8 часть. Стрим
Я проснулась от собственной тяжёлой головы тупой, пульсирующей боли, будто внутри черепа кто то аккуратно постукивал молотком. Вчерашняя музыка ещё звенела в ушах, как эхо со сцены, басы отпечатывались под рёбрами, а ноги помнили прыжки, в коленях тянуло, как после долгого бега. Я лежала на боку, смотрела на щель между шторами, серое утро без солнца, неяркое, но, наконец, в комнате было тепло, окно кто-то вечером захлопнул. Ткань штор чуть дрожала от вентиляции.
Потянулась к телефону, вытянув руку из-под одеяла. 07:56. Батарея 100%. В цифрах было что-то успокаивающее, хоть что-то под контролем.
Я медленно села, натянула резиновые тапочки, и пол холодно коснулся пяток через резину напоминание, что пора в ванную. В коридоре пусто и тихо, только где-то щёлкали трубы. В зеркало умывальника на меня смотрела помятая я. Глаза чуть припухшие, волосы спутанные. Умылась, вода прохладная, брызги разбудили кожу. Щётка со скрипом по эмали, привычный звук, с которым стало легче дышать.
Встала под душ. Тёплая струя стекала по плечам, продавливала боль выше лба. Пена пахла чем-то сладким, детским. Я мылась и думала о ней, как будто у мысли было только одно направление, одна дорога, ведущая туда, где Кира. Вчерашний вечер всплывал кусками: огонь у костра, её профиль, отблеск на щеке, смех, и как в груди что-то переворачивалось, когда она смотрела не на меня, а куда-то мимо. Вымыла голову до скрипа, подольше стояла под водой, пока кожа не стала тёплой и лёгкой, как после бани.
Вернулась в комнату, накинула полотенце на волосы, оно потяжелело от воды, и я, сидя на кровати, осторожно выжимала концы, чтобы не намочить наволочку. Василиса уже сидела, поджав ноги, что-то листала в телефоне, Алёна щурилась в потолок, Соня потянулась и зевнула, прикрываясь ладонью. Камилла лежала на спине, с телефоном у лица. Даша спала, укрытая с головой, только пятки торчали из-под пледа.
– Василис, где фен? — спросила я, глядя поверх полотенца.
Она приподнялась на локтях, всмотрелась в меня, будто вспоминала, и уткнулась обратно.
– В полочке у Камиллы, где-то… поищи, — и снова лицом в подушку, одеяло на макушке.
Я подошла к тумбочке Камиллы, распахнула деревянную дверцу, где пахло лаком и чем-то пыльным, достала фен. Шнур зашуршал по полу, вилка вошла в розетку с глухим щелчком. Включила, тёплый воздух ударил в уши. Даша под пледом простонала:
– Боже… выключи-и…
– Ещё минуту, — ответила я, хотя знала, что выйдет все две. Волосы подсыхали прядями. Я расчёсывала их медленно, начиная с концов, чтобы не дёргать. Положила фен на место, проверила на телефоне время 08:16. Скоро завтрак, значит, через десять/пятнадцать минут уже будет толпа у входа в столовую.
Я достала из шкафа шорты, футболку и рубашку с коротким рукавом. Накинула футболку, просунула ноги в шорты, ткань прохладная, но быстро согрелась. И тут дверь распахнулась резко, ударилась о стену, и влетела Галина на ходу.
– Ребят, вставайте! Скоро завтрак, — сказала чуть громко вожатая, приятный голос.
Даша от этого голоса медленно приподняла голову неуверенно, будто боялась света, мы так и не знали, что между ними. Соня фыркнула, уткнулась в плечо. Я улыбнулась и встретилась взглядом с Галиной.
– Е-моё, а где эта… — Соня потянула слово, – Кира?
– Попросила меня вас разбудить. Давайте, шевелимся, — Галина кивнула и закрыла дверь.
Я уткнулась в телефон, пока девочки собирались, кто-то шуршал косметичкой, кто-то шарил в шкафу. Даша поплелась в ванную. Василиса сидела у зеркала, подрисовывала стрелки рука у неё лёгкая, ровная, я всегда завидовала. Минут через пять все были на ногах, натянули кофты, и мы вышли.
В столовой пахло кашей, тёплым молоком и свежим хлебом. Тарелки звякали, на кухне шипела сковорода, кто-то за углом смеялся. У окна сидели Вика и Галина, с ними ещё какой-то парень, я узнала его по вчерашнему костру. Сердце будто на один удар пропустило странный сигнал: «внимание». Я взяла поднос, тарелку, налила себе кофе из урчащего аппарата, насыпала хлопьев и залила молоком, запах ванили обернулся вокруг.
Мы сели за свой стол. Девочки говорили одновременно перебивали, смеялись, щёлкали крышками от йогуртов. Я кивала, вставляла отдельные «угу», но внимание всё равно ускользало куда-то влево, к столу вожатых. Я повернулась, просто так, глазами зацепилась и увидела, как Кира садится рядом с тем парнем. Он что-то ей сказал, она улыбнулась, чуть наклонив голову. Внутри у меня всё сузилось, в груди стало холодно, будто кто-то прижал кубик льда к сердцу.
"Не имеешь права", сказала себе мысленно. Никто никому ничего не должен. Ты ей даже… никто. Но жар в висках от этой мысли не ушёл.
Я быстро доела, отнесла поднос, сдерживая желание ещё раз посмотреть как будто взглядом можно было что-то поменять. Вернулась к девочкам, дождалась, пока они допьют чай, и мы ушли в комнату.
Мы говорили про потом: как кто видит себя через год, через пять, смеялись над тем, как ничего не понятно, кидались короткими мечтами, как бумажными самолётиками. Телефоны пиликали, уведомления падали, кто-то уже перекидывал карты и звал в «Уно».
– Слушайте, а пошлите погуляем, — сказала Камилла, вдруг резко уставившись в потолок. — Надоело сидеть тут, как в заперти.
– Ооо, давайте! — ожила Даша и села по-турецки.
Я переглянулась с Василисой она вопросительно приподняла бровь. Я кивнула.
– Я за, — сказала Василиса.
– И я тогда, — потянулась Алёна, поправляя резинку на запястье. – Сонь?
– Ну… и я, — Соня пожала плечами, как будто это само собой.
Я переоделась в худи, мягкое, тёмное, в нём чувствуешь себя как в норе. Девочки тоже сменили одежду, и мы вышли тихо, как в фильме про ограбление, дверь закрыли без щелчка.
– Нас вообще выпустят? — шёпотом спросила Алёна на лестнице.
– Если не увидят, выпустят, — Даша сказала чуть громче, чем нужно было, и мы все одновременно «ш-ш-ш».
Мы выглянули из главного. Шлагбаум красно-белый, охранник в будке, в полоборота, с газетой на коленях. Мы прижались к стене, слушая, как у охраны тикают часы.
– Блин, что делать… — Соня кусала губу.
– Алин, отвлечёшь? Мы проскользнём, — быстро выдала Камилла. – А ты потом…
– Понятно, — сказала я, и у меня даже голос стал уверенный, как будто это репетиция.
Я вышла и пошла к охраннику. Сердце барабанило в горле, но шаг держала ровный.
– Дяденька, вас там… — я на секунду застопорилась, – медсестра просила зайти, срочно, что-то случилось.
– Ну, пошли. — он коротко кивнул.
Мы двинулись к медпункту. На полпути я обернулась, увидела Киру и Галину у лестницы. Они разговаривали, и в какой-то момент Кира подняла взгляд, наткнулась на мой. Один миг, и я отвернулась, потому что иначе выдала бы всё. У двери медпункта я остановилась.
– Пришли. Я вас подожду тут, — сказала я.
Он вошёл, а я рванием. Пятки стукнули по полу, дыхание вылетело облаком. Почти врезалась в вожатую, извиняясь на бегу. К шлагбауму, прыжок, холодное железо в ладонях, коленка задела планку, но я перевалилась и приземлилась на ту сторону.
Девочки уже ждали, притаившись за кустом. Мы переглянулись и побежали в сторону остановки. У дороги пахло сосной, влажной корой и утренним асфальтом. Ветер тянул волосы назад, и всё это внезапно оказалось похоже на свободу, ту, которая только в кино. Когда никто не знает, где ты, и всё можно.
Пока ждали автобус, дурачились. Соня рассказывала смешную историю, Камилла танцевала по кругу с бутылкой воды вместо микрофона. Я предложила запустить стрим, почему нет? Мы все согласились. Я подняла телефон, нажала «в эфир». Экран перелился и ожил, знакомая комната чата, сердечки, первые "привет".
В автобусе было душно, но весело. Василиса читала донаты невозмутимо, чуть лениво, будто дежурный диктор. Камилла молчала втыкаясь в телефон. Даша, стримила со мной, спрашивала у водителя, можно ли музыку чуть громче («пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста»), а потом, его номер, чем довела до икоты весь салон.
– Василис, донаты! — напоминала я.
– Уже читала, — отрезала она, и посмотрела на меня с улыбкой, из тех, что чуть колются.
– А я нет, — возмутилась я.
– Не мои проблемы, — кинула она взглядом и фыркнула.
За окнами мелькали серые пятиэтажки, редкие вывески, куски парка. Мы доехали до какой-то площади, вышли, пересекли улицу к парку, с чуть облезлым аттракционом, где карусель скрипела, как старая дверь. Мы катались, нас бросало на поворотах, ветер бил в лицо, смех срывался с губ легко, как пена. Сели потом на лавку, ногами толкая землю, и пошли во «Вкусно и точка». Там было тепло, пахло картошкой и специями, бумага шуршала в руках, газировка щекотала язык.
Я достала телефон, экран мягко вспыхнул. Сообщение в телеграме Кира:
– Алина, где все и ты? Ты вообще в своём уме? — 19:34.
Я смотрела на текст и пыталась понять, где там тревога, а где раздражение. Хотелось поверить в первое, но я отогнала эту мысль «Она вожатая. Её работа переживать. Я не ответила. Положила телефон обратно, специально громче засмеялась шутке Даши, как будто это могло заглушить то, что внутри.
Кира.
Утро началось для меня тяжело. Голова будто раскалывалась, каждое движение отзывалось гулом в висках. Я лежала, уставившись в потолок, и понимала, что подняться и идти будить девочек у меня просто нет сил. Обычно я могла войти в их комнату, с лёгкой усмешкой сбросить одеяла или громко хлопнуть в ладоши, но сегодня… нет. Даже голоса не хотелось лишний раз слышать. Попросила разбудить их Галю, она согласилась.
Я выпила таблетку, спряталась под одеяло и закрыла глаза. Через какое-то время боль стала тише, приглушилась, и я смогла встать. В столовую я зашла позже остальных выглядела собранной, но внутри всё ещё была слабость.
Села рядом с братом, Галей и Викой. Мы о чём-то говорили, больше слушали, чем участвовала. Но моё внимание всё равно ускользало. Я смотрела на Алину.
Она сидела чуть поодаль, окружённая своими девочками, и делала вид, что не замечает меня. Но я видела, замечает. Её взгляд то и дело случайно скользил в мою сторону, и так же быстро уходил. Она избегала меня, и именно это почему-то тянуло сильнее всего.
Какая же ты упрямая… подумала я, разглядывая её. Мне нравилось всё, то, как она держит себя в компании, как поправляет волосы, как закусывает губу, будто задумавшись. Даже её одежда простая, удобная, без пафоса казалась какой-то правильной. Настоящей.
После завтрака я пошла по своим делам. Ближе к обеду зашла к девочкам в комнату, чтобы предупредить: обеда сегодня не будет в столовой какие-то проблемы. Я толкнула дверь, вошла… и тишина. Комната пустая.
Я постояла секунду, глядя на разложенные вещи, и вдруг ощутила странную пустоту. Куда они подевались?..
Вздохнув, достала телефон. Ну а кому ещё писать, если не Алине? В её профиле стоял телеграм, я зашла туда. Сначала мельком глянула описание семь тысяч подписчиков. Я приподняла бровь. Неплохо. Ещё и ссылка на стрим. Любопытство пересилило.
Открыла. И вот они, на экране. Алина и остальные, где-то в парке. Смех, движение, живая картинка. Камера иногда дрожала, когда кто-то толкал стримера в бок, шутили, перебивали друг друга.
Я сидела на краю их кровати, уткнувшись в телефон, и смотрела, как они гуляют. Как будто сама оказалась там, рядом, среди этой лёгкости и свободы. Они дурачились, смеялись, что-то обсуждали между собой, и в этом было столько настоящей жизни, что я поймала себя на мысли, "мне интересно просто наблюдать".
Алина вела себя спокойно, но иногда её лицо освещала улыбка, такая теплая, что даже через экран я почувствовала это. И тут кольнуло.. лёгкая ревность(?). Она там, среди них, живая и свободная, а я тут, с телефоном, чужая наблюдательница.
Я выключила звук, но продолжила смотреть. И чем дольше смотрела, тем сильнее понимала: отвести взгляд от неё я не могу.
Алина
К вечеру мы вернулись на остановку. Автобус приехал не сразу, воздух стал влажным и прохладным. Я перепутала нашу остановку в пути, мы едва успели выйти, сдёрнув всех за рукава на ходу. Лес возле лагеря пах смолой и сырой землёй. Когда вдалеке показался шлагбаум, Камилла сжала губы:
– Там же охранник…
– Нам… ну всё, пизда — Алёна мотнула головой, и засмеялась, потому что слово повисло слишком громко.
Я открыла чат с Кирой, пальцы сами нашли её имя.
– Родная, выручай. Отвлеки охранника, чтобы мы вернулись в корпус. Я тебе потом всё объясню — 22:47.
Отправила. И только после «отправлено» заметила, как написала "родная". Сердце ударило в грудь, как ладонью. Она прочитала почти сразу. Ответа не было. Я уставилась на экран, как на волшебную палочку. И тут издалека долетел её голос, чёткий, уверенный:
– Михаил Владимирович, помогите, пожалуйста!
Камилла высунулась из-за забора, вдохнула:
– Гоу!
Мы проскользнули вдоль кустов, перелезли через шлагбаум, тихо-претихо, и почти бегом в корпус. Сердце у меня колотилось в горле, ладони были мокрыми. Мы захлопнули за собой дверь и только тогда выдохнули.
В комнате Василиса играла с Алёной. Даша сразу полезла под кровать, как будто там у неё был портал. Достала сумку и расстегнула молнию, внутри загремело стекло. Джин, текила, пиво, вино, коньяк; рядом энергетики, как солдаты в ряд.
– Будешь? — спросила она у меня, будто предлагая вафлю.
Я на мгновение представила разговор с Кирой, трезвый, честный, страшный. И поняла, что сегодня я не потяну. Взяла джин.
– Давай.
Открыла ключами, металл против металла лязгнул. Сделала глоток. Горло вспыхнуло, аж слёзы выступили на глазах. Прислушалась к себе, стало чуть пустее, как будто шум изнутри убавили на два деления.
Я поднялась, взяла бутылку и вышла в общий туалет. Окно распахнуто, плитка под ногами холодная, от стены тянуло ночным воздухом. В лунном квадрате окна в воздухе крутились маленькие мошки. Я села на подоконник краска облупилась, под ней виднелась старая древесина. Достала пачку сигарет которую купила в магазине, когда мы гуляли, щёлкнула зажигалкой. Первый вдох терпкий дым, лёгкие сжались, но в голове тише. Второй длиннее, и дым повис синей лентой в лунном свете.
Я думала про всё сразу и ни о чём. Про Милану, как я ушла там, где надо было стоять, про Киру как тянет к ней, и как от этого хочется спрятаться. Про то, что я себя не знаю, то смелая, то в кусты, то «родная», то "да кто ты мне вообще". Я глотнула джина, слишком щедро, глоток обжёг, и я на секунду зажмурилась.
Дверь тихо скрипнула, и вошла Кира. Она остановилась на пороге, как в кадре, где монтируют свет по ней: белый топик, чёрная юбка, сверху кофта, распахнутая. От неё пахло чем-то свежим, может, лавандой и ещё огнём, как от вчерашнего костра. Волосы собраны, пара прядей выбилась и прилипла к щеке. В темноте её глаза казались почти чёрными, и от этого глубже.
Я машинально задержала взгляд на её губах короткая, опасная привычка. Медленно выдохнула дым. Поставила бутылку на пол аккуратно, но она всё равно звякнула.
Кира подошла ближе, не отводя взгляда.
– Ну что это было сегодня? — сказала она, тихо, но строго. — Ты вообще уже… Если бы вас поймали?
Слова ударили по мне, но не больно, скорее, как холодный душ. Я не отвела глаз.
– Мы гулять хотели, — ответила я, нарушая тишину. – Что могло случиться?
Она не сразу ответила. Сделала шаг ближе. Она стояла почти вплотную, слышно было, как в коридоре где-то на другом конце хлопнула дверь. Молчание между нами оказалось тяжелее любых слов, как натянутый канат, на котором обе мы стояли, не делая резких движений.
– Вашим родителям был бы выговор, вам по шапке, — сказала она ровно. – И, возможно, полы бы мыли всю неделю. И это, в лучшем случае.
Я кивнула. Не спорила. Уже чувствовала, как в теле поднимается знакомая волна то ли страха, то ли желания остаться здесь, в этой минуточной «мы» и не уходить никуда. Я потянулась за бутылкой, сделала ещё глоток. Алкоголь резко ударил в голову, и когда я ставила бутылку на подоконник, она легла на бок и джин тонкой струйкой пролился на плитку. Я дёрнулась, спрыгнула с подоконника, оказалась на шаг ближе к ней совсем рядом, я опять затянулась сигаретой, и затушила её об подоконник.
Я выдохнула дым, куда то в сторону. Мы посмотрели друг другу в глаза. Это был тот взгляд, где уже всё сказано, просто никто ещё не решился произнести. Кира медленно подняла руки и положила их мне на щёки, ладони тёплые, мягкие. И потянулась. Я сперва застыла полсекунды, не больше, а потом тело догнало сердце, я положила ладони ей на талию, чувствуя под кофтой тепло кожи, и ответила.
Поцелуй случился не как взрыв, а как долгий вдох тихий, уверенный. Вкус у него был смешанный чуть сладкий бальзам для губ и на моих губах, джин. В голове в один момент выключили весь шум никакого автобуса, никакого стрима, никакого "выговор, полы", только она. Я чувствовала, как чуть дрожат её пальцы у меня у скул, и как мои кажутся слишком горячими на её талии. Она поцеловала мягко, но будто боялась не успеть сказать этим всем сразу. Время потянулось. Может, минута, может две, у времени свои правила в таких местах.
Кира отстранилась первая медленно, как будто боялась резким движением разрушить стекло. Оставила ладони на моих щеках, ещё секунду держала взгляд на моих губах, а потом подняла глаза.
– Алин… — произнесла тихо. Имя в её голосе прозвучало, как признание само по себе.
– Что? — выдохнула я, хотя знала, что хочу услышать.
Она улыбнулась почти незаметно. И так же тихо:
– Ты мне нравишься.
Слова оказались проще, чем всё, что мы вокруг них надстраивали. Прямые, как шаг вперёд. Во мне что-то щёлкнуло как замок, который долго пытались открыть не тем ключом. Я не ответила словами. Просто снова потянулась и поцеловала её быстрее, чем успела подумать. И в этот раз в поцелуе было уже больше света, меньше страха. Где-то за окном шумнул ветер, дверь в коридоре хлопнула сильнее, кто-то прошёл мимо, а мы стояли в этом маленьком холодном туалете с облупленным подоконником и тёплыми ладонями, и мне казалось, что мир наконец-то встал ровно.
(Простите что долго не было глави, занята чуть была. Но думаю эта глава компенсирует вам ожидание, это моя любимая часть. Накидайте вариантов как думаете что будет дальше. Всем спасибо!)