XVI
день концерта подкрался столь же незаметно, как и тишина, в просторную комнату для подготовки к выступлению. лишь уличный гул толпы, увеличивающийся с каждой секундой, нарушал безупречное молчание. люди нескончаемой вереницей усыпали пространство у входа, заполняли помещение, настойчиво продвигались к сцене и скандировали имя любимого артиста, пока тот всё никак не мог найти себе место, вжимаясь в кожаный диван и напрягая скулы до предела, что говорило о крайней степени волнения. но если вы подумали, будто ярко выраженные переживания касались предстоящего концерта, то, вероятно, вы совершенно не догадывались о том, что творилось у талантливого боя на душе.
— Оль, прошу, проверь ещё раз, может, она всё-таки пришла? — настоятельно чеканит блондин, нервно перебирая в руках собственный браслет, один из тех, что многочисленными змейками обвивают его красивые длинные руки.
— в випке Ева не появлялась, уже трижды сказала! ты меня вообще слушаешь?
— слушаю...значит, она где-то в зале...— не унимается Фест, чем только провоцирует Агаду на уйму нецензурной лексики. громогласно выплевывая каждый трехэтажный, женщина материт влюблённого...кхм, дурачка, затем чуть более спокойно выдаёт:
— ты мне сейчас предлагаешь всю толпу обсмотреть в поисках твоей подружки? ну нет её, дальше-то что, выступать откажешься? дело твоё, конечно, но я бы, на твоём месте, не стала бы рушить собственную карьеру из-за какой-то дряни.
— зачем ты так говоришь? остановись, блять, уже! — Кирилл сопровождает фразу сильным ударом кулаком по столу. такое решительное выражение протеста вынуждает испуганно подскочить всех присутствующих в гримерке и быстро разойтись подальше от эпицентра конфликта. тишина удушающе расползается по воздуху, но её вновь, уже дважды за вечер, нагло прогоняют:
— ну, знаешь ли, это уже ни в какие ворота, Незборецкий! — голос дрожит. неуверенно светловолосая бросает изумленный взгляд сожаления в сторону парня и шепчет — что Ульянова сделала с тобой? никогда тебя таким раньше не видела...
— я люблю её, Оль. — хриплые нотки приглушенно растворяются в тембре странной грусти. музыкант прячет лицо в ладонях и пальцами трёт веки, будто в попытке проснуться и отогнать страшный сон.
— тогда, как говорится, раз пошла такая пьянка с откровениями, я тоже должна сказать тебе правду... мне известно, где сейчас Ева... — Агада запинается и чувствует себя пребывающей на минном поле: каждое сказанное слово может оказаться слишком болезненным для Ти-боя, тогда ссоры или чего похлеще не миновать, ведь его реакция на услышанное попросту непредсказуема.
— договаривай. — он устремляет слепой взгляд куда-то в сторону собеседницы, чем лишает ту права на ложь во благо, поэтому она продолжает со всей честностью:
— я сегодня на бёзднике Адика была, ни за что не поверишь, кого я там увидела... — речь женщины прерывается ещё одним ударом артиста по бедной столешнице, из-за чего древесина не выдерживает и со страшным грохотом разлетается в щепки.
— сука! да я ему ебало разнесу, если он Еву хоть пальцем тронет!
— угомонись, всевидящий мачо, тебе бы для начала возможностей побольше!
— у меня их достаточно. ты знаешь: за тех, кто мне дорог, я разорву в клочья, и плевать на ограничивающие формальности, они для меня — просто пыль.
— знаю. только, малец, ты меня перебил. — одергивает подопечного босс в юбке, чем добивается от широкоплечего тихого «прости», а затем продолжает, — на празднование дня рождения Жалелова были приглашены только свои... — пауза интриги только усиливает трепещущее чувство тревоги. «вторая мама» взглядом окидывает с содроганием сердца Поцелованного богом и возобновляет беседу, — из достоверного источника известно, что на закрытом вечернем пати присутствовали вообще самые близкие, поэтому меня откровенно удивило появление твоей возлюбленной... но ещё больше я офигела, когда увидела видосы от Кристины. на предоставленных записях четко видно, как Скриппи и твоя Лейла о чём-то говорят, проводят много времени вместе и укатывают с вечеринки в закат сам знаешь с какими целями.
— что ещё за Кристина? — недоверчиво хмурит брови Фест, потирая разбитые о мебель костяшки пальцев.
— а ты только это услышал, остальное пропускаешь мимо ушей?
— лишней инфой голову не забиваю. — медленно кивает головой Ти и не отступает, — так что это за телка?
— Крис - подруга Насти. знаю, просить твою бывшую о помощи — худшая идея, но как-то же я должна была докопаться до истины, чтобы открыть тебе глаза на Ульянову! — данное умозаключение целиком не нравится музыканту. он недовольно и даже как-то озлобленно поджимает тонкую полоску губ, после чего выдаёт:
— да брось, ты и в прошлый раз много чего заявила с горяча, правдой оказалось лишь три процента от силы.
— в прошлый раз не было доказательств, а тут все факты на лицо.
— посещать вечеринки, задавать неудобные вопросы, уходить со знаменитостями в места без камер, уединяться, чтобы разговорить — всё это её работа. журналистская стезя вынудит и не на такие мероприятия пойти ради интересной инфы для статьи. — отменная сдержанность и здравомыслие поражают даже самого артиста, пока Агада перебарывает волну необузданного возмущения и не отступает от цели:
— ты сейчас меня или себя успокаиваешь? она же, блять, рога тебе наставляет, шляется, сучка, по барам, вместо того, чтобы заглянуть к тебе на концерт и поддержать! — Ольга уже не подбирает слов, добирается до самой сути — Кир, ты же сам говорил, что не глазами, так сердцем видишь, так почему же элементарного не замечаешь?
— замечаю, да только окружающие пытаются убедить меня в том, что вокруг одна ложь... — блондин решительно встаёт на ноги, чуть пошатываясь, не слушает наставницу и твердит своё — я сейчас, конечно, убеждаю себя в том, что Ева не способна на измену. может, так и есть? а может и наоборот: все мои близкие пользуются моей добротой? я не знаю... но некогда искать ответ на все эти нескончаемые вопросы. никто за меня не расшевелит толпу. там сотни тысяч людей, которые пришли сорвать свои голоса. я должен сделать эту ночь одной из самых запоминающейся в их жизни.
— на счёт близких не уверена, но вот касаемо концерта ты прав. мне нравится твой настрой по поводу выступления, к тому же, работа поможет отвлечься. — утвердительно чеканит Ольга, подбадривающе похлопывая парня по плечу, — черт, малой, какой же ты всё-таки сильный! — после это фразы диалог приходит к своему логичному завершению и оба собеседника выходят из гримерки. женщина в приподнятом расположении духа, лишь с небольшим послевкусием волнения, а музыкант с огромной кровоточащей раной на душе, с болью, которую он скрывает ото всех.