Глава 18
Шу Чжаоюй глубоко осознал свою ошибку.
Он не должен был упоминать эту тему и случайно давать Цинь Чжиши возможность блеснуть.
Ладно, хоть эти слова и не звучат как комплимент, но если вдуматься, разве это не похвала?
Шу Чжаоюй промолчал, и неохотно принял похвалу мужа в свой адрес:
«Ну вот, отлично! Поехали.»
Цинь Чжиши, чей язык опережал мысли, еще не осознал «гениальность» своих слов и, радостно сияя, согнул правую руку, предлагая тому взяться за нее.
Шу Чжаоюй: «...»
Что делать? Теперь он еще больше похож на психа.
Он вздохнул про себя, но из деликатности не стал портить настроение Цинь Чжиши и даже поддержал его дурацкую затею.
Лишь когда машина проехала по оживленной набережной и остановилась у Центральной башни в центре города, возвышающейся на сотни метров, Шу Чжаоюй начал понимать, что это свидание куда значимее, чем он предполагал:
«Любимый, мы...»
«Идем в ресторан на смотровой площадке.» — Цинь Чжиши наклонился, расстегнул его ремень безопасности, подмигнул и, воспользовавшись моментом, схватил его за щеки, звонко чмокнув, после чего залился счастливым смехом.
Он был толстокожим, но Шу Чжаоюй еще не привык к нежностям на людях. Тот от неожиданности остолбенел, а затем покраснел и тут же бросил взгляд за окно — не увидел ли кто-нибудь.
Этот застенчивый вид так возбудил Цинь Чжиши, что он уже готов был забыть про ужин и прямо здесь, в машине, заняться им.
«Кхм-кхм.»
Он слегка приглушил свои бурлящие феромоны, размышляя, когда же можно будет «попробовать» в машине, обошел к пассажирской двери, открыл ее и, наклонившись, протянул руку с изящной улыбкой.
Но его слова едва не заставили Шу Чжаоюя споткнуться на выходе.
«Пойдем, моя дорогая жена.»
«......»
Шу Чжаоюй готов был заткнуть ему рот тряпкой.
Что это за рот такой? То доведет до бешенства, то до красноты от смущения.
Конечно, он еще не знал, что вечером этот рот покажет себя с новой, совершенно неожиданной стороны.
«Хорошо, пошли.»
Он сделал глубокий вдох, собрал в кучу свои разрозненные мысли, улыбнулся, взял Цинь Чжиши под руку, и они вместе вошли в центральный лифт Башни.
Лифт медленно поднимался, и все вокруг постепенно уменьшалось: сначала люди, потом здания, и даже финансовый центр, символ района, казался крошечным. Шу Чжаоюй смотрел вниз, и ему казалось, будто он парит в облаках.
Через несколько минут раздался звонок, двери лифта открылись, и Цинь Чжиши повел его в ресторан на смотровой площадке.
«Здравствуйте, господин Цинь, прошу сюда.»
Официант провел их к столику у окна, откуда открывался прекрасный вид на набережную.
Ресторан медленно вращался, но скорость вращения очень низкая, и полный круг совершается за два часа. Цинь Чжиши не волновался, что Шу Чжаоюю станет плохо, но все же спросил:
«Прости, не предупредил заранее. Тебе не страшно на такой высоте?»
Шу Чжаоюй, завороженно глядя на огни города, повернулся к нему с недоумением:
«Страшно?»
Цинь Чжиши: «......»
Похоже, он задал глупый вопрос.
Только сейчас Шу Чжаоюй понял, что тот переживает, как бы ему не было страшно от высоты. Вспомнив, как Цинь Чжиши при заказе выбирал для него, беременного, только легкие блюда, он невольно улыбнулся.
Эта улыбка почему-то встревожила Цинь Чжиши:
«Дорогой, чему ты улыбаешься?»
«Ничему.» - Шу Чжаоюй отхлебнул цветочного чая и спросил:
«Кстати, почему ты выбрал именно это место для свидания?»
Перед выходом он еще думал, что они зря так нарядились, но теперь видел, что большинство посетителей ресторана были одеты похоже.
В сочетании с роскошным убранством и заоблачным меню ресторана это можно назвать одним словом — дорого.
Шу Чжаоюй не то чтобы осуждал его за расточительство, но он был немного смущен. Может сегодня какой-то важный день, который он забыл?
«Ну... Это же наше первое свидание после свадьбы.»
Цинь Чжиши отделался расплывчатым ответом, но собеседник, услышав это, явно замер на мгновение, и в глазах его мелькнула тень.
«!!!»
Упс! Сердце Цинь Чжиши защемило, и он пожалел, что снова сказал что-то не то.
Изначально из-за изменений в периоде течки свидание перенесли на эту неделю, и он не мог сказать, что готовил его специально для признания, поэтому придумал эту отговорку. Но, кажется, она лишь напомнила Шу Чжаоюю о болезненном.
«Прости, дорогой. Обещаю, в будущем я буду проводить с тобой больше времени.»
Он взял его руку и извинился искренне и виновато.
Шу Чжаоюй сжал его ладонь, поднял взгляд и, выдержав паузу, чтобы тот успел занервничать, вдруг рассмеялся:
«Хм, посмотрим, как ты себя проявишь сегодня вечером.»
Двусмысленная улыбка в сочетании с этими многозначительными словами, из-за чего Цинь Чжиши внезапно почувствовал легкое головокружение.
«Наверное, это из-за вращающегося ресторана.» — Подумал он, стараясь унять учащенное сердцебиение.
После такого обещания Цинь Чжиши стал еще услужливее: подкладывал еду, чистил креветки, а когда официант хотел долить чай Шу Чжаоюю, он сам перехватил чайник.
Шу Чжаоюй посмотрел на переполненную тарелку, не решаясь заговорить:
«Не беспокойся, я сам справлюсь.»
Цинь Чжиши покачал головой:
«Как же так? Я забочусь о жене и ребенке. Давай кушай.»
Он положил в тарелку кусок рыбы без костей и принялся за следующий:
«Если бы мы были не на людях, я бы кормил тебя сам.»
Шу Чжаоюй, жуя рыбу, чуть не подавился. Ему стало стыдно и немного неловко:
«Ты слишком явно себя выдаешь.»
Цинь Чжиши на секунду замер с косточкой в руке.
Он дважды откашлялся, опустил голову и прошептал: «Альфа, который не хочет спать со своей женой, должно быть, больной Альфа.»
Шу Чжаоюй склонил голову и уставился на него, словно говоря: «Смотрите, этот альфа точно болен.»
Цинь Чжиши ничуть не смутился, гордо выпрямился и весело объявил:
«Но я уже полностью выздоровел! Дорогой, поверь, сегодня я тебя... Ммпх!»
Неоконченную фразу заглушил кусок мяса, сунутый ему в рот. Шу Чжаоюй, красный как рак, огляделся и прошептал:
«Говори тише!»
Фух! Если бы он не среагировал вовремя, этот наглец наверняка выдал бы что-нибудь неприличное!
«Это баранина...»
То ли Цинь Чжиши был бесхитростен, то ли просто тугодум, но он увидел в этом жесте скрытый смысл:
«Хе-хе, дорогой, я понял.»
Шу Чжаоюй: «?»
Нет, не понял.
Шу Чаоюй чувствовал себя немного уставшим, но, видя, что другая сторона рада заботиться о нем и делать его счастливым, так и не смог стереть улыбку со своего лица.
В целом, за исключением редких шокирующих слов Цинь Чжиши, этот ужин был расслабленным и счастливым. И даже потрясающий вид на ночную набережную в компании любимого человека вдруг показался не таким уж захватывающим.
Через два часа они покинули вращающийся ресторан и спустились на лифте с Центральной башни.
«Мы сейчас... едем домой?» — Сев в машину, Шу Чжаоюй взглянул на экран телефона, где отражалось восемь часов вечера. Время еще раннее, вроде бы можно что-то сделать, но в то же время, ничего особенного и не придумаешь.
Машина тронулась, и Цинь Чжиши, глядя в зеркало заднего вида, как ни в чем не бывало сказал:
«Едем в отель «Облачные выси».»
«А?» — Шу Чжаоюй был слегка удивлен: «Не домой, а в отель?»
Цинь Чжиши не ответил, но повернул голову и пристально посмотрел на него.
В полумраке салона лишь блики уличных фонарей и неоновых вывесок пробивались сквозь стекла, но черные глаза альфы горели неестественно ярко, сверкая даже в темноте.
Шу Чжаоюй замер, одновременно напуганный и очарованный — в этом взгляде читалось откровенное, ничем не прикрытое желание.
И он снова молча согласился.
«Ваша ключ-карта, пожалуйста.» - В великолепном вестибюле девушка на стойке регистрации передала магнитную карточку с профессиональной улыбкой.
«Спасибо.»
Молодой альфа, едва поблагодарив, тут же потащил прекрасного омегу к лифту. Девушка на стойке регистрации, которая мельком увидела эту сцену, ничуть не изменилась в лице и продолжила заниматься своей работой, но в душе вздохнула.
Ну и торопыга! Если бы не обручальные кольца и заранее забронированный люкс, можно было бы подумать, что это просто парочка молодых, решивших переспать. Даже у таких обычно хоть сумка с собой.
Хотя, может, это не возбуждение, а просто альфа в туалет спешит?
Она многозначительно кивнула, решив, что это объяснение куда правдоподобнее.
Однако вскоре выяснилось, что она сильно переоценила ситуацию. Альфа действительно просто очень хотел своего омегу.
«Ж-ж-ж»
Дверь номера 2801 на последнем этаже открылась. Шу Чжаоюй вошел первым, но едва переступил порог, как его накрыла волна аромата розмарина, заполнявшего весь номер. От этого запаха у него тут же возникло желание развернуться и бежать.
«Ты куда?»
Цинь Чжиши закрыл дверь и прижал беглеца к стенке.
Шу Чжаоюя захлестнул настолько сильный запах, что у него закружилась голова, ноги подкосились, и он рухнул в объятия альфы. В воздухе постепенно сгущался аромат цветов сливы, что являлось верным признаком ложной течки.
«Ты... зачем ты так?» — Даже голос его звучал слабо, а в вопросе слышались нотки плача, будто он был одновременно и жалок, и беспомощен.
Но альфа, кажется, чувствовал себя еще более несчастным:
«Ты спрашиваешь, зачем? А разве может быть другая причина?»
Он погладил омегу по щеке, изображая обиду:
«Я все делаю ради тебя, старший брат. Ты любишь того мужчину, я знаю. Ты используешь меня как замену, я тоже знаю. Ты жаждешь его феромонов — и это мне известно. Но я не могу дать тебе его феромоны... Поэтому я наполнил эту комнату розмарином. Может, так тебе будет приятнее, когда мы будем заниматься любовью?»
«?»
Шу Чжаоюй смотрел на него в шоке, затем поднял руку и слабо шлепнул его по лицу, пытаясь вправить мозги.
Но Цинь Чжиши, который полностью вжился в новую роль, даже не обратил на это внимания и спокойно продолжил свою игру:
«Ты злишься... потому что я, ничтожный, осмелился сравнивать себя с ним?»
Он прикрыл ладонью щеку, куда пришелся удар, и показал стойкую и уязвимую улыбку:
«Или... ты переживаешь, что я мучаю себя?»
Шу Чжаоюй: «...»
Было большой потерей, что ты не присоединился к театральному кружку в школе.
«Ты...»
«Тсс, старший брат, не говори ничего.»
Маленький заменитель поднес палец к его губам:
«Не говори вещей, которые ранят меня. Даже если ты принимаешь меня за него... Пусть сегодня будем только мы, хорошо?»
Его вид — глубоко влюбленного и страдающего от неразделенных чувств — едва не заставил Шу Чжаоюя рассмеяться от злости.
После пережитого цикла течки он уже адаптировался: какой бы густой ни была ароматическая композиция из розмарина в комнате, она не могла сравниться с феромонами, которые этот альфа намеренно выпускал сейчас. Постепенно к нему вернулись силы, и, решив, что хуже не будет, он подыграл Цинь Чжиши, продолжив этот абсурдный спектакль:
«Ты хочешь заменить его... Но знаешь ли, чего я хочу?»
Шу Чжаоюй улыбнулся, и эта улыбка мгновенно ослепила глаза маленького заменителя. Он возбудился и сжал тонкую талию в своей ладони, смяв безупречный белый костюм.
«Я знаю.» - Он прижался к алым губам, дразнившим его перед глазами, и прошептал: «Он не прикасается к тебе... Тебе, наверное, очень тяжело? Попробуй меня, старший брат. Я... большой.»
«?»
Шу Чжаоюй не сразу понял, как у него получилось в одной фразе и похвастаться своим «достоинством», и представить его как похотливого развратника.
Его кожа не была такой толстой, как у этого наглеца, или, может, он просто не умел так играть словами. После пары реплик он уже покраснел от стыда и попытался вырваться:
«Я не такой! Отстань!»
«Не отвергай меня...»
Маленький заменитель умолял жалобно, но его действия говорили об обратном. Коленом он раздвинул ноги омеги, руками сжал упругие ягодицы, заставляя того стонать, а затем провел пальцем по шву брюк.
«Старший брат, ты уже мокрый.»
Он произнес это с серьезным видом, но Шу Чжаоюй решил, что это просто наглая ложь.
Как он мог это почувствовать через одежду?!
«Я...»
Не дав ему возразить, заменитель расстегнул ремень, и в следующее мгновение палец уже проник в щель между ягодицами.
«Точно.» - С самодовольной ухмылкой он поднял руку, раздвинул пальцы, демонстрируя блестящие серебристые нити.
«...»
Теперь отрицать было бесполезно. Шу Чжаоюй, пылая от стыда и злости, отвернулся и уткнулся лицом в его плечо, отказываясь говорить.
Заменитель был счастлив, уверенный, что старший брат возбудился именно из-за него. Но затем его осенило: а если бы здесь был тот мужчина, разве Шу Чжаоюй не вел бы себя так же?
Или... любой альфа мог превратить этого омегу в похотливого развратника?
Он вспомнил, как старший брат рассказывал, что в университете тайно любил одного альфу на протяжении четырех лет... А вдруг были и другие?
Сначала ему казалось, что даже объятий будет достаточно. Но теперь, получив желаемое, он не мог сдержать волну ревности и гнева.
Он провел пальцами по шее омеги, намеренно надавливая на железу, и его слова звучали как оскорбление и как боль:
«Зачем притворяться, старший брат? Твое тело куда честнее и развратнее твоих слов. Ты даже не сопротивляешься, когда я трогаю твою железу... Хотя...» - Он наклонился к его уху и тихо рассмеялся: «Чтобы быть уверенным, мне нужно проверить обе твои дырочки... верхнюю и нижнюю.»
Шу Чжаоюй замер, затем понял намек и покраснел еще сильнее:
«Цинь Чжиши!»
Услышав это имя, в глазах заменителя мелькнула ярость, а затем — глубокая печаль:
«Не называй меня его именем... прошу.»
Его голос дрожал от ненависти и боли:
«Если уж никак иначе... зови меня А-Ши, хорошо? Только не произноси его имя...»
Это была его последняя уступка.
Он знал, что был всего лишь заменой, но не хотел, чтобы ему об этом напоминали каждую секунду, даже в момент близости с любимым.
Шу Чжаоюй в душе просто ржал от нелепости ситуации. Несколько раз ему хотелось просто дать по голове, чтобы вырубить этого дурака, но он колебался, и рука не поднималась.
И, конечно, такая уступчивость только разожгла аппетиты маленького заменителя:
«Старший брат, пойдем внутрь.»
Он подхватил его на руки, неспешно переступил через разбросанные букеты розмарина и опустил на диван в гостиной:
«Ты хочешь здесь?»
Незнакомая роскошная обстановка, огромные панорамные окна и этот, казалось бы, самый близкий человек, ведущий себя как безумец, — все это лишало Шу Чжаоюя чувства безопасности.
«Разве здесь плохо? Я хочу попробовать со старшим братом в каждом уголке.»
«Тогда задерни шторы... Ммпх!»
Не дав договорить, заменитель прижал его к дивану, расстегивая рубашку и капризничая:
«Не хочу. Так видно лучше.»
«?»
От этих слов Шу Чжаоюй готов был взорваться.
Что «видно лучше»? Что его голого будет «лучше видно» снаружи?!
Конечно, оба отлично знали, что на 28-м этаже, без соседних зданий выше, никто ничего не увидит. Разве что запустят дрон с камерой.
Шу Чжаоюй собрался возразить, но вдруг заметил, как изменилось выражение лица заменителя.
Сначала был шок, затем за считаные секунды — гнев, боль, обида... Настоящий многослойный актерский этюд.
«Это... что?» - Голос его дрожал. Правой рукой, тоже дрожащей, он отодвинул разметавшуюся одежду и указал на следы, которые украшали грудь омеги: «Это он? Он... трогал тебя вчера? Или сегодня утром?»
Будто не веря глазам, он провел пальцами по отметинам, коснулся набухшей груди, розовых ореолов и, наконец, воспаленных сосков.
«М-м...»
Щекотливо-болезненное прикосновение заставило Шу Чжаоюя сжаться, бессознательно сомкнув бедра, будто пытаясь защититься, но больше похоже на приглашение.
Такой жалкий вид... Кто знает, сколько раз его дрессировали, чтобы он так реагировал?
Заменитель смотрел, трогал, и его глаза буквально полыхали ревностью и ненавистью. Каждое слово звучало сквозь зубы:
«ЭТОТ... МЕРЗАВЕЦ! КАК ОН ПОСМЕЛ?!»