Две дочери дракона

ФФ не по сценарию сериала, это всё выдумка автора.

Дни за днями в Драконьем камне текли неспешно, но в этих днях было что-то новое — лёгкость, которой давно не знала Дейенерис. Она привыкла к одиночеству, к тому, что рядом лишь советники, солдаты и драконы, но теперь рядом была Нерисса. Та, что так похожа на неё в стремлениях и силе характера, но в то же время совершенно иная в своём внутреннем свете.

Сначала их объединяли только драконы, но вскоре они начали проводить всё больше времени вместе. Дейенерис учила Нериссу управлению людьми — как разговаривать с командирами, как слышать даже те слова, которые не были сказаны вслух. А Нерисса, в свою очередь, дарила что-то, чего давно не хватало Серебряной Королеве, — простое человеческое участие. Она слушала, не перебивая, и не смотрела на неё как на королеву, а как на женщину, что потеряла слишком многое и всё ещё несёт на себе груз будущего.

Иногда они сидели у моря, когда солнце окрашивало горизонт в алые тона. Иногда — в тронном зале, когда Дейенерис была вынуждена вести долгие разговоры с советниками, а Нерисса просто молча присутствовала рядом, и это молчание было дороже сотни слов.

Со временем все заметили перемены. Слуги шептались, что юная брюнетка стала чем-то большим, чем случайной гостьей. Серый Червь относился к Нериссе с уважением, а Миссандея — с осторожной теплотой. Даже Тирион, всегда настороженный, улыбался чуть чаще, когда видел, что Дейенерис не так мрачна, как прежде.

— Ты быстро учишься, — заметила Дейенерис однажды вечером, когда они вместе наблюдали, как драконы кружат в небе.
Нерисса усмехнулась, поправив выбившуюся прядь тёмных волос:
— Когда рядом есть тот, кто может показать, как именно бороться не только с врагами, но и с самим собой, учиться легко.

Дейенерис задумалась, её взгляд на миг затуманился. Она вспомнила Дрого, вспомнила тот долгий путь от рабынь и крови до тронов и армий. И впервые ей захотелось поделиться этим воспоминанием не с советником, не с воинами, а с кем-то, кто действительно поймёт.

— Ты знаешь, — сказала она тихо, — я всегда думала, что одна. Что кроме драконов у меня никого нет. И вдруг появляется ты… и всё меняется.

Нерисса улыбнулась, мягко коснувшись её руки:
— Может, мы обе должны были прожить одиночество, чтобы понять, как много значит найти друг друга.

Когда пришло известие, что Джон Сноу прибыл в замок, чтобы вновь встретиться с Дейенерис и обсудить союз, Нерисса чувствовала волнение. Она слышала о нём от Дейенерис, слышала разговоры солдат. Слухи называли его честным, прямым, сильным — но и упёртым, холодным, как северный лёд.

Их встреча прошла официально — в зале, под сводами, где висели знамена Таргариенов. Джон говорил сдержанно, его взгляд был прикован в основном к Дейенерис, но несколько раз Нерисса ловила его глаза на себе. В этих взглядах не было ни холодности, ни политического расчёта — там было что-то живое, настоящее, но скрытое за стеной молчания.

Вечером, когда зал опустел и советники разошлись, Дейенерис и Нерисса вышли к драконам. Ночь была ясной, звёзды мерцали, и драконы, словно чувствуя спокойствие своих хозяйек, дремали у подножия скал.

— Ну, что скажешь? — первой заговорила Дейенерис, присев рядом на камень. Её глаза блестели в лунном свете.
— О Джоне? — переспросила Нерисса.
— О нём.

Брюнетка улыбнулась чуть виновато:
— Мне он показался… честным. Слишком честным, может быть. Но в этом есть сила. Его слова звучали так, будто он говорит то, что думает, а не то, что выгодно. Я… не знаю, но в нём есть что-то.

Дейенерис скривилась:
— А мне он показался упрямым. Он не преклоняется, он не ищет союза ради выгоды — он требует, чтобы его услышали. И в этом есть опасность.
— Но именно это делает его сильным, — мягко заметила Нерисса. — Может, тебе не нравится его упрямство, но это же значит, что он не сломается в час нужды.

Дейенерис вздохнула и опустила взгляд на огонь факела.
— Возможно. Но я не ищу того, кто будет спорить со мной на каждом шагу.

Нерисса рассмеялась тихо, почти шёпотом:
— Может, поэтому он мне понравился больше, чем тебе.

Обе женщины замолчали. Между ними не было вражды, лишь лёгкая тень разницы в восприятии. Они понимали друг друга слишком хорошо, чтобы позволить Джону стать камнем преткновения.

А сам Джон в это время стоял на крепостной стене, глядя в темноту моря. В груди его было странное чувство, с которым он не знал, как справиться. Дейенерис — великая королева, носительница крови драконов, сильная и прекрасная. Но сердце его отзывалось на другое — на тот живой огонь, что исходил от Нериссы. Она не пыталась завоевать, не спорила с ним о власти, просто смотрела так, будто видела не короля, не оружие в борьбе, а человека.

И Джон молчал. Он был сыном Севера, и привык держать свои чувства при себе.

Позже той же ночью Дейенерис и Нерисса обсуждали совсем другое — Серсею Ланнистер.

— Она не сдастся, — сказала Дейенерис. — Даже если стены её города будут гореть. Она скорее утонет в крови, чем склонив голову.
— Тогда нужно понять, как подойти к ней не через стены, а через её страхи, — ответила Нерисса. — Любой враг имеет слабость. Мы должны найти её.

Дейенерис задумчиво посмотрела на подругу:
— Ты говоришь так, будто готова стать моей тенью в этом походе.
— Не тенью, — улыбнулась Нерисса. — Рядом.

Они обе посмотрели на драконов. Те спали, но даже во сне их дыхание сотрясало землю.

— Вместе, — повторила Дейенерис. — Мы полетим вместе.

И в этот момент они обе почувствовали, что судьба связала их не случайно.

В последующие дни они ещё больше сблизились. Нерисса помогала советовать по мелочам — в распределении припасов, в беседах с солдатами. Дейенерис доверяла ей даже больше, чем Тириону, потому что знала: Нерисса не ищет власти, она ищет правды.

И когда они смеялись у драконов, обсуждая Джона или споря о планах, в этих смеющихся глазах было то, что сильнее любой клятвы.

Огненные откровения этой ночи стали для обеих чем-то большим. Две женщины, рождённые огнём, наконец-то нашли друг в друге не соперницу и не отражение, а настоящую сестру. И пока Джон Сноу сдерживал свои чувства, а Серсея плела паутину интриг в далёком Королевской Гавани, здесь, у подножия Драконьего камня, рождался союз куда более сильный, чем любой трон.

Союз огня и поддержки. Союз доверия.

И, может быть, именно он изменит ход грядущей войны.