Последний Тёмный

То, что всё пошло не по плану, Лавель понял ещё тогда, когда в его комнату ворвался один из инквизиторов, сообщив, что Доминик Бромель, по сообщению их соглядатая, покинул свою резиденцию. А ведь Лавель уже совсем приготовился ко сну...

К тому времени, когда он собрался, все уже были наготове. Шварц, пятёрка инквизиторов, возглавляемая самим Паолосом, Жерар Лекой и ещё один незнакомый маг, одетый в пыльную сутану зелёного цвета. Собственно то, что это именно маг, а не ещё один священник, Лавель понял лишь по тому, как Жерар называет того магистром.

- Будем следовать за ними в некотором отдалении, - сказал Йохан Шварц, обращаясь к остальным. - Сейчас они как раз должны достигнуть ворот. Как только это произойдёт, наш человек даст знак, и мы отправимся за ними в некотором отдалении. Магистр Тройгар скроет наше присутствие, чтобы мы не были замечены раньше времени.

Тут Лекой и магистр Тройгар, негромко обсуждавшие что-то друг с другом, синхронно вздрогнули и посмотрели на восток. Лавель, проследивший за их взглядом, ничего особенного не увидел.

- Что? - напряжённо спросил Шварц у старшего мага, но ответил ему Лекой.

- Не получится. Не получится просто следить, выжидая, пока енохианцы покинут город. Судя по всему, кто-то затеял драку с применением магии. Чертовски мощной магии. И что-то ещё... я не могу понять. Я с таким не сталкивался.

Но как бы то ни было, то, что остаться в стороне не удастся, понимали все. Как и то, что мощное колдовство было связано как-то с енохианцами. Разве что только Лавель продолжал непонимающе крутить головой.

- По коням!

Лавель поднял глаза к небу, вознося краткую молитву своему святому покровителю. В верховой езде он был не слишком силён.

От первой атаки пёстрого мага Августин увернуться сумел, неуклюже путаясь в совершенно неудобных юбках. А там, где он только что стоял, булыжник покрылся зелёной, тошнотворной на вид слизью. Маг тут же отправил вслед ещё одно заклинание, самым злорадным образом улыбаясь. Оба понимали, что в этот раз мошеннику скорее всего не повезёт. Дорога была достаточно широкой, и до ближайших домов, у которых можно было укрыться, нужно было ещё добежать. Впереди всё ещё маячил лысый возничий, а справа и сзади догорал лисий огонь, через который Ави сейчас бы не рискнул перепрыгивать.

Августин отчаянно ломанулся влево, буквально чувствуя, как в его спину впечатывается заклинание, превращая мошенника во что-то весьма отвратительное. Но ничего не произошло. Августин резко повернулся. Дорогу между ним и магом закрывала дрожащая, полупрозрачная плёнка.

- Чего пялишься?! - крикнула ему Делия, появившаяся откуда-то из-за спины. - Я не смогу долго его держать! Уйди!

Пригнувшись и отбежав, чтобы не попасть под случайное заклинание той или иной стороны, Августин оглянулся, оценивая силы противников. Так, все случайные зрители уже разбежались, стража ещё не подоспела. Лысый мужик, почти уже подобравшийся к Лейле, явно ей не по зубам. Помочь? Пока, вроде бы, не надо. Это пусть Медея разбирается, тем более что противник её уже заметил, каким-то образом отбив атаку ведьмы (в воздухе что-то мерцало и крутило, но Ави старался даже не смотреть в ту сторону, чем-то слишком жутким оттуда веяло), и дав передышку лисичке.

У Делии с магом была своя битва, и сюда тоже вмешиваться не хотелось. А значит, самое время было заглянуть в карету, и посмотреть, кто же там спрятался.

Стоило Ави об этом подумать, как он заметил Равеля, возившегося рядом с лошадьми. "Что это он делает?".

Лошади, понявшие, что их уже ничего не держит в упряжке, и понукаемые грубыми шлепками Равеля, испуганно ринулись прочь. Августин почувствовал досаду. О том, что следует позаботиться, как бы добыча не ушла из-под носа, он как-то позабыл.

Рядом что-то глухо бухнуло, болезненно вскрикнула Дели, и Ави отвлёкся от своих размышлений. Глупая девчонка валялась на мостовой с залитым кровью лицом, а её противник уже приготовился к следующему удару.

"Я плохой боец, но... я должен действовать".

Ортеге Литрану никогда ещё не приходилось сражаться с ведьмами, но эта малышка, что вышла против него, хоть и имела несколько неприятных сюрпризов в рукаве, явно уступала магистру Коллегию в классе. Ему понадобилось не так уж много времени, чтобы загнать её в угол

"Алхимики, детка, весьма неприятные соперники", - самодовольно подумал Ортега, занося над головой склянку с собственноручно составленным им взрыв-зельем. Но резкая боль в спине заставила его руку дрогнуть, и склянка взорвалась о землю гораздо ближе к магу, чем он думал, едва не задев его самого.

Литран, превозмогая боль, повернул голову, и заметил рукоятку кинжала, торчащую из его плеча.

- Ха, съел, да, колдунишка?

Тот, кто это произнёс, был невероятно доволен собой. Ортега забормотал заклинание, которое должно было хоть как-то успокоить адскую боль, мешающую думать, в то время как его руки, дрожащие и несколько утратившие свою былую ловкость, пытались нащупать на поясе что-нибудь, что бы он мог кинуть в обладателя на редкость противного своей жизнерадостностью голоса.

Когда снаружи начали колдовать, Лука, почти не думая, сразу же рванул к дверце кареты, но не успел даже коснуться ручки, когда был перехвачен епископом.

- Куда это вы так скоро, молодой человек?

- Я... возможно магистру Литрану нужна помощь.

- И чем вы сможете помочь, будучи скованным?

- Так освободите меня!

- И не подумаю, - поджав губы, ответил Бромель. Епископ был бледен, но довольно спокоен. - Тем более что ключ от твоих браслетов не у меня, а у брата Эльгерента.

- Кто мог на нас напасть? - вслух спросил Лука, и тут же ответил на свой же вопрос: - Ведьмы. Я чувствую присутствие тёмной магии.

- Что ж, я полагаю, Эльгерент быстро с ними разберётся.

В голосе Доминика Бромеля было столько уверенности, что Луке на мгновение стало жалко ведьм, хотя до этого он не испытывал к ним особого сочувствия. "Но ведь они пытаются спасти меня. Должен ли я что-то предпринять, чтобы им помочь?". Лука скосил глаза, оценивая Доминика Бромеля. Тот был уже не молод, но и до старческой слабости епископу было далеко. К тому же слишком насторожен сейчас был епископ, чтобы попытка нападения Луки осталась незамеченной. И всё же, ловкость и молодость была на стороне Горгенштейна, и даже без магии у него были неплохие шансы оглушить епископа. Наверное, так бы Лука и застрял в своих мыслях и сомнениях, если бы не весьма знакомый голос, донёсшийся совсем рядом.

- Пошли, пошли, ну!

"Равель?! Мне послышалось?!". Брань, раздавшаяся следом, развеяла все сомнения Лукреция.

Дождавшись, когда епископ на мгновение отвлёкся от него, привлечённый каким-то взрывом на улице, Лука резко сделал выпад ногой, метя в пах Бромеля, но тот успел увернуться в последний момент, кинул что-то в лицо магу.

"Чётки?" - растерянно подумал Лукреций, прежде чем боль накрыла его с головой.

Потирая жутко нывшее от удара бедро, Бромель поднял упавшие на пол кареты чётки, радуясь, что сумел не промахнуться. Глупый колдун корчился от боли, и кажется, совсем ничего не соображал. Что ж, как и думалось, с ним нужно было держать востро.

На улице вновь что-то глухо ударило, а затем пол мелко задрожал.

- Нужно выбираться отсюда, - пробормотал епископ, понимая, что он находится фактически в ловушке.

До строптивого тёмного дотрагиваться не хотелось, но выбора особого не было. Тот был ещё нужен Бромелю, пусть даже как заложник. Поэтому стараясь не думать о судьбе несчастно Еноха, Бромель схватил Луку за волосы, приподнимая голову, и быстро надел магу на шею свои изумрудные чётки. Маг задрожал ещё сильнее, жалобно застонав, когда бусинки коснулись оголённой кожи.

Используя чётки как поводок, и надеясь, что те не порвутся, Доминик распахнул дверцу кареты и выволок мага наружу. Притом выбрались они весьма удачно. С той стороны, где их не мог никто особо заметить. Кроме высокого, потрёпанного на вид мужчины с мечом в руках, который тут же с агрессивным видом двинулся в их сторону.

- Не советую делать ещё один шаг, если не хочешь видеть, как у мага кишки вываливаются наружу., - быстро предупредил того Бромель.

Одной рукой придерживая Лукреция за шею, и прижимая к ней чётки, другой рукой Бромель держал длинный кинжал, утыкаясь им в бок почти потерявшего сознание подростка.

- Не получится, - неприятно усмехнувшись, произнёс противник, но всё же остановился.

- Что не получится?

- Выпустить кишки. Неудобно будет живот вспарывать, по крайней мере, из твоего положения. А вот печень ты повредить скорее всего сможешь.

- Ну, меня это вполне устроит.

- Разве так должны вести себя священники? - глумливо спросил Доминика обладатель меча и сделал ещё один шаг.

- Стой! Я убью его!

- Тогда я убью тебя. Вот в чём проблема, когда дело касается захвата заложников, - притворно вздохнув, произнёс Равель.

"Всего лишь один удар, всего лишь одно касание. Даже лёгкая царапинка моим мечом отправит святошу на небеса" - хищно подумал воин. Только вот незадача - кинжал епископ держал вполне уверено, да и по глазам его было видно, что он ударит Луку не задумываясь. Перед Равелем явно стоял человек, умеющий убивать. Как будто поняв мысли воина, Бромель насмешливо фыркнул:

- Прежде чем я пришёл к служению Господу нашему Иерониму, я успел немного послужить и нашему Королю.

- Гвардия? - вскинул брови Равель. - О нет, я думаю, что-то более грязное. Служба Безопасности?

- Она самая.

Что ж, когда Рави думал, что ему достался самый слабый противник из всех, он, возможно, ошибался. Будь перед ним обычный священник, пусть даже высокопоставленный, он смог бы его запугать. Если бы это был бывший военный, то можно было бы вынудить его принять схватку. Но этот человек, с сухим, жёстким лицом, не подастся на провокацию, так как хорошо знает, что в силе и ловкости он точно проиграет Равелю. Так что будет держаться за Луку до тех пор, пока он будет ему полезен.

Равель опустил свой меч, показывая, что не собирается в атаку.

- Что ж, я пока постою, посмотрю, чем всё закончится. Но даже не думай, что я дат тебе хотя бы шаг ступить отсюда.

- Да кто ты вообще такой?

- Равель Горгенштейн, брат Луки, - почти дружелюбно сказал воин. Называть своё настоящее имя он не боялся, зная, что с этого поля битвы уйдёт в живых только один из них.

- Не слишком-то похож, - скептически ответил епископ, рассматривая мужчину средних лет напротив себя. - Да и староват.

- А, это ведьмовская маскировка. Правда, неплохо?

Отвлекая епископа разговорами, Равель старался не смотреть на Лукреция. Бромель, кажется, совсем не замечал, что с Лукой происходило что-то странное. Кожа мага пока тускло, но всё же светилась, а открытые глаза, когда-то синие, сейчас заполнились чернотой, поглотившей даже белки.

"Это совсем не к добру".

Взгляд Луки, до этого пустой, ничего не видящий перед собой, внезапно остановился на Равеле, и воин почувствовал, как все его мысли и расчёты сменяются жаждой чужой смерти.

Когда-то они уже встречались. Она стояла тогда напротив него, в разорванном и запачканном кровью платье, с растрёпанными волосами, с лицом, перекошенным ненавистью и злобой. Некрасивая в своём гневе, и всё же, желанная как ни одна другая женщина, которую Эльгерент встречал на своём пути.

Беловолосая ведьма по имени Медея. Союзница и ученица Иеронима Тимея, первая предавшая его. Возлюбленная некроманта, уничтожившего Шелгор. И мать Маргариты Ульке, юной ведьмы, которую когда-то Эльгерент обрёк на мучительную смерть.

Их там много связывало друг с другом, древнюю тёмную ведьму и енохианца, верного служителя своего Господа, что было совсем не удивительно, что они встретились вновь.

Вокруг Эльгерента закручивался вихрь ведьмовской силы, но казалось, он не в силах был коснуться и причинить ему вред. По лицу Медеи стекал пот от усилий, прилагаемых, чтобы прорвать его щит. "Силён, я даже не ожидала, что он будет так силён". Но и енохианец не в силах сделать шаг, прорваться сквозь чужую магию. Впрочем, он и не пытался, терпеливо ожидая, когда её силы иссякнут.

- Почему ты не скрываешь своё истинное лицо, как остальные? Почему не бежишь и не прячешься, трусливо поджав хвост, как всегда? Неужели мальчишка Горгенштейн так тебе дорог?

Сквозь шум она не должна была услышать его голос, но она всё же слышала. А может быть, просто угадывала, что говорил Эльгерент.

- Потому что я более чем готова к этой битве. Это место станет могилой для тебя.

- Так дело не в нём, а в мести?

Медея не ответила, пытаясь сохранить контроль над своим заклинанием и краем глаза выискивая Лейлу. "Глупый демон", - с досадой подумала ведьма. Огненная лисица была наиболее опасным противником для енохианцев, и не будь она так зациклена на защите Августина, то давно бы уже могла преодолеть противоестественную силу Эльгерента. Вместо этого Лейла всё время отвлекалась на то, чтобы помочь мошеннику, даже если он сам неплохо справлялся со своими проблемами.

Нужно было как-то нарушить сложившийся баланс. Белая воззвала к Тьме, почти не ожидая услышать отклик, но вместо нескольких скупых глотков силы буквально была накрыта её волной. Смерч, что кружил вокруг енохианца, яростно взвыл, впитывая полученную энергию и увеличиваясь в размерах. Не только сминая защиту Эльгерента, но и творя хаос вокруг. Стёкла в фонарях и окнах ближайших домов полопались, а воздух потемнел от поднятой пыли и мусора.

Эльгерент вскрикнул от боли и неожиданности, когда его сбило с ног, прокатив по земле, и отбросило к стене дома. Медея успела одарить енохианца последней, исполненной торжества и злорадства улыбки, когда того окончательно поглотила стихия, вызванная тьмой. Не просто ветер - нет, само дыхание ночи, удушающее, лишающее воли, и, в конечном счёте, выпивающее жизнь.

Упав на колени, ведьма раскинула руки, впитывая Тьму всем своим телом, и тут же возвращая её обратно, только наполненную собственной яростью и злобой. Город должен был пасть, поглощённый вырвавшейся на свободу Тьмой, и хотя эту силу освободила не она, а глупый мальчишка, именно она даст этой энергии цель.

Ави плашмя рухнул на камни. И ладно бы и-за заклятия мага, нет - просто пятился назад, и обо что-то запнулся. Или точнее - о кого-то. Встретившись с круглыми тёмными глазами, мошенник подавил рвущуюся из груди брань.

Лисица, а это именно она не вовремя попалась под ноги Августина, недовольно тявкнув, резко подпрыгнула, чтобы затем опуститься всеми четырьмя лапами на грудь юноши. Мазнув по лицу растерянного мошенника пушистым хвостом, Лейла повернулась к магу, предупреждающе оскалив пасть. Отойди, это моё!

- Ты ещё что такое? - недовольно произнёс Ортега, формируя в руках огнешар. Молодая ведьма, с которой он сражался до этого, валялась сейчас у ног мага, почти потеряв сознание от боли.

Делия была сильной ведьмой, но ей никогда не приходилось выступать против мага, прошедшего академическую школу, тем более, такого опытного, как магистр Ортега Литран. Даже раненный и потративший все свои зелья и эликсиры маг алхимик был смертельно опасен. Ведьма даже не смогла распознать то заклинание, что он использовал против неё, чтобы лишить её силы. И маг бы, пожалуй, добил бы её, если бы не Августин, вовремя отвлёкший на себя внимание. Но что мог сделать один смертный, пусть даже весьма ловкий, против мага Коллегии?

Хорошо, что у этого смертного была Лейла.

Лисица рванула в сторону Ортеги в тот же момент, когда он выпустил огнешар в Ави. Поравнявшись с огненным клубком, Лейла резво подскочила в воздух, широко разинув узкую пасть, словно пытаясь проглотить огнешар. Пожалуй, лишь один Августин не удивился, когда шипящий клуб огня, размером раза в два превосходящий голову лисицы, на самом деле исчез в пасти Лейлы.

Зато Ортегу Литрана случившееся повергло в ступор. Он даже замолк на середине следующего заклинания, в изумлении наблюдая, как зверь, только что проглотивший пылающий огнешар, начал издавать странные звуки и делать характерные движения телом. Ну точно кошка, пытающаяся избавиться от комка шерсти в желудке.

Вот только это была совсем не шерсть. Лисица плевалась синими и красными искрами, которые сливались, и образовывая тонкие струйки пламени, двигались в сторону мага. Тот попятился назад, но поняв, что сейчас лучшей защитой ему будет лежащее на пути огня тело ведьмы, остановился.

- Лейла, осторожнее! Там Делия!

Пламя остановилось буквально в полуметре от девушки, и яростно затрещало, то взмывая вверх, то снова опадая, но всё же не двигаясь вперёд.

Получив временную передышку, Ортега наконец смог посмотреть по сторонам, оценивая ситуацию. Увиденное ему не понравилось. Бромель зачем-то вытащил на улицу мальчишку, и теперь оказался в ловушке между деревянной изгородью и каретой, в то время как путь к побегу ему перекрывал незнакомец с мечом. А там, где минут назад стоял Эльгерент, в землю яростно вгрызался смерч, увеличивающийся в размерах с каждой секундой. Ведьма же, живая и целёхонькая, неподвижно стояла на коленях, не обращая внимания на творившееся вокруг, и методично раскачивалась, бубня себе что-то под нос.

- Я на такое не подписывался, - пробормотал Литран, и неожиданно ловко для своей комплекции и возраста развернулся, побежав прочь.

Остановился он только завернув на какую-то улочку, и прислонившись к стене, утомлённо закрыл глаза. Плечо болело адски, и больше всего маг сейчас жалел, что не успел добить ту, что кинула в него нож. Или того, если верить Эльгеренту.

В темноте мелькнул тусклый огонёк, заставивший мага насторожиться и вспомнить о возможной погоне. И правда, не успел Ортега и шагу сделать, как перед ним, вынырнула вполне знакомая лисица, по белой шкурке которой зловеще пробегали синие искорки. Маг встретился взглядом черных глаз-бусинок, и побледнел.

- Нет, нет, нет, - взмолил он, чувствуя, как жар заполняет его тело.

Синее пламя резко взмыло вверх, и опало, не оставив на камнях ни пепла, ни следов гари.

Лейла довольно чихнула, встряхнулась, и потрусила обратно. Её слуга явно не был способен самостоятельно за себя постоять.

Августин не стал останавливать сбегающего мага, краем глаза заметив, что за ним ринулась Лейла, и вместо этого кинулся к Делии. Ведьма уже приходила в себя, но встать не могла. Вся правая сторона лица её опухла, а из носа не переставая лилась кровь. Она попыталась что-то сказать, но из-за шума поднявшегося ветра мошенник её не расслышал.

- Что?! Тебе плохо?! - громко переспросил он.

Ведьма скривилась, привлекая Ави себе ближе.

- Уходи, - наконец прохрипела она ему в ухо. - Сейчас же, беги.

- Почему? Мы уже близки к цели.

- Разве ты не чувствуешь? Этот ветер... он убьёт тебя. Убьёт всех. Отравлен... смердит смертью...

Августин прижал к своей груди ведьму, и вскинув голову, недоуменно принюхался. Пахло сыростью, кровью, тухлой водой... и гнилью. В голове закружилось, а в тело проникла слабость.

Умри. Сдайся. Ты не справился. Ты слаб. Умри, умри - шептал юноше ветер, и он, разжав объятия, лёг на камни. Слёзы не останавливаясь, текли по лицу, а губы страдальчески скривились, как будто бы маг пытался закричать, но не мог. Дыхание юноши, рваное, резкое, становилось всё слабее и слабее.

- Ави, Ави! Не закрывай глаза, глупец! Сопротивляйся магии! - отчаянно умоляла Делия, прижавшись к Августину, но тот уже не отвечал.

Усилием воли Делия заставила себя встать, и шатаясь, побрела к своей наставнице.

Рухнув рядом с Медеей, она протянула к ней руки, но не осмелилась коснуться.

- Прошу, прекрати!

Белая гадалка открыла глаза, ни на секунду не останавливая мерного движения своего тела.

- В чём дело, милая?

- Разве ты не видишь? Умирают не только наши враги, но и союзники! Ави, Равель...

- О-о-о, меня не очень волнует их судьба, - страшно улыбнувшись, ответила ведьма. - Но дорогая, разве ты не чувствуешь, как много силы вокруг? Когда этот город наполниться отчаянием, этой силы станет ещё больше. Почему бы тебе тоже не присоединиться к развлечению?

Чем ближе они подъезжали к своей цели, тем страшнее становилось Лавелю. Больше всего хотелось развернуть лошадь, и умчаться другую сторону. "Я не готов сражаться. Я не могу. Я трус. Я всем помешаю".

- Стойте!

- Остановитесь!

Жерар и Паолос крикнули почти одновременно.

Шварц осадил своего коня. Лицо его было необычно встревоженно и бледно, но голос был всё так же твёрд:

- Что случилось?

- Пусть скажет сначала маг, - произнёс инквизитор, мрачно оглядывая своих подчинённых. Не только Лавелю было не по себе. Инквизиторы, да и Шварц тоже, выглядели не слишком хорошо. Пожалуй, только Жерар Лекой смог не поддаться всеобщему упадку духа.

- Там... нам нельзя туда! - покраснев от всеобщего внимания, произнёс маг. - Разве вы не чувствуете?

- Что именно? - хмуро уточнил священник.

- Порывы ветра, они... в них тёмная магия.

Паолос мрачно кивнул. Слова мага подтвердили его ощущения.

- Ветер отравлен. Пока ещё концентрация зла не так высока, чтобы это было заметно всем, но вскоре магия начнёт на нас действовать. Высасывать силы, убивать и сводить с ума.

Лицо Лавеля посерело. Он приложил рукав к своему носу, стараясь дышать как можно реже. Впрочем, так сделал не он один. Даже опытные инквизиторы забеспокоились.

- Жители ближайших домов! Их надо предупредить! - глухо произнёс Лавель.

- Нет времени! Даже если мы попросим помощи у стражей, те просто не успеют. Нужно остановить заклинающего, - хладнокровно ответил Паолос, спешиваясь.

- Но как? Мы же просто умрём!

Кто-то из инквизиторов истерично всхлипнул.

- В тебе недостаточно веры, мальчик. Гелир, Тодер, начинайте.

Два монаха послушно кивнули, и в полголоса забормотали слова, смутно знакомые Лавелю. Молитва... разве она может помочь сейчас?

И всё же, отчего-то тут же стало легче дышать, да и глухое отчаяние, навалившееся на маленький отряд, постепенно начало рассасываться.

"Магия. Всего лишь тёмная и злая магия. Я не трус", - Лавель нашарил на своей груди подвешенное на цепочки серебряное перо, символ веры в Защитника, и тут же почувствовал облегчение. "Пусть моя вера в Иеронима и не так крепка, но всё же Защитник достаточно милостив, чтобы не оставить меня без своей помощи. Я больше не должен сомневаться".

Когда Лука пришёл в себя, первое, что он обнаружил, что на ком-то лежит, а в бок ему упирается что-то чрезвычайно острое. Осторожно отодвинувшись, маг с неудовольствием заметил, что подушкой ему служил епископ, даже в полубессознательном состоянии не прекращавший тыкать в Луку кинжалом. Лука осторожно забрал из рук Бромеля кинжал, а вот чётки, которые тот трогательно прижимал к себе другой рукой, трогать не стал.

"Хотелось бы верить, что состояние епископа именно моих рук дело, но... что-то не так", - встревоженно подумал Лука, поднимаясь.

От мыслей его отвлекло движение где-то справа. Повинуясь внезапно вспыхнувшему ощущение опасности, Лука отскочил в сторону. И как раз вовремя. Опоздай бы он на секунду, и уже валялся бы на камнях, заливая их кровью.

Мужик, который напал на Лукреция, был тому явно не знаком. "Стражник? Нет. Что-то с ним не так, и оружие у него странное".

Отступив на безопасное состояние, Лукреций поднял вперёд руки, намереваясь проучить наглеца, но тут же с отчаянием понял, что на нём всё ещё были антимагические браслеты.

С сумасшедшей улыбкой на губах мужик сделал ещё одну попытку на него напасть. Двигался он быстро, вот только движения были какие-то дёрганные и механические, как будто бы он не совсем справлялся со своим телом. Еле увернувшись, Лука отбежал назад.

- Хочешь поиграть в догонялки, братик? - знакомым голосом произнёс незнакомец. Глаза Луки удивлённо расширились.

- Равель?

Тот же рост, примерна та же комплектация, но на вид старше, да и рожа другая.

- Интересно, если я вновь убью тебя, это будет считаться как ещё одно убийство или мой счёт нисколько не увеличится? Интересно, интересно, - неприятно хихикнув, сказал противник Луки. - Но в любом случае, в этот раз мне придётся раскромсать тебя на кусочки, чтобы убедиться, что ты больше не оживёшь.

- Ну да, всё-таки мой братец, только в этот раз ещё более спятивший, чем обычно, - процедил сквозь зубы тёмный, кидая быстрый взгляд в сторону. Он как раз встал напротив распахнутый кареты, и когда Равель вновь набросился на него, рванул к ней, захлопнув дверцу в самый последний момент. Впрочем, Лука не слишком надеялся на хлипкую щеколду, поэтому тут же выскочил с другой стороны, в панике пытаясь понять, куда бежать.

"Чёрт, мне нужен Эльгерент! У него ключи от наручников!"

Отбежав на другую сторону улицы, Лука скрючился в тени дома, стараясь, чтобы Равель, зовущий его на редкость жизнерадостным голосом, не мог его заметить. К сожалению, несмотря на то, что фонари не работали, а небо заволокло тучами, тусклого света в одном из окон, выходящих на улицу, было достаточно, чтобы спятивший воин мог заметить попытку сбежать. У Равеля всегда было отвратительно хорошее зрение.

- Эй, догонялки меня привлекают гораздо больше, чем прятки. Лука, не заставляй меня злиться!

Не отводя взгляда от брата, и пытаясь почти слиться со стеной, Лука почти не глядел под ноги, продвигаясь вперёд, поэтому когда его резко схватили за щиколотку, не смог удержаться от позорного вскрика.

- Я тебя слышу! - радостно сообщил Равель. - Ну же, дождись меня!

Лука нервно попытался высвободиться, но его держали весьма крепко.

- Дай... дай мне... - захрипел кто-то внизу.

- Да ты ещё кто?! - панически пробормотал Лука, и не удержав равновесия из-за скованных рук, всё же рухнул на землю, оказавшись лицом к лицу с тем, кого даже при полутьме сложно было принять за живого. У Эльгерента, а это именно он схватил Луку за ногу, шея была вывернута под самым странным углом, а голова смялась и потрескалась, как будто бы не очень свежее яйцо. Впрочем, это совсем не мешало святому крепко держать Луку, не давая вырваться.

Страх и отвращение не помешало вспомнить Луке, что он искал Эльгерента, чтобы забрать у того ключи, так что он почти не сопротивлялся, когда святой подтащил его к себе. "Что-то не везёт мне этой ночью на старикашек. Уже второй обниматься лезет", - с мрачной весёлостью подумал Лука. Но узнать, что именно хотел от него монах, так и не успел.

- А, вот ты где! - раздалось сверху.

Голову Эльгерента в буквальном смысле снесло с плеч, а затем его тело было поднято в воздух и отброшено, будто бы вовсе ничего не весило. Лукреций, успевший ловко стянувший у монаха нужные ему ключи, с ужасом смотрел на нависшего над ним Равеля. Ни снять наручники, ни сбежать времени уже не было. Равель, всё так же безумно улыбаясь, занёс над ним меч, а потом как-то странно дёрнулся, и завалился набок.

За спиной убийцы стояла весьма помятая Делия, держащая в руках камень.

- Что тут происходит? - вылупив глаза, спросил Лука.

- Ты в порядке? Умереть не хочешь? Или убить кого-то?

Вопросы ставили в тупик, но, кажется, Горгентштейн уже начал свыкаться с тем, что ничего не понимает.

- Хочу. Равеля - если это конечно он. Но ты и сама неплохо с этим справляешься.

- Он оклемается. А вот Августин уже возможно нет. Вставай.

Приняв руку Делии, Лукреций со стоном поднялся, и позволил ей снять с него наручники. Склонился над Равелем, проверяя, дышит ли он, но меч трогать не стал - что-то в этом оружии было не то.

Впрочем, посмотреть, что там не так с Ави, ему не удалось - вокруг того уже мерно пылало синее пламя, а демон огня, Лейла, сосредоточенно вылизывала ему лицо. Судя по доносившимся из огненного круга ругательствам, Августину, же пришедшему в себя, это не то что слишком нравилось.

- Так что нужно делать? - ухмыляясь, спросил младший Горгенштейн. - Уж прости, но в эту почти семейную сцену мне влезать не хочется.

Молодая ведьма облегчённо вздохнула, потирая лоб:

- Уже ничего. Лейла отлично с этим справилась. Магии духа пустыни оказалась достаточно сильна, чтобы выжечь последствия заклятия Медеи.

- Так твоя наставница попыталась причинить вред Августину? - тут же помрачнел Лука. - А Рави... тоже её рук дело?

- Возможно. Но... - чуть поколебавшись, Делия продолжила. - Этот воин почти так же близок ко Тьме, как и ты, так что возможно, что твоя потеря контроля над Тьмой, что дала так много сил в руки Медеи, также повлияла и на Равеля.

- Так, так... дай подумать... Вы прибыли за мной, самой странной компанией, что можно придумать. Потом, наверное, была драка, и, судя по тому, что алхимика я не вижу, а Эльгерент едва ли был похож на живого, выиграли вы. Я в это время находился в отключке - спасибо за это епископу. И пока я был в таком состоянии, то, как ты говоришь, потерял контроль над Тьмой внутри себя. Так?

- Э-э-э, ну как-то так.

- И это, возможно, окончательно свело Равеля с ума, а Медее позволило сотворить колдовство, из-за которого чуть не умер Августин, - продолжил перечислять события Лука.

- Не только он. Угроза лежит на всём городе, - тихо сказала Делия.

Лука задумчиво потёр переносицу. Город ему было не жалко. Но вот только могли пострадать и родные. Родители, братья, сёстры, племянники. Вся их чертовски большая семья включая дядюшек в третьем колене, и двоюродных кузин и кузенов, которых он вынужден был лицезреть на очередной свадьбе кого-то из семьи. Нет, так просто оставлять это было нельзя, тем более предчувствия у Луки были самыми погаными.

- И на фига ей это делать?

Делия вздохнула, разведя руки в стороны. Конечно, она кое-что подозревала о мотивах Медеи, но показывать свою близость к Белой ей сейчас перед Лукой не хотелось.

- Тогда ещё два вопроса. Где эта спятившая старуха?

- Она была здесь, но... когда я увидела, как ты сражаешься с Равелем, я поспешила к тебе. А теперь она исчезла.

- Плохо, но ожидаемо, - Лука задумчиво закусил губу, размышляя, что делать дальше.

- А второй вопрос?

- Ах, да, почему Августин лежит в женском платье?

Делия устало улыбнулась.

- А ведь и правда. Медея навесила на твоих братьев магическую маскировку. Очевидно, Лейла случайно очистила Ави и от этой магии, а вот одежда была вполне реальной, поэтому и осталась на Августине.

- А снять опасное заклинание с Улькира Лейла она не может? - напряжённо спросил Горгенштейн.

- Если только сожжёт весь город, - вздохнула Делия. - Но, возможно, это сможешь ты. Только действовать нужно как можно скорее, если не хочешь опоздать. Лиши заклинание силы и возьми под контроль Тьму.

- Если бы я знал, как это делать, - поморщился Лука. - Этот запах гнили - от заклинания?

- Да.

- В некоторых местах он становиться сильнее.

- Медея читала его здесь, - Делия махнула рукой, указывая в середину пустой пока улицы.

Лука, немного прихрамывая, встал на указанное место и тут же замер.

- Возможно... я что-то смогу сделать. Очевидно, Медея торопилась, и поэтому не стёрла следы заклинания. Можно пойти по ниточкам силы, и...

Он снова замолчал, усевшись на корточки, и водя вокруг себя руками, как будто что-то пытаясь нащупать.

- Лука!

- М-м-м?

- У нас на это нет времени, - внезапно севшим голосом произнесла Делия Лекой. - Святые псы... я чувствую, они совсем близко.

Впрочем, предупреждение ведьмы было слишком поздним. Лука и сам мог слышать грохот конских копыт и глухие голоса, нараспев читающие молитвы. К запаху разлагающейся мертвечины присоединился и запах ладана, казавшийся чернокнижнику, впрочем, не менее мерзким.

Улица акаций, как и квартал цветущих вишен, когда-то была названа так дедом нынешнего Короля - большого любителя флористики. Одна из наиболее широких улиц в городе, и наиболее удобных. Хорошая брусчатка, ночное освещение, регулярные патрули стражников.

Жерару Лекою нравилось здесь ходить. Вот только ночью здесь оказалось жутко. Впрочем, как подозревал Жера, дело было вовсе не во времени суток, а в обстоятельствах.

Чтобы добраться до места событий, Шварцу понадобилось пятнадцать минут - но это оказалось достаточно, чтобы они опоздали. Карета, на которой епископ должен был перевозить чернокнижника, была сиротливо брошена посреди улицы, а половины участников произошедшего, а то и больше, уже не было.

Так что тем, кто остался, и был замечен святыми псами, внимания инквизиторов хватило с лихвой.

Двое монахов и маг церковников деловито окружила круг из синего пламени, в середине которого находился Августин Горгенштейн, одетый в женское платье и растерянно прижимающий к себе пушистого зверька. Лекой даже протёр себе глаза, не веря тому, что он видит. Один из инквизиторов взмахнул плетью, но коснувшееся границы из огня оружие из огня просто разрушилось. Больше святые псы грубой силой не пользовались.

Все остальные окружили Лукреция Горгенштейна, застывшего и неожиданно растерянного, и женщину, обнимающую чернокнижника за плечи. Узнать её не составило для Жерара Лекоя труда.

Делия Лекой, любимая и единственная тётка Жерара, и невеста Томаса Горгенштейна. Удивление, страх и растерянность смешались в душе молодого Лекоя, парализуя его. "Дели, Дели... я знал, что у тебя есть тайны. Но не такие же!"

- Колдуна взять живым! - негромко, но отчётливо приказал Паолос.

С ведьмой никто церемониться не собирался. Лука пробежал яростным взглядом по тем, кто стоял вокруг него, лишь на секунду задержавшись на Жераре и Лавеле, и слегка поморщившись при виде Йохана Шварца.

- Стойте.

Голос Лукреция Горгенштейна был так же негромок, и не менее убедителен, чем у Паолоса. И, как ни странно, святые псы на самом деле несколько замешкались.

Паолос поднял руку, давая знак своим людям помедлить.

- Говори, маг.

- Я уверен, что вы в курсе, что город сейчас погружается в смертельные чары, - медленно начал Лукреций. - То, что вы смогли добраться в сам эпицентр и выжили, говорит о том, что вы неплохо подготовились.

- Нас защищает вера, - несколько пафосно ответил глава ордена святого огня.

Лукреций, не удержавшись, нервно хихикнул, но увидев, как напряглись псы инквизиции, посчитавшие, что колдун глумиться над их верой, тут же принял серьёзное выражение.

- Да. А ещё с вами два мага, один из которых точно неплох, - небольшой, ироничный кивок в сторону Жерара. - Раз он с вами, то наверняка, вы достаточно доверяете ему. Полагаю, он тот, кто сможет подтвердить или опровергнуть мои слова.

- Так говори же, не тяни времени. Тебе это не поможет. О проклятии, которое ты обрушил на город, мы уже знаем, - рявкнул Паолос. - Мы займёмся им после того, как решим проблему с тобой. Возможно, лишив тебя силы, мы сможем уничтожить и твоё проклятие.

- Дело в том, добрый господин, что это проклятие совсем не моё, - осторожно произнёс Лукреций, глядя прямо в глаза Паолоса. - Его составила ведьма. Медея Орфа. Вы слышали это имя, господа?

- Я слышал, - ответил Шварц. - Точнее, читал. Старейшая ведьма Гортензы. Многоликая Змея, так прозвали её. Так ты находишься с ней в сотрудничестве?

- Мы просто знакомы, - обтекаемо ответил Лукреций. - Но... после того, что произошло сегодня, мы с ней явно никогда не станем друзьями.

- Разве не она пыталась освободить тебя?

- Не ради меня самого, поверьте. Насколько я понимаю, она заранее планировала обрушить на этот город все беды мира. Мне жаль, что я не смог остановить её. Но я могу попытаться исправить тот вред, что она нанесла городу... и ещё нанесёт. Гниль... проклятие, только начало распространяться по городу. Но через полчаса-час оно достигнет нужной концентрации, и тогда люди начнут умирать. Выживут единицы - в основном маги - колдовской братии легче справиться с насылаемым внушением, чем остальным. Ну и может быть несколько искренне верующих - ваш бог на самом деле вас защищает... Все остальные погибнут в муках и отчаянии. Но могу вам помочь. Остановить распространение гнили здесь и сейчас, пока не стало слишком поздно.

- И за это ты попросишь свободу себе и ведьме? - презрительно спросил Паолос.

Лукреций переглянулся с Делией.

- Нет, - наконец сказал он. - Вы всё равно не отпустите меня. Нет. Я попрошу только немного времени для снятия проклятия. И... пока я буду над ним работать, вы позволите моей спутнице уйти, и не будете её преследовать её. Только фору прошу я для неё, и ничего больше.

- Тройгар?

Маг в зелёной сутане, до этого мрачно бродивший вокруг, и бормотавший что-то себе под нос, встрепенулся.

- Я не так уж хорошо разбираюсь в подобных заклинаниях, но в одном чернокнижник прав. Заклинание самоподдерживающееся - схватим мы чернокнижника или нет, но оно продолжит работать. И как его снимать, я не в курсе.

- В нашей вере - спасение, - пробормотал один из инквизиторов, нервно сжимающий руках копьё.

- Вы знаете, я кое-что выяснил про природу ваших... способностей. Вы, конечно, может неплохо противостоять тёмной магии, но... тут вы уже опоздали. Зараза уже расползлась, и вам не успеть её остановить, - пугающе уверенно проговорил Лукреций.

- Ты же не врёшь, да? - дрогнувшим голосом спросил Лавель.

- К сожалению, нет... брат.

Те, кто не был в курсе родства Лавеля с чернокнижником, опасливо отодвинулись от молодого священника.

- Можете считать меня необъективным, - пробормотал Лавель Горгенштейн, - но я чертовски уверен, что он вполне честен.

- Ругаться служителю бога - как не хорошо, - едва заметно усмехнулся тёмный маг. - Решайте. Время уходит.

Паолос обернулся к задумавшемуся Жерару.

- Лекой? Ты, как и я, почувствовал, что воздух отравлен. Даже сейчас этот яд пытается отравить наш разум и сердца, возможно, влияя на наши поступки и рассуждения. Скажи, что ты видишь сейчас?

- Мне тоже неведомо то заклинание, что было использовано. Я знаю только, что это не Лука... - он чуть запнулся, поняв, как странно сейчас смотрится панибратство. - ... Лукреций. Я видел, как тот учился магии, я знаю стиль его колдовства. Это не мог быть он. Не его след. Тот, кто творил подобную гнусную магию, скорее всего даже не обучался классическому стилю волшбы.

- Согласен, коллега, - неожиданно уважительно отозвался Тройгар.

Неожиданно вмешался Шварц.

- Я думаю, нам нужно согласиться на условие молодого человека. Он попытается снять проклятие, мы же в замен позволим той ведьме, что находится с ним, покинуть это место. Но не более.

Жерар Лекой замер, не отрываясь глядя на Паолоса - того, кто будет принимать решения. Он уже понял, как тот ненавидит магов, и не верил, что тот пойдёт на сделку. Но Паолом не спешил.

- Скажи, колдун, зачем ты хочешь помочь нам? Ради чего и кого? Мне сложно поверить, что тебе есть дело до жителей этого города.

Лукреций презрительно и зло ухмыльнулся.

- Поверьте, последние приступы человеколюбия у меня выбили ещё в вашем Дольхане. И ваши мерзкие рожи лишь только усугубляют моё желание ускорить ваше путешествие в ад. Но...

- Но?

Тёмный маг мазнул взглядом по Лавелю и тут же отвёл глаза. "Нет, нельзя здесь показывать свою слабость. Ведь есть и другая причина, не менее значимая".

- Мне отвратительны иеронимцы, скрывающие своё невежество и жестокость за маской добродетели. Мне претят енохианцы, погрязшие в самодовольстве и оправдывающие свой эгоизм верой. Но больше всего меня бесит Медея. Эта сука врала мне в лицо, а потом, вслед за остальными, использовала. Она осмелилась украсть мою силу! - Лука почти выплюнул эти слова. - Я не хочу, чтобы это сошло ей с рук. Пусть её план провалится. Я хочу своими руками принести ей поражение! Так что, вы согласны принять помощь от такого исчадия зла, как я, а, святоша?

- Да будет так.

Полученный ответ удивил пожалуй всех.

Едва ли кто-нибудь из присутствующих на самом деле мог понять решение Паолоса Доргарсона. Ведь не было секретом, что он ненавидел магов до глубины своей души. Слишком часто ему приходилось видеть, как из-за неосторожности или глупости магов умирали невинные люди. По мнению инквизитора, власть, которую давала человеку магия, была иллюзорна. Не маг владел силой, а она им. От того магам нельзя было доверять, и тем более - полагаться на них хоть в чём-то. Да и жалеть их было бессмысленно. Только уничтожать. И пусть официальная позиция Церкви была кардинально другой, Паолоса многие поддерживали, открыто или втайне.

Для Паолоса и ему подобных чернокнижник был опасной ядовитой змеёй, и следовало уничтожить не только его, но и весь его род, всю порченую кровь. Вот только сейчас инквизитор был вынужден заключить временный союз с Лукрецием Горгенштейном. Не доверяя его словам, не полагаясь на его силу. И всё же - идя на уступку собственным принципам. Нельзя, нельзя было повторять ошибок прошлого.

Не только Йохан Шварц слышал о Медее Орхе. Паолос, в силу своей должности и специфики ремесла тоже знал о старейшей ведьме Гортензы. Вот только если Йохан располагал только слухами и легендами, то инквизитор в своё время читал письменные и наиболее достоверные источники, которыми только обладала Церковь. Один из этих документов был единственной, не имеющей копию записью расследования произошедшего в Шелгоре. О спятившем некроманте, о Эльгеренте, пытавшемся его остановить. И совсем вскользь упоминалась в тех бумагах ведьма Медея, которую сочли пособницей тёмного колдуна. Вот только колдун то был - не то что Лука, тёмная лошадка с неизвестными способностями. Того колдуна выслеживали не один месяц, и знали о нём многое. И всё говорило о том, что некромант был не так уж силён, и уж тем более, не так хорошо обучен, чтобы наслать на город древнее проклятие. А значит, скорее всего, колдун был лишь ширмой, за которым стояла Многоликая Змея, ведьма Медея.

Вот только если ей удалось сделать столь мощное орудие из малосильного колдуна, на что ведьма могла быть способной, попадись ей в руки кто-то столь талантливый, как Лукреций Горгенштейн? По словам Йохана Шварца, внимательно следившего за учениками Орхана, этот юноша пятнадцати лет являлся вторым по способностям и знаниям учеником магической школы. Первый же стоял сейчас рядом с инквизиторами. Жерар Лекой, маг с большим будущим, и к сожалению, с сомнительными знакомствами. Паолос едва ли доверял ему намного больше, чем Горгенштейну, но Варавва явно показал главе инквизиторов, что заинтересован в Жераре Лекое.

Впрочем, у Паолоса были некоторые подозрения, что Лукреция Горгенштейна было приказано схватить живым не только из-за опасения за судьбу города...

- Что делать со вторым колдуном? - отвлёк Паолоса от мрачных размышлений один из его подчинённых. - Мы не можем к нему подобраться. Синее пламя мешает.

"Ах да, точно, второй...".

- Йохан, займись.

Отвлекать внимание от Лукреция Горгенштейна, о чём-то тихо переговаривающегося с ведьмой, не хотелось.

"Я делаю это не ради того, чтобы спасти неблагодарную ведьму. Я просто не хочу, чтобы она мешалась у меня под ногами", - пытался убедить себя Лука, споря с Делией.

- ... ну уж нет, я не настолько тебе доверяю, чтобы принять твою помощь.

- Ты хочешь, чтобы я бросила тебя здесь одного?

- А ты хочешь поближе познакомиться с инквизиторами? Я не ребёнок, справлюсь. А вот вам, тётушка Дели, лучше не привлекать к себе лишнее внимание.

Делия бросила быстрый взгляд в сторону Жерара и тут же отвернулась, опасаясь встретиться с племянником глазами. Если она переживёт эту ночь, то ей придётся многое объяснить.

- Почему ты просил только за меня? Ави...

- За ним присмотрит Лейла, к тому же он ещё может мне пригодится. А вот глупым женщинам нечего делать в такой компании. Беги как можно дальше. И учти, что если я ещё встречу тебя в компании с Медеей, то не пожалею.

- Спасибо. И... я позабочусь о твоей семье, обещаю. Не бойся за них, сражайся за свою судьбу.

Лука удивлённо смотрел в спину уходящей ведьмы, спокойно идущей между расступившимися псами Церкви. Что ж, таких слов от Делии Лекой он не ожидал, как и невесомого, прохладного поцелуя в щёку, почти усмирившего бушующий внутри юноши гнев. Впрочем, Лука хоть и не был склонен к всепрощению, никогда не умел злиться долго.

- Жерар, - негромко окликнул тёмный маг зябко кутающегося Лекоя. Тот встрепенулся и наконец взглянул на Луку.

- А?

- Мне нужна твоя помощь.

Жерар неуверенно покосился на Паолоса. Тот поморщился, но кивнул.

- Так что нужно? - уточнил Жерар.

- Базовый инвентарь. Кисть и белая краска. Также нужен хороший источник света. Придётся много чертить, не хотелось бы в темноте ошибиться.

- Я думал, такие как ты должны хорошо видеть в темноте, - пробормотал Лекой, выискивая в сумке бутылёк с краской, но всё время натыкаясь на что-то другое. Зная, что возможно придётся использовать магию, выпускник Орхана притащил из дома много лишнего. Лавель почти насильно заставил его оставить вторую сумку в церкви.

- Ага, а ещё у меня должны быть нетопыриные крылья за спиной и глаза красным светятся, - устало ответил Горгенштейн. Жерар обиженно засопел.

- Это всё, что от меня нужно? - немного резко спросил он.

- Нет. Помниться, ты всегда был хорош в стихийной магии. Скажи, ты сможешь вызвать сейчас дождь?

Жерар задумчиво вгляделся в тёмное небо, глубоко вздохнул ртом, как будто пробуя на вкус воздух, и уверенно кивнул.

- Конечно. Какой интенсивности?

- Чем сильнее, тем лучше. Гниль хоть имеет магическое происхождение, но разносится с помощью ветра. Если мы прибьём её к земле ливнем, то это поможет остановить дальнейшему распространению проклятия. И дальше будет проще.

- Хорошо. Постараюсь изо всех сил.

Теперь, найдя себе дело, не связанное с убийством или поимкой друга, Лекой успокоился и настроился на работу. Чтобы не мешать начавшему чертить руны Вальдо чернокнижнику, Лекой отошёл подальше, и закрыв глаза, воздел руки к небу, сосредоточенно шевеля губами. Тройгар, сухопарый церковный маг в сутане, следил за его действиями с таким напряжённым вниманием, что привлёк внимание Паолоса.

- Жерар делает что-то не так?

- Не могу сказать, - негромко ответил Тройгар. - Вязь заклинаний я узнаю, и могу подтвердить, что тёмные искусства он не использует, но... Вы знаете, что среди всех магов Гортензы только двое магистров могут призвать дождь?

- Это так сложно?

- Скорее, требует очень специфических знаний и умений. Хотя, судя по тому, как Лекой легко управляет магическими потоками, то он явно превосходит этих магистров. Но всё равно, требуется много времени для подготовки подобного заклинания, а у нас его совсем нет...

Над городом громыхнуло, а затем небо разрезала вспышка молнии. Ещё один раскат грома, совсем близко.

- Требуется время, а? - поджав губы, переспросил Паолос.

"А этот Жерар действительно заслуживает самого пристального внимания.

Пока Жерар и Лукреций готовились к снятию проклятия, Августин лихорадочно пытался найти выход из сложившейся ситуации. Пока круг из лисьего огня защищал его, но инквизиторы не оставляли своей попытки ослабить "демонскую магию". От унылых песнопений монахов у мошенника уже разболелась головой. Поэтому до самого простого решения он смог додуматься отнюдь не сразу.

- Милая моя, - ласково зашептал он напряжённо сжавшейся у него в руках лисичке. - Скажи, а ты не можешь вытащить нас отсюда с помощью своего пламени? Ну как тогда, с камином?

Та недовольно завозилась в руках, и вскинув голову, с таким упрёком взглянула своими чёрными пуговичными глазами, что Ави стало стыдно.

- Устала, да? Ты так много тратишь сил, защищая меня. А я, неблагодарный... Может бросишь меня? Вон, даже Делия ушла.

Лисица предсказуемо не ответила. Решив хоть чем-то отвлечься, Ави решил понаблюдать за тем, что затеял Лука, но тут его отвлекли.

- Простите, мы знакомы? - излишне вежливо для столь странной ситуации спросили у Ави.

Августин с сомнением взглянул на высокого рыжеволосого священника с весьма располагающим и открытым лицом. "Из таких вот, кстати, получаются лучшие мошенники" - рассеянно подумал Горгенштейн, и покачал головой:

- Не думаю. Я бы вас запомнил. Как и вы меня, полагаю.

- Да уж, парня с глазами разного цвета я бы запомнил. Тем более рядящегося в женские одежды, - добродушно усмехнулся священник, и представился: - Йохан Шварц.

- Поверьте, я в таком виде обычно по улицам не разгуливаю, - сухо ответил Августин, отнюдь не горя желанием представляться.

"Странный тип. И совсем меня не боится. Вон, как близко встал. Того и гляди на него огонь перекинется".

- И всё же, вы на удивление кажетесь мне знакомым. Лавель, вы... - Шварц обернулся к своему молодому коллеге, намереваясь у него что-то спросить, но так и не договорил. Замерев, он внимательно изучал Лавеля, как будто увидев его впервые. Затем его взгляд рванул в сторону Лукреция, говорившего о чём-то с Жераром, и лишь только потом вновь вернулся к Августину.

- Да не может быть, - поражённо выдохнул Йохан. - Ещё один?! И тоже маг?!

- С последним, я боюсь, вы ошибаетесь, - с достоинством ответил Ави, обречённо размышляя о том, сколь много хлопот всегда ему приносило семейное сходство. Вот же Августине повезло - по ней никто не скажет, что она Горгенштейн!

- Но... вы ведь хозяин этого демона?

Ави вздохнул.

- Скорее, она моя хозяйка.

- Одержимость?

Взгляд Шварца вспыхнул интересом, а вот Лавель наоборот скривился.

- Нет-нет, ничего подобного. Но в какой-то степени я тоже заложник обстоятельств, - поспешно объяснил мошенник. - Господа, может вы отпустите меня? Тут, я гляжу, и без меня проблем хватает.

- Не раньше, чем вы объясните причину своего присутствия здесь, и связь с демоном, замешанном в недавних пожарах.

Лавель легко коснулся рукава Шварца, обращая на себя внимание старшего коллеги.

- Брат Йохан, я вижу, вы поняли, кто перед вами, - негромко сказал он, так, чтобы его не слышали отошедшие в сторону святые псы. - У меня, если честно, нет объяснений, что мой... что этот человек делает здесь. Но он действительно не маг. Полагаю, он просто хотел помочь Лукрецию, а это... это создание решило вмешаться. Насколько я понимаю, демон весьма опасен, и братья ордена не знают, как его усмирить. Так не лучше ли, во избежание новых жертв позволить им уйти?

- Думаю, вы, Лавель, не очень объективны сейчас, - вежливо ответил церковный следователь, аккуратно отцепляя от себя чужую ладонь, и стараясь не глядеть во взволнованное и огорчённое лицо Лавеля.

Глухо загрохотал гром, а в воздухе ощутимо потянуло сыростью. Шварц посмотрел в сторону волхвовавшего Жерара.

- Тем более, что наш Лекой скоро решит проблему с лисьим огнём, - продолжил Йохан задумчиво.

- Что вы имеете в виду?

С небес хлынул ливень, заливая всё вокруг кроме небольшого сухого пятачка, на котором Лукреций Горгенштейн сосредоточенно что-то чертил. Синее пламя, до этого поднимавшееся почти в человеческий рост, зашипело, начав съёживаться.

У Йохана Шварца не было ни грамма магического таланта, но теория магии и её возможности его интересовали хотя бы по долгу службы. Поэтому когда около года назад начали происходить странные события, связанные с синим пламенем, Шварц, как и Петер Зингер когда-то, обратился за разъяснениями к магистру Гидеону. И вот наконец-то это знание пригодилось Шварцу.

То, что пламя, являясь по сути лишь иллюзией, не подчинялось физическим законам, Йохан знал, поэтому совсем не ждал, что ливень сможет его затушить. Но знал он и то, что у аривейского духа огня, которым на самом деле являлась лисица, есть свои слабости. Дитя пустыни, питаясь теплом и огнём, плохо выносило высокую влажность и слабело от воды. Дождь должен был истощить её силы, а значит, скоро этот юноша с разноцветными глазами и совершенно горгенштейновским лицом, останется без защиты. И тогда разговор с ним будет же совсем другой...

"Вот только бы побороть эту дурацкую дурноту". Несмотря на то, что молитвы инквизиторов защищали иеронимцев от "гнили", полностью избавиться от её влияния было сложно. Некоторые из инквизиторов уже почти шатались, да и трагичные, полные неизбывной муки лица говорили о том, что мысли в их голове бродили не самые счастливые. Впрочем, как и у Шварца, хотя он не уставал себе напоминать, что это только результат тёмного проклятья, а не его истинные чувства.

Шварц подставил дождю лицо, почти чувствуя, как смывается с его кожи неприятная липкая плёнка, а дышать становится легче. В голове постепенно прояснялось.

А между тем вокруг чернокнижника постепенно собирались водяные потоки мутной воды, отсекая мага от окружающих его людей. Так это видели большинство инквизиооров. И лишь Паолос, Шварц и маги могли наблюдать то, что происходило на другом плане - как от ручейков воды отделяются тёмные, скользящие тени и устремляются к ногам Лукреция Горгенштейна. Тьма возвращалась к своему источнику, вот только обратно Лука получал гораздо больше, чем когда-то невольно отдал. Тьма напиталась людскими страхом, ненавистью и отчаянием, наполнилась пороками и похотью города, и где-то там, под всем этим, всё ещё таилась злобная воля Медеи Орхи, многоликой ведьмы...

По знакомой улочке Делия Лекой спешила к дому Горгенштейнов, опасаясь, что кто-нибудь из членов семьи Томаса не успел уехать из города. А ведь особняк Горгенштейнов стоял достаточно близко, чтобы они могли подпасть под медленно, но неотвратимо расползающееся проклятие. По крайней мере, улочка, по которой она сейчас шла, была на удивление тиха, а те, на кого она наткнулась, едва ли были живы...

Поэтому внезапно метнувшийся к ней силуэт, плохо различимый из-за сплошной пелены дождя, застал её совершенно врасплох. Ведьма лишь успела испуганно взвизгнуть, прежде чем чья-то рука зажала ей рот.

- Тихо, Дели, не трону...

"Уф-ф-ф, не инквизитор", - было первая мысль ведьмы, но стоило ей осознать, кто именно сейчас волок её в подворотню, как она забилась в чужих руках ещё сильнее.

Грубо толкнув Делию к стене, Равель с раздражением взглянул на девушку, прижимая к себе укушенную ладонь.

- Ты чего, дурная что-ли?

Небо осветила ещё одна вспышка молнии, позволив ведьме лучше разглядеть лицо Рави, с которого уже сошёл ведьмовской морок. На удивление спокойное и вменяемое лицо, не считая печати досады. Впрочем, для человека, которого сначала ударили по голове, а потом укусили, он выглядел вполне мирно.

- Ты... пришёл в себя.

- Во всех смыслах. Даже не хихикаю, - на редкость сдержанно для своей вспыльчивой натуры ответил воин. Он казался усталым, хотя где-то на дне синих глаз ещё горела искорка ярости. - Где Медея?

Равель стоял слишком близко к Делии, почти прижимая своим телом к стене. Ей даже казалось, что она может слышать ровное биение его сердца. "Медея поймала дикого зверя, вот только не смогла, или не захотела, его контролировать".

- Я не знаю. Она исчезла, после того, как наложила проклятье.

- Проклятье?

- Да. Не знаю, планировала она это заранее, или решила воспользоваться моментом, но город она прокляла знатно.

- Что она сделала?

- Долго объяснять, - нервно ответила Дели. - Коротко говоря... все умрут. Если Лука, конечно, не сможет это остановить. Послушай, может дашь пройти?

- Хочешь сбежать? - презрительно спросил воин, даже не думая освобождать путь.

- Нет, хочу спасти хотя бы кого-то! Томас сказал, что не все ваши домашние успели уехать. Конечно, ты можешь мне не верить, но...

- Я не буду тебя останавливать. Иди.

К счастью, Делия оказалось слишком мелкой и незначительной добычей для дикого зверя. Сейчас Рави отслеживал совсем другую ведьму, вздумавшую оставить его с носом.

"Но перед этим..."

Равель вернулся к тому мест, где он оставил свой трофей.

- Ох, вы уже очнулись, Ваше Святейшество. Полагаю, будет уместно представиться ещё раз. Меня зовут Равель Горгенштейн... Надеюсь, ваши верёвки не сильно трут?

Это была не слишком удачная ночь для Равеля. Но для Доминика Бромеля всё складывалось гораздо хуже.

Дождь иссяк так же резко и неожиданно, как и начался. Жерар тяжело осел, растерянно посмотрел на свои дрожащие руки, потом на небо, как будто не веря, что у него всё же получилось, и наконец-то вырубился.

Почти в тот же самый момент всполохи синего пламени вокруг Августина растаяли, оставив его без защиты. Сжимая в руках лисичку, мошенник рванул, пытаясь избежать удара инквизиторов, но не успел. Вокруг щиколотки обвился кнут, заставив Ави потерять равновесие и упасть. Стараясь не раздавить Лейлу, Ави развернулся в воздухе, упав не на живот, а на плечо, тут же хрустнувшее.

Сверху его накрыла металлическая цепь, неприятно обжёгшая кожу юноши холодом, но Лейле, кажется, пришлось гораздо хуже. Лисица в объятиях Августина панически заскулила - освящённое серебро могло ей повредить. Августин сжался в клубок, прикрывая подругу:

- Тихо, тихо...

Заметив перед собой небольшой просвет, он рывком передвинулся, выталкивая Лейлу наружу.

- Беги!

Сверху на него обрушился удар, ещё один, и ещё... А потом всё потонуло в синем пламене, не обжигающем, а напротив, дающем успокоение и избавляющем от боли.

Синяя вспышка неподалёку едва не стоило Лукрецию потери концентрации.

"Если я не справлюсь, мы все погибнем. Нельзя отвлекаться". Стиснув зубы, тёмный маг вернулся к своему заклинанию. По щиколотку в грязной воде, он пытался впитать как можно больше силы, не обращая внимания на шёпот в своей голове, становившейся всё громче и громче.

ВПУСТИ МЕНЯ. ОТКРОЙ МНЕ ДВЕРИ. ВПУСТИ.

Он должен был трансформировать во что-нибудь Тьму, пока она окончательно не поглотила его. Но... на самом ли деле маг боялся этого, или желал? Чем больше вливалась в него сила, тем сложнее ему было избежать соблазна. Поддаться своей богине, стать полностью её...

"Нет, я не должен терять ясность сознания. Не здесь".

Внезапно что-то резко смяло структуру тёмного заклинания, а вокруг опустилась гнетущая тишина. Как будто все звуки вокруг просто отключили. Святые псы возились вокруг, но он не слышал их голоса. Впрочем, понять, что они сделали, было не сложно.

- Шелудивые собаки, - процедил Лукреций, - решили блокировать меня?

Паолос высокомерно улыбнулся, и развёл руками: "неужели ты действительно решил, мальчик, что мы позволим творить тебе то, что ты хочешь?"

- Думаете, сможете удержать меня?

Маг вытянул руку, и с кончиков пальцев его протянулась тень, коснулась невидимой преграды, и отдёрнулась обратно. "А барьер действительно хорош, - отстранённо подумал Лука. - Возможно, он и впрямь сможет защитить вас от Тьмы. Вот только меня, запертого внутри, вот вот может разорвать в клочья. Но ведь тебя это едва ли расстроит, Инквизитор?"

Жгутья Тьмы вокруг мага хаотично шевелились, пытаясь найти выход из ловушки. Они окутали тело мага, придавая ему демонический, пугающий вид, но ещё больше пугала мрачная решительность, появившаяся в глазах мага.

"Вы не оставили мне выбора".

Лукреций закрыл глаза и раскинул руки.

"Я весь твой".

В тот же самый момент мага окружила, скрывая его от чужих взглядов, непроницаемая сфера из сомкнувшейся Тьмы. Паолос отступил назад, нервно сжимая серебряное перо на своей груди. "Что это? Я никогда подобного не видел! Колдун пытается прорваться?" - лихорадочно размышлял глава ордена.

- Что нам делать? - встревоженно спросил один из инквизиторов.

- Укрепить защиту! К сфере не прикасаться и не атаковать!

Но отвердевший матово-чёрный кокон вокруг колдуна пошёл трещинами, и начал осыпаться без всякого вмешательства со стороны монахов. То, что было скрыто от людских глаз, стало явным.

Паолос ожидал увидеть что угодно. Демона, крылатого змея, даже сам воплощённую богиню тьмы, в которую он, конечно же, не верил. Но там был всё тот же Лукреций Горгенштейн.

А затем за спиной мальчишки распахнулись крылья. Два огромных палево-чёрных крыла, на фоне которых тёмный маг казался совсем хрупким. Не будь Паолос так испуган, он наверное подумал бы, что это красиво.

Один из инквизиторов рухнул на колени:

- Иероним Защитник!

"А ведь и правда, похож" - отстранённо подумал глава ордена. Именно так часто изображали Иеронима скульпторы и художники - чернокрылый человек со сложенными на груди руками и пронзительным взглядом, как будто бы видевшим всё, что творится в душах людей, в страхе смотрящих на него. Вот только Паолос всю жизнь думал, что крылья Защитника это не более чем символ, точно такой же, как и перо на груди иеронимцев.

- Не богохульствуй! - Шварц резко дёрнул излишне впечатлительного монаха вверх, а затем вырвал копьё из рук другого, пытавшегося поразить святым огнём чернокнижника.

Паолосу бы разозлиться, что выкормыш Вараввы командует его людьми, но иррациональный ужас, который рождал в душе инквизитора один лишь вид крылатого существа, парализовал его волю и язык.

Лукреций взмахнул крыльями, раз, другой, а затем поднялся над землёй. Он медленно поднимался вверх, тяжело махая вороными крыльями. Наконец Паолос отмер:

- Нельзя дать уйти тёмному отродью! Атакуйте! - хрипло приказал он.

Монахи вскинули копья, осветив небо яркими вспышками белого огня. Большинство залпов взорвалось, так и не задев мага, но один из выстрелов всё же смог прорвать защиту чернокнижника. Тот, пытаясь сохранить равновесие, яростно захлопал крыльями, роняя вниз обагрённые кровью перья.

Одно перо, крупное - такое вроде бы называют маховыми, спланировало под самые ноги Паолоса. Тот машинально нагнулся и хотел было поднять его, но стоило ему коснуться пера, как невыносимая боль пронзила тело инквизитора. Паолос Доргарсон рухнул, так и не успев издать ни звука и уже едва ли будучи живым.

Лукреций Горгенштейн был влюблён в Тьму, и она, кажется, отвечала ему взаимностью. Так, по крайней мере, он думал всегда. Чувствуя себя единственным, чувствуя себя избранным. Это чувство единения, близости с нечто большим, чем он сам, было самым большим сокровищем в жизни мальчика, оправдывая все жизненные неурядицы. Лука готов был на всё ради Тьмы, в конечном счёте, даже отказаться от себя.

Но сейчас, позволив Тьме проявиться, юноша чувствовал себя разочарованным. Преданным и обманутым. Потому что для своей богини он был одним лишь из многих человечков, глупых и нелепых. Он не был её возлюбленным, он даже не был её слугой. Лишь орудием, средством для достижения собственных целей. Здесь не было любви и заботы, он всё это выдумал, желая стать кем-то особенным для богини. Как Иероним когда-то. Но у того хотя бы осталась собственная воля, чтобы отвернуться от лживой богини. А у Луки не было даже этого.

"Я не хочу. Не хочу! Отпусти меня!"

Вот даже если Тьма и слышала мольбы человечка, едва ли она собиралась к ним прислушивалась. У Тьмы были свои планы, в которые отнюдь не входило уничтожение этого города.

Глазами Луки, воспарившего в небе, смотрела Тьма на столицу внизу. Город, полный людей, считающими себя заслуживающими спасения. Ищущих благодати, но всё больше погрязающих во лжи. Гнавших и уничтожавших её посланников.

Но Тьме не нужна была месть. Она просто не знала она подобных человеческих слабостей. Ей нужно было лишь восстановить баланс, вернуть человечеству утраченное им знание. Тьма искала души, в которых пока только разгоралась искорка магии, юные сердца, способные принять её дар.

И когда Тьма нашла их всех - ждущих своего рождения в материнских утробах, спящих в колыбелях и родительских кроватях, ей нужно было лишь вложить в их сердца искру, семя, которое взойдёт спустя годы. Но что десятилетия для той, что ждала своего триумфального возвращения веками? Мир изменился за одно лишь мгновение, пусть пока и не знал об этом.