их на парковке ожидала машина. Уже там она спросила.

— Ты связался с ним? - тихий вопрос, который волновал её сейчас, пожалуй, больше всего на свете.

— Я с Белым связался. Он обещал помочь.

— Ты сказал, что я возвращаюсь? - Сергей кивнул. - А если он ему скажет?

— Не скажет. - мужчина взглянул на неё в зеркало заднего вида. - Всё будет шикарно, не переживай.

— Putain ( пютА. (прим. франц))** - выругалась она по-французски, от чего Сергей сдавленно хохотнул и повёз Покровскую в её старую квартиру на Кудринской площади 1.

Полина продумала всё так, что бы Пчёлкин ни за что не узнал, без её ведома, что она приехала. Она не знала, как он отреагирует, но всё же боялась, что встреча сорвётся или не состоится. Да и как она пройдёт, она тоже боялась представить. Он мог просто ведь уйти, даже не разговаривая с ней. В квартире всё было так же, как и четыре года назад. Словно она и не уезжала никуда. Или просто уехала на пару месяцев, а не на четыре долгих года.

Она снова вспомнила, как впервые Витя приехал сюда. Он уже порядком поднадоел ей с расспросами, и "поисками", ведь будучи её трофеем, ему было не положено задавать вопросы, а он всё задавал, искал встречи, даже вышел на Сергея. Но Полина ведь позвала его не для этого, пришлось использовать ход, который тогда и сыграл против неё. Позволив ему стать ведущим в их игре, которую она затеяла, она вдруг растворилась в нём за пару секунд.

Когда он заснул, раскинувшись на её кровати, прикрытый белоснежной простынёй, такой красивый, уставший, спокойный, Полина в это время сидела, поджав под себя ноги, закутавшись в плед, курила, изучая его. Каждую чёрточку его лица, шею, плечи, грудь, накаченный красивый торс, бедра, на которых и лежала та самая простынь, прикрывающая всё остальное. Он был слишком красив, как ей тогда показалось, в сумеречном свете её спальни, в отражении лунного света в открытом окне. Он был нежным, она даже не ожидала, что он будет на столько нежным, достающим до самого дна, доставляя ей невероятное удовольствие, просто касаясь её так, как никто никогда не касался.

Полина изучала его, понимая, что эта интрижка, игра которую она затеяла, станет её крахом. Её трофей станет её же капканом. Эти синие глаза и сильные мужские руки станут её падением в пропасть, в которой она ни разу ещё не бывала. Путешествие к центру Земли, а вдруг она не выживет? 

Встреча с Пчёлой была назначена на следующий день. Сначала, рано утром Полина посетила могилу покойного мужа, ведь если бы не Альберт, она бы возможно сейчас сама была бы в могиле, потому что оказавшись в борделе, она и думать больше не о чём не могла, как о смерти, чем о такой жизни. Альберт Фог подарил ей жизнь, будущее, подарил возможность выбора в такое непростое время, когда выбор в стране был ограничен до смешного минимума. Либо ты либо тебя, такой был выбор. А ей повезло, глупо и нелепо, но просто повезло.

Встреча с Пчёлкиным должна была состояться в "Метелице", где теперь был не просто ночной клуб, а элитное заведение, в котором выступали артисты, а попасть туда теперь стало сложнее, чем в 93-ем. Для этой встречи Сергей арендовал vip-зал, где сейчас девушка ожидала Пчёлкина, нервно заламывая руки.

Сергей сообщил, что Витя на месте и идёт к ней. На секунду ей показалось, что из неё вышел весь воздух, а сердце сейчас пробьет грудную клетку, упадёт на пол и остановится в последних конвульсиях, стоит лишь ему открыть эту дверь. Покровская отвернулась, изучая картины, висящие на стене. Она услышала, как открывается злосчастная дверь и замерла.

Он вошёл и комната тут же наполнилась его ароматом. Он не сменил парфюм с тех времён. Она выбирала его для него и он до сих пор им пользуется. Это показалось ей хорошим знаком. Она каждой клеточкой чувствовала, как его взгляд прожигает дыры на её спине. Сделав глубокий вдох, а затем выдох Полина обернулась, пристально глядя на него. Она видела, как сменились быстро эмоции на его лице: непонимание, принятие, удивление, гнев, да это он, лёгкий шлейф гневного огонька зажёгся в его глазах, а затем сразу холод. Она поёжилась, но тут же взяв себя в руки, произнесла:

— Здравствуй, Витя. - голос не дрожал, это хороший знак.

Она заметила, как резко расширились его зрачки, когда он услышал её голос, видимо всё же сомневался, что это она. Расширились, но он собрался и глаза снова стали прежними. Холодными. Злыми.

— Здравствуй. - коротко, холодно бросил он.

В горле застрял хрип, он откашлялся. Комната заполнялась давящим молчанием, заполняющим лёгкие. Полина сглотнула.

— Как ты? - спокойной, Полина, дыши.

— Как видишь ещё жив. - он говорил сухо, слегка небрежно, будто бы делал одолжение.

Снова тишина, которая заполняла лёгкие и звенела в ушах. Полина почувствовала, что у неё начинают трястись руки. Вспомнилась их встреча в офисе, после покушения на Белого. Когда она поднималась по лестнице офиса её так же трусило. Она с трудом тогда вязала себя в руки, но ей всё-таки удалось. Удастся и сейчас.

— Как ты? - он сделал акцент на "ты", сверкнув глазами в её сторону.

Она не смогла сдержать судорожный вздох, волнение заполняло её, брало верх.

— Я чудесно. - снова тишина.

Она казалась ультразвуком сейчас. Полину замутило от накалявшейся вокруг них обстановки.

— Ты прилетела и устроила эту цирковую встречу, что бы спросить как у меня дела? Или в Париже закончились ёбыри? - в его словах звучал злобный, гневный упрёк, который словно пощёчина больно ударил по её щекам.

Она промолчала, он имел право злиться, да и она не знала, что ему ответить. Пчёла прошёл по комнате, взял бутылку конька, стоявшую на столе, налил себе бокал и осушил его тут же, а затем сделал ещё пару глотков из горла.

— Ну так что?! Ответишь что-нибудь? Или ты ещё не придумала очередную дебильную причину? Мне стоит подождать? - его тон буквально плескал ядом в разные стороны.

Казалось, он даже может ударить её, так осязаема была его злость.

— Ничего. - спокойно ответила Полина, наконец выровняв дыхание. - Я приехала по делам, решила тебя повидать.

— Увидела. — кивнул он. — Могу быть свободен? Или трахнуть тебя заодно? — зло сверкая глазами, распалялся Витя.

Его слова больно резали уши и сердце. Стало больно от осознания: он не простил. Хотя, она бы тоже не простила. Он облокотился руками на стол, опуская голову. Полина следила за его движениями, а он замотал головой, поднимая на неё ещё более гневный взгляд.

— Я блять просто в ахуе! - наконец произнёс он. – Четыре года прошло! Четыре блядских года, а ты просто вернулась и говоришь: "Здравствуй, Вить"?! Полин, ты, блять, в адеквате вообще?!

Она подняла на него затравленный взгляд, хотела что-то возразить, но осеклась на полуслове. А он продолжил:

— Я места себе не находил полгода! Я блять чуть не спился тут, ты уехала, выкинула меня просто, наигралась. Ты играла, а я хавал это всё, думал, что смогу тебя вытащить, думал, что способен на чувства, способен любить кого-то больше чем себя, чем бабки эти чёртовы! Чем всё блять, Полин, понимаешь?! – он схватил её за плечи и с силой тряхнул.

— Я всё объяснила тебе. - тихо проговорила девушка, сдерживая всхлип, который застрял теперь в горле, сдавливая дыхание.

— Да нихуя ты не объяснила! Ты отмазалась, что бы бросить меня. Бросить и съебаться! Что бы не задумываться ни о чем! Ни о ком кроме себя! Как и всегда! – Полина вдруг вспыхнула, злобно сверкнув глазами.

— А ты весь такой праведный, да?! Святой Виктор! Великомученик!

Она стряхнула его руки с плеч и отошла на несколько шагов. Теперь стол стоял между ними.

— Да ты сам эгоист каких поискать! Сам всегда жил только для и ради себя любимого! А тут посмотрите, кто-то обыграл самого Виктора Пчёлкина! А так ни в коем случае нельзя! Ты же один у нас хозяин положения, жизни!

Полина отбросила волосы назад делая из бутылки, открытой Пчёлой, несколько глотков коньяка. Она сморщилась от того, как всё внутри вдруг обожгло. Она прокашлялась, продолжая:

— Я тебе ничего не обещала, ни в чём не клялась! Я не просила ради себя ничем жертвовать! Это нужно было закончить ещё тогда, осенью 93-его!

— Но ты не закончила! - его тон изменился, стал чуть тише, но остался таким же металлическим.

Хотя, она могла поклясться, в его взгляде мелькнула вина или сожаление?

— Да потому что дура была.. - откликнулась она. - Подумала, что способна полюбить. Но только, я не умею любить и ты тоже! И что же тогда ты сейчас распинаешься о моей ошибке. - Полина заглянула в его глаза. - Хотел так быть со мной? Так что же не приехал? Приехал бы за мной, нашёл бы, если ты так этого хотел. А что делал ты? Ты в обнимку с бутылкой сел себя жалеть. Обиженный и оскорблённый. Брошенный. – Пчёла дёрнул щекой. - Ты так же виновен, как и я! Nique ta mère(никта мер (прим. франц.))!*** - снова выругалась она по-французски. Витя опешил на секунду.

— Зря я приехала. Зря. – Полина взяла с дивана пальто и молча вышла из комнаты, оставляя его одного.

Уже в машине, она перестала сдерживать и разрыдалась. Сергей ничего не сказал, не спросил, лишь молча завёл мотор. Когда машина тронулась с места, он заметил как из дверей выбежал Пчёлкин, оглядываясь по сторонам, но Сергей ударил по газам, увозя Полину оттуда.

До Кудринской они ехали в тишине. Полина тихо плакала, глядя в окно. Зря она приехала. Зря это всё. Надо просто забыть его. Всё давно в прошлом. У дома она тихо сказала.

— Забронируй мне билет на ближайший рейс. - Сергей кивнул, а Полина направилась к парадной.

Полина скинула туфли и бросила рядом пальто. Сил не было вообще. Она была опустошена. Что хотела, то и получила. Стало тоскливо, она встала у окна сумрачной гостиной и тупо уставилась в одну точку за окном. Она стояла так неприлично долго, как ей показалось, но она услышала, как открылась дверь.

— Прости меня. - голос, разрезающий пустоту и тишину квартиры заставил её обернуться.

В следующее мгновение Пчёлкин, уже обхватил её руками, крепко прижимая к себе и мгновенно зарывшись носом в её волосы. Он тяжело дышал, а сердце долбилось где-то под кадыком.

— Прости, я полный кретин! Просто безголовая дубина! - Пчёлкин был запыхавшийся, растрепавшийся, будто бы это был не Витя из 1998, а Витя из 1993. - Я не прощу себе никогда, если я тебя снова отпущу.

— Ты бегом бежал до моего дома? — тихо спросила она, сдерживая улыбку.

— Практически. - кивнул он, прижимая её к себе ещё сильнее.

Полина же стояла неподвижно. Ей казалось, что это сон или её фантазия. Она столько раз представляла, что он вдруг приедет к ней, придёт, заберёт, что сейчас не была уверена в реальности происходящего. Но осознание, что это не сон приходило постепенно, как выравнивалось его дыхание, по щеками Покровской потекли слёзы, Пчёла наклонился к ней, моментально подхватывая их губами.

— Вить, я тогда испугалась, так испугалась. За тебя, за нас. Альберт мог убить тебя. А потом могли убить нас. – он целовал её щёки, губы, глаза, скулы, мокрые ресницы, а она плакала, не понимая, от счастья ли она плачет.

Он слушал внимательно, взгляд его снова был нежным, тёплым, ласковым. Он так смотрел только на неё, она видела как он смотрел на других женщин, она видела как он смотрела на Белову тогда. Так как на неё, он больше ни на кого не смотрел.

— Я так сильно в тебя влюбилась, что испугалась, что если останусь, всё сломается. Если вдруг ты поймёшь, что я люблю тебя, то ты уйдёшь.

— Глупенькая, я это ещё в Ялте понял, ждал, когда ты сознаешься. И я слышал твои шептания, в ночь перед твоим отлётом. - с улыбкой проговорил он.

Полина широко распахнула свои заплаканные янтарные глаза, который от слёз будто бы оттаяли и стали похожи на мёд. Она думала, была уверена, что он уже спал и не слышал этого её признания, единственного, которое она смогла позволить себе сделать. Как же он смотрел сейчас! Его глаза сверкали каким-то лихорадочным блеском, огнём, который поглощал её. Он продолжил.

— Когда ты всё-таки улетела, я подумал, что ошибся. Что мне всё это приснилось. И злился на весь мир. На себя злился, что не удержал, не остановил, не улетел за тобой, хотя очень хотел, правда. - он прижимал её к груди, а она слышала как стучит его сердце, бешено, громко.

— Я всегда хотела, что бы ты был моим. - тихо проговорила она. - С самого первого дня. Тогда в "Метелице", ты был такой уверенный, мне хотелось поиграть с тобой, обыграть тебя в твои же крысиные бега за юбками. Переиграть, сбить с тебя спесь, а в итоге, всё равно попала в твои пчелиные лапы. – Витя нежно улыбнулся, гладя её по волосам.

— Ну вот он я. Целиком и полностью твой. – он наконец поцеловал её, страстно, нежно, по-собственнически, со всей любовь, на которую был способен.

Полина разорвала поцелуй, заглядывая ему в глаза. Она прищурилась.

— Но не думай, что это что-то меняет.

— Не понял. - он округлил глаза, изумлённо глядя на неё.

— Мы всё равно играем по моим правилам! - Витя рассмеялся.

— Под каблук меня загонишь?

— Тебе там понравится, я тебя уверяю. — она улыбнулась, привычно играя улыбкой на своих губах.

— Ах ты! - Пчёла закинул её на плечо и понёс в спальню.

Он бросил её на кровать и навис сверху. Синие снова столкнулись с янтарными. Полина заворожённо растворялась в синеве его глаз. Она четыре года жила ради этого момента. Она даже не знала, как она могла дышать без этой синевы.

— Но тут правила диктую я. - мужская рука скользнула по бедру, задирая юбку и обнажая кромку чёрного чулка.

— Как скажешь.. - прошептала она ему в губы, а он ту же накрыл их своими.

Она растворялась в нём. Без остатка. Как же она скучала. Теперь всё будет по-другому. Теперь они будут счастливы.

***

девочка- праздник,

девочка- карнавал.

я скучал по тебе,

я бессовестно тосковал.

вспоминал о твоём огне,

запахе, смехе, поцелуе в шею,

все вокруг было о тебе,

вот и чувствовалось сильнее.

все улыбки, очки и вздохи,

красные помады и поцелуи,

они были не так уж плохи,

но они- не ты,

все вслепую.

и чулки не твои, и бедра,

и плейлист, и дурачества тоже,

я решил для себя так твёрдо,

что титаном покрылась кожа:

мне не нужно искать момента,

оболочку, копию и похожесть,

если ты там скучаешь где-то,

чтобы уверенно подытожить:

предприму попытку вернуть,

не получится- попробую снова,

потому, что любой мой путь-

это ты, только ты- как дома.

а потом мы танцуем вместе,

напеваем все наши песни,

ты целуешь меня, хохочешь,

я ведь знаю чего ты хочешь,

снимаю туфли с красивых усталых ног,

и теперь, моя девочка, храни тебя Бог,

я снова рядом и теперь уж точно навеки.

я сделал все, что смог.

«история о любящем человеке».

@g.m_pub (https://t.me/gm_pub)

** putain - / пютА/ - «блядь»

*** nique ta mère - /никта мер/ - ебать твою мать