Маргарет

Утро в доме Картеров наступило незаметно. Оно не ворвалось с солнечным светом или пением птиц - оно подкралось, как тень, скользнувшая по полу. Серый свет медленно просачивался сквозь оконное стекло, и дом казался будто бы притухшим, уставшим.

Кэтрин встала, как всегда, первой. Развела огонь, поставила воду, замесила овсяную кашу. Всё - как обычно. Но её движения были замедленными, а на щеках лежал нездоровый румянец. Она прилагала усилие к каждому шагу, но не показывала этого.

Маргарет заметила сразу. Взгляд матери был затуманенным, движения - неуверенными. Под глазами проступили глубокие тени.

- Мама... - тревожно прошептала она. - У тебя жар. Ты не должна вставать.

Кэтрин попыталась улыбнуться, но губы дрогнули.

- Я не выспалась, Мэгги. Просто усталость. Скоро пройдёт.

Но не прошло. Уже через полчаса, стоя у стола, Кэтрин замерла, побледнела и, словно лишившись опоры, медленно осела на стул. Она схватилась за край стола, и ложка с глухим звоном упала на пол.

- Мама! - вскрикнула Маргарет, подскочив к ней.

- Всё... хорошо... - прошептала Кэтрин, закрыв глаза. - Просто голова...

Маргарет подхватила её под руку, помогла дойти до кровати, укрыла, принесла воды с мёдом. Сердце стучало в горле, в ушах звенела паника.

---

Спустя час пришла миссис Хадсон. Она приложила ладонь к груди Кэтрин, прислушалась, покачала головой.

- Сердце. Это не просто усталость. Её измотали годы труда и тревоги.

Маргарет едва не задала глупый вопрос: «Это опасно?», - но сама всё поняла по взгляду соседки.

- Лекарство? - прошептала она.

- Есть у аптекаря. Смесь с пустырником, боярышником и лимонной мятой. Три шиллинга. Скажи, если нет - соберём всем двором.

Маргарет поблагодарила соседку, та кинув взгляд на Кэтрин ушла.

---

Когда Кэтрин уснула, лицо её разгладилось, будто бы снова стало молодым. На виске - влажная ткань, на губах - почти улыбка. Она лежала так тихо, что Маргарет, затаив дыхание, ловила каждый вдох.

Она села рядом, положила ладонь поверх руки матери.

- Ты всегда сильная... но теперь ты не должна быть одна сильной. Теперь - моя очередь, - шептала Маргарет, не отрывая взгляда от лица матери.

Комната дышала тишиной. Даже огонь в камине потрескивал почти неслышно. В этой тишине Маргарет вспомнила другое время - другое тепло.

---

В памяти всплыли руки отца. Тёплые, надёжные. Её маленькая ладошка пряталась в его руке, когда они шли по ярмарке. Он всегда шёл чуть медленнее, подстраиваясь под её шаги. Когда она уставала, он поднимал её на плечи и смеялся:

- Высоко сижу, далеко гляжу! Вон тот фонарь - твой замок!

Она вспомнила его смех. Низкий, бархатный. И запах - смесь мятного табака, дождя и ветра.

Вспомнила, как однажды он принёс деревянную куклу.

- Это твоя дочка, - сказал он. - Учись заботиться. Она - маленькая, как ты.

Маргарет тогда засмеялась, покрутила куклу и поставила на окно. А потом целыми днями кормила её лепестками, клала в одеяло. Как будто знала, что когда-нибудь всё это станет настоящим.

Она посмотрела на мать.

Теперь - кукла, за которой нужно ухаживать, - не игрушка, а человек. Её мама.

Маргарет наклонилась к Кэтрин, бережно поправила прядь волос.

- Папа... - прошептала она. - Если ты где-то слышишь меня... нам сейчас так тебя не хватает. Ей - особенно. Она устала. Слишком долго тянула всё одна. Я не знаю, как всё сделать правильно... но я постараюсь. Обещаю. Ради неё. Ради тебя.

И тогда, словно в ответ, во сне Кэтрин тихо пробормотала что-то - невнятно, но с такой нежностью, будто говорила с кем-то любимым.

-Томас...Томас...

Маргарет замерла.

- "Папа". - подумала она.

Слёзы всё ещё не падали. Они застыли внутри, как лёд. Но в груди теплилось обещание.

Теперь она была якорем семьи. Теперь - она держала равновесие.