Глава 17
Сюй Нин родился в богатой семье, рос избалованным и гордым. Обычно он даже не удостаивал вниманием таких, как Ми Бай, но сегодня этот бестолковый случайно решил потанцевать прямо на минном поле его терпения.
«Хочешь пожаловаться? Тогда давай я тоже спрошу у куратора, как поступают со студентами, которые за спиной порочат репутацию преподавателей. Ну как, договорились?»
Его улыбка была леденяще холодной, прямо как у злодеев из сериалов, и если бы кто-то случайно зашёл в аудиторию, то наверняка подумал бы, что этот богатый наследник занимается травлей.
Ми Бай даже испугался, что он сейчас ударит.
Критикующих преподавателей студентов хватает, но обычно они недовольны заданиями, экзаменами или методикой преподавания. А он ненавидел самого Шу Чжаоюя и, думая, что в аудитории никого не осталось, позволил себе посплетничать с соседями и не ожидал, что его поймают с поличным.
Он учился на одном факультете с Сюй Нином, но из-за разницы в характерах они почти не общались, поэтому Ми Бай не знал, что Сюй Нин боготворил Шу Чжаоюя — в том числе и сейчас.
Но это не помешало ему быстро начать выкручиваться. За несколько десятков секунд Ми Бай придумал кучу оправданий и выпалил их, боясь, что малейшая задержка закрепит за ним клеймо «неуважения к преподавателям»:
«Я... я просто говорил правду. Разве я порочил репутацию? Разве он не раздавал рекламу на паре? Разве не факт, что он принудил своего партнёра к браку? И вообще, если ты собираешься жаловаться на меня за одну фразу, то почему не жалуешься на остальных? Они тоже обсуждают преподавателей! Или ты хочешь, чтобы все тебя возненавидели и бойкотировали? Ха, не прикидывайся праведником. Тебе просто не нравлюсь я, и ты ищешь повод. Ладно, жалуйся, если хочешь. В худшем случае Шу Чжаоюй занизит мне оценку за этот курс, но я не верю, что он осмелится завалить меня.»
Чем больше он говорил, тем увереннее себя чувствовал. Если вначале он робко опирался на парту, то к концу монолога уже гордо выпятил грудь, смотря на оппонента свысока.
Сюй Нин на секунду задумался: как так вышло, что он и этот... своеобразный человек поступили в один университет на один факультет? Это его проблема или проблема вуза?
Он не из тех, кто позволяет себя унижать, поэтому тут же чётко и аргументированно парировал:
«Во-первых, учитель Шу упомянул это только после звонка, не занимая учебное время.»
«Во-вторых, официальная группа по трудоустройству — это "реклама"? Тогда преподаватели карьерного центра тоже разносчики спама?»
«В-третьих, компания выдающихся выпускников вызывает у тебя такое презрение? Если ты такой крутой, почему за три года ни разу не получил стипендию?»
«В-четвёртых... тебе нравится Цинь Чжиши, да?»
Сюй Нин улыбнулся, прищурив глаза, и выглядел крайне дружелюбно: «Какая досада! Цинь-сюэчжан души не чает в учителе Шу, даже за едой его обнимает. Вместо пустых фантазий лучше подтяни эконометрику. Профессор Шу добрый, но ставить "удовлетворительно" просто так не станет, верно?»
Ни единого ругательства, но урон моральный был огромен. Ми Бай онемел от ярости, но Сюй Нин даже не стал продолжать, подхватил рюкзак и развернулся к выходу.
Переступая порог, он услышал гневную брань из аудитории и мысленно усмехнулся.
Жалкие клоуны, бессильные в своей злобе.
Шу Чжаоюй не знал, что его студент-фанат устроил ради него целую перепалку. Так же, как и Цинь Чжиши не подозревал, что его надёжный помощник распространяет слухи о нём как о «настырном прилипале, который даже за едой обнимает жену».
Хотя, если честно, это было не так уж далеко от истины. Когда они оставались дома наедине, Цинь Чжиши превращался в ходячее приложение к супругу и далеко не всегда с приличными руками.
«Дорогой, ты уже полчаса в телефоне сидишь.» — 23-летний альфа недовольно бурчал, повиснув на плече супруга, словно трёхлетний капризный ребёнок.
«......»
Шу Чжаоюй молча включил телевизор и сунул пульт в его руку: «Выбирай сам, какой мультик смотреть.»
Цинь Чжиши: «?»
У него даже щёки надулись от возмущения: «Я не шучу!»
«Я тоже не шучу,» — Шу Чжаоюй вернул взгляд на экран телефона и вздохнул: «Я же не просто так сижу, а помогаю тебе с наймом стажёров. А ты вместо того чтобы бездельничать, мог бы отвечать на вопросы в группе.»
«Но там же уже отвечает человек из отдела кадров. Я подключусь позже, на презентации.»
Он открыл групповой чат, проверил, что всё идёт по плану, и вдруг заметил несоответствие:
«Стоп, ты же тоже не пишешь в группе. С кем ты тогда всё это время переписывался?»
Обычно Цинь Чжиши уважал личное пространство супруга и не заглядывал в его переписки, но сейчас он явно учуял запах раскапываемого под собой фундамента.
Шу Чжаоюй, не видя проблемы, спокойно показал ему телефон: «Некоторые студенты пишут лично, уточняют детали.»
«Какие ещё детали?» — Цинь Чжиши нахмурился: «Ты ведь преподаватель, а не сотрудник компании. Что ты можешь им рассказать? Я же тоже в группе, пусть пишут мне!»
«Они же с тобой не знакомы.»
«Но это не повод беспокоить тебя! Как-то это неправильно.»
«Но я ведь официальный контакт?»
«......»
Цинь Чжиши был готов лечь и умереть. Его наивная жена совсем не замечала, что эти молокососы явно "пьют не ради опьянения"! [кит. идиома — имеют скрытые мотивы]
«Дай, я сам им отвечу.»
Он протянул руку за телефон. Шу Чжаоюй посмотрел на него, подумал и передал аппарат.
Только взяв телефон, Цинь Чжиши увидел новое уведомление — запрос на добавление в друзья от какого-то студента. Вызывающе яркий аватар, а в поле сообщения:
[Здравствуйте, преподаватель! ~ Я Чжао Каймин, ученик 18 класса, факультет математической экономики ~]
Цинь Чжиши едва не был раздавлен насмерть этими двумя волнистыми линиями.
«Это... это же альфа?» — Скрипя зубами, спросил он.
Шу Чжаоюй наклонился, посмотрел на имя и неуверенно покачал головой: «Не помню.»
«Ладно, неважно.»
Цинь Чжиши решил не обращать внимания на пол собеседника и быстро набрал ответ:
[По вопросам реферальной программы обращайтесь к сотруднику отдела кадров в группе. Также следите за анонсами онлайн-презентации.]
Написав это предложение, он нажал «Отправить», так и не приняв запрос на дружбу.
«Эй, почему ты не добавил его?» — Шу Чжаоюй потянулся за телефоном.
Но Цинь Чжиши, воспользовавшись своим ростом, поднял аппарат над головой и заблокировал экран. Бросив телефон на диван, он тут же подхватил на руки омегу, который тянулся к нему.
Шу Чжаоюй вскрикнул от неожиданности и инстинктивно обхватил его за шею:
«Ты что делаешь?!»
«Спать.»
Лицо Цинь Чжиши было мрачнее тучи, а от него самого так и веяло кислотной ревностью, будто он только что вылез из бочки с квашеной капустой. Шу Чжаоюй, видя это, предпочёл не продолжать спор.
«Ладно уж,» — мысленно вздохнул он: «Трёхлетка — это ещё слишком щедрая оценка для него.»
Тем временем в мужском общежитии омег Университета Цинъюань...
Чжао Каймин с обиженным видом повернулся к своему соседу по комнате Сюй Нину:
«Почему учитель Шу не принял мой запрос в друзья? Я же даже не спрашивал про реферальную программу!»
Сюй Нин лишь пожал плечами, давая понять, что понятия не имеет.
Другой сосед рассмеялся:
«Может, твой аватар его смутил?»
«Ох, как же несправедлива жизнь!» — Чжао Каймин уткнулся лицом в стол, жалобно хныкая: «Я просто хотел завоевать симпатию, чтобы получить хорошую оценку! Почему у всех вас он в друзьях, а у меня нет? Может, он меня специально игнорирует? Уа-уа-уа...»
Одно маленькое ревнивое действие сломало стремления бедного студента. Но Цинь Чжиши, истинный виновник, даже не думал об этом!
Его волновал только он сам! И... груди его жены.
«М-м... перестань... трогать...»
Весенней ночью, при мягком свете ночника, молодая пара мирно лежала в обнимку, создавая идиллическую картину. Однако тихие стоны омеги выдавали, насколько бесчинствовал альфа под тонким одеялом.
«Я ничего не трогаю,» — Голос Цинь Чжиши звучал невинно, в то время как его пальцы безжалостно щипали набухший сосок: «Разве это называется "трогать", малыш?»
«Нет... а-а, больно...»
Шу Чжаоюй инстинктивно схватил его за запястье, но вместо того чтобы остановить, невольно подтолкнул эту шаловливую руку ко второй груди.
«Говорит, что больно, а сам просит ещё?» — Цинь Чжиши усмехнулся, прижимаясь к его спине и дыша в ухо: «Врать нехорошо. Скажи мужу честно: тебе больно... или щекочет?»
«М-м...»
Слишком стыдно признаваться! Шу Чжаоюй закусил губу, отказываясь отвечать.
И тогда альфа резко щипнул за сосок.
«А-ах! Ты...»
Боль смешалась с удовольствием, и он инстинктивно сжал бёдра, чувствуя, как там уже потекла влага.
Но альфа, знавший его тело как свои пять пальцев, не дал бы себя обмануть. Взглянув на его покрасневшее лицо и проверив ниже рукой, Цинь Чжиши всё понял:
«Детка, ты этого хочешь?»
«......»
Шу Чжаоюй не ответил, лишь потянул его руку к резинке своих штанов. Приглашение было более чем очевидным.
Цинь Чжиши вздохнул, страстно впиваясь в его шею, вдыхая аромат цветов сливы:
«Нельзя. При беременности нельзя слишком часто.»
Хотя они и не занимались этим уже несколько дней, завтра было воскресенье — день их запланированного свидания. А значит, ночь обещала быть жаркой. Сегодня же пришлось бы потерпеть.
Но была и другая причина.
Зачем он дразнил свою жену, доводил до возбуждения, а потом отказывал под разными предлогами?
Всё из-за той же нерастраченной ревности.
По крайней мере, его следует наказать символически, хотя реальное наказание может пасть на него самого.
Твёрдый гость, упиравшийся в его ягодицы, становился всё горячее. Шу Чжаоюй неловко пошевелился, затем внезапно повернулся и поцеловал пару бледных губ под озадаченным взглядом Альфы.
Он редко проявлял такую инициативу. Ошеломлённый и обрадованный, Цинь Чжиши крепко обхватил его за талию, углубляя поцелуй.
Интенсивное переплетение губ и языков, а также исследование тела партнера привели к тому, что пижама помялась, а верх Шу Чжаоюй оказался задравшимся выше груди.
Когда они наконец разъединились, оба тяжело дышали.
«Это что, соблазнение?» — Цинь Чжиши усмехнулся, продолжая теребить сосок, будто в назидание: «Я же сказал, что сегодня не будет. Ты только делаешь себе хуже.»
«Хм-м...» — Шу Чжаоюй приоткрыл влажные от слёз глаза, его пухлые губы обиженно подрагивали. Со стороны можно было подумать, что с ним жестоко обошлись.
Этот трогательный вид одновременно растрогал и возбудил Цинь Чжиши. Поразмыслив, он не решился продолжать мучить супруга.
«Спи,» — мягко прошептал он, потрепал мягкую голову Омеги, затем наклонился и поцеловал его на ночь.
Но в момент, когда альфа хотел отстраниться, его маленькая жена обвил руками его шею и сам страстно прильнул к его губам.
«......»
Цинь Чжиши едва не рассмеялся.
Он дал шанс остановиться, но раз уж сам Пурпурный Император так настойчиво искушает, грех отказываться.
[Примечание. Имеется в виду легендарный император Лю Ся-хуэй, символ непоколебимой добродетели, который даже с обнажённой женщиной на коленях сохранял самообладание.]
Правда, помня о недавней болезни супруга, он сдержал себя и не довёл дело до финала. Но две розовые грудки всё же изрядно пострадали, что к утру нежная кожа покраснела и припухла от страстных ласк.
Изначальные кокетливые намёки сменились попытками вырваться. Несколько раз Шу Чжаоюй сквозь слёзы умолял остановиться, но альфа лишь глубже целовал его алые губы, крепче сжимал бёдра и... продолжал.
До глубокой ночи.
***
«Дорогой, я готов! Поехали!»
Воодушевлённый голос раздался с лестницы. Шу Чаоюй поднял глаза от книги, и на его безупречном выражении лица появилась трещина:
«Ты полчаса собирался... чтобы надеть ЭТО?»
Он посмотрел на свой свободный свитшот с джинсами, затем на альфу в идеально сидящем чёрном костюме с уложенными волосами. Между ними будто возникла трагичная разница миров.
Цинь Чжиши всплеснул руками:
«Как ты вообще мог так одеться? Дорогой, у нас же свидание!»
«Ну да, именно поэтому не нужно...» — Голос Шу Чжаоюя потонул, когда он увидел знакомый щенячий взгляд.
Цинь Чжиши был подавлен и просто не понимал. Разве во время первого свидания вслепую Шу Чжаоюй не был одет в рубашку и брюки? Неужели теперь, после свадьбы, он не заслуживает таких же усилий?
К счастью, Шу Чжаоюй не читал его сумбурных мыслей. Подумав пару секунд, он сдался:
«Ладно, подожди немного, я тоже переоденусь.»
Глаза Цинь Чжиши мгновенно загорелись.
«Не спеши! Я подожду!» — С изысканными манерами он уселся на диван, изображая образец терпения.
Шу Чжаоюй: «......»
Нет необходимости быть таким привередливым.
Но он не стал терять много времени. Он спустился вниз менее чем через десять минут после того, как поднялся наверх. Цинь Чжиши уже готовился расстроиться, ожидая минимальных изменений.
Однако в тот момент, когда он повернул голову, он был совершенно ошеломлен
Даже зная о красоте супруга, альфа оказался не готов. Перед ним стоял омега в белоснежном костюме с изящным галстуком-бабочкой — настоящее божественное видение.
Волосы, обычно падающие на лоб, были убраны назад, открывая высокий лоб и серебряные серёжки. Костюм идеально подчёркивал все изгибы тела: тонкую талию, длинные ноги, соблазнительные бёдра...
Достаточно одного взгляда этих миндалевидных глаз, и ноги Цинь Чжиши подкосились, в то время как другое место, наоборот, напряглось.
Шу Чжаоюй приблизился и, окинув взглядом их праздничные наряды, усмехнулся:
«Только бы нас не выгнали из ресторана как сумасшедших.»
«Какие ещё сумасшедшие!» — Возмутился Цинь Чжиши, с обожанием сжимая его руку:
«Где ещё найдёшь таких красивых психов?»