ИСПОВЕДЬ | Олег Шепс

Первое, что чувствует Виолетта, приходя в сознание, — головная боль и усталость. Мышцы болят, будто она и вовсе не отдыхала. Глаза открываются с трудом. Размытые силуэты проступают сквозь мутную пелену: шторы, угол шкафа, ночник с жёлтым светом.

Квартира Олега. Он принёс её сюда, когда ей было плохо. И она всё ещё здесь. Но в тишине. Никаких лишних шумов. Ни шагов, ни голоса Олега, ни домашнего шума.

Её ноги запутываются в пледе, когда она пытается встать. Сердце бьётся неровно, словно тоже пытается определиться, продолжать работать или сдаться. Девушка с усилием садится и в ту же секунду замечает заботливо поставленную кружку с водой на тумбочке. Рука дрожит, когда она берёт её, но, несмотря на это, Виолетта выпивает всё до дна, чувствуя, как по пересохшему горлу проходит хоть какое-то облегчение.

Взгляд цепляется за маленький лист бумаги рядом с кружкой. Это записка с немного неаккуратным почерком.

«Ты без сознания уже вторые сутки. Я уехал по делам, буду вечером.Всё, что найдёшь в холодильнике, — твоё.Проснёшься — не геройствуй.Пожалуйста.Если что-то случится, звони сразу.P.S. Квартира лично моя, можешь не переживать, что тебя кто-то потревожит.Олег».

Сначала она просто сидит, уставившись в строки. Потом откидывает голову на спинку дивана и прикрывает глаза.

Двое суток.

Виолетта тяжело вздыхает. Она чувствует себя теперь обязанной. И испытывает каплю стыда от того, что снова оказалась втянута в проблемы, причинив неудобство Шепсу. Чувствует стыд, ведь помнит, как он носился по квартире, делая ей травяной настой. И, по-любому, волновался, пока она гнила в бессознательной коме.

И, разумеется, как всегда, Шепс не сказал ни слова в упрёк. Даже в этой дурацкой записке — ни капли обвинения.

«Не геройствуй».

Но она ведь даже не пыталась. И не хотела. Всё получилось как-то само. Всё получилось, как обычно, не так, не по плану.

Не раздумывая, Виолетта одевается, немного пошатываясь и игнорируя боль и ломоту в теле. Когда она выходит из квартиры, дверь захлопывается за спиной со слишком громким щелчком.

Но уже на лестничной клетке приходит понимание, что это было не лучшим решением. Голова начинает кружиться с новой силой, сердце выбивает новый быстрый ритм, а колени подкашиваются. Пальцы вцепляются в перила, дабы не упасть прямо здесь. Возвращаться обратно не хочется. Поэтому, стиснув зубы и несмотря ни на что, она идёт вперёд, дальше вниз по лестнице.

«Вернись», — шепчет кто-то в голове. Наверное, Азертис.

— Нет, — хрипит она. — Если и быть больной и немощной, то не на людях.

Ещё несколько шагов. Медленно, упёрто, она спускается вниз, пока к горлу начинает подступать тошнота.

«...Ты не выдержишь, Виола».

Она задумывается. Ей хочется упасть в бездну. Но упасть где-то далеко, в одиночестве. Где никто не увидит.

Решение было принято быстрее, чем она успела всё взвесить.

— Азертис... Забери тело.

Молчание.

«Точно?» — её голос осторожный, будто она сама не верит в то, что Виолетта сейчас добровольно отдаёт ей контроль.

Виолетта стиснула зубы.

— Только на время, — выдохнула. — Только чтобы не рухнуть здесь, как дура.

«Ты не рухнешь».

Глаза медленно закрываются.

Мгновение, и провал в пустоту. Она ничего не видит, не чувствует, полностью отдавая своё тело в распоряжение суккубши. Это было будто сном без сновидений.

Азертис подняла руки, проверяя суставы, мышцы, ощущения. Грудь расправилась, плечи выпрямились. Выдох стал долгим, плавным. Пульс — идеальным. Лицо чуть приподнялось. Глаза открылись — и в них уже не было усталости. В них была хищная, хладнокровная ясность.

— Ах, как же я скучала по физике, — прошептала она, выгибаясь, как кошка, стряхивая остатки боли. — Какой хрупкий сосуд всё-таки.

Она поднялась, будто не было ни обморока, ни слабости. Встала и пошла на улицу с плавностью в походке. Люди оборачивались, будто чувствуя, что эта женщина — не совсем человек.

Но Азертис не обращала внимания.

— Найдём амулет, найдём буфер. — Пальцы прошлись по волосам, а взгляд стал жёстче, как у хищницы. — А потом... я подумаю, верну ли тебе тело.

***

Сознание возвращалось медленно, как после сильного наркоза. Сначала — тепло. Потом — тяжесть. Потом... ощущение, что что-то не так.

Ресницы дрогнули. Виолетта моргнула, пытаясь сфокусироваться на потолке. Он был белым, с едва заметными трещинами в краске. Не тот, который она помнила. Не низкий потолок гостиничного номера. И не идеально выкрашенный потолок квартиры Олега.

Она с трудом пошевелилась, тело всё ещё ломило, будто оно по-прежнему не было до конца её. Но уже было не так плохо, как когда она отдавала контроль телу Азертис.

Но где она сейчас?

Одеяло на ней — слишком плотное. Ткань — из тех, что никто бы не стал брать в дешёвый отель. Слишком качественное. Под ней — мягкий кожаный диван, а не гостиничная кушетка. И атмосфера... другая.

— Ну, наконец-то, — Голос рядом был тихим, насмешливым, но знакомым до судорог.

Виолетта медленно поднялась, опираясь на локти. Голова кружилась, но теперь — от негодования.

На кресле рядом с диваном сидел Влад.

— Азертис... — прошипела она, сжав кулаки.

«Не злись, девочка. Твой отель — скучный, пустой и пахнет сыростью. А здесь уютно. И... ты нуждалась в родном лице, хочешь ты этого или нет».

— Заткнись, — прошипела она, уже не сдерживаясь, и Влад вскинул бровь.

— Если это сейчас не мне, то всё в порядке. А если мне, то советую начать с благодарности. Я не вызывал экзорциста, когда ты свалилась в коридоре, как брошенная кукла, — он не улыбался. Но и не нападал.

Девушка села, натянув на себя плед, как броню.

— Я просила Азертис довести меня до отеля. Не сюда. Не к тебе.

— О, я в курсе. Она сказала, что сначала шла к отелю. А потом резко повернула. Прямо как ты — упрямо, без комментариев, — он указал на её ноги. — Ты ещё умудрилась сбить вазу у входа. Удар был вполне артистичный.

Виолетта зажмурилась, стиснув зубы.

«Ты была слишком слаба. Он не убьёт за то, что ты сляжешь прямо у двери. Поверь, это было милосердие».

— Да пошло оно всё, — сквозь зубы процедила она.

— Не возражаю, — Влад поднялся с кресла. — Только сначала съешь что-нибудь.

— Не голодна.

— Ты сейчас ешь не для удовольствия. Ты ешь, чтобы жить. И не выглядеть как скелет, обтянутый кожей, — Он сказал это без нажима, но было понятно, что он не отступит.

Виолетта вспомнила, что была без сознания двое суток. И её организм действительно нуждался в базовой потребности в виде еды. Хоть она сама и не чувствовала этого.

— Хорошо. Я перекушу что-нибудь, — соглашается она.

Влад уходит на кухню, но быстро возвращается обратно с тарелкой бутербродов и чаем. Виолетта как обычно не обращает внимание на кипяток, делает большие глотки и кусает. Боковым зрением она видит, что брат следит за ней, сидя в кресле.

— Ты не будешь меня ругать? — спрашивает она, выгибая бровь. — Пришла к тебе, пока тело было под контролем демона, устроила бардак...

— Виол, — перебил он её. — А мне есть смысл это делать? Я уже просто понял, что не сделаю лучше, пытаясь вставить тебе мозги на место. Если бы я мог с тобой поделиться своими, то уже давно бы сделал.

— Но всё же... — Виолетта опустила взгляд, покусывая край бутерброда. — Ты же злился на меня. Наверное, подумал, что вот, снова она попала в какую-то херню, и сама виновата в этом.

Влад вздохнул, откинувшись на спинку кресла.

— Злился? Да, — Он провёл рукой по лицу. — Но не на тебя, а на эту... ситуацию. На то, что снова происходит... Вот это всё. Твои демоны, твоё состояние и прочее, и прочее.

Она опустила взгляд, взяв чашку с чаем в руки и вертя её.

— Значит, в этот раз без твоих нравоучений и ссоры?

— Если бы мои нравоучения и наши ссоры хоть что-то меняли... Ты ведь либо снова уйдёшь в себя, либо начнёшь спорить в ответ. Ну, либо просто проигнорируешь меня и скажешь, что всё в норме, и тебе никто не нужен.

Она замолчала, не собираясь никак комментировать это. Его слова были правдивы и били по её совести, вызывая чувство стыда. Стоит ли благодарить судьбу за то, что её окружают такие искренние, честные люди? Которые своими правдивыми словами наводят определённую суету внутри неё. Но хоть его слова и были искренни и не подкреплены желанием причинить боль, понимание своего поведения у Виолетты было лишь отчасти.

Желание справляться со всем самостоятельно и убегать от проблемы было настолько нормальным, что это даже не столько привычка, сколько уже какая-то часть её самой. Было легче проигнорировать всех и всё, делать самостоятельно, игнорируя то, сколько это принесёт боли и проблем. Вот она, та самая самостоятельность и обратная сторона этой картины.

И ведь она знала, что Влад поможет, о чём бы она ни попросила. Но в этом и была проблема. Он всегда прибежит сломя голову, чтобы спасти свою сестру из задницы, в которую она попала. Но пользоваться этим не хотелось. В конце концов, они взрослые люди, которые уже не были подростками, когда нужно было выживать и держаться друг за друга. Сейчас у них взрослая жизнь, где были другие правила.

Влад наблюдает, как сестра нервно крутит бедную кружку с чаем, сверля её взглядом, и трёт переносицу, пытаясь подобрать следующие слова.

— Виол, ты моя сестра, и тебе не нужно чувствовать себя виноватой, и ещё винить меня за моё желание помочь. Может, ты и пытаешься показать, что сейчас всё по-другому, что ты выросла и всё такое. Но в моих глазах, ты всё ещё моя маленькая младшая сестра, за которую я буду переживать всю свою осознанную жизнь. Сколько бы ты ни убегала, сколько бы глупостей ни творила, я всё равно буду тут, буду существовать и переживать. Потому что не могу по-другому. Просто не умею.

Виолетта подняла на него взгляд, изучая лицо. Влад был серьёзен, давая понять ей это всем своим видом.

— Это звучит... как угроза.

— Нет, — он резко провёл рукой по волосам. — Это не угроза. Это... обещание. Даже если ты будешь злиться, ненавидеть меня, продолжая считать надоедливым и гиперопекающим. Я ведь знаю, что тебе нельзя просто сказать: «Виола, это плохо, не делай этого», ведь ты сделаешь как хочешь, либо просто назло. Поэтому я просто хотя бы пытаюсь быть рядом, чтобы в любой момент вмешаться и помочь. Знаю, как ты дорожишь своей мнимой свободой. Но именно поэтому не отталкивай тех, кто действительно хочет тебе помочь. Кто искренне переживает за тебя и каждый раз ждёт, что к нему придут хотя бы не за помощью, а просто, потому что скучают.

Виолетта замолкает, обдумывая его слова. А Влад молится всем демонам, которых знает, чтобы она хотя бы прислушалась к его словам. О покорности и полном следовании правил речи и не идёт, характер не позволит. Но он надеется хотя бы на то, что внутри неё что-то щёлкнет, или придёт какое-то неожиданное просветление.

— А если... Я скажу, что сделала ещё один контракт с демоном?

Слова сорвались сами, будто демон внутри подтолкнул их наружу. Глаза метнулись к брату, оценивая его реакцию.

— Тогда встретимся в аду.

И он улыбнулся. Не саркастично, не зло. Это была тёплая, настоящая улыбка. Голос его звучал почти нежно, без тени упрёка. Как будто он не говорил о чём-то ужасном, а о какой-то обыденной повседневной вещи.

И вот это — вот это убивало. Потому что в его словах не было ни страха, ни осуждения. Только принятие. Готовность идти за ней хоть в преисподнюю, если так выйдет.

Виолетта почувствовала, как что-то горячее и щемящее разливается у неё в груди. Это было так невыносимо хорошо, что аж больно. Стыдно и одновременно больно от того, что её брат такой.

— Ты... — голос её дрогнул. — Ты совсем ебнулся, да?

Влад рассмеялся, откинув голову назад.

— Давно.

Она фыркнула, но внутри всё сжалось от чего-то сладкого и тяжёлого.

«Вот же сволочь...»

— Ладно, — она нарочито громко отхлебнула чай. — Только учти, в аду я займу все лучшие котлы.

— Без вопросов, — он поднял свою чашку в тосте. — Главное — вместе.

Наступила тишина, он ждал, пока она допьёт чай, и только потом, не глядя прямо, спокойно спросил:

— Так что всё-таки произошло? — пауза. — Почему твою тушку тащила демонесса?

Виолетта вздохнула.

— Я сама отдала ей тело, — сказала она ровно. — Только на время. Потому что... не могла идти.

— Это я заметил, — Влад прищурился. — И?

— И я разбила свой амулет, — Голос прозвучал тише, чем хотелось. — Тот, который был буфером для демонической энергии. После одного случая... — она сделала паузу, разглядывая чужой плед на коленях. — Мне пришлось разбить его для защиты. И то, что было внутри амулета, защитило, но коснулось и меня.

Старший Череватый внимательно слушает объяснение ситуации от младшей. Его взгляд тяжелеет, руки складываются в замок, когда она признаётся, что разбила буфер ради защиты. И ведь не признаётся, из-за чего именно пришлось разбивать амулет. Знает, что он будет переживать. Но он уже решил, что сегодня будет без нравоучений. Поэтому лишь молчит и слушает, не влезая.

И вместо лишних вопросов решает сейчас поставить её состояние выше остального.

— Значит, теперь ты ходишь с прямым каналом к своим, — медленно сказал он, прекрасно понимая значение амулета и то, какой в него был заложен смысл. — Без фильтра, не имея «подушки безопасности» для использования энергии демонов.

— Я могу её использовать. Просто они... обладают слишком хаотичной магией, чтобы через обычный поток передавать её моему телу.

Он трёт виски, обдумывая ситуацию.

— Как насчёт другого буфера? Не встроенного в предмет, а в саму тебя?

— В тело?

— Да. — Голова поворачивается в сторону, давая ей возможность разглядеть его татуировку на шее: длинный крест, который с обеих сторон переплетали тела двух змеев. — Это один из моих буферов. Кольца, амулеты, серьги и всё остальное, конечно, хорошо, но это, — пальцы медленно проводят по татуировке сверху вниз, — это навсегда. С тех пор ни один мой амулет не треснул, и я всё ещё здесь.

Младшая контрактёрша внимательно рассматривает причудливых переплетённых змей вокруг креста. Тату её брата никогда не были для неё секретом, но их значение до сего момента она не знала. Да и не спрашивала, особо не задумываясь. В конце концов, не было удивительным использование в магии разных тату на теле. Кому нужна защита, а кому быстрый доступ к конкретным эзотерическим вещам. Значений могло быть уйму, как и смысла, заложенного в татуировки.

— Предлагаешь мне вместо создания нового амулета разработать эскиз тату?

— Нет, я не говорю тебе прекращать пользоваться остальным. Советую просто подумать о том, чтобы иметь не только украшения, а также долговечный вариант. Хочешь, могу познакомить тебя с мастером. Он работает с магически активными чернилами. Подстраивает под природу контракта. У тебя, думаю, будет сложнее, но возможно.

Виолетта опустила глаза. Мысль была разумной, даже нужной, учитывая случившееся за последние несколько дней. Можно ведь не только буфер таким образом создать. Но это не то, что ей сейчас нужно в первостепенную очередь.

— Я не готова. Не к тату. Слишком много переменных. Пока остановлюсь на привычных амулетах. Попробую восстановить схему, найду новые камни, пересоберу контур. Сейчас нужно быстрее найти новый буфер. А пока я буду только разрабатывать эскиз, уйдёт много времени. Я ведь буду очень придирчива, в отличие от тех же ожерелий, где просто настрочу руны в нужном порядке.

— Хорошо. — Влад лишь кивает, решив не давить и не спорить. — Только не тяни. Долго с открытым каналом не протянешь. Сама знаешь.

— Знаю, — хмуро отозвалась она. — Они тоже.

— Верю. А если понадобится помощь с новым буфером — скажи. Не молчи из гордости. Я помогу тебе с материалами. У меня осталась часть украшений от старых ритуалов и несколько заготовок. Возможно, кое-что подойдёт.

— Спасибо, Влад, — всё же сказала она, но тихо.

— Ты можешь говорить это громче. Не сгоришь. Наверное.

— Не искушай судьбу, — хмыкнула Виолетта, вставая. Ноги всё ещё ватные, но уже послушные.

— Нет, так не пойдёт, — он качает головой, наблюдая, как она встаёт, но замечая, что её тело ещё полностью не восстановилось. Поэтому широкими шагами быстро сокращает расстояние между ними и, положив руку ей на плечо, заставляет вернуться обратно на диван. — Давай так, я посмотрю, что у меня там на складе есть, и завтра мы займёмся новым буфером для тебя. Вместе. Даже с сигилами помогу. Отказ не принимаю.

— Эй! Я умею работать с сигилами! — возражает она, но не возражает против его помощи.

— Хорошо-хорошо, сама сделаешь сигилы. Но сейчас просто отдохни. Надеюсь, просто лёжа на диване, ты не превратишь мою квартиру в адовую котельную.

— А ты хотел бы? — она невинно хлопает ресницами.

— Как захочу, обращусь к тебе. Но сейчас просто отдохни.

Он оставляет её одну, предупреждая, чтобы в любой момент позвала его.

Виолетта падает на подушку, уже думая о том, чтобы ещё немного отдохнуть по наставлению брата. Но неожиданная мысль заставляет её резко открыть глаза и снова принять сидячее положение.

Олег.

Он ведь, наверное, уже вернулся в квартиру и обнаружил, что её нет.

Виолетта находит свой телефон на тумбе и активирует экран, смотря уведомления. Несколько пропущенных вызовов и сообщений от него. Последний звонок буквально полчаса назад.

17:32
«Виола, ты в порядке? Я приехал обратно, а тебя нет».

17:35
«Надеюсь, ты там не в аду гуляешь с демонами».

17:40.
«Ты вообще жива?»

17:47
«Если не хочешь говорить со мной, то хотя бы дай знак, что с тобой всё в порядке».

И в таком стиле ещё несколько сообщений, а также пропущенных звонков. Она задержалась пальцами над клавиатурой, пару секунд колебалась. Потом всё-таки написала:

«Всё в порядке. Я уехала сама. Сейчас у Влада».

Никаких лишних слов. Ни «прости», ни «спасибо». Всё, как она умела — сухо, просто, но при этом ясно давая понять, что пока что жива.

Но не успела она отложить телефон в сторону, как экран снова загорается.

Входящий звонок:
Олег Шепс.

Пальцы сами нажали «принять» ещё до того, как она решила, хочет ли вообще разговаривать.

— Виолетта? Ты где? Ты в порядке? — его голос был сдержанным, но в проблесках можно было уловить переживание.

— Я в порядке, — повторила она. — Как и написала в сообщении. Остальное неважно.

— Неважно?! — он выдохнул. — Два дня. Два, мать его, дня ты была без сознания. Потом исчезла, как призрак. Ни записки, ни намёка, даже без оскорблений в мой адрес. Ты просто исчезла.

— Я не исчезла. Я ушла, — отрезала она, — чтобы не мешать. Не люблю задерживаться у кого-то надолго, особенно в таком состоянии.

— Ты не задержалась — ты рухнула мне на руки. И я не знал, очнёшься ли вообще, — его голос опустился до шёпота. — Ты это понимаешь, Виола?

Молчание с обеих сторон. Тишина тянулась. Она закрыла глаза, зарываясь пальцами в плед.

— Азертис довела меня до Влада, — произнесла она после паузы. — Я очнулась у него.

— Так ты даже не дошла до отеля?

— Очевидно.

— Отдаёшь тело демону, теряешь контроль, вырубаешься на двое суток, а потом просто... встаёшь и уходишь. Как будто ничего не случилось.

— Я не... — Она запнулась, что с ней случалось редко. — Не знала, что сказать, как смотреть тебе в глаза после всего.

— После чего? — его голос дрогнул. — После того, что ты сделала? После того, что я видел? Или после того, что я волновался?

Виолетта стиснула зубы.

— Именно.

Олег замолчал.

— Это тебя пугает? — наконец произнёс он, и в его тоне появилась горечь. — Ладно. Не буду лезть.

Тишина.

— У тебя там... всё нормально?

— Да, — слишком быстро ответила она. — Влад не отпустит, пока не убедится, что я в порядке.

Пауза.

— Виол... — его голос стал мягче, почти осторожным. — Я сегодня смотрел материал.

Он намеренно сменил тему, переводя разговор в более привычное для неё русло. Медиум чувствовал — если сейчас отпустит, она снова исчезнет. А ему нужно было убедиться, что она действительно в порядке.

— Материал? — шестерёнки в её голове крутятся, когда она пытается понять, что он имеет в виду.

— Да, тот самый, с испытания. Где ты, Влад и Саша.

Её настигает осознание.

— Ты увидел... Нет. Все увидели, да? Как мы втроём поступили «как трусы».

— Нет. — Олег издаёт смешок, но он не был весёлым. — Я считаю, вы поступили правильно. Не как трусы.

— Так считаешь только ты? Или остальные тоже посчитали наш поступок верхом справедливости?

— Виол, я не делю поступки на чёрное и белое и предпочитаю смотреть на всё через призму серого цвета, — его голос стал серьёзным. — Знаешь, думаю, для всех нас смотреть то, что произошло у вас на том испытании, было чем-то новым. Но при этом каждый понимал, почему вы так поступили. Эти продюсеры... Я уверен, что в погоне за рейтингом они специально всё устроили так, как там получилось. И это будет не первый раз, из разряда чего-то вон выходящего. Даже Артём пожаловался, что ему снова сказали устроить с тобой на новом выставлении баллов ссору.

Внутри девушки поднимается чувство гнева, которое быстро смывается изнурением. Конечно, чего ещё было ожидать от тех, кто поставил себе в цель сделать из Виолетты ходячую драму.

— И что ты думаешь об этом?..

— Ты о постоянных ссорах на камеру? Надоело конечно. Но что мы сделаем, когда уже давно для них стоит на первом месте не помощь людям благодаря нашим способностям, а превращение в настоящее шоу наравне с «Пусть Говорят», только с обрядами.

Его слова вызывают у Виолетты тёплый отклик в груди. Знание того, что не только она считает это всё безумием и цирком, греет. И ведь она знала, на что подписывается, и всё равно не могла спокойно относиться ко всему. Всё, что она могла, — воротить нос, когда камеры выключены, и продолжать делать свою работу.

— На самом деле, я чувствую себя виноватым, — признаётся Олег, открывая ей свои мысли. Не из чувства какого-то долга, а просто поделиться. Он хочет, чтобы она знала.

— Виноват за то, что не знал о том, что было испытании? Это глупо, — спокойно отвечает она.

— Нет, не совсем... — он тяжело вздыхает, пытаясь подобрать правильные слова. — Скорее виноват за последние несколько дней, — из него вырывается грустный, усталый смешок, и она это слышит. — Может быть, я расскажу тебе подробнее позже. Не по телефону.

И наступила тишина. Никто не спешит повесить трубку, но и говорить вроде бы уже нечего. Слов было сказано достаточно. И всё же ему не хотелось прощаться. Ещё нет.

— Эй, Виола, — вдруг сказал он мягким голосом, — помнишь тот мешочек, который я тебе отдал в аэропорту?

Она чуть нахмурилась, вспоминая.

— Ты про тот, который с лавандой и солью?

— Ага, он самый.

— Помню. Но я про него забыла. Даже не использовала.

— Не удивляешь.

— Ну, извини, что не нюхаю травки каждый вечер перед сном, — фыркнула она, но без злости.

— Там не только ведь лаванда и ладан есть, — продолжил он. — Ещё душица, мелисса и чуть-чуть аира. Всё правильно высушено. Смесь с солью не только как защита, но и для успокоения. Спать с этим мешочком рядом легче, особенно когда в голове — ты сама знаешь что.

— Демоны и проклятия?

— Ну, или просто — мысли. Иногда они хуже.

Виолетта не ответила сразу. Она задумчиво смотрела в стену, пальцем поглаживая край пледа. Теперь стало понятно, почему тогда у неё прошла головная боль. Поистине волшебная травка!

— Хорошо, — произнесла она после паузы. — Попробую. Только не привыкай к мысли, что я стану фанатом твоей фитотерапии.

— Даже и не надеюсь, — сказал он с ухмылкой в голосе. Но где-то под ней звучало облегчение. — Отдыхай, Виола. Хотя бы пару часов, — добавил он уже тише.

— Постараюсь.

— И не исчезай. Я всё равно тебя найду.

— Шепс, ты звучишь как одержимый.

— Я хотя бы не демон. Поэтому восприму как комплимент, — усмехнулся он.

Связь оборвалась резко, и гудки были оповещением, что звонок закончен.

Сволочь. Даже не дал ей времени в ответ съязвить.

***

Виолетта сидела на стуле в отдельном кабинете Влада в его квартире. Кабинет был обставлен всем необходимым, но не без хаоса. Множество книг, ручные блокноты, свечи, ящики с различными заготовками для ритуалов. Как чернокнижник находил в бардаке этих шкафов что-то нужное, для неё — загадка.

Она бросает взгляд на брата, который уже минут пятнадцать, не меньше, рассматривает амулетную основу: тяжёлое тёмное кольцо, обвитое витой латунной нитью, с углублением под камень. Он держал её в руках осторожно, но по большей части не рассматривая, а прощупывая на магию, проверяя, может ли оно послужить как буфер.

Виолетта же сидела и чертила на бумаге различные сигилы, которыми хотела расписать свой новый буфер. Она кропотливо вычерчивала каждый символ, располагая их в правильном порядке. Одна лишняя запятая может послужить прямой дорогой в ад. Поэтому приходилось действовать с максимальной чёткостью. Но так как это был черновик, примерная расстановка перед нанесением на сам материал, листы были хаотично расписаны, в некоторых местах зачёркнуты, где-то буквы поплыли из-за быстроты написания чернилами, которые не успевали высохнуть.

Работа с сигилами для неё не была чем-то новым или неизведанным. Из-под её рук вышел не один амулет. Да и умение распространялось не только на амулеты: различные украшения, металлы, камни, ткани, свечи. Один раз даже расписывала двери для одной квартиры.

— Подходит, — сказал наконец брат, бросив взгляд на один из нарисованных ею символов. — Эта штука держала проклятие почти тридцать лет, прежде чем я её очистил. Камень пустой, но структура целая. Сдерживающий контур есть, сопротивляемость к утечке высокая. Думаю, выдержит тебя и твоих.

— Комплимент, — хмыкнула она, не отрываясь от бумаги. — Приятно, что ты оцениваешь моих демонов по уровню утечки.

— Ну, это не твой характер, который бы уже треснул, — спокойно отозвался Влад. — А так — только магия. Работать можно.

— Значит, делаем его основным буфером? — уточнила она.

— Да. Он не будет вмешиваться, только поглощать излишки, когда будет перегруз. Минимальное вмешательство, максимум пользы. И самое главное — если он перегорит, ты не загоришься вместе с ним.

— Как мило, — пробормотала она. — Защитная магия со вкусом паранойи.

Он поднялся, подошёл к одному из шкафов и вернулся с коробкой мелких магических инструментов: серебряная игла, миниатюрный пинцет, тонкая кисточка и бутыль с тусклым зеленоватым раствором.

— Сушить печати будем в три слоя. Потом закрепим в амулете, добавим резонансный отклик, и уже тогда можно вживлять твою энергопечать. — Он посмотрел на неё. — Сама будешь вписывать?

— Конечно. У меня вообще-то всё по науке и опыту написано.

Работа на удивление продвигалась быстро и эффективно. Конечно, не без споров. Он подавал ей нужные инструменты, она передавала ему начерченные символы. В комнате запахло пеплом, чернилами и мятой. Магия вилась в воздухе — не агрессивная, а живая, плотная. Всё продвигалось активно, слаженно. А новый буфер заполнялся выгравированными специальными символами.

Наконец, когда основа была готова, Виолетта коснулась её пальцами. Внутри кольца уже пульсировала тёплая, мягкая энергия — не их с Азертисом и Самиазой, а её, основанная на собственной ауре. Сдержанная. Собранная. Чужая магия могла бушевать, но эта часть останется её опорой.

— Почти закончено, — произнёс Влад, глядя на результат. — Завтра утром можно будет активировать.

— Хорошо. Надеюсь, это переживёт хотя бы один всплеск магии.

Он пожал плечами.

— Главное, чтобы ты пережила.

Она пожала плечами в ответ.

Влад начинает разбирать весь хлам и вещи по местам, наводя порядок, известный только ему. Все инструменты находили своё место в ящике, флаконы закрывались, чернила перекатывались обратно в коробку. Девушка же молча, облокачивается на стол и смотрит на свой новый буфер в виде кольца. Но её мысли уплывали в другое пространство, игнорируя все звуки.

Даже шум из коридора, открывающейся двери, не выводит её из прострации. Но Влад реагирует быстро, оставляя свою уборку и покидая свой кабинет.

Чья-то рука нежно касается её плеча. Но это был не брат, его рука более тяжёлая, широкая. Это заставляет Виолетту вздрогнуть и обернуться.

Лена.

В тёплом свитере, с распущенными волосами, пахнущая всё ещё прохладой осеннего воздуха. А ещё со спокойной аурой, где вокруг не маячит хаос. Она улыбается Виолетте, сжимая её плечо чуть сильнее.

— Надеюсь, вы тут не вызвали древнее зло и не пробили портал в ад.

— Всё в порядке, можешь не переживать, — Виола отводит взгляд в сторону, пытаясь вжать своё лицо сильнее в сложенные на столе руки.

Лена лишь рассмеялась и по привычке легонько ткнула подошедшего Влада локтём в плечо.

Виолетта не знала, как относиться к Лене. Лена была... хорошей. Правильной. Живой. И, что хуже всего, она была из тех исключений, кто не смотрит на Виолетту с жалостью. В её взгляде не было осторожности, осуждения или ревности. Она даже не лезла с советами, пытаясь направить на какой-то истинно верный путь. Она просто принимала её, так же, как и Влада с его демонами. И именно поэтому Виолетте с ней всегда было немного неловко.

Виолетта считала себя тёмным пятном на их фоне, что на самом деле было глупо, потому что Влад и Виолетта почти два сапога пара. Но не удавалось найти причины не чувствовать себя неуютно, наблюдая за ними. По отдельности с каждым из них было почему-то легче.

Лена отходит в сторону выхода из кабинета Влада и что-то говорит ему. Череватая не встаёт за ней и не слушает, о чём они говорят. Но она наблюдает. Наблюдает и улавливает, как спокойно Влад смотрит на жену. Как его лицо, обычно с дерзкой ухмылкой или каким-то наглым выражением, меняется и становится мягким.

Вот она, идеальная картина: семья, дом, жена.

У него есть на кого положиться, если тьма или его демон подступает слишком близко.

А у неё...

У неё — Азертис и Самиаза. Темнота, шёпоты, циничные замечания и вечное присутствие в голове. У неё те, кто хранят её, потому что связаны контрактом, а не потому, что любят.

Она откинулась на спинку стула, а затем встала, направляясь в гостиную.

— Я, наверное, пойду, — тихо произнесла она, подходя ближе.

— Ещё рано, не спеши, — отозвался Влад. — Переночуешь у нас. Завтра активируем кольцо. И... — он смотрит в телефон. — Потом вместе поедем на съёмки.

Точно. Съёмки. Олег ведь говорил, что им уже показали видеоматериал.

— Значит, завтра, — пробормотала она, больше для себя, чем для брата. И в итоге кивает, снова соглашаясь с его предложением.

«Слишком много соглашений с ним за один день» — проносится быстрая мысль в её голове.